Орсино, герцог Иллирийский.
Себастиан, молодой дворянин, брат Виолы.
Антонио, капитан корабля, друг Себастиана.
Капитан корабля, друг Виолы.
Валентин, Курио – придворные герцога.
Сэр Тоби Бельч, дядя Оливии.
Сэр Эндрю Эгьючик (Бледнощек).
Мальволио, дворецкий Оливии.
Шут Оливии.
Фабиан, слуга Оливии.
Оливия, богатая графиня.
Виола.
Мария, камеристка Оливии.
Придворные, священник, моряки, приставы, музыканты и слуги.
Действие происходит частью в одном из городов Иллирии, частью на побережье поблизости.
Комната во дворце герцога. Входят Герцог, Курио и придворные. Вдали музыканты.
Когда музыка – пища для любви, –
Играйте громче, насыщайте душу!
Пусть пресыщенное желанье звуков
От полноты зачахнет и умрет.
Еще раз тот напев! Он словно замер!
Он обольстил мой слух, как нежный ветер,
Что, вея над фиалковой грядой,
Уносит и приносит ароматы.
Довольно – перестаньте! Нет, уж он
Слух не ласкает, как бывало прежде.
О дух любви, как свеж ты и как легок!
Как океан, ты принимаешь все;
Но все, что падает в твою пучину, –
Как ни было б серьезно или важно, –
Теряет вмиг оно и вес и цену.
Любовь так преисполнена мечтаний,
Что, истинно, любовь – одна мечта.
Поедете на травлю, государь?
Кого травить мне?
Лань.
Да, я охочусь
За благороднейшей моею ланью.
Когда узрел я в первый раз Оливию,
Мне показалось, будто самый воздух
Очищен от губительной заразы
Ее дыханием, и в тот же миг
Оленем стал я, и, как злые псы,
Меня с тех пор преследуют желанья.
Входит Валентин.
А, вот и ты! Ну, что она сказала?
Осмелюсь доложить, что я не видел
Самой графини. Девушка ее
Ходила к ней и, возвратясь, сказала,
Что даже небо прежде семи лет
Ее лица не узрит без покрова.
Она монахиней под покрывалом
Решила жить и келию свою
Кропить все дни горючими слезами,
Чтоб брата мертвую любовь почтить
И сохранить в своей печальной мысли
Ее надолго живо и свежо.
Она, в ком сердце создано столь нежным,
Что может чтить так свято память брата, –
О, как она полюбит, если сонм
Живущих в ней желаний умертвит
Стрела златая, если воцарится
На двух возвышенных ее престолах,
На этих милых, нежных совершенствах –
На сердце и уме – один властитель!
Идите, – я последую за вами.
Сладка мечта любви в тени лесов,
Среди благоухающих цветов!
Уходят.
Берег моря. Входят Виола, капитан корабля и моряки.
Что это за страна, друзья мои?
Иллирия, прекрасная синьора.
Но что же мне в Иллирии здесь делать?
Мой брат в полях Элизиума бродит!
Но, может быть, он жив – не утонул?
Как думаете вы?
Ведь вы спаслись же!
О бедный брат! Но, может быть, и он
Не утонул, а спасся тоже?
Да.
И, чтобы вас утешить, госпожа,
Я вот что расскажу: когда корабль
Разбился о скалу и вы, спасаясь,
Вот с ними плыли в челноке, я видел,
Как смелый брат ваш, бодро сохраняя
Среди опасностей свой острый ум,
Себя к огромной мачте привязал,
Его учили смелость и надежда.
Как на хребте дельфина Арион,
Он твердо сохранял с волнами дружбу,
Пока я взором мог за ним следить.
Возьми за эту весть. С моим спасеньем
В душе моей воскресла и надежда,
Твои слова ее питают. Он,
Быть может, жив! Ты эту землю знаешь?
И очень хорошо. Недалеко
Отсюда я родился и воспитан.
А кто страною правит?
Благородный
И сердцем, и происхожденьем герцог.
А имя как?
Зовут его Орсино.
Орсино? Да, я помню, мой отец
Его не раз так называл. Тогда
Еще он холост был.
Да и теперь
Он холост, или холост был недавно.
Не дальше как за месяц я оставил
Иллирию: тогда носился слух –
Вы знаете, что любит мелкий люд
Болтать о лицах, высоко стоящих, –
Что ищет он Оливии руки.
Но кто она?
Дочь графа и девица,
Исполненная всяких совершенств.
Граф умер год тому назад, ее
Оставивши на попеченье брата,
Который также кончил жизнь; графиня,
Любя его горячею любовью,
От общества мужского отреклась.
О, если бы я ей служить могла,
Мой пол и звание перед людьми
Сокрыв, пока мой план созреет!
Это
Исполнить нелегко. Всем предложеньям,
И даже герцогским, она не внемлет.
