Тимур Каримов
Чёрный ронин
Глава 2
Перепутье судеб
Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвётся
Древняя китайская пословица
Стоял безумно жаркий полдень. Небо было ясное, и солнечные лучи раскаляли воздух. Он, словно пар, обжигал гортань и лёгкие при каждом вдохе. Аномальная жара убивала всё живое, что и так с трудом существовало в этой местности.
Здесь, на протяжении сотен километров, находилась всего одна дорога. Чёрная грунтовая монолитная линия тянулась от горизонта до горизонта. С правой стороны от неё располагалось бескрайнее море жёлтого песка. Оно лежало то совершенно ровно и гладко, то переливалось в извилистую и вечно волнующуюся форму с бесконечными ухабами и резкими углублениями. Если посмотреть по левую сторону этой дороги, то можно было лицезреть… о чудо! Точно такой же унылый пейзаж.
И через эту необъятную пустыню, ступая по чёрной словно сажа дороге, шёл человек. Плотный балахон с капюшоном полностью скрывал его лицо. Со стороны путник походил на священника, но это было лишь с виду. Каблуки на его сапогах уже почти стёрлись от тёмной грунтовки, по которой он вновь и вновь ступал, несмотря на безумную усталость и боль в ногах. Странник не рассчитывал преодолевать остаток своего пути пешком, но выбирать не приходилось. Его лошадь издохла ещё три дня тому назад. Да, подобная жара способна убить любого. Он чувствовал, что вот‑вот настанет и его черёд, ибо голод и жажда ослабили его и начали сводить с ума. Как назло, за последние сутки на его пути не попалось ни одного зверька, ни одной птицы или даже змеи. Ничего из того, что можно было убить, зажарить и съесть. Даже чёртовы кактусы куда‑то подевались. Чёрный путник сейчас бы не побрезгал выпить их донельзя горького сока, лишь бы это хоть как‑то придало ему сил идти дальше.
«Сокол не клюёт брошенного зерна, даже если ничего не ел. Подобно ему и воин обязан показывать, что сыт… даже если умирает от голода,» – произнеся это вслух, странник смог найти волю подавить в себе изнеможение и даже мигрень, вызванную неумолимо палящим солнцем, ведь сказанное не было пустым звуком. Это был один из постулатов великого кодекса бусидо, являющегося мантрой и молитвой для каждого уважающего себя самурая, коим когда-то был этот человек.
Путник внезапно остановился. Он резко повернулся назад и стал напряжённо вглядываться вдаль, но ничего, кроме следов от своих собственных сапог, не увидел. «Нет, там что‑то есть, – сказал сам себе, – что‑то большое… И оно очень быстро приближается сюда!».
Чутьё и тонкий слух его не подвели. На горизонте появилась карета, запряжённая шестью лошадьми. Она мчалась во весь опор и развивала сумасшедшую скорость. Странник по привычке достал из кармана повязку и плотно натянул её на лицо до самых глаз. Только после этого он вытянул правую руку в сторону и начал бешено махать приближающемуся транспорту. Экипаж проехал мимо, обдав потоком жгучего воздуха и песка. С каждой секундой он неумолимо отдалялся от него, оставляя за собой шлейф из поднятой пыли. Кучер словно и не заметил маячащего перед ним человека. Понимая, что эта карета, возможно, его последний шанс на выживание, странник предпринял отчаянные меры. Из-под чёрного балахона он достал небольшой метательный нож. Лезвие сверкнуло на солнце. Словно удар хлыста, его рука резко замахнулась, ловко воткнув нож прямо в заднее колесо кареты по самую рукоять. Совершив полный оборот, дубовый обод повозки покрылся трещинами. Из-за платка и капюшона не было видно, как улыбка расплылась по лицу странника, – болезненная, вымученная и некрасивая, но всё же улыбка.
