Уильям Шекспир
154 сонета
Переводчик Алекс Алексинов
© Уильям Шекспир, 2020
© Алекс Алексинов, перевод, 2020
ISBN 978-5-0051-3118-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сонет №1
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty’s rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed’st thy light’st flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Thou that art now the world’s fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content
And, tender churl, makest waste in niggarding.
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world’s due, by the grave and thee.
красы земной не прерывалась нить,
в круговороте вечном вод и снега,
осенним днём куст розы схоронить,
чтобы родиться молодым побегом
но, отразившись в собственных глазах,
огонь души тобою был потерян,
где до тебя прекрасная лоза,
там недород и голод ты посеял
а так хотел собой украсить мир,
провозгласить предвестие Весны,
но твой цветок бутона не раскрыл
скупец, транжира, кем для нас ты был?
в три горла есть -всё тлен и ложь,
в могилу много ль унесёшь…
Сонет №2
When forty winters shall beseige thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty’s field,
Thy youth’s proud livery, so gazed on now,
Will be a tatter’d weed, of small worth held:
Then being ask’d where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say, within thine own deep-sunken eyes,
Were an all-eating shame and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty’s use,
If thou couldst answer «This fair child of mine
Shall sum my count and make my old excuse,
Proving his beauty by succession thine!
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel’st it cold.
когда по полю юной красоты
рубцами старости пройдутся сорок зим,
наряд былой, узоры и цветы,
предстанет свету рубищем худым
не отвечай, коль спросят: " где краса,
где спрятано богатство прежних лет?»
не говори, мол: " видите глаза,
сокровища таятся в них, на дне»
достойнее ответ мог быть иным,
он оправдает старости итог,
«моей красой стал мой прекрасный сын,
чтоб, увядая, им гордиться мог»
и кровь холодная теплеет, ведь на свете
уходим тихо, повторяясь в детях…
Сонет №3
Look in thy glass, and tell the face thou viewest
Now is the time that face should form another;
Whose fresh repair if now thou not renewest,
Thou dost beguile the world, unbless some mother.
For where is she so fair whose unear’d womb
Disdains the tillage of thy husbandry?
Or who is he so fond will be the tomb
Of his self-love, to stop posterity?
Thou art thy mother’s glass, and she in thee
Calls back the lovely April of her prime:
So thou through windows of thine age shall see
Despite of wrinkles this thy golden time.
But if thou live, remember’d not to be,
Die single, and thine image dies with thee.
ты в зеркало внимательно вглядишься,
спроси себя: «пришёл ли срок создать
мне копию? "наследником явИшься,
и деву не минует благодать
полей не сеяных найдется сколько,
что ожидают горсть семян твоих,
но если ты в себя влюблен и только,
не будешь жить во временах иных
причудливая связь времён на свете,
так матери увидят в зеркалах
себя! хоть отражались ваши дети,
в апрель далекий юность позвала!
но если в памяти не хочешь ты остаться,
живи один печальным дряхлым старцем…
Сонет №4
Unthrifty loveliness, why dost thou spend
Upon thyself thy beauty’s legacy?
Nature’s bequest gives nothing but doth lend,
And being frank she lends to those are free.
Then, beauteous niggard, why dost thou abuse
The bounteous largess given thee to give?
Profitless usurer, why dost thou use
So great a sum of sums, yet canst not live?
For having traffic with thyself alone,
Thou of thyself thy sweet self dost deceive.
Then how, when nature calls thee to be gone,
What acceptable audit canst thou leave?
Thy unused beauty must be tomb’d with thee,
Which, used, lives th’ executor to be.
краса умчится искоркой костра,
и в жизни долгой, выбирая путь,
пойми, природа против тех растрат,
что уходя, не сможем ей вернуть
на склоне лет понять нам суждено
прекрасный скряга, нищий сумасброд,
кто отдаёт, тому лишь всё дано,
а не тому, кто пустит в оборот
то недород, то новая напасть,
уже конец маячит всей дороги,
но у себя не сможешь ты украсть,
когда судьба нас встретит на пороге
души подранок, сбитый в лёт,
твоя краса в земле сгниёт…
Сонет №5
Those hours, that with gentle work did frame
The lovely gaze where every eye doth dwell,
Will play the tyrants to the very same
And that unfair which fairly doth excel:
For never-resting time leads summer on
To hideous winter and confounds him there;
Sap cheque’d with frost and lusty leaves quite gone,
Beauty o’ersnow’d and bareness every where:
Then, were not summer’s distillation left,
A liquid prisoner pent in walls of glass,
Beauty’s effect with beauty were bereft,
Nor it nor no remembrance what it was:
But flowers distill’d though they with winter meet,
Leese but their show; their substance still lives sweet.
