bannerbannerbanner
Его невольница, или Чартер в преисподнюю

Ульяна Громова
Его невольница, или Чартер в преисподнюю

Полная версия

Глава 2

Правило идеальной лжи:

говорить неправду и выглядеть убедительным

Россия, Москва. 35 дней назад

Весь следующий день я проносилась: сначала в школу забрать документы Юльки, потом в салон красоты на эпиляцию и долговременную укладку. К вечеру устала и даже не хотела думать о том, что нужно собирать вещи для переезда. Машину вызвала на десять вечера, надеясь, что к этому времени МКАД уже очистится от пробки длинною в МКАД. По пути купила курицу гриль, бутылку фанты и крабовый салат – готовить ужин не хотелось, да и смысла в этом не было. Тяжело вздохнув, вышла из лифта и открыла дверь съёмной квартиры.

И поняла, что в который раз недооценила Юльку.

Обмотанные скотчем коробки с надписями «посуда», «книги», «мелкое барахло», «еще мелкое барахло», «обувь», «какая-то фигня» и прочими громоздились в коридоре пизанскими башнями. Играла музыка, пахло жареным мясом.

Я сбросила туфли и опустилась с высоты каблуков босыми горячими ногами на прохладный пол. Застонав от наслаждения, прошла в кухню, где гремели кастрюли – мой тинэйджер стояла на карачках, почти по пояс скрывшись в тумбе. На столе в кастрюле в отколупанном из морозилки льду торчала бутылка шампанского – неприлично дорогущего, купленного на свадьбу, чтобы выпить с мужем в романтичной обстановке. На плите ещё пыхала жаром свинина с луком и круглой картошкой, а около раковины лежали свежие огурцы и пучок зелени.

Я поставила пакет с едой на стол и села на табуретку.

– Юль…

Сестра дала задний ход и выползла из шкафа.

– О! Чего так пугаешь? Я тебя ещё не ждала.

Она села на пол, её светящиеся малахитовые яркие глаза на чумазой от пыли мордахе смотрелись зелёным сигналом светофора – эта девчонка не реагировала на стоп, но и за рамки своего возраста ни в чём не выходила. Кроме, разве что, слишком высокого ай-кью.

– Что ты там ищешь?

– Нож уронила твой любимый.

– Ясно. Иди в шкаф и без ножа не возвращайся.

Юлька послушно полезла обратно, вывернулась непонятно как и вскоре снова села на полу, держа в руках подаренный отцом охотничий нож с ручкой из эпоксидной смолы, похожей на янтарь. Луч солнца дотянулся до кончика лезвия и стёк по нему, располовиненный.

Уже через минуту остриё так же легко справилось с курицей-гриль.

– Как мы это всё съедим? – спросила, окинув взглядом гору еды на столе.

– Не знаю, как ты, а я справлюсь, – уверенно заявила сестра и подняла стакан с фантой. – За сбычу мечт!

Я подняла свой – тоже с газировкой. Открывать шампанское всё-таки отказалась – вернусь из стажировочной поездки в Турцию, все втроём соберёмся за столом в нашем доме и выпьем за мой успех и новую работу мечты.

***

Турция, Ризе

– Экскурсовод? Ты хорошо знаешь Ризе? – спросил Кемран.

– Чисто теоретически. Стажировочную поездку для того и совершают, чтобы увидеть всё воочию, выстроить логистику экскурсии, узнать нюансы, – ответила, доедая твёрдую грушу.

После фруктов и булочек с начинкой из раннего винограда хотелось горячего чаю и выспаться. А ещё позвонить отцу и попросить помощи.

– А что потом?

– Согласовывают финансовую часть, заключают партнёрский договор, – отвечая, я бросала взгляды на дверь, а парень игнорировал моё беспокойство.

– Выходит, ты сама разрабатываешь маршрут, а не приезжаешь на готовый?

Я кивнула.

Наш разговор мог со стороны показаться дружеским, но я думала только об одном – как уйти из этого дома. Кемран держал меня в напряжении одним лишь взглядом. Из головы не выходило обращение к нему мужчин в два раза старше его. «Уважаемый господин». В чей дом меня занесло?