Крепко схватившись за поводья, кучер решил не тормозить лошадей, а только ещё сильнее их начал разгонять, считая неразумным останавливаться и подвозить незнакомого человека. Да и потом, было что‑то подозрительное в том, что «священнослужитель» оказался здесь посреди пустынной глуши. Нет, у извозчика есть чёткое и важное задание – довезти пассажира до города Сан‑венганзе. Однако миловидная девушка, сидевшая в карете и с сожалением глядевшая на человека в чёрных одеяниях, считала иначе. Её сердце, пылающее добродетелью, пожелало остановить транспорт и принять обездоленного путника, любезно оказав ему помощь. Но к несчастью, в скором времени помощь потребовалась ей самой. Внезапно раздался звучный треск дерева, после чего задняя часть повозки с грохотом повалилась вниз. Послышался шаркающий звук, и транспорт начал вилять из стороны в сторону. Кучер что было сил натянул поводья, чтобы остановить бешено мчащийся экипаж. Услышав приглушенный женский стон, он подорвался с места и немедленно распахнул дверцу.
– Вы в порядке, госпожа? – с жаром спросил извозчик.
Тяжело дыша, девушка ответила:
– Да, всё хорошо, просто… укачало. Что произошло, Сан‑зе?
– Кажется, колесо сломалось. Я пока схожу и посмотрю, что можно с этим сделать. А вы сидите здесь и не вылезайте, вам следует отдохнуть после такого потрясения.
Кучер, он же Сан‑зе, был немало удивлён, когда увидел, что от колеса ничего не осталось, кроме щепок. Вытащив из багажного сундука запасное, мужчина оказался в затруднительном положении: бедный извозчик не мог одновременно поднимать опущенную сторону кареты и ловко производить замену. Для этого требовалась лишняя пара рук, а прибегнуть к помощи хрупкой барышни не позволяла гордость. Что же ему было делать?
– Похоже, вам нужна помощь.
Сан‑зе всего передёрнуло. Голос прозвучал со спины и настолько внезапно, что кучер чуть не свалился с ног. Развернувшись, он увидел перед собой того самого человека, которого мгновение назад не хотел даже замечать. Лица его не разглядеть, но зато ясно были видны холодные карие глаза, – от них веяло чем‑то не добрым.
– Как ты оказался здесь? – рассеянно произнёс Сан‑зе.
Странник не ответил. С головы до ног он оценивающе посмотрел на староватого мужчину с брюшком, выпирающим из‑под рубашки, сединой на висках и морщинами под глазами.
– Что ж, спасибо, что остановились и не бросили бедного путника на произвол судьбы, – заговорил странник хрипловатым и грубым голосом. – Правда, вы перед этим проехали добрых полтора километра… Ну да ладно. Видно, у вас колесо сломалось. Не повезло. Позвольте помочь, одному вам явно не справиться.
Сан‑зе смекнул, к чему клонит этот незнакомец и резко ответил:
– Ты что, самый умный? Думаешь, поможешь мне поменять это чёртово колесо и тем самым сможешь заработать себе бесплатную поездку в моей карете? Чёрта лысого тебе, а не бесплатная поездка! Проваливай отсюда, мне не нужна твоя помощь! – он стоял и смотрел на странника злобным и испепеляющим взглядом, затем продолжил: – Я и в первый раз, когда увидел тебя, не хотел брать в попутчики, а сейчас – так подавно…
– Хватит, Сан‑зе! – прозвучал женский голос.
Человек в чёрном обернулся и увидел, как распахнулась дверца. Словно канарейка, вылетающая из клетки, вышла молодая и невероятно красивая девушка. Аккуратно спускаясь по ступенькам, она смело подошла к незнакомцу. Тот в свою очередь отшатнулся и не моргая смотрел на неё, но на этот раз не сухим оценивающим взглядом, а с неким трепетом.
На ней было лёгкое белое платье с кружевами на рукавах. Её светло‑русые волосы были перевязаны красной ленточкой. Гладкая и белая словно снег кожа, стройная и изящная фигура… и эти глаза, нежно‑голубые, напоминающие цвет ясного неба, произвели на странника неизгладимое впечатление.
– Как ваше имя? – спросила девушка.
– Моё имя?.. – глупо переспросил странник.
– Да, ваше имя.
– Моё имя Кай.
Она протянула ему руку и улыбнулась открытой и доброй улыбкой.
– А меня зовут Луна. Приятно познакомиться, Кай.
Он как‑то неуверенно пожал её ладонь и ответил:
– Взаимно, Луна.
