June Suth
Актер и фанатка
4
Он сел за руль своего арендованного "Бентли", который уже подогнал водитель. Лина села рядом. Лимузин, который должен был увести девушку домой, остался ненужным.
Да. Он немного выпил, но пара бокалов шампанского не мешали ему управлять автомобилем.
Актер поехал по улицам Варшавы, пытаясь понять, что делать дальше. Он был уверен, что Лина раскусила его и воспользовалась его безответственным поведением. Он был зол на себя. А еще больше – на нее. Но не мог себя заставить просто высадить ее где-нибудь или спросить адрес и отвезти ее домой. Не мог или не хотел.
Его руки до боли сжали руль.
Он ехал вдоль набережной, и вдруг придумал еще один способ убедить ее, что он мерзавец.
Он с визгом тормозов припарковался и вышел из машины. Обошел ее, открыл дверцу и почти вытащил Лину. Она уже не казалась такой уверенной. Джеймс подвел ее к перилам над рекой и втиснул в них. Их лица оказались совсем близко. Но он не собирался ее целовать.
Лина дрожала, но молчала, не сводя с него испуганного взгляда. Он начал задирать ее юбку. Наконец-то она не выдержала.
– Нет! Нет! – она оттолкнула его и отбежала на несколько шагов.
Джеймс остался на том же месте, где стоял. Он вздохнул и посмотрел на воду.
– Если ты так хотел, чтобы я ушла, зачем эти представления? – крикнула она.
Джеймс схватился за голову, понимая, что шампанского наверняка было больше, чем пара бокалов.
– Потому что не хотел! – крикнул он, не двигаясь с места и не глядя на нее. Он держался за перила, чтобы не сорваться и не сделать то, о чем она так мечтала. Да, этот бешеный поцелуй, как в этих чертовых романтических фильмах. Давно у него не возникало такого желания кого-то страстно прижать и поцеловать. Но этого не будет. Потому что он, черт возьми, женат.
Он ждал, пока она уйдет. Услышал ее шаги. Но они приближались. Он оглянулся, все еще держась за перила.
Лина была чуть ниже его. Ее фигура казалась ему полной женственности, особенно сейчас, в свете фонарей и луны, когда ее шелковое платье светилось и мягко переливалось, подчеркивая небольшую грудь.
Когда девушка приблизилась к нему, он замер, находясь в плену созданных его начитанностью и воображением образов. Девушка в красном платье, луна, свет фонарей и блеск реки. Фантасмагорично. Впечатляюще.
Лина подошла, купаясь в его застывшем взгляде. Стала перед ним.
– Все, чего я прошу – только один вечер. Со мной, – произнесла она, будто околдованная. Так пронзительно смотрела на него, ее глаза сияли, словно отражение солнечного затмения.
Он представил на миг, что сейчас прогонит ее и останется сам с собой в этом чужом городе. Сейчас это было бы просто невыносимо. Поэтому просто ответил:
– Хорошо.
После этого отправился к машине, не оглядываясь. Сел за руль. Дождался, пока она подойдет и сядет рядом. Смотрел прямо перед собой.
– Я здесь. Я твой. Говори, куда ехать? – произнес он, будто робот, без всяких эмоций.
Яркие огни города проносились за стеклом. Актер и его фанатка ехали в автомобиле на большой скорости. В салоне было тихо. Каждый из них думал о том, что произошло и что может произойти.
Один вечер. Этого очень мало. Или слишком много.
Зачем он на это согласился?
Джеймс посмотрел свою странную спутницу. И признался себе, что его как будто тянет к ней, хотя он не мог понять, почему. И не собирался это ей показывать.
– У меня нет никаких идей, – сказала она ему, когда он спросил, куда ехать.
И это тоже ему понравилось.
Поэтому они просто колесили по улицам, иногда нервно посмеивались, когда авто слегка заносило. Адреналин от скорости жег вены. Или дело было в другом.