Ты вежлив в обращенье, капитан,
И, несмотря на то, что очень часто
Природа под изящной оболочкой
Скрывает гниль, мне верится охотно,
Что благородная твоя осанка
В гармонии с прекрасною душой.
Прошу тебя – за исполненье просьбы
Я щедро награжу – сокрой, кто я,
И помоги мне отыскать одежду,
Приличную для плана моего.
Я герцогу хочу служить. Прошу
Меня ему представить как кастрата.
Твой труд не пропадет напрасно: я
Умею петь, умею веселить
Игрой на лютне и способна к службе.
Все прочее само придет потом, –
Лишь умолчи о замысле моем.
Итак, вы – евнух, я – немой слуга;
Коль нет, пусть я ослепну навсегда!
Прекрасно. Так веди меня вперед!
Уходят.
Комната в доме Оливии. Входят сэр Тоби Бельч и Мария.
Кой черт вздумалось моей племяннице так огорчаться смертью своего брата? Поверь мне, заботы – враг жизни.
Право, сэр Тоби, вам бы следовало пораньше возвращаться домой. Моя госпожа, племянница ваша, сильно возмущается вашими полуночными прогулками.
Так пусть себе возмущается, пока против нее самой не возмутились.
Однако порядочная жизнь вам бы больше пристала.
Больше пристала? Да к чему мне рядиться? Я и так порядочно одет. Этот кафтан настолько хорош, что в нем можно пить, и сапоги тоже; а если нет, пусть они повесятся на собственных ушах!
Попойки и гулянье доконают вас. Не дальше как вчера госпожа моя об этом говорила да еще о каком-то дурачке, которого вы как-то вечерком приводили к ней свататься.
О ком это? Об Эндрю Эгьючике?
Да.
Да он не хуже всякого другого в Иллирии.
Какое кому до этого дело?
Да, ведь он получает в год три тысячи дукатов!
Всех его дукатов ему хватит на год: он дурак и мот.
И как ты только можешь это говорить? Он играет на виоле-да-гамба и знает три-четыре языка наизусть, слово в слово, и многим еще кое-чем одарен от природы.
Да, правда, порядочно одарен. При всей его глупости он еще и забияка, и не имей он дара трусости для охлаждения своего удальства, так, по мнению умных людей, он скоро получил бы в дар могилу.
Клянусь кулаком моим, тот лжец и мерзавец, кто так отзывается о нем! Кто эти люди?
А те самые, которые еще прибавляют, что он каждый вечер напивается с вами допьяна.
Конечно, за здоровье моей племянницы. Я до тех пор буду пить за нее, пока вино еще не иссякло в Иллирии и льется в мою глотку. Трус и негодяй, кто не пьет в честь моей племянницы, пока мозг у него не завертится, как приходской волчок! Тише, красотка!
Castiliano vulgo!{Говорю по-испански (лат.).} Сюда идет сэр Эндрю Эгьючик.
Входит сэр Эндрю Эгьючик.
Сэр Тоби Бельч! Как поживаешь, сэр Тоби Бельч?
Дружище, сэр Эндрю!
Здравствуй, суровая красавица!
Здравствуйте, сударь.
Приступай, сэр Эндрю, приступай!
Кто это?
Камеристка моей племянницы.
Милая госпожа, приступай, мне хочется ближе с тобою познакомиться.
Мое имя Мария, сударь.
Милая Мария, приступай!
Ты не так меня понял, братец. Приступай – значит: подойди к ней, разговорись, атакуй ее. Марш на приступ!
Клянусь честью, в таком обществе я не решился бы сделать это. Так это значит – приступай?
Мое почтение, господа.
Если она так уйдет, сэр Эндрю, то чтоб тебе никогда не обнажать шпаги!
Если ты так уйдешь, то чтобы мне никогда не обнажать шпаги! Что ж ты, милочка, думаешь, что тебя попался в руки дурак?
Нет, сударь, вы мне в руки не попадались.
Но попадусь, вот тебе моя рука.
Конечно, сударь, мысли свободны, но все-таки не худо было бы держать их немного на привязи.
Это зачем, моя милочка? Что значит эта метафора?
Она так же суха, сударь, как ваша рука горяча.
Что же? Ты хоть кого согреешь!
Нет, у вас холодное сердце: это я могу пересчитать по вашим пальцам.
А ну, попробуй!
Да я уже пересчитала по ним, что вы и трех не пересчитаете. Прощайте.
Уходит.
О рыцарь, тебе нужно бы стакан «Канарского»! Случалось ли, чтобы тебя так сшибали с ног?
Никогда, вот разве только «Канарское» сваливало меня с ног. Мне сдается, что иногда во мне не больше остроумия, чем в обыкновенном человеке. Но я ем много говядины, и это вредит моему остроумию.
Без сомнения.
Если бы я был уверен в этом, я зарекся бы есть говядину. Завтра я еду домой, сэр Тоби.
Pourquoi{Почему (франц.).}, любезный рыцарь?