После этого девушка стала уговаривать и чуть ли не умолять Сан‑зе взять этого человека с собой. Тот с горем пополам всё же согласился на эту авантюру, и теперь Кай стоял и держал карету, в то время как Сан‑зе закручивал новое колесо. Шипя от злости, он что‑то бурчал себе под нос. Кучер был, мягко говоря, недоволен тем, что пришлось взять этого проходимца с собой, потому‑то он намеренно делал свою работу медленно, чтобы путник как можно дольше стоял и держал тяжеленую карету.
Тяжело вздохнув в свой платок, он повернул голову в сторону и случайно увидел чуть вдалеке зверя. Это был рыжий койот. Он бегал и прыгал посреди песчаных барханов и рытвин. Его уши стояли торчком, а хвост вилял из стороны в сторону. «Жалко, я сейчас не могу его подстрелить. Славный вышел бы ужин,» – подумал изголодавшийся Кай.
Койот резко остановился. Перестав резвиться, он медленно развернулся на своих лапах и в упор уставился на чёрного скитальца. Странника это слегка смутило, но глаза зверя ввели его в ступор: правый был тёмно‑зелёного цвета, а левый – ярко‑золотистого.
– Трикстер! – прошипел человек в чёрном.
– Я слежу за тобой, mon ami! Запомни лишь одно: всё не то, чем кажется на первый взгляд…
Тёмно‑карие глаза злобно сверкнули. Кай терпеть не мог этого демона и уже во второй раз испытывал тягу к его убийству. Койот широко улыбнулся, обнажив ряд острых как бритва зубов. Затем он подмигнул своим золотистым глазом, и тут откуда ни возьмись начал клубиться и сгущаться ядовито‑зелёный дым. Он поглотил рыжего зверя, словно живое облако…
– Эй! Я ещё пять минут назад всё закончил, можешь отпустить наконец карету, – с ухмылкой сказал Сан-зе.
Опустив карету, странник снова посмотрел в сторону ухабов, но говорящий койот исчез, не оставив после себя и следов на песке. Исчез и зелёный дым.
– Привиделось, – растерянно пробормотал Кай. – Да… Сколько дней я уже шастаю по этой гиблой земле? Чёрт его знает. Похоже, меня знатно припекло, вот и мерещится всякое…
Понемногу успокоив себя, Кай сел в карету. Сан‑зе дёрнул поводья, и лошади резко помчались по уже привычной для них дороге. Но этот зверь не был галлюцинацией. Койот всё так же сидел посреди песчаных ухабов и молча наблюдал за удаляющимися людьми. Он снова улыбнулся, но его коварная улыбка и глаза, излучающие безумие, не сулили ничего хорошего. Они предвещали лишь новую и весьма недобрую встречу.
– Что с вами? У вас такой вид, будто призрака увидели.
– Всё в порядке, просто я слегка измождён от долгого пути. Я премного благодарен вам за то, что не оставили меня и решили подбросить до ближайшего города, – по‑простому ответил Кай.
– О чём вообще речь? Каждый раз, когда ты можешь помочь кому‑то, просто сделай это и радуйся тому, что Бог отвечает на чьи‑то молитвы через тебя. Вы же всегда так говорите, не правда ли?
– Я? – удивился Кай.
– На вас ведь ряса… Стало быть, вы священник, или я что‑то неправильно поняла?
– Нет, всё так, – спохватился странник, – просто от усталости я хуже понимаю людей. Хм… вы, в общем‑то, всё верно сказали: помогай ближнему своему и освободи душу от корысти.
Карета ехала в умеренном темпе, её не особо трясло, так как дороги были вполне себе ровные и без всяких ям. Девушка в белом сидела напротив человека в чёрном. Её взгляд был сочувственным. Она боялась себе представить, как долго тот мог в одиночку странствовать по этим пустошам.
– Вас, наверное, очень мучает жажда и голод? Позвольте мне накормить вас.
– Вы очень добры ко мне, Луна. Но я, пожалуй, воздержусь.
– Прошу вас, не надо стесняться. Я ведь вижу, как вы истощены. Кай, вам необходимо подкрепиться и набраться сил. Не то боюсь, вы можете не дотянуть до города.
– Поверьте, вам не стоит так беспокоиться о моём состоянии. Я чувствую себя вполне нормально, и пока не хочу есть и пить. Мне нужно лишь немного поспать.