Соблазн. Дикий соблазн. Темный чужой город. Его мир и его жена далеко. А демоны здесь, рядом. Они как будто поджидали его все эти месяцы съемок. Чтобы разом явиться и утащить его душу в ночь.
А эта девушка в красном… Она будто явилась, чтобы спасти его от блуждающих теней.
А черт, что он сочиняет!
Наконец Джеймс увидел какой-то симпатичный безлюдный парк за стеклом и припарковался.
Он вышел и обошел машину. Открыл для нее дверь. Вспомнил, как в прошлый раз грубо вытащил ее из авто. На мгновение закрыл глаза, понимая, что и она об этом сейчас вспомнила. Но он все же протянул ей руку и помог выйти.
Они шли рядом по мокрой после дождя аллее.
Джеймс решил начать с банальностей.
– Прости, что обидел тебя.
Лина обхватила себя руками от волнения. И спросила то, что и ему не давало покоя.
– А если бы я тебя не остановила тогда, у перил?
– Я бы остановился, – ответил он и пнул пучок листьев, валяющихся на мокром асфальте.
– А если бы я не дала тебе остановиться? – вдруг спросила она, и уставилась себе под ноги.
Джеймс промолчал. Они шли рядом в промозглой тьме. Воздух был пропитан сыростью и будто обнимал. Но от этого было как-то тяжело.
Спустя пару минут скованного молчания, он произнес:
– Ты говоришь это, чтобы сыграть какую-то партию? Сама же боишься, но кидаешься ва-банк, потому что у нас всего один вечер. Так?
Она молчала, будто и не слышала его. Лишь по ее сцепленным в замок рукам можно было понять, что она уже просто на грани.
– Ты играешь с огнем, – подытожил он и ускорил шаг.
Они дошли до фонтана. Он одиноко лил свои струи посреди мокрых скамеек и плавящихся в лужах фонарей. Они постояли возле этого источника журчания. Он поправил челку, опустил руку и случайно коснулся ее руки. Оба тут же одновременно отдернули руки. Джеймс сунул руки в карманы, Лина скрестила их на груди.
Они постояли еще и пошли дальше. Лина завела разговор о городе и рассказывала о парке, в котором они находились, а также обо всем, что можно было посмотреть в округе. Так они дошли до летней эстрады, где в хорошую погоду летом устраивали концерты и танцы. Сейчас здесь, как и у фонтана, никого не было. Дождь всех разогнал. Они поднялись на сцену, где было достаточно сухо.
– Сядем? – спросила Лина. К ее волнению в голосе прибавилась безудержная радость, и Джеймс сразу это почувствовал. Он знал, чего она ждет, зачем предлагает сесть здесь, во тьме.
Но он не мог почувствовать всю эту романтику. Темнота, парк, луна, красивая девушка… Он не мог уже наслаждаться этими простыми вещами. Множество воспоминаний со съемок, от общения с огромным количеством великих людей, именитых актеров и актрис, – все это не оставляло ему возможности быть простым парнем. Ни на минуту.
– Нет, – сказал он. – Пошли дальше.
Они прошли еще несколько десятков метров. Здесь уже начали встречаться люди. Молодежь тоже хотела почувствовать вечернюю последождевую свежесть. Парочки и компании стали встречаться все чаще. Джеймс смотрел на них, слушал обрывки их фраз, иногда бросал взгляды на Лину.
Они зашли на мостик, и Лина пошла быстрее. Но Джеймс остановился, глядя на множество надписей и замков, висевших на перилах.
– Это… Мост поцелуев. – сказала Лина, вернувшись и остановившись рядом с ним. – Влюбленные пары вешают здесь замки вместе в знак своей любви. То есть, пока будет висеть замок, их любовь будет жить. Это такая легенда. Также пишут признание и… целуются, – она быстро взглянула на Джеймса и отвернулась, чтобы уйти.
В то же время мимо него прошла парочка – парень и девушка. Они остановились и начали целоваться.
