Bethink Yourselves! – Лев Толстой

Продолжая чтение статей Толстого, я выбрала эту, с не менее броским названием – «Одумайтесь!». На этот раз Лев Николаевич посвятил ее теме греховности и преступности войн, текст, хоть и написан в 1904 году и является реакцией на русско-японскую войну, своей актуальности не потерял и до сих пор.

Опять война. Опять никому не нужные, ничем не вызванные страдания, опять ложь, опять всеобщее одурение, озверение людей.цитатыНо как могут так называемые просвещенные люди проповедовать войну, содействовать ей, участвовать в ней, и, что ужаснее всего, не подвергаясь опасностям войны, возбуждать к ней, посылать на нее своих несчастных, обманутых братьев? Ведь не могут же эти так называемые просвещенные люди, не говоря уже о христианском законе, если они признают себя его исповедниками, не знать всего того, что писалось, пишется, говорилось и говорится о жестокости, ненужности, бессмысленности войны. Ведь потому они и считаются просвещенными людьми, что они знают всё это. Большинство из них сами писали или говорили об этом. Не говоря уже о вызвавшей всеобщее восхваление Гаагской конференции, о всех книгах, брошюрах, газетных статьях, речах, трактующих о возможности разрешения международных недоразумений международными судилищами, все просвещенные люди не могут не знать того, что всеобщие вооружения государств друг перед другом неизбежно должны привести их к бесконечным войнам или к всеобщему банкротству, или к тому и другому вместе; не могут не знать, что кроме безумной, бесцельной траты миллиардов рублей, т. е. трудов людских на приготовления к войнам, в самых войнах гибнут миллионы самых энергических, сильных людей в лучшую для производительного труда пору их жизни (войны прошлого столетия погубили 14 000 000 людей). свернутьВообще любопытно, что хотя Толстой раз за разом бросает вызов интересам государственной политики, вступает в конфронтацию с устоявшимся общественным порядком, но благодаря общемировой известности и удивительной мягкости властей по отношению к нему, избегает преследования и какого-либо значительного наказания.

Русский царь, тот самый, который призывал все народы к миру, всенародно объявляет, что, несмотря на все заботы свои о сохранении дорогого его сердцу мира (заботы, выражавшиеся захватом чужих земель и усилением войск для защиты этих захваченных земель), он, вследствие нападения японцев, повелевает делать по отношению японцев то же, что начали делать японцы по отношению русских, т. е. убивать их; и объявляя об этом призыве к убийству, он поминает Бога, призывая Его благословение на самое ужасное в свете преступление. То же самое по отношению русских провозгласил японский император. цитата.Все знают, не могут не знать главного, что войны, вызывая в людях самые низкие, животные страсти, развращают, озверяют людей. …Все так называемые просвещенные люди знают всё это. И вдруг начинается война, и всё это мгновенно забывается, и те самые люди, которые вчера еще доказывали жестокость, ненужность, безумие войн, нынче думают, говорят, пишут только о том, как бы побить как можно больше людей, разорить и уничтожить как можно больше произведений труда людей, и как бы как можно сильнее разжечь страсти человеконенавистничества в тех мирных, безобидных, трудолюбивых людях, которые своими трудами кормят, одевают, содержат тех самых мнимо-просвещенных людей, заставляющих их совершать эти страшные, противные их совести, благу и вере дела.Что же, воевать будешь?– Надо же кому-нибудь драться.– Никому не надо драться.Он задумался.– Как же быть-то? Куда же денешься?«Куда же денешься?» Вот точное выражение того душевного состояния, которое в официальном и газетном мире переводится словами: «За веру, царя и отечество». Те, которые, бросая голодные семьи, идут на страдания и смерть, говорят то, что чувствуют: «Куда же денешься?» Те же, которые сидят в безопасности в своих роскошных дворцах, говорят, что все русские готовы пожертвовать жизнью за обожаемого монарха, за славу и величие России.Гангрена и гнойные госпитальные заражения составляют вместе с голодом, пожаром, разорениями, болезнями, тифом, оспой тоже часть военной славы, – такова война.Ничто очевиднее речей господина Муравьева и профессора Мартенса о том, что японская война не противоречит Гаагской конференции мира, ничто очевиднее этих речей не показывает, до какой степени среди нашего мира извращено орудие передачи мысли – слово и совершенно потеряна способность ясного, разумного мышления. Мысль и слово употребляются не на то, чтобы служить руководством человеческой деятельности, а на то, чтобы оправдывать всякую деятельность, как бы она ни была преступна.