– Зачем ты забралась сюда? – пожалуй, на этот раз в его голосе прозвучал едва заметный интерес.

– Хотела отсидеться до темноты, чтобы меня перестали искать. Не подумайте, я не хотела ничего воровать…

– Энвер не прекратит поиски.

Я вздрогнула и мгновенно вспотела, хотя в комнате было даже прохладно – бесшумно работал кондиционер. Кемран мою реакцию заметил, уголки его губ чуть скривились, он прищурился.

– Откуда вы знаете… – прошелестела тише дуновения воздуха, потеряв голос.

Имя хозяина невольниц внушало мне ужас. Этот человек казался средоточием зла и центром моей боли. Точкой в мишени моей мести. Ещё не знала как, но воображение рисовало самые изощрённые пытки для этого гада. Мне он виделся толстобрюхим и вонючим, с тюрбаном на голове, в полосатом халате и наглой рожей с сальным взглядом. Мстить такому даже в мыслях было отрадно.

– Я помогу тебе… чем смогу. Но за ответную услугу…

Кемран не ждал ответа, просто что-то прикидывал в уме, окидывая меня с ног до головы цепким взглядом. У меня ещё больше пересохло во рту, когда его взгляд сначала задержался между моих ног, потом коснулся груди – так, что от далеко не сексуального возбуждения затвердели и оттопырили тонкую ткань соски – и вернулся на лицо.

– Какую? – просипела и сглотнула вязкую слюну, тут же застрявшую в горле комком.

– Ничего для тебя непривычного, – Кемран впервые улыбнулся, показав острые зубы.

А у меня появилось ощущение, что я стала главным блюдом на каком-то банкете, где виновником торжества был этот странный парень. «Уважаемый господин». Уважаемый моими надзирателями. Нехорошее предчувствие мазнуло по сердцу острыми когтями. Я внимательнее всмотрелась в лицо Кемрана. Несомненно, очень молод, хотя и я в свои двадцать четыре на зрелость не претендовала. Несмотря на инвалидное кресло, тело гармонично сложено, плечи хоть и не широкие, но не худые, руки жилистые, но не тонкие и наличием тугих мышц похвастаться могли. Глаза цвета крепкого кофе меняли цвет от горько-шоколадного до чёрного – небольшая палитра, но гармоничная со скудной эмоциональностью парня.

Кто он?

– Спасибо за предложение и спасение… но всё же я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством… при таких обстоятельствах…

Я совершенно серьёзно собиралась встать и выйти из дома, как все нормальные люди – не скрываясь. Это временное помешательство прошло быстрее, чем я встала с банкетки.

– Не беспокойся об этом, я обещал помочь…

– Но я не смогу оказать ответную услугу, потому что собираюсь вернуться домой, – невежливо оборвала его возражение.

– Как?

И снова ноль любопытства, будто ответ его интересовал в последнюю очередь, будто этот город – та же клетка, и из него не вырваться, если не выпустит хозяин. И будто этот хозяин – этот парень в инвалидном кресле.

На секунду зажмурилась, чтобы отогнать нелепые мысли. Просто я у него дома в очень зависимом от него положении, остальное – бред воспалённого от страха разума.

– Обращусь в русское посольство в Трабзоне, – ответила, собрав всю смелость.

Неожиданный смех Кемрана неприятно кольнул под сердце новым предчувствием. Скупой на эмоции парень развеселился не на шутку. И было в этом веселье что-то зловещее и издевательское. По коже прошёлся мороз, испарина превратилась в тонкий панцирь, что сковал крепче стальной брони.

– Логично. Извини, это был глупый вопрос, – наконец, отсмеялся Кемран. – Ты пешком туда собралась?

– На автобусе.