Джеймс догнал девушку.
Несколько шагов они прошли молча.
– Послушай, я чувствую себя… Не знаю, как это будет по-английски. В общем, будто все, что я делаю, тебе только досаждает, – произнесла Лина. – Если хочешь, мы можем расстаться прямо сейчас.
Он остановился и остановил ее.
– Не достаточно убедительно, – сказал Джеймс.
Лина отводила глаза. Они стояли слишком близко, и ее это делало чересчур уязвимой.
– Извини. Минуты бегут так быстро. Ты здесь, со мной… Я и не мечтала об этом. Я не понимаю, что делать. – она заглянула в его глаза. – Может, ты бы чего-нибудь хотел?
Он вздохнул. Лина всматривалась в его лицо, столько раз виденное ею в фильмах, невероятно юное, и в то же время такое полное содержания и отваги. Она готова была смотреть на него до конца жизни, пить его настороженный синеглазый взгляд.
– Послушай, я не герой. Я тебе уже говорил. – произнес Джеймс. – Я не романтичный. Я вообще не понимаю, что сейчас делаю здесь с тобой.
– Извини! – быстро сказала она, и он услышал в ее голосе слезы. – Извини. – она закрыла лицо руками.
– Пойдем, – резко произнес он, сдерживая желание обнять ее.
Джеймс отвел Лину обратно к фонтану, подождал, пока она умоется, у него даже не было платка, чтобы дать ей вытереться. Вспомнил, как снимался с Вивьен Аро в фильме «Там, у фонтана». У них была романтическая сцена. Само собой, у фонтана. Он играл парня, который влюбился в богатую девушку и должен был сдерживать свое желание.
Да, сдерживать желание.
К сожалению, воздержание не спасло его героя от беды…
Лина уже успокоилась и стояла, глядя на отражение фонарей в бурлящей воде. Он стоял рядом и смотрел на нее. Они должны были сейчас, наконец, поцеловаться. Если бы это было в кино.
Он мотнул головой. Как же банально сводит мужчин и женщин вместе окружающая реальность. Все вокруг, особенно ночью, будто нацелено на это. Струи фонтана. Плывущие в небе вскользь луны облака, обнимающиеся прохожие парочки.
Нет. Этого не будет. Его демоны, видимо, с кем-то его перепутали. Он столько всего внутри себя пережил! И чтобы его смогла так запросто заполучить первая попавшаяся фанатка, еще и робкая и застенчивая?
– Идем в машину, – сказал он и первый ушел.
Когда он открывал ей дверь, ее голова оказалась близко, и Джеймс на миг почувствовал аромат ее волос.
5
Они снова ехали по улицам. Сидя в салоне вроде бы рядом, но все дальше друг от друга.
Джеймс решил, что его кризис миновал. Что он выстоял. Даже забавно стало еще немного поиспытывать судьбу.
Лина смотрела в окно. Такая простая. Понятная. Красивая и влюбленная. Мило. Но и только.
И только?
Он бросал на нее взгляды, и все примерял реальность со всех сторон и разные варианты развития событий.
Он отвезет ее домой?
Нет. Не то. Глухо.
Высадит у своего отеля и вызовет ей такси?
Как-то это слишком в духе актеров и фанаток. Пусть и вызывают вот так такси обычно уже после всего, а не вместо…
Нет. Все равно не то.
Он остановил авто на светофоре и позволил себе провести взглядом по ее каштановым слегка волнистым волосам. Они красиво струились по ее плечам, и он это невольно отметил. Подытожил, что ее очарование – в простоте и женственности.
«Когда-то мне этого было достаточно. Пока моя душа не сломалась».
Джеймс шумно вздохнул. Был просто не в силах решить, что делать дальше. Такого странного ощущения он не мог припомнить.