рожденный светом утренней зари,
познал закат и увяданья бремя,
сейчас твой лик, что красотой горит,
уводит в тьму безжалостное время
как совладать с часами, где наш срок?
зимою вьюжной становилось лето,
остыла кровь, застыл в деревьях сок,
поля снегами заметало где то
как сохранить незримое нам нечто,
цветок в руке, пчелу ли на стекле,
чтоб унести с собою в бесконечность,
то, что согреет в неизвестной мгле
пусть подо льдом замерз цветок уже,
свет наших слов останется в душе…
Сонет №6
Then let not winter’s ragged hand deface
In thee thy summer, ere thou be distill’d:
Make sweet some vial; treasure thou some place
With beauty’s treasure, ere it be self-kill’d.
That use is not forbidden usury,
Which happies those that pay the willing loan;
That’s for thyself to breed another thee,
Or ten times happier, be it ten for one;
Ten times thyself were happier than thou art,
If ten of thine ten times refigured thee:
Then what could death do, if thou shouldst depart,
Leaving thee living in posterity?
Be not self-will’d, for thou art much too fair
To be death’s conquest and make worms thine heir.
чтоб злой зиме рукою не добраться
до красоты, вливай скорей свой сок
в сосуд хрустальный, сможешь ты остаться
и продолжаться, хоть твой выйдет срок
как горсть зерна рождает сто колосьев,
монетку дал, десяток взял назад,
судьба за всё с тебя в итоге спросит,
судьба воздаст за детские глаза!
десятком жизней ты опять начнёшься,
и, в каждой новой продолжая жить,
детьми своими, внуками вернёшься,
чтоб не прервалась сказочная нить
не будь упрям, красе будь верным,
иначе тлен, земля и черви…
Сонет №7
Lo! in the orient when the gracious light
Lifts up his burning head, each under eye
Doth homage to his new-appearing sight,
Serving with looks his sacred majesty;
And having climb’d the steep-up heavenly hill,
Resembling strong youth in his middle age,
yet mortal looks adore his beauty still,
Attending on his golden pilgrimage;
But when from highmost pitch, with weary car,
Like feeble age, he reeleth from the day,
The eyes, ’fore duteous, now converted are
From his low tract and look another way:
So thou, thyself out-going in thy noon,
Unlook’d on diest, unless thou get a son.
к лучу, забрезжившему робко на Востоке,
людские взоры все устремлены:
Его Величество явилось на пороге,
и в новый день мы им посвященны!
в зените неба, как король на троне,
младое Солнце привлекает нас,
от золота блистательной короны
не отвести восторженных нам глаз
но день кончался, солнце опускалось
в грохочущей усталой колеснице,
и забывали люди, как мечталось,
как восторгали первые зарницы!
закатным солнцем стать в конце пути?
не лучше ль сына обрести…
Сонет №8
Music to hear, why hear’st thou music sadly?
Sweets with sweets war not, joy delights in joy.
Why lovest thou that which thou receivest not gladly,
Or else receivest with pleasure thine annoy?
If the true concord of well-tuned sounds,
By unions married, do offend thine ear,
They do but sweetly chide thee, who confounds
In singleness the parts that thou shouldst bear.
Mark how one string, sweet husband to another,
Strikes each in each by mutual ordering,
Resembling sire and child and happy mother
Who all in one, one pleasing note do sing:
Whose speechless song, being many, seeming one,
Sings this to thee: ’thou single wilt prove none’.
твой соткан слух из музыки печальной,
да вот беда, её не слышишь ты,
огонь к теплу, и к свету изначально
стремится свет, к листве спешат цветы
в гармонии взаимности не трудно
нам разглядеть сплетенье душ и рук,
но вряд ли сердце тронут эти струны,
коль издают безбрачия лишь звук
когда оркестр музыкой прольётся,
взовьется ветер музыкой летя,
родителям поющим улыбнётся
на свет явившись, милое дитя!!!