– Что ж, тогда я не буду вам мешать. Отдыхайте, Кай.
Он закрыл глаза и пытался отдаться сладким объятиям сна, но голод и жажда не давали ему уснуть. Луна была права, он был истощён и ему необходима была еда, однако он не мог воспользоваться предложением дамы. Поесть и попить означало снять чёрную повязку и обнажить своё лицо, а этого Кай не мог допустить, ибо не желал ей смерти. Он посмотрел на задумчивую девушку, глядящую в окно, и увидел в чертах её лица что‑то до боли знакомое. Поняв, что уснуть ему пока что не удастся, ронин решил попробовать завязать разговор с этой барышней.
– Откуда вы?
Простой вопрос выбил её из колеи. Все мысли до этого были о будущем, о том, что ей предстоит делать, когда она доберётся до города, и куда двигаться дальше.
– Я из Санте‑Лу, – выражение её лица не изменилось, но странник заметил в этих голубых глазах проблеск опасения.
– У меня почему‑то такое чувство, будто я уже где‑то видел вас.
– Навряд ли. Скорее всего вы меня просто с кем‑то путаете, со мной такое часто бывает. Видно, у меня очень заурядная внешность.
– Я бы так не сказал.
– Я росла в обычной крестьянской семье. Мой отец, знаете, он довольно властный мужчина, всю мою жизнь только и делал, что запрещал мне контактировать с обществом. Так что, кроме своего двор… – она чуть было не сказала дворца. – Кроме своей фермы, я ничего не видела. И где бы мы могли с вами увидеться, я даже не представляю. Разве что в другой жизни.
Последнюю фразу она произнесла с лёгкой усмешкой, словно это могло быть правдой. Кай сделал вид, будто ответ его удовлетворил, но в одном он сделал точный вывод: она бежит. Бежит от прошлой жизни, а может и от конкретного человека. Девушка тоже с любопытством поглядела на своего попутчика. Хоть лицо странника и было наполовину скрыто, однако он явно был мужчиной средних лет. На десять, быть может двенадцать лет старше Луны. Он казался ей необычным и, несомненно, загадочным, но его глаза… Они оставили странное впечатление. Такие карие и в тоже время холодные словно лёд, несущие в себе мужество, силу и… Было в них что‑то ещё, чего Луна не могла понять.
«Смерть, – подумал Кай. – Я не могу с ней долго оставаться, всё всегда заканчивается одинаково… Ишида был прав, сама смерть ходит за мной попятам. Эта девушка слишком добра и наивна. В скором времени я должен буду покинуть её, продолжить свой путь один. И так будет правильно».
– А почему вы носите повязку на лице? – слегка нахмурив брови спросила барышня. – Весьма необычно для священника.
– Это… такова ноша которую я взвалил на себя во имя бога, – нашёлся с ответом странник. – Обет на обезличенность если угодно.
– Вот как. Хм, интересно, откуда вы? В смысле, где у такого человека как вы может находиться дом?
– Я живу там, где я есть, – сухо ответил Кай.
– Другими словами, нигде?
– И везде. Да, когда‑то у меня был большой дом, камин и тёплое кресло напротив него. Но это было так давно, что уже трудно вспомнить. Где‑то в закоулках моей прошлой жизни, до того, как я стал… священником. Теперь же я всегда в странствиях. Далёкий путь – вот моя родная обитель.
– Думаю, это всё равно интересней моей до боли нудной жизни в четырёх стенах, – с лёгкой улыбкой заключила девушка.
– Всё относительно, Луна. Порой у меня возникает желание начать спокойную и размеренную жизнь, но вот только это не для меня. Не таков мой путь. Да, знаю, звучит как‑то глупо, я это к тому, что мы не всегда способны выбирать, кем нам быть. Чаще всего наши жизни уже предопределены судьбой и противиться ей бессмысленно.
Девушка терпеливо слушала, но последнее предложение из уст человека в чёрном прозвучало на её взгляд как‑то цинично, что заставило Луну вступить в полемику с Каем.