Наконец принял внутри себя то, что ему нравится просто быть здесь вместе с ней. Ее молчание и ее печаль ему тоже нравятся. И этот дождливый вечер. Даже прогулка в парке оставила немного болезненное, но какое-то юное, настоящее чувство. Эта спонтанная прогулка была что-то другим. Не таким, как всё за несколько последних лет его жизни.
Он даже мог припомнить пучок листьев, который оттолкнул ногой, чтобы она на него не наступила своими туфельками.
Туфельки.
Он взъерошил свои волосы рукой и выдохнул. Похоже, демоны решили подобраться с его мягкой стороны. Достать из его нутра потерянного романтика, выдернуть его останки из его разбитых надежд, и толкнуть этого зомби на свеженькую приманку, которая так и просится в руки.
Ну а если без теорий заговора… То, пожалуй, дело в том, что было слишком много тишины в этот вечер. А тишину и покой он не может долго терпеть. Его естественная страстность карабкается наружу.
– У тебя есть бойфренд? – спросил он беззаботным тоном.
В зеркале увидел ее стремительный взгляд.
– Нет, – ответила она после паузы.
Теперь они смотрели друг на друга в зеркало заднего вида.
– Знаешь, независимо от исхода этого вечера, завтра я уеду. Скорее всего, больше никогда сюда не явлюсь, – сказал он все так же беззаботно и даже нагло. На тот случай, если и ей фонтановая луна навеяла какие-то иллюзии.
– Мне все равно, что будет дальше, – ответила она. Но ее тон, в отличие от его, был вымученным и тяжелым.
– Окей.
Джеймс остановил автомобиль на светофоре, затем развернул и поехал в другом направлении.
Вскоре они подъехали к отелю в центре города.
Джеймс припарковался и посмотрел на девушку. На это утонченное изваяние по правую руку от него, закутанное в шелк. Она сидела, сомкнув руки в замок. И он снова отметил про себя, что впервые за многие годы видит какие-то реальные проявления чувств и ощущений, неподконтрольных, не выверенных. Она вся была, как натянутая струна. И от этого просто невозможно было взять и отказаться.
Он заставил себя перестать пялиться на ее сжатые нежные пальцы и вышел из авто в ночную прохладу. Распахнул и ее дверцу. Лина резко поднялась. Она вся была, будто окаменевшая. Сгусток энергии, ожидающий мастера, который эту энергию направит.
Ох нет. Не надо об этом думать. Не надо.
– Это твой отель? – спросила она, глядя на сияющие в ночных огнях зеркальные стены пятизвездочного «Хайата».
– Да.
Он заглянул в ее глаза, отыскивая хоть какое-то возражение или страх. Но эти глаза то испуганной лани, то соблазнительной статуи говорили об одном – что она сейчас – его, полностью его, без остатка.
– Пойдем, – сказал он и пошел ко входу в отель.
Как только Джеймс вошел в сверкающий мрамором и люстрами холл, к нему подбежали две женщины. Судя по их виду, они давно его здесь караулили.
– Господин Джеймс Макевой! Пожалуйста, дайте автограф! – взмолилась крупная блондинка в светлом костюме и шляпке от Chanel. – Это для моей дочери, она вас очень любит!
Он остановился, пытаясь выглядеть радушным. Он не понял ни слова, кроме своего имени. Но дама не растерялась и протянула ему открытку и ручку. Он, тайком вздохнув, поставил подпись. Женщина не сводила с него глаз, удивляясь его невероятно красивым голубым глазам и губам. Джеймс поклонился и хотел уже уходить, глазами отыскивал Лину. Тогда другая дама, гораздо моложе и привлекательнее, подошла к нему элегантной походкой, демонстрируя сверкающую сумочку и острый маникюр цвета ночи.
– Джеймс, – начала она на хорошем английском, – у нас сейчас проходит вечеринка в вашу честь и в честь премьеры. Пожалуйста, будьте нашим гостем.
Он оглянулся и отыскал, наконец, взглядом стоявшую в стороне Лину, бледную и взволнованную. Слишком бледную. И понял, что для них обоих это предложение – лучшее решение.