многоголосье наполняет мир,
один ты пуст, прозрачен, как эфир…
Сонет №9
Is it for fear to wet a widow’s eye
That thou consumest thyself in single life?
Ah! if thou issueless shalt hap to die.
The world will wail thee, like a makeless wife;
The world will be thy widow and still weep
That thou no form of thee hast left behind,
When every private widow well may keep
By children’s eyes her husband’s shape in mind.
Look, what an unthrift in the world doth spend
Shifts but his place, for still the world enjoys it;
But beauty’s waste hath in the world an end,
And kept unused, the user so destroys it.
No love toward others in that bosom sits
That on himself such murderous shame commits.
ты так боялся горьких слёз вдовы,
что жизнь прожить решился одиноким,
но смерть твою оплачет вой толпы,
таков удел бездетных всех в итоге
когда ж была всю жизнь с тобой жена,
по детскому лицу век помнить будет,
а память одиночества бедна
исчезнет в миг, и мир тебя забудет
богатство потерял, другим находка,
в могилу злато ты не унесёшь,
а красотой хрустальной мир наш соткан
её теряешь, больше не вернёшь
как можно целый мир любить,
но род людской в себе губить…
Сонет №10
For shame! deny that thou bear’st love to any,
Who for thyself art so unprovident.
Grant, if thou wilt, thou art beloved of many,
But that thou none lovest is most evident;
For thou art so possess’d with murderous hate
That ’gainst thyself thou stick’st not to conspire.
Seeking that beauteous roof to ruinate
Which to repair should be thy chief desire.
O, change thy thought, that I may change my mind!
Shall hate be fairer lodged than gentle love?
Be, as thy presence is, gracious and kind,
Or to thyself at least kind-hearted prove:
Make thee another self, for love of me,
That beauty still may live in thine or thee.
любил ли ты кого, мне неизвестно,
но неразумно без любви прожить,
не находя в душе жестокой места
для всех тебя сумевших полюбить
глаза уж зАстит злоба, не увидеть,
как разрушаешь собственный свой дом,
и ты себя старался ненавидеть,
любовь сменив холодным страшным сном
так сделай шаг, и я к тебе навстречу,
прогоним злость и пустим в дом любовь,
а доброта сердца порою лечит,
и верю я, ты сможешь, ты другой
пусть кто в любви рожден на свете
сам красоту повторит в детях…
Сонет №11
As fast as thou shalt wane, so fast thou growest
In one of thine, from that which thou departest;
And that fresh blood which youngly thou bestowest
Thou mayst call thine when thou from youth convertest.
Herein lives wisdom, beauty and increase:
Without this, folly, age and cold decay:
If all were minded so, the times should cease
And threescore year would make the world away.
Let those whom Nature hath not made for store,
Harsh featureless and rude, barrenly perish:
Look, whom she best endow’d she gave the more;
Which bounteous gift thou shouldst in bounty cherish:
She carved thee for her seal, and meant thereby
Thou shouldst print more, not let that copy die.
не властны мы над временем, едва
час увядания, но расцветает вновь
твоих побегов сильная листва
в чьих венах льётся свежей жизни кровь
и в этом мудрость: выбрать что дороже,
род не продолжишь – знать безумье, смерть,
лет шестьдесят судьба даст, ну и что же?
коль все, как ты – безжизненная твердь!
пусть сгинет зло, как снег весною с крыши,
от подлых сил должны мы прочь бежать,
но красоту, дарованную свыше
нам в этом мире надо умножать
искусная печать, ты мир прославишь,
коль много оттисков на нём оставишь!
Сонет №12
When I do count the clock that tells the time,
And see the brave day sunk in hideous night;
When I behold the violet past prime,
And sable curls all silver’d o’er with white;
When lofty trees I see barren of leaves
Which erst from heat did canopy the herd,
And summer’s green all girded up in sheaves
Borne on the bier with white and bristly beard,
Then of thy beauty do I question make,
That thou among the wastes of time must go,
Since sweets and beauties do themselves forsake
And die as fast as they see others grow;
And nothing ’gainst Time’s scythe can make defence
Save breed, to brave him when he takes thee hence.