– Вы правы, это действительно звучит глупо, – мягко начала она. – Иногда нам действительно навязывают быть «такими» или «другими», всякий раз принуждая совершать то, что мы вовсе не обязаны делать. Но суть в том, что как бы сильно на нас не давили обстоятельства, у каждого всегда есть свой выбор. Этот выбор и определяет, что ты за человек. И если, как вы говорите, наша судьба уже предопределена, то жить нужно исключительно наперекор этой судьбе!
– Что же, вопреки всему и несмотря ни на что?
– Да! Только так и не иначе.
В её глазах горел огонь. Она была абсолютно убеждена и наивно верила в каждое свое слово. Не один человек не смог бы заставить усомниться её в личном мировоззрении. В этом она была по‑своему мила страннику. Он уловил в ней то, что сам когда-то потерял. Тот самый свет души, что в темнейшие ночи способен гореть ярче звёзд.
– Почему вы так на меня смотрите? Что‑то не так?
– Всё так, – опомнился Кай. – Просто вопрос в голове вертелся… Куда же вы сейчас держите путь?
– Самый ближайший город отсюда – это Сан‑венганзе.
– Нет, я имею в виду после. Как я понял, этот город послужит вам лишь перевалочным пунктом, после которого вы отправитесь…?
На её лице появилась неестественная и немного печальная улыбка.
– Если честно, я и сама не до конца понимаю, куда мне ехать. Эх, сложно объяснить… В последнее время чувствую себя заблудшей девчонкой. Пока что я в поисках одного человека, скажем так, старого родственника. Но где он сейчас находится – один лишь бог знает.
«В этом и есть всё бегство от судьбы. Потерявшаяся девчонка не знает, куда и зачем ей идти. Хотя может она в чём‑то и права. Может чувство потерянности лучше, чем ощущения кукловода за спиной. Да, пожалуй, быть неприкаянной душой чуть лучше, чем марионеткой в руках бога,» – подумал мнимый священник.
Бессонные и изнурительные ночи не прошли бесследно. Ровный и спокойный ритм кареты действовал как снотворное. Кай начал клевать носом, веки становились тяжелыми, неспособными разлипаться. Он наконец‑то погрузился в глубокий сон без сновидений.
Они продолжали ехать ещё много часов, солнце уже шло к закату. Вдоль дороги начали появляться хвойные деревья и различная растительность, бесплодные земли остались далеко позади. Карета быстро приближалась к городу, его очертания уже вырисовывались на горизонте. Кучер раньше времени начал предвкушать долгожданный сон в мягкой кровати и чашку горячего чая, однако его грёзам не суждено было сбыться. Из густорастущих елей и кустов один за другим стали выскакивать всадники. Их было семеро. Быстро сгруппировавшись между собой, они начали тормозить и мешать экипажу. Упряжь из шести лошадей сталкивалась с конями разбойников, сбивалась с общего такта и не могла слушаться Сан‑зе. Пришлось остановиться. Всадники сделали тоже самое.
Вызванная суета не на шутку обеспокоила юную принцессу. Она сидела в карете и с тревогой в сердце стала смотреть в окно на происходящее. Кай же в свою очередь не вздрогнул и не шелохнулся. Свернувшись в своём балахоне и укромно прижавшись в углу, он безмятежно спал.
Всадники спрыгнули со своих лошадей. Какого было удивление Сан-зе, когда он разглядел омерзительную семёрку мужчин, одетых в грязную и дурно-пахнущую одежду и вооруженных кто чем: мечами, секирами и даже арбалетом. Медленной и уверенной походкой один из них направился к кучеру. Ему хватило доли секунды, чтобы проникнуться призрением, по всей видимости, к главному из них.
– Ну что, куда едем, приятель? – спросил подошедший оборванец.
– В единственный город, который находится за много миль отсюда, – в Сан‑венганзе. Думаю, было глупо подобное спрашивать, приятель.
– Глупо? Ха‑ха, я скажу, что глупо. Глупо было ехать сюда! Готов поспорить, ты понятия не имеешь, что этот город из себя представляет. Он – это ад и рай одновременно, всё лишь зависит от того, сколько у тебя денег в кармане.
Повисло молчание. Неприятный мужчина смотрел на кучера жадным и злобным взглядом.
– Не любишь отвечать на вопросы, хорошо. Если ты ещё не понял, то мы стражи этого города. Не буду ходить вокруг да около и скажу прямо. Тебе придётся заплатить, чтобы попасть в Сан‑венганзе живым! И на этот раз советую не тянуть с ответом.