– Да. Мы с радостью присоединимся. Я и моя ассистентка, – ответил он женщине и с облегчением вздохнул.
Клуб «Голд сити» был полон солидных и гламурных персон. Вечеринка уже была роскошной, но когда на ней появился шотландец, покоривший голливудский олимп, шампанское и виски потекли рекой.
Джеймс знал, на что идет. Его снова будут разрывать на куски, раздевать глазами, пытаться произвести на него впечатление и затащить в постель.
Ему всё это было безразлично. Только бы скорей закончился этот вечер. А эта кареглазая грустная девушка куда-то делась бы, словно ее и не было.
Он почти совершил ошибку, когда привез ее в отель, поддавшись коварному течению ночи и непорочному соблазну ее молчаливого обожания. Почти перечеркнул свою супружескую жизнь. И до сих пор может это сделать.
Джеймс взял два бокала с шампанским, дал один Лине. Успел еще раз взглянуть в ее глубокие карие глаза, а затем его утащили в водоворот новых знакомств, общения и фотосессий.
За следующие тридцать минут местные продюсеры предложили ему два серьезных проекта, у него взяли несколько интервью, и с ним сфотографировались около полусотни девушек. Едва Джеймс уже снова почувствовал себя заново вовлеченным в привычную реальность, его бокал чуть не лопнул от того, с какой силой он сдавил его в своей руке, когда увидел свою так называемую ассистентку за столиком с другим.
Лина не просто сидела рядом с дорого одетым высоким и широкоплечим мужчиной. Она изменила внешний вид. Оказывается, верхняя часть ее платья была накладной. Освободившись от пелерины, девушка осталась в платье с тонкими бретельками, открывающем нежные плечи и кремовое декольте. Ее длинные волосы теперь струились по хрупким изгибам шеи и плеч блестящими волнами, а их кончики касались ее выразительной груди.
«Пойду ему вмажу», – было первое, что подумал Джеймс, но заставил себя остаться на месте и посмотреть в другом направлении.
«Она сидит перед ним, как в ночнушке. И он пялится на ее едва прикрытую грудь…»
Он перешел на виски, чтобы не думать о том, о чем не должен. Будто бы помогло.
Еще полсотни девушек, снова какие-то знакомства и предложения. После нескольких стаканов янтарной жидкости мир уже становился слишком цветным и плавным. Кто-то показал ему, где можно проветриться.
Джеймс вышел на огромный балкон и схватился за перила. И сразу ему и здесь привиделась женственная фигура с длинными темными волосами. Он ждал, пока видение исчезнет. Но этого не происходило. Наконец ему стало легче от свежего ночного воздуха, и он подошел к «видению». Это была Лина. Она стояла в самом уголке балкона и смотрела на площадь внизу.
– Ну что, нашла себе вариант получше? – спросил Джеймс резко. – Где он, твой новый кумир?
Лина не ответила. Он дождался ее взгляда, увидел в нем боль и обиду.
– Я знаю его по работе. И мы говорили всего пять минут.
– И потому ты для него разделась? – едко произнес Джеймс и обвел ее притягательную фигуру тяжелым взглядом.
– Нет. Для тебя! – воскликнула Лина. – Чтобы ты заметил меня среди толпы бегающих за тобой фанаток.
– Ты настоящая красавица, – сказал он вдруг, позволив себе такую откровенность благодаря виски. Его синие глаза смотрели на нее в упор.
– Тогда забери меня отсюда, – попросила она.
Джеймс повернул лицо к ветру и закрыл глаза. Глубоко вдохнул свежий воздух. Его тело делало из него дурака, он чувствовал, что почти не может уже сопротивляться своим демонам, которые вовсе и не воевали с ним. Они его заманивали в ловушку желаний без всякой атаки.
– Я хочу это сделать, – наконец признался он. – Хочу забрать тебя. Но…
Лина подлетела к нему и прижалась к его плечу со словами:
– У нас так мало времени. Мы почти все его потеряли.