когда часы так гулко и так жалко
приблизят час прощания ночной,
когда увянет на окне фиалка,
а кудри запорошит сединой
когда в деревьях не найдём мы тени,
зимой оплакав павшую листву,
когда в снопы безжалостное время
увяжет лета пышную траву
о красоте твоей мои все мысли,
а красота исчезнет с новым веком,
как исчезает всё из нашей жизни,
даруя путь лишь молодым побегам
нас время скосит, всё без толку,
коль не оставим мы потомков…
Сонет №13
O, that you were yourself! but, love, you are
No longer yours than you yourself here live:
Against this coming end you should prepare,
And your sweet semblance to some other give.
So should that beauty which you hold in lease
Find no determination: then you were
Yourself again after yourself’s decease,
When your sweet issue your sweet form should bear.
Who lets so fair a house fall to decay,
Which husbandry in honour might uphold
Against the stormy gusts of winter’s day
And barren rage of death’s eternal cold?
O, none but unthrifts! Dear my love, you know
You had a father: let your son say so.
нельзя, мой друг, себе принадлежать
когда умрёшь, душа твоя бездомна,
тому спокойней смертный час встречать,
кто в этот мир несёт себе подобных
даётся не навечно нам краса,
у золота со временем нет лоска,
но сохранят навечно небеса,
когда мы обзаводимся потомством
пусть злые вьюги, будет дом стоять,
ведь он построен радости теплом,
и смерти холоду его уж ни сломать,
ни поселиться в доме светлом том
все повторится, нет конца,
отцом стань тот, кто знал отца…
Сонет №14
Not from the stars do I my judgment pluck;
And yet methinks I have astronomy,
But not to tell of good or evil luck,
Of plagues, of dearths, or seasons’ quality;
Nor can I fortune to brief minutes tell,
Pointing to each his thunder, rain and wind,
Or say with princes if it shall go well,
By oft predict that I in heaven find:
But from thine eyes my knowledge I derive,
And, constant stars, in them I read such art
As truth and beauty shall together thrive,
If from thyself to store thou wouldst convert;
Or else of thee this I prognosticate:
Thy end is truth’s and beauty’s doom and date.
хоть знаю путь небесных всех светил,
гадающим по звёздам я не верю,
откуда ветер счастья прилетит,
и что нам ждать, веселье иль потерю?
ни дождь ни град не смог я предсказать,
пусть за неделю, день или мгновенье,
мне не дано царям растолковать
так будоражившие души их знаменья
но ярче звёзд сиянье твоих глаз,
я вижу в них и повторяю громко:
чтоб красотой рождаться каждый раз,
яви на свет и ты своих потомков!
а по другому коль поступишь ты,
не станет истин, света, красоты…
Сонет №15
When I consider every thing that grows
Holds in perfection but a little moment,
That this huge stage presenteth nought but shows
Whereon the stars in secret influence comment;
When I perceive that men as plants increase,
Cheered and cheque’d even by the self-same sky,
Vaunt in their youthful sap, at height decrease,
And wear their brave state out of memory;
Then the conceit of this inconstant stay
Sets you most rich in youth before my sight,
Where wasteful Time debateth with Decay,
To change your day of youth to sullied night;
And all in war with Time for love of you,
As he takes from you, I engraft you new.
один лишь миг от всходов есть до тлена,
завянет всё, чему идти бы бы в рост,
планета сцена, зритель во Вселенной
внимает ей, постигнув тайны звёзд
а небесам, как водится, видней,
жил человек, как куст зелёный днём,
но куст сгниёт и скроется в земле,
мёртв человек – нет памяти о нём!
приходим в мир лишь на одно мгновенье,
мы ценим жизнь, когда уходит прочь,
и награждает время иль забвеньем,
иль светлый день наш превращает в ночь
пусть с целым миром мы у времени в плену,
что отберет оно, назад тебе верну…
Сонет №16
But wherefore do not you a mightier way
Make war upon this bloody tyrant, Time?
And fortify yourself in your decay
With means more blessed than my barren rhyme?
Now stand you on the top of happy hours,
And many maiden gardens yet unset
With virtuous wish would bear your living flowers,
Much liker than your painted counterfeit:
So should the lines of life that life repair,
Which this, Time’s pencil, or my pupil pen,
Neither in inward worth nor outward fair,
Can make you live yourself in eyes of men.