Это была ложь. После смеха парня мне совершенно расхотелось откровенничать. Я рассчитывала добраться до Трабзона пешком по берегу моря. Сто километров для отчаянной беглянки – не такое уж большое расстояние. Мозг лихорадочно соображал, не взять ли такси и добраться за час, но почему-то я была уверена, что эта затея провальная. А я ещё и привлекаю внимание светлой кожей и волосами – туристы здесь не останавливаются, а приезжают на экскурсии, и точно не топают целенаправленно вдоль государственной трассы. Наверняка мои надзиратели, раз уж сообразили искать меня по домам, додумаются, что я рвану в посольство. Логично предположить, раз я украла деньги, то воспользуюсь машиной, значит, меня могут уже встречать у посольства. И лучше я потяну время и явлюсь туда через два-три дня, когда уже подумают, что я решила добраться до Антальи. Или со мной что-нибудь случилось.

А со мной и случилось. Вернее, случился – Кемран. Он мало говорил и эмоционировал, но каждое дрожание уголков его губ или вспышка в глазах говорили куда больше. Мне уже гораздо страшнее было бы что-то услышать от него, когда даже молчание несло так много информации.

– С туристами?

Да, это плохая затея, соврать не удалось. Не настолько я дура. Туристические автобусы наверняка осмотрят в первую очередь. Или у меня от страха просто стремительно развивается мания преследования.

– Кемран, спасибо ещё раз, но я должна уйти. Не хочу навлечь на вас гнев моих преследователей.

Лицемерие чистой воды, я ведь слышала «уважаемый господин». И парень открыто усмехнулся, давая понять, что прекрасно это знает. Да, стены здесь картонные.

– Так вот об услуге, – лениво начал он. – Я, как видишь, прикован к креслу, и в Ризе видел меньше самого ленивого туриста. Ещё три года назад я мог всё обойти на собственных ногах, но когда всё под боком, всегда кажется, что ничего никуда не денется. Сейчас идея осмотреть достопримечательности в твоей компании кажется мне довольно привлекательной.

Он замолчал, как обрубил разговор. Явно ждал ответа.

– Но я не могу. Я вернусь домой.

– Потом.

Прозвучало уверенно. Сердце забилось сильнее, хотя куда уж больше! Но принимать надежду я не спешила.

– Но нужно время, чтобы разработать маршрут, я должна побывать везде сама, чтобы оценить возможности для… вас.

– Нет проблем.

– Кроме трёх… – Ни один мускул, волосок и пора кожи не дрогнули на его теле, но его вопрос «каких?» я видела буквально. – Я не могу это делать из-за преследования, у меня для этого ни единой возможности, и я не хочу здесь задерживаться.

– Возможности?

Ну да, можно подумать «уважаемого господина» волнует что-то ещё! Дать мне в руки лопату прокопать в горах тоннель к средневековому замку Ризе – это пожалуйста. Остальное – мои проблемы.

 

– Вы меня не отпустите…

Это было признание поражения. Ему достаточно позвать кого-то из домашних, чтобы у меня был обширный выбор из меню неприятностей: обвинение в проникновении в частную собственность – лёгкое блюдо, причинение телесных повреждений Месуту и грабёж – на горячее, и возвращение в клетку – крепкий алкоголь. А десерт всегда один – меня весело и с превеликим удовольствием попользуют те двадцать охранников, что караулят заброшенную фабрику. Может, их больше. Это я насчитала тех, кого видела.

– Потом, – повторил Кемран.

И что-то подсказывало – мне только что сделали исключение, потому что «уважаемый господин» дважды не повторяет. И что экскурсии – далеко не всё, что хочет от меня этот парень.

– Как это будет выглядеть? Мне надо где-то жить, на что-то питаться и одеваться, мне нужна свобода передвижений и необходимая литература на русском языке – я намного хуже читаю на турецком, чем говорю.

Едва заметный кивок собеседника дал понять, что он всё понимает.

И что выбора у меня нет.

***

Россия, Москва – Турция, Трабзон

34 дня назад

Земля, прощай! В добрый путь!

Чартерный самолёт выкатывался на взлётную полосу. Сердце замирало от восторга в предчувствии романтического антуража: глубокое Чёрное море, дайвинг, горячий белый песок, мохито и горячие любвеобильные турки – в свободное от работы мечты время! Душа летела быстрее самолёта!