Что значит pourquoi: поезжай или нет? Жаль, что я не употребил на языки то время, которое ушло на фехтованье, танцы и медвежью травлю. Ах, что бы мне заняться искусствами!
О, тогда голова твоя прекрасно была бы убрана волосами!
Как так? Разве искусства исправили бы мои волосы?
Без сомнения! Ты видишь, от природы они не хотят виться.
Однако они все-таки мне очень к лицу, не правда ли?
Чудесно! Они висят, как лен на прялке, и я надеюсь дожить еще до того, что какая-нибудь баба зажмет тебя между колен и начнет их прясть.
Ей-богу, завтра я еду домой, сэр Тоби. Твоя племянница не хочет показываться. Да если бы и показалась, так можно держать десять против одного, что я ей не понравлюсь. Сам герцог к тому же ухаживает за ней.
Герцога она не желает знать, так как не хочет выходить за человека, который выше ее званием, летами и умом. Я сам слышал, как она клялась в этом. Веселей, брат! Еще не все пропало.
Так я останусь еще на месяц. Я человек с самым странным складом души: иногда меня только и занимают маскарады и празднества.
Неужели ты годен на эти дурачества?
Да так же, как и всякий другой в Иллирии, будь он кто угодно, лишь бы не был знатнее меня; а со стариками я сравнивать себя не хочу.
А что, рыцарь, ты в гальярде{Старинный танец.} силен?
Еще бы! Могу отколоть любую фигуру.
Ну, я свою фигуру предпочитаю беречь.
А в прыжке назад, мне думается, меня никто не превзойдет в Иллирии.
Зачем же скрывать эти таланты? Зачем завеса опущена пред этими дарами? Или, может быть, ты боишься, чтоб они не запылились, как портрет мистрисс Молль{Известная английская куртизанка, нередко обворовывавшая своих поклонников, вследствие чего портрет ее рекомендовалось отправить на чердак, чтобы он там пылился.}? Почему ты не идешь в церковь гальярдой и не возвращаешься оттуда курантой? Я на твоем месте не ступал бы иначе, как джигой, и бегал бы в укромное местечко только контрдансом. О чем ты думаешь? Разве нынешний свет таков, чтобы держать под спудом свои достоинства? Глядя на прекрасную форму твоей ноги, я бы сказал, что ты родился под звездой гальярды.
Да, нога мощная, и в чулке огненного цвета она очень недурна. Не приняться ли за стаканы?
А что же нам больше делать? Разве мы не родились под созвездием Тельца?
Тельца? Это означает толчки и драку?
Нет, дружище, это означает прыжки и пляску. Ну, покажи свои скачки: валяй! Выше! Э-ге, чудесно!
Уходят.
Комната во дворце герцога. Входят Валентин и Виола в мужском платье.
Если герцог всегда будет так милостив к вам, Цезарио, вы далеко пойдете: всего три дня, как он вас знает, и вы уже не чужой.
Вы опасаетесь или непостоянства с его стороны, или небрежности с моей, если сомневаетесь в прочности его расположения. Разве он не постоянен в своих милостях?
О нет, уверяю вас.
Входят герцог, Курио и свита.
Благодарю. Но вот и граф идет.
Скажите, где Цезарио? Где он?
Я здесь, к услугам вашим, государь.
Прошу вас всех, немного отойдите.
Цезарио, ты знаешь все: тебе
Я в книге сердца моего открыл
Страницы глубочайших тайн. Беги,
Лети к ней, милый друг, не принимай
Отказов, стой у двери, повторяй,
Что корни в пол нога твоя пустила,
Что не уйдешь, не повидавшись с нею…
Однако ж, государь, когда тоске
Она действительно так предалась,
Как говорят, – она меня не примет.
Шуми, будь дерзок, не страшись нарушить
Приличия, – но своего добейся.
Положим, государь, что мне удастся
С ней говорить, тогда что?
О! Тогда
Раскрой пред ней весь пыл моей любви
И изуми, сказав, как я ей предан.
Тебе излить тоску мою нетрудно:
Тебя она скорее станет слушать,
Чем старого посла с лицом суровым.
Не думаю.
Поверь мне, милый друг:
Тот наклевещет на твою весну,
Кто скажет – ты мужчина. Рот Дианы
Не мягче, не алей; твой голосок,
Как голос девушки, и чист и звонок;
Как женщина, ты создан весь. Я знаю.
Твоя звезда посольству твоему
Благоприятна. Четверо из вас
Пусть с ним идут. Ступайте хоть и все,
Когда угодно. Мне дышать тем легче,
Чем менее вокруг меня людей.
Коль выполнишь удачно порученье,
Свободен будешь ты, как твой монарх,
И с ним разделишь все.
Я постараюсь
Все сделать, чтоб графиню покорить.
(Тихо.)
О, как я ни стараюсь, все страдаю!
Его женой сама я быть желаю.
Уходит.