Сан‑зе прекрасно осознавал, что он не боец, а их было семеро, вдобавок все вооружены. Он с горечью на сердце вытащил из кармана свой кошелёк и отдал его бандиту.
– Вот и славно! Не так уж это и болезненно, верно? Вот была у меня одна уморительная история про перегонщика скота, который…
Не успев договорить, главарь так называемой «стражи» увидел через окно кареты девушку, чей блаженный лик очаровал немытого разбойника.
– Господи, парни, мы искали медь, а нашли золото! Иоши, Акайо, приведите мне эту девку.
Два самых крепких разбойника вероломно ворвались внутрь, с треском вырвав с петель дверцу. Луна защищалась, брыкалась, била и кричала, но всё было тщетно. Они выволокли ее, держа за подмышки, и поставили напротив своего главаря. Лицо девушки исказила гримаса страха. Он смотрел на неё жадными похотливым глазами, как голодный волк на овечку.
– Здравствуй, красавица! Ты что, спустилась к нам с небес? Чёрт, да я в жизни не видел девушки милей!
– Не смейте трогать её! – вскричал Сан‑зе и спрыгнул с кареты.
Он хотел оттолкнуть всех разбойников, которые окружали Луну, и дать ей возможность бежать, пока он самоотверженно будет отвлекать их на себя, но его планам вновь не суждено было сбыться. Одним ударом бандит сбил его с ног. Упав на землю, несколько разбойников тут же принялись его пинать.
– Не смей открывать рот, когда я к тебе не обращаюсь! – яростно закричал главарь. – Ты потерял всякое право голоса, когда отдал мне свои деньги, так что не рыпайся и веди себя так, как тебе положено, слизняк!
– Хватит, не бейте его! – взмолилась девушка, увидев, как разбойники не щадят Сан‑зе.
Резко развернувшись, оборванец ударил её прямо по лицу тыльной стороной ладони. Девушка всхлипнула и схватилась за покрасневшую щёку.
– Тебя это тоже касается, красотка!
– Что вам от нас нужно? – сиплым голосом спросила испуганная Луна.
– Много чего. Сначала я хотел забрать все деньги и, быть может, вашу карету, но теперь мне прельстило взять кое‑что ещё… – с этими словами его грубые пальцы прикоснулись к её талии и не спеша опустились чуть ниже пояса.
Безумный взгляд разбойника не сулил ничего хорошего. Губы изогнулись в зловещей улыбке, обнажив ряд жёлтых, местами гниющих зубов. Остальные шестеро принялись окружать её со всех сторон. В этот момент ей стало по‑настоящему страшно, но вместе с тем она кое‑что вспомнила, – вспомнила ту отвратительную причину, по которой юная принцесса и покинула свой дворец. Это было словно дежавю, которое вызвало в ней ряд дурных эмоций. В одну секунду страх смешался с яростью, гнев и обида взяли над ней верх, а испуганные глаза сменились пылающим гневом. Она развернулась на месте и со всей силы ударила похотливого разбойника. Главарь зашатался и чуть не свалился. Он сплюнул на землю сгусток крови и негодующе уставился на яростную барышню.
– Притронешься ко мне ещё хоть раз, урод, и я тебе челюсть сломаю!
– Ха‑ха, а ты не такая уж и добренькая, стерва. Ну, ничего, так даже веселей будет. Парни!
Бандиты схватили девушку, она изо всех сил брыкалась и сопротивлялась, пыталась снова кого‑нибудь ударить, но все приложенные усилия были напрасны. Четыре здоровых мужика крепко держали её за руки и ноги.
– Отпустите меня, грязные ублюдки! – визжала несчастная Луна.
– Отпустить? – главарь вопросительно изогнул одну бровь. – Конечно, мы тебя отпустим, но только сначала тебе придётся ублажить меня и всех моих друзей.
В эту секунду девушка увидела на его лице не то улыбку, не то оскал. Подобное пугающие выражение лица было и у всех остальных. Бандит принялся рвать и стягивать с неё платье.
– Чувствую, это подарок свыше, парни. Наверняка она ещё девственница. Не страшно, красавица, сейчас я покажу тебе настоящего мужика!