Я села у окна, рядом в таком же предвкушении сидела Светлана, а через проход – Ольга. За время отбора мы успели немного узнать друг друга, а в предполётной зоне у нас было время познакомиться в неофициальной обстановке.

Светлана внешне походила на всех героинь русских сказок разом: светло-русые вьющиеся волосы в толстой косе ниже попы – чуть растрепавшись, они окружили головку девушки слабым нимбом, вальковые глаза, свежая белая кожа с румянцем, пухлые красиво очерченные розовые губы и зубки, как жемчужинки, голос – звонкий ручеёк, и ямочка не щеке. Белое платье в синий горох облегало красивую высокую грудь и крутые бёдра, длинные ноги в босоножках на невысоком каблучке. На неё можно было бы любоваться вечно. Кровь с молоком, хотя лишних сантиметров не обнаружила.

Ольга показалась мне слегка высокомерной и холодной, держалась отстранённо и претендовала на статус леди и стервы одновременно. Она зачехлилась в стильное прямое омаровое с голубой отделкой платье выше колен и собрала высокий хвост. Чем-то она напоминала щуку. Может быть, длинным лицом и макияжем, и всей фигурой – высокой и слегка худощавой.

А я решила, что в красивое переоденусь в гостинице, и сидела в льняных персиковых брюках и цвета какао футболке с круглым в меру глубоким вырезом. На фоне коллег прилепила себе ярлык – простушка. Не было во мне сказочной красоты и великосветской помпезности. Я просто старшая сестра тире мама для Юльки. Этим всё сказано.

– Слушай, Валь, не помню, чтобы говорили название гостиницы… – нахмурилась Светлана.

– Сказали, нас встретят и отвезут в Ризе, наверное, как раз в гостиницу.

Соседка разглядывала красочный проспект с видами города: побережье серпом, горы с красивыми пейзажами, небольшие чайные плантации террасами на склонах, белые дома и лососевые крыши…

– Я была на собеседовании в другой турфирме, так вот они не в гостиницах селят экскурсоводов, а доплачивают за жильё.

– Но мы же пока в стажировочную едем. Поселят в каком-нибудь недорогом хостеле… – пожала я плечами.

– Наверное, да… – Светлана задумалась, покусала губу и спросила: – А ты знала, что у «Энгнимы» есть ещё бюро зарубежных знакомств для женщин?

– Почему бы и нет? Тем более связи с заграницей уже налажены, – я улыбнулась.

– Не знаю… ладно, не в рабство же нас продадут.

– Ну да, тогда бы вывозили точно не с комфортом.

Самолёт уже вознёсся над облаками, и смотреть в иллюминатор стало не на что. Я отказалась от предложенной стюардом еды и прикрыла глаза.

Едва открыла их в следующий раз, попросили пристегнуть ремни – чартер в рай подходил к концу. И к началу – моя новая жизнь!

Нас на самом деле встретили – молчаливый турок лет сорока держал табличку с нашими именами и неплохо говорил по-русски. Он проводил нас к серебристому пикапу, закинул чемоданы в кузовок и сел за руль. На переднем сиденье сидел ещё один турок, он повернулся к нам, окинул быстрым взглядом с ног до головы и, кажется, остался доволен. А мне показалось, что по телу прокатился ёж, проколов каждую пору кожи нечистыми иглами.

Из международного аэропорта в Трабзоне мы ехали по трассе, повторявшей линию побережья, и уже через полтора часа свернули с неё в горную местность. Светлана нервно покусывала губу, Ольга тоже натянулась струной, когда черта города осталась позади, а за окнами авто раскинулись ряды чайных кустов.

– Куда мы едем?! – не выдержала она.

– Скоро увидите, – бросил, не поворачиваясь, водитель. – Пять минут – и мы на месте.

Девушки немного расслабились. А я, разглядывая красоты заморской страны, даже не успела слишком разволноваться.

