Антон Иванов
Тайна пропавшего академика
Знакомство с Настей привело Машу в самое лучшее расположение духа. Двадцать минут спустя обе девочки чувствовали себя так, будто знакомы уже много лет. И общих тем для разговоров у них оказалось полно. Димка терпеливо ждал полчаса. Затем он принялся изо всех сил пинать ногой колесо «БМВ». Одновременно Димка поглядывал на часы. Но все его уловки были тщетны. Увлеченные разговором подруги не обращали на него никакого внимания.
Рассердившись, Димка ударил по колесу сильнее. Старания его не прошли зря. Правда, Настя и Маша продолжали болтать. Зато от колеса отлетел хромированный колпак и со звоном укатился в канаву.
– Эй, ты что делаешь? – немедленно возник на крыльце высокий стройный мужчина.
– Да я ничего. Я случайно, – кинулся доставать колпак из канавы