– Отпустите её.
Все разбойники одновременно обернулись в сторону этого хриплого и неприятного голоса. Посреди дороги стоял человек в чёрном. Из-за плотного балахона и капюшона они также приняли его за священника.
– Какого хрена? Откуда он взялся? – возмутился главарь.
– Наверное, он тоже был в карете, но мы его не заметили, когда вытаскивали девку, – ответил один из разбойников.
– Отпустите девушку, – лишь повторил человек в чёрном. – Не то я…
– Не то что? Зачитаешь нам проповедь, святоша? – усмехнулся главарь.
– Да, – невозмутимо ответил тот.
– Ха‑ха, неужели ты думаешь, что нас это остановит? Хотя давай, смеха ради, мне будет интересно это послушать.
И он произнёс им проповедь, но это было наставление совсем не священника:
– Вы сами выбрали этот путь. Жизнь течёт странным образом, и сделанный вами выбор привёл вас сюда, как и мой. Я предоставлю вам новый выбор: уйдёте – будете жить, останетесь – примите свою судьбу.
Сначала среди разбойников прошёлся лёгкий смешок, затем каждый из них залился диким хохотом, и вот они уже превратились в толпу гогочущих гиен.
– Думаю, мы выберем второй вариант. И ещё кое‑что, – таким же смеющимся голосом сказал главарь. – Приятель, для священника у тебя очень хреновые нравоучения.
– А кто сказал, что я священник? – человек в чёрном скинул с себя балахон.
В ту же секунду смех бандитов прекратился, и они замерли как вкопанные. В лучах багряного заката пред всеми, в том числе и Луной, предстал воин, облачённый в чёрные доспехи. Он стоял неподвижно и всем своим видом излучал хладнокровное спокойствие. Его лик всё так же скрывала повязка, но глаза отчётливо выражали суровость. Бандиты с неподдельным удивлением смотрели на то, как в мгновение ока человек, которого они приняли за простого священника, перевоплотился в пугающего мечника. Ловким движением руки он вытащил из‑за спины катану. Лезвие блеснуло в красных лучах заходящего солнца. Кай направил остриё в сторону разбойников и произнёс:
– Сделанное вами решение и последующие за ним действия являются отражением вас самих.
Всеобщее удивление сменилось злостью. Бандиты по очереди вытащили своё оружие, нервно сжимая рукоять в ожидании боя. Главарь чувствовал себя обманутым. Его глаза загорелись, а лицо исказила гримаса злобы.
– Принесите мне голову этого наглеца!
Первым атаковал арбалетчик. Его тетива соскочила, и стрела полетела со скоростью света, но воин отбился. Сжав свою катану обеими руками, широким шагом он шёл прямо на них. Разбойники не заставили себя долго ждать. Они скопом ринулись ему навстречу. Последовал вихрь ударов, клинки со свистом разрезали воздух и звонко ударились об вражескую сталь. Чёрный мечник ловко, словно пантера, уворачивался, не давая себя окружить. Парируя атаками, воин не забывал отступать и делать ловкие пируэты в сторону. Так продолжалось ещё несколько минут, пока их организованные выпады не пошли на спад.
Самый молодой и в то же время глупый из разбойников, отчаянно полагаясь на силу, нежели чем на скорость, атаковал лжесвященника. Чёрный мечник нанёс резкий встречный удар и отрубил его руку. Она упала на землю, всё так же крепко сжимая рукоятку меча. Нервно дёргаясь в конвульсиях, он издал оглушительный визг, после чего фонтан крови забрызгал всё вокруг. Неумелый бандит даже не успел почувствовать, как воин перерезал его глотку еле заметным движением клинка. Его крики превратились в жалобный булькающий хрип. Но он на этом не закончил. Пока охладевший труп молодого парня медленно оседал наземь, Кай стремглав атаковал ещё двоих близ стоящих разбойников. Два удара – два трупа. Мечник вспорол им животы, от чего их внутренности вывалились наружу. Оборванцы не успевали защищаться. Движения воина были отточены и грациозны, каждый удар и взмах сверкающего меча нёс за собой смерть. Это был кровавый кордебалет с оркестром из истошных криков. Разбойники бились против него яростно и неистово. Он же хладнокровно расправлялся с каждым их них, не вкладывая в это ни малейшей эмоции. Его разум был чист и холоден, а в глазах не было и тени сочувствия.