Джеймс напрягся всем телом, чтобы не ответить на ее объятия. Он набрал побольше воздуха и произнес глухо:
– Уверен, ты в курсе. Но уточню. У меня есть жена.
Ее руки медленно разжались, она отошла на шаг. Они оба отвели глаза и смотрели на ночной город у них под ногами, за парапетом.
– Да, я знаю, – произнесла Лина, не скрывая страдания. – Я знаю о тебе все, что можно узнать из интернета и журналов.
Он со вздохом посмотрел на нее.
– И мне безразлично. Мне все равно! – крикнула вдруг Лина, тоже взглянув на него полными слез глазами. – Я же вижу и чувствую тебя. Всего тебя. Пожалуйста, возьми меня сегодня с собой! Возьми, я просто не смогу по-другому. Я не смогу сейчас расстаться с тобой! – она заплакала, закрыла лицо ладонями.
6
Он вел ее за руку, узнав у официантки, где черный выход. Они ушли через него, на улице сели в такси, а через 10 минут уже заходили в отель. Когда вошли в его номер, пробило полночь.
Джеймс уже совсем протрезвел, хотя и не хотел этого. Все, что он позволил себе во время их поездки к отелю – это держать ее бледную прохладную ладонь в своей руке. Даже в номере он не мог перестать себя сдерживать.
Он медленно, бросая на нее взгляды, подошел к бару и спросил:
– Что будешь пить?
Лина не ответила. Она приблизилась к Джеймсу, стала рядом с ним почти вплотную, подняла на него полный мольбы взгляд.
И его выдержка рассыпалась. Он обнял ее, наконец-то вдохнул полной грудью цветочный аромат ее волос. Ее тело мягко поддалось ему. Он прижал ее к себе и, не в силах больше сдерживаться, поцеловал в губы.
В тишине они смотрели друг на друга в лунном свете. Голубые глаза Джеймса светились, как бриллианты. Лина вглядывалась в них, вытирая иногда свои слезинки.
– Тебе грустно? – спросила она.
– Нет. – Джеймс погладил ее волосы.
Она дождалась его взгляда. Он почувствовал, как сердце ее забилось скорее.
– Джеймс! Я люблю тебя, – сказала она полным нежности голосом.
Он молчал некоторое время. Затем обхватил ее руками и прижал к себе.
– Мистер Элрой! Вы здесь? Мистер Элрой, пожалуйста, откройте. Вам пора ехать!
Джеймс вынырнул из глубокого сна, обеспокоенный и растерянный. В его ночных видениях Мари все узнала, и он ничего не мог с этим сделать.
В дверь стучали. За окном сияло солнце. Он посмотрел на кровать рядом с собой. Лины не было. Мгновенная надежда на то, что все это было сном, рассеялась с нежным ароматом ее волос, который она оставила на постельном белье.
– Мистер Элрой, проснитесь!
– Да-да, сейчас иду! – крикнул Джеймс и вскочил с кровати, высматривая ее вещи. Но их не было. Вообще ничего, что говорило бы, что она была здесь с ним всю ночь.
Он побежал в ванную и увидел ее аккуратно развешенное полотенце. Быстро умывшись, пошел открывать дверь.
Это был Криштоф, менеджер его тура в Варшаве и Берлине. Он принес билет на самолет.
– Ну наконец-то, мистер Элрой! Ваш самолет через два часа.
– Серьезно? – актер всматривался в лицо менеджера, отыскивая какие-то признаки того, что тому все известно. Ему казалось, что о его измене уже знает весь мир.
– Да! Я звонил вам напомнить, но вы отключили все телефоны, даже тот, что у вас в номере.
– Это в целях безопасности, Криштоф.
– Я понимаю, мистер Элрой.
Джеймс снова пристально посмотрел на него, но мужчина уже взял трубку и стал звонить, чтобы заказать завтрак для актера в номер.