свернутьПацифистские речи писателя вряд ли откроют читателям что-то принципиально новое, но это те размышления, которые близки многим противникам вооруженных конфликтов.

Да когда же это кончится? И когда же, наконец, обманутые люди опомнятся и скажут: «да идите вы, безжалостные и безбожные цари, микады, министры, митрополиты, аббаты, генералы, редакторы, аферисты, и как там вас называют, идите вы под ядра и пули, а мы не хотим и не пойдем. Оставьте нас в покое пахать, сеять, строить, кормить вас же, дармоедов». Ведь сказать это так естественно теперь, когда у нас в России идет плач и вой сотен тысяч матерей, жен, детей, от которых отбирают их кормильцев, так называемых запасных. Единственное, весь доказательный базис строится на религии, на том, что есть Высший суд и не столь важно, что происходит в земной жизни, главное – поступать по воле Бога.

Человеку нет выбора: он должен быть рабом наиболее бессовестного и наглого, чем другие, раба или – Бога, потому что для человека есть только одно средство быть свободным: это соединение своей воли с волей Бога.

цитатыТак что, как ни странно это кажется, самое верное и несомненное избавление людей от всех бедствий, которые они сами наносят себе, и от самого ужасного из них – от войны достигается не какими-либо внешними общими мерами, а только тем простым, обращением к сознанию каждого отдельного человека, которое 1900 лет тому назад предлагал Христос, – тем, чтобы каждый человек одумался, спросил себя: кто он? зачем он живет и что ему должно и что не должно делать?

Лишенные религии люди, одни, отрицающие самую религию, другие, признающие религией те внешние, уродливые формы, которые заменили ее, и руководимые только своими личными похотями, страхом, человеческими законами и, главное, взаимным гипнозом, не могут перестать быть животными или рабами, и никакие внешние усилия не могут вывести их из этого состояния, потому что только религия делает человека свободным.Так что на вопрос о том, что делать теперь, когда начата война, мне, человеку, понимающему свое назначение, какое бы я ни занимал положение, не может быть другого ответа, как тот, что никакие обстоятельства, – начата или не начата война, убиты ли тысячи японцев или русских, отнят ли не только Порт-Артур, но Петербург и Москва, – я не могу поступить иначе как так, как того требует от меня Бог, и потому я, как человек, не могу ни прямо, ни косвенно, ни распоряжениями, ни помощью, ни возбуждением к ней, участвовать в войне, не могу, нe хочу и не буду. Что будет сейчас или вскоре из того, что я перестану делать то, что противно воле Бога, я не знаю и не могу знать, но верю, что из исполнения воли Бога не может выйти ничего, кроме хорошего, для меня и для всех людей.То же делает религиозный человек, делая то дело, которое предписано ему Богом, не рассуждая о том, что именно выйдет из его работы. И потому для религиозного человека нет вопроса о том, много или мало людей поступают так же, как он, и что с ним может случиться, если он сделает то, что должно. Он знает, что кроме жизни и смерти ничего не будет, а что жизнь и смерть в руках Бога, которому он повинуется.И потому-то и спасение людей от тех бед, которые они причиняют сами себе, произойдет только в той мере, в которой они будут руководиться в своей жизни не выгодой, не рассуждениями, а религиозным сознанием.

свернутьЕсли же читатель не обладает «религиозным сознанием», то вновь получается, что критика Толстого существующих несправедливостей жизни не предлагает реалистичных путей решения, тут нет альтернативных идей, которые интересно обдумать и на которые можно возлагать надежды.

⠀⠀⠀Удивительно злободневный по нынешним меркам срез эпохи 120-тилетней давности!