Но ровно до тех пор, пока мы не въехали за охраняемые вооружёнными турками ворота какого-то заброшенного производства. Света всхлипнула и сжалась, Ольга задёргала ручку дверцы джипа и возмутилась:

– Какого чёрта? Что это вообще такое? Куда вы меня привезли?!

– Заткнись, – коротко бросил уже нелюбезный водитель и остановился в полутора метрах от железной ошарпанной двери. – По одной заходите внутрь.

– Даже не подумаю! – крикнула Ольга и тут же осеклась, когда на неё тяжело и похотливо посмотрел второй мужчина.

Светлана вышла первая. Ольга слово держала и не выходила. Но недолго – когда мы со сказочной красавицей вошли в двери, её втолкнули следом.

Огромное, по-видимому, складское помещение какого-то завода. Грязные большие окна за решётками, бетонный пол и… четыре ряда клеток с девушками. Я впала в ступор. Разум отказывался принимать очевидное.

Мечта, прощай.

Добро пожаловать в преисподнюю…

***

Турция, Ризе

– Живи сегодняшним днём. Если будешь делать, что я скажу, и придерживаться нашего соглашения, это будет в твою пользу.

– Я могу отказаться?

Не могла не задать этот вопрос – мне нужен контрольный выстрел в голову, чтобы убить надежду на побег и обрести другую – что Кемран сдержит свою часть соглашения, никем не подтверждённого, и поможет мне добраться домой. Как – я не представляла.

– Можешь, – ответил спокойно.

А то, что он не сказал, я снова прочитала в повисшей тишине.

Я едва сдерживалась, чтобы не ёрзать, взгляд то и дело ковылял к двери. Казалось, стоит за неё выйти – всё изменится, ослабнет сковывавшее волю влияние этого парня, воздух, наконец, наполнит лёгкие. А день станет ярче и светлее. В комнате Кемрана очень светло, здесь всё от отделки до корпуса ноутбука и плазменного экрана в оттенках белого, но не оставляло чувство, что вокруг него сгущается атмосфера и клубится нечто опасное и послушное лишь ему. Наверное, я научилась чувствовать ауру. Или у него она такая мощная, что не ощутить её нереально. Но она, как смог, и потому рядом с Кемраном находиться неуютно.

– И что теперь? Не сидеть же мне здесь вечно…

– Через полчаса всё решится, – ответил он, достал телефон и отправил кому-то сообщение. – Продиктуй, что конкретно нужно для подготовки экскурсии…

***

Полчаса – это целая жизнь.

Я это поняла два раза. Сначала, когда они тянулись бесконечно долго, а разговаривать с Кемраном было не о чем, и я бесконечно крутила в голове воспоминания о том, как устраивалась на эту работу, почему не увидела подвоха. Второй раз – когда в комнату постучали. Я сначала обмерла, потом подскочила, чтобы спрятаться в спальне, но Кемран пригвоздил к банкетке коротким «Сиди». Меня бросило в дрожь, когда он разрешил кому-то войти.

И я чуть не лишилась разума, когда на пороге показался Толга – мой надзиратель и преследователь.

Недолго музыка играла. Недолго фраер танцевал.

– Мир вашему дому, уважаемый господин, – рассыпалась в подобострастии особь, весьма приближённая к Энверу.

Я посмотрела на Кемрана – вот, значит, какая помощь. Он ответил спокойным взглядом и едва дрогнувшим уголком губ. Бесчувственный мерзавец! Встала, нагло взяла из вазы персик, окатила хозяина надменным взглядом и вцепилась в сладкий бок фрукта зубами. Вырвала кусок и выплюнула в Кемрана с ненавистью.

Мне уже нечего терять. Через пятнадцать минут меня растерзает толпа ненасытных вонючих мужланов.

Кемран даже не шевельнулся, а мне хотелось многое ему сказать. Но все мои претензии просто смешны. Он запросто пропустил в выборе блюд для меня и закуску, и горячее, сразу остановился на крепком десерте. Насколько надо быть глупой, чтобы поверить дьявол знает кому?!