To give away yourself keeps yourself still,
And you must live, drawn by your own sweet skill.
чтоб страшный бой со временем-тираном
не проиграть, и вечно жить в веках
создай подобие, тебе пусть будет равным,
в нём оставайся, не в пустых стихах
сейчас, когда на гребне ты успеха,
бредёшь по чудным девственным садам,
то каждый сад способен дать побеги
в уже живых, а не с холста, плодах
черты наследника – вот жизни обновленье,
ведь кисть художника, школярское перо
не смогут дать такого представленья,
о красоте, ей вечно жить дано!
нет больше мастерства, чем жертвовать себя,
ты сохранишься, и запомнит мир тебя…
Сонет №17
Who will believe my verse in time to come,
If it were fill’d with your most high deserts?
Though yet, heaven knows, it is but as a tomb
Which hides your life and shows not half your parts.
If I could write the beauty of your eyes
And in fresh numbers number all your graces,
The age to come would say «This poet lies:
Such heavenly touches ne’er touch’d earthly faces.
So should my papers yellow’d with their age
Be scorn’d like old men of less truth than tongue,
And your true rights be term’d a poet’s rage
And stretched metre of an antique song:
But were some child of yours alive that time,
You should live twice; in it and in my rhyme.
пусть воспою в стихах твой ум и доблесть,
читатель будущий воскликнет: «всё не так!»
хотя красот не выдуманных повесть
от мира скроет лишь могильная плита
как описать, во лжи чтоб не винили,
и было честно, точно, без прикрас,
земными красками, иль ангел на картине,
твой светлый лик и блеск прекрасных глаз
но всё равно сочтут за небылицы,
за хвастовство болтливых стариков
все эти пожелтевшие страницы,
и этот пышный слог былых веков
один лишь способ есть продлиться на века,
останься в сыне, как живёшь в моих стихах…
Сонет №18
Shall I compare thee to a summer’s day?
Thou art more lovely and more temperate:
Rough winds do shake the darling buds of May,
And summer’s lease hath all too short a date:
Sometime too hot the eye of heaven shines,
And often is his gold complexion dimm’d;
And every fair from fair sometime declines,
By chance or nature’s changing course untrimm’d;
But thy eternal summer shall not fade
Nor lose possession of that fair thou owest;
Nor shall Death brag thou wander’st in his shade,
When in eternal lines to time thou growest:
So long as men can breathe or eyes can see,
So long lives this and this gives life to thee.
милей, чем летний день, и светел
твой лик, недолгим нашим летом
цветы ломает майский ветер,
и наступает тьма за светом
как необычно всё в природе,
небесный жар сменяют тучи,
ведь постоянства нет в погоде,
её изменчивость нас мучит
твои ж года не канут в лету,
смерть не сплетёт тугую нить,
и будет вечным твоё лето,
в стихах поэта будешь жить!
покуда видим мы и слышим
в моих стихах живёшь и дышишь…
сонет №19
Devouring Time, blunt thou the lion’s paws,
And make the earth devour her own sweet brood;
Pluck the keen teeth from the fierce tiger’s jaws,
And burn the long-lived phoenix in her blood;
Make glad and sorry seasons as thou fleets,
And do whate’er thou wilt, swift-footed Time,
To the wide world and all her fading sweets;
But I forbid thee one most heinous crime:
O, carve not with thy hours my love’s fair brow,
Nor draw no lines there with thine antique pen;
Him in thy course untainted do allow
For beauty’s pattern to succeeding men.
Yet, do thy worst, old Time: despite thy wrong,
My love shall in my verse ever live young.
тупи, безжалостное Время, когти льва,
рожденное землёй, отдай земле, пусть жрёт,
клыки из пасти тигра можешь рвать,
жги птицу Феникса, не вечен ей полёт!
всему, о Время, твой недолгий срок,
увянут пусть прекрасные цветы,
куст роз последний сбросит лепесток,
но одного, молю, не делай, ты!
пусть не коснётся милого лица
твоих часов безжалостная тень,
и красоту оставь для образца
тем, кто войдёт за нами в новый день
но если времени не властно сохранить,
в моих стихах он юный будет жить…