⠀⠀⠀Тоже по большому счёту никому ненужная война, замысленная как маленькая и победоносная. Та же истерия в прессе, в среде услужливых чинов и попов с рационализацией гибели и убийства как «богоугодного» деяния во благо Царя и Отечества… То же дезориентированное общество, стремящееся спрятаться и пересидеть окаянные времена, которое насильственно милитаризируют, принуждают к озверению… Та же бездна чиновничьего взяточничества и разгильдяйства с отставанием от технического прогресса и никудышним команованием. Те же воззвания к т.н. «традиционным ценностям», насильственное рекрутирование «запасных»(=мобилизованных) в мясорубку взаимоуничтожения народов.

⠀⠀⠀Толстой в нескольких местах выступает в роли современного СМИ, перепечатывая и тут же подвергая рефлексии особенно болезненные обрывки живой хроники с фронта, где опять ни за что разом сгинули 600 человек (нет, не в Макеевке, а в 1904-м, у Порт-Артура), 2000 человек… Тезисы как будто под кальку – колёса истории крутятся, крутятся, а мы будто бежим на месте. Особенно срезонировали и полоснули по живому словаПешая саранча переходит реки так, что нижние слои тонут до тех пор, пока из потонувших образуется мост, по которому пройдут верхние. Так распоряжаются теперь и с русским народом.⠀⠀⠀И ещё особенно ранил образ мыслей и покорность печальному уделу со стороны простого человека, который просто смиренно идёт. Идёт убивать. Идёт умирать.«Убьют ли, искалечат ли в этих каких-то Юнампо, куда гонят нас, – рассуждают они, – еще неизвестно, может быть и целы выйдем, да еще с наградами и торжеством, как те моряки, которых так чествуют теперь по всей России за то, что бомбы и пули японцев попали не в них, а в других; а отказаться, наверное посадят в тюрьму, будут морить голодом, сечь, сошлют в Якутскую область, а то и убьют сейчас же». И с отчаянием в сердце, оставляя добрую, разумную жизнь, жен, детей, они идут.

⠀⠀⠀Вчера я встретил провожаемого матерью и женой запасного. Они втроем ехали на телеге. Он был немного выпивши, лицо жены распухло от слез. Он обратился ко мне:

⠀⠀⠀– Прощай, Лев Николаевич, на Дальний Восток.

⠀⠀⠀– Что же, воевать будешь?

⠀⠀⠀– Надо же кому-нибудь драться.

⠀⠀⠀– Никому не надо драться.

Он задумался.

⠀⠀⠀– Как же быть-то? Куда же денешься?

⠀⠀⠀Я видел, что он понял меня, понял, что то дело, на которое посылают его, дурное дело.

⠀⠀⠀«Куда же денешься?» Вот точное выражение того душевного состояния, которое в официальном и газетном мире переводится словами: «За веру, царя и отечество». Те, которые, бросая голодные семьи, идут на страдания и смерть, говорят то, что чувствуют: «Куда же денешься?» Те же, которые сидят в безопасности в своих роскошных дворцах, говорят, что все русские готовы пожертвовать жизнью за обожаемого монарха, за славу и величие России.⠀⠀⠀Из недостатков может резать глаза, разве что некоторая патетическая «христианоцентричность» статьи, что при определённой трактовке могло бы вызвать вопросы в контексте популярного сегодня деколонизаторского дискурса, но при внимательном чтении недопонимания должны самоустраниться.

⠀⠀⠀Иные шероховатые моменты, которые, как кажется с первого взгляда, излишне фокусируют внимание на религиозном упадничестве, обуславливается духом времени, а также, впрочем, сильно нивелируется самим Л.Н. Толстым с его достаточно свободной трактовкой религии как таковой:Человек этот недостаточно еще верит в то, что страшно не то, что погубит тело, а то, что погубит и тело и душу, и потому и не может отказаться; но, покидая семью, вперед обещается, что через него не осиротится ни одна японская семья. Он верит в главный закон Бога, закон всех религий: поступать с другими так, как хочешь чтобы поступали с тобой. И таких людей в наше время, более или менее сознательно признающих этот закон, не в одном христианском, но и в буддийском, магометанском, конфуцианском, браминском мире не тысячи, а миллионы.⠀⠀⠀В общем, резюмируюя, эта статья-повесть, имхо, обязательна к прочтению всем, кто не разорвал связь с нашим многострадальным Отечеством, а в особенности тем из нас, кто остаётся и подлежит следующим волнам мобилизации на никому ненужную, преступную войну. Пусть это чтиво укрепит их дух и укажет путь.