Томас Харди (Гарди)
В угоду жене
Жанна вошла в переулок и сошла вниз в лавку, которая была на уровне с тротуаром. Отца Эмилии никогда не было дома в это время дня, казалось, что и Эмилии также не было дома, потому что никого не было слышно. Покупатели заходили так редко, что пятиминутное отсутствие хозяйки не могло иметь значения. Жанна осталась ждать в маленькой лавке, где Эмилия, со свойственным женским уменьем, разложила недорогие вещи так, что они скрывали скудость запаса; она ждала до тех пор, пока не увидела фигуры, остановившуюся у окна и как будто рассматривавшую книги, почтовую бумагу и развешенные картинки. Это был капитан Шадрач, высматривающий, одна ли Эмилия. Побуждаемая чувством нежелания встретить его в помещении Эмилии, Жанна проскользнула в дверь, которая вела в гостиную. Она и раньше так делала, потому что во время дружбы с Эмилиею она была у нее как дома. Джолифф вошел в лавку. Сквозь тонкую занавеску, которая закрывала стеклянную перегородку, она могла заметить его досаду, что он не нашел там Эмилии. Он уже хотел уйти, как в двери показалась Эмилия, торопившаяся вернуться домой. Увидя Джолиффа, она отступила назад, как будто хотела снова уйти.
– Не убегайте, Эмилия, не убегайте, – сказал он. – Чего вы испугались?
– Я не испугалась, капитан Джолифф, я внезапно увидела вас, и это заставило меня вздрогнуть.
По ее голосу было видно, как сильно билось ее сердце.
– Идя мимо, я зашел, – сказал он.
– За бумагою? – Она поспешно пошла за прилавок.
– Нет, Эмилия. Зачем вы ушли. Отчего не остались около меня. Вы, кажется, ненавидите меня.
– Нет, как могу я ненавидеть вас.
– Так подойдите, чтобы мы могли разговаривать, как обыкновенные смертные.
Эмилия повиновалась и, смеясь, подошла к нему.
– Вот так, дорогая, – сказал он.
– Вы не должны этого говорить, капитан Джолифф, – эти слова относятся к другой.
– О, я знаю, что вы хотите сказать. Но, Эмилия, даю вам слово, что я до сегодняшнего утра совсем не знал, что вы интересуетесь мною, иначе я бы так не поступил. Я очень расположен к Жанне, но знаю, что с самого начала она ко мне относится только по-дружески, и теперь я вижу, что я должен был попросить вас быть моею женою. Вы знаете, Эмилия, когда человек возвращается из продолжительного плавания, он слеп, как летучая мышь, – он не понимает женщин. Все они для него одинаково прелестные создания, и он выбирает первую, которая ему попадется, не думая, любит ли она его, и не полюбит ли он сам другую больше нее. Вначале я был более расположен к вам, но вы так были застенчивы и сдержаны, что я начал ухаживать за Жанной.