Бой был окончен, когда земля пропиталась кровью. Шесть бездыханных трупов валялись посреди темной дороги. Их части тел были разбросаны на каждом шагу. Воин стоял посреди этого безумия. Тяжело дыша, он смотрел на последнего выжившего и самого главного инициатора этих событий. Разбойник приставил нож к горлу девушки. Ему было страшно, впервые в жизни он ощутил тот ужас, который испытывали его жертвы. Однако в этот момент он успокаивал себя, ведь в его руках ещё оставался последний козырь.
– Ни шагу больше, приятель, или я перережу девчонке глотку так же, как это сделал ты с моими парнями. Делай то, что я скажу, и никто не пострадает. Избавься от своего меча.
Воин посмотрел на свою сплошь залитую кровью катану и отбросил её в сторону.
– Чудно! – разбойник испытал резкое расслабление, его нож уже не так плотно прилегал к горлу девушки. – А теперь – на колени! И убери руки за голову.
Воин выполнил и это требование. Он не спеша опустился на землю, не сводя напряжённых глаз с главаря бандитов. Тот трусливо прятался за девушкой, отдавая приказы и мельком выглядывая из-за её плеча. «Всего пятнадцать метров, – подумал воин. – Расстояние до него небольшое, и всё же я могу промахнуться».
– Руки за голову… Я сказал за голову!
Молниеносным рывком воин выхватил из-за пояса нож и метнул его в разбойника. И всё же промахнулся… Целился в голову, а попал в шею. На девушку брызнула алая и тёплая струя. Жёсткая хватка разбойника ослабла, и она в страхе отскочила в сторону, неуклюже перебирая босоножками, из‑за чего и упала. Главарь же смог устоять на ногах. Шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, он растеряно глядел по сторонам и жадно пытался вдыхать воздух. Воин подобрал свой меч и подошёл к уже умирающему человеку. Надо признать, разбойник держался достойно. Он не проронил ни единой слезы или молвы о пощаде, лишь мужественно смотрел на человека в чёрном, который занёс свою катану для последнего удара.
– Что ты… Что же ты за демон такой? – захлёбываясь кровью, произнёс уже бывший главарь разбойников.
– Я – ронин.
Его тело рухнуло на колени. Голова покатилась в сторону, оставляя на пыльной дороге шлейф из струящейся крови, и прибилась к коленям девушки. Мёртвое лицо бандита, как и её собственное, выражало ужас. Она оторвала взгляд от отсечённой части тела и посмотрела на ронина. Тёмная безликая фигура стояла, сжимая в опущенной руке смертельное оружие. С ног до головы его чёрные доспехи были залиты кровью. Не в силах даже пошевелиться, Луна смотрела на него, как кролик на удава. Смотрела на то, как ронин испустил жуткий вздох, подобно быку перед тем, как бешено наброситься. Его безжалостные глаза напугали её больше смерти. В этот момент она видела перед собой не человека. Это было безумное чудовище, ненасытно убивающие всё на своём пути. Кровавый монстр сделал к ней один шаг, от чего она почувствовала, как крик ужаса сейчас вырвется из её груди…
Ронин устало вздохнул. Этот бой дался ему не легко. Он был истощён как физически, так и морально. Перед глазами всё плыло, ноги еле ощущали почву под собой. Он чувствовал, что в любой момент может потерять сознание и свалиться в беспамятство. Но повернув голову, он посмотрел на Луну. Она была до смерти напугана, однако цела и невредима. Это хоть как‑то окрыляло и давало понять, что он сражался не в пустую и все усилия того стоили. Кай хотел подойти, чтобы успокоить и помочь ей подняться с земли, но стоило ему вновь шагнуть к ней, как раздался неистовый ор. Девушка в ужасе закричала что есть мочи, и ронин резко обернулся. Крепко сжимая меч обеими руками, он искал надвигающегося врага, но кроме горы трупов здесь ничего не было. И тут мужчина понял: девушка кричит, кричит в ужасе, смотря лишь на него. Убрав меч в ножны, что висели у него на спине, Кай развёл пустые руки в стороны, показывая, что теперь безоружен.