Через два часа Джеймс Элрой сидел в самолете, стараясь не вспоминать фанатку, разбившую ему жизнь.
Всё прошло. Прошло и осталось в ночи, – повторял он себе.
Она исчезла рано утром, и этим оказала ему огромную услугу, иначе он бы выглядел подлецом в глазах менеджера. Да и все равно не смог бы с ней спокойно попрощаться.
И он не хотел с ней прощаться. Наверное, она это поняла. Полячка ушла по-английски. Ничего не требуя. Ни о чем не попросив. Даже не оставив свой номер телефона.
Итак, всё хорошо? Он старался себя в этом убедить.
Из аэропорта он позвонил жене. Перед тем как сделать это, он «включил актера», а также убедил свою совесть, что всего лишь сорвался, просто в этот раз не на алкоголь, а на другой вид утешения из-за своих комплексов. И что это никак не повлияет на его любовь к супруге и их отношения.
Если бы только не этот аромат…
В самолет он надел ту же рубашку, в которой был вчера. На ней остался аромат ее духов, и он время от времени вдыхал его. Хотя это было просто смешно.
Самолет тронулся с места и начал разгон. Джеймс посмотрел на соседку. Она сразу замерла. Это была довольно крупная симпатичная женщина лет 45-ти. Он был уверен, что, стоит ему уснуть, она будет сидеть и пялиться на него, а может и сфотографирует. Такое с ним в последнее время случалось постоянно. И это было просто невыносимо.
Когда самолет начал приземляться в Берлине, Джеймс уже успел продумать несколько вариантов того, как отыскать свою исчезнувшую фанатку. Потому что он не желал оставлять все вот так, подвешенным в воздухе. Не с ней. Да и не таким он был человеком.
Он начал продумывать эти варианты, чтобы не уснуть возле подозрительной соседки, а потом даже увлекся. К нему незаметно вернулось хорошее настроение – как и депрессия, оно иногда появлялось просто так, и тогда жизнь начинала вдруг казаться приключенческим фильмом, где все было легко и возможно.
А что, если бы я хотел еще раз встретиться с ней? – он назвал эту игру так.
Итак, вариант первый – попросить у Криштофа списки находившихся на допремьерном показе гостей и отыскать по ним Лину. Возможно, на такой шаг он и решился бы, рискуя дальнейшим шантажом со стороны менеджера, но не был уверен, что в Польше действовала система списков и бронирования заранее. По крайней мере, вчера ему показалось, что в кинотеатр заходили все желающие, которые платили за вход.
Вариант второй – попытаться найти лотерейные билеты, которые попали в лототрон. На них были имена и номера телефонов заполнявших их девушек. Лина – имя достаточно редкое, следовательно, можно было бы попытаться найти ее номер телефона. Но все бы снова зависело от Криштофа или от Марты, что еще хуже. Опять же, он сомневался, что эти билеты кто-то сохранил.
И последний вариант – нечто подобное самоубийству в прямом эфире – это дать интервью одному из основных каналов, где каким-то образом зашифровать для нее послание. Так, чтобы поняла только она.
Придумав это, Джеймс не выдержал и рассмеялся вслух, чем заставил значительно понервничать свою соседку – она восприняла это на свой счет.
Вообще, теперь его настроение менялось почти ежеминутно – от романтического до скептического. Он то чувствовал себя виноватым и растерянным, то не верил в то, что сделал, и чувствовал адреналин, кровь бежала по венам, в нем снова бурлила жизнь. Он так давно этого не ощущал. Такое случалось с ним раньше на съемках. Но после взлета карьеры от него стали ждать все большего, фильмы стали более кассовыми, но более простыми. И все стало упрощаться. Стандартизироваться. А он этого не хотел.
Когда объявили, что можно выходить, Джеймс взял свои вещи и пошел к трапу. Думая о том, что обязательно отыщет ее. А в следующее мгновение решил, что заставит себя никогда о ней больше не вспоминать.