Я быстрым шагом пересекла комнату, шибанула двумя руками в плечи стоявшего на пороге Толгу и пошла по лестнице вниз. Внутри всё сжималось от страха, меня трясло от злого возбуждения и решимости толпе скотов живой не даваться. Я дышать перестану, но не позволю им тронуть меня!

На первом этаже я увидела женщину и малыша, чьи голоса слышала. Оба проводили меня полным недоумения взглядом. Ещё двое мужчин – старше сорока лет – смотрели настолько нехорошо, что я бы не хотела ещё когда-нибудь попасться им на глаза. Невольно передёрнула плечами, почувствовав, как сжалось что-то внизу живота и по спине морозно скользнуло беспокойство. Вышла в дверь и сразу увидела на подъездной дороге джип, на котором меня привезли к Месуту.

Корай ждал около машины, и я направилась к ней, держа осанку королевы. Наверное, что-то такое было в моём взгляде, потому что надзиратель смотрел на меня во все глаза с нескрываемым интересом и – на мгновение мелькнула дикая мысль – даже уважением. Он открыл мне заднюю дверцу, я забралась на сиденье и отвернулась, чтобы не видеть эту опостылевшую мерзкую морду.

Толга подошёл за мной минуты через три. Корай уже сидел за рулём и посматривал на меня в зеркало заднего вида. Меня трясло от ужаса от мысли, что меня ждёт, я кусала губы и старалась не разреветься. Сердце лупило по рёбрам, разбрызгивая кровь, она ошпаривала нервы, и я не сразу поняла, что Толга обращается ко мне:

– Где телефон и бумажник Месута?

Молча вытащила всё из заднего кармана и буквально швырнула в мужчину. Он недовольно выругался и припечатал меня злым взглядом:

– Славь Аллаха, наташа5, что ещё жива.

Надолго ли?

Машина рванула с места, едва не срывая асфальтовое покрытие, запахло горячей резиной. Я кожей чувствовала, как бесится Толга. Корай от него недалеко ушёл, он плевал на всё правила дорожного движения, топил педаль газа и даже не думал притормаживать на поворотах. Мой страх за собственную жизнь возвёлся в расквадрат его гипотенузу! Если мы не перевернёмся в горах, это будет чудом.

Но Аллах милостив к своим детям. А на меня ему плевать. Через двадцать минут мы уже влетели в раскрывшиеся ворота логова, с визгом тормозов взрыли щебень и окатили из лужи бетонную стену и железную дверь.

Толга выскочил, по-моему, на ходу, потому что я ещё не успела отпустить ручку над дверью, как он распахнул её и вцепился в мои волосы. Я зашипела, но не закричала. Даже тогда, когда он потащил меня хвост внутрь, мимо клеток, к железной опасной лестнице с ржавыми ступенями из арматуры, я не проронила ни слова, хотя было очень больно. Толга вцепился так, что казалось, стащит с меня скальп. Наверх он меня буквально заволок, потому что я не успевала наступать на перекладины, оступалась ещё и из-за лившихся от боли и ужаса слёз, ободрала кожу на голени в кровь.

Когда он, размахнувшись мной, как косарь косой, втолкнул меня в длинную узкую, с одним зарешеченным окном каморку надзирателей, прокуренную до тошноты и не меньше провонявшую кислым запахом сумаха6, немытыми телами и потными ногами, меня замутило. Я влетела головой в металлическую ножку стола и упала. А в следующую секунду уже летела на не застланную койку.

 

Голова раскалывалась в месте удара, глаза заливало слезами и чем-то тёплым, я не могла открыть их, не успела увидеть, сколько мужиков гоготало надо мной. Меня перевернули на живот, завернули руки и замотали их верёвкой так, что заломило запястья, волосы разметались на лицо, закрывая обзор. Когда с меня сдёрнули вместе с содранной на ноге кожей джинсы, натянутые на голое тело, я закричала.

5Имя «Наташа» стало в Турции нарицательным обозначением русских, украинских и белорусских женщин – проституток.
6Специя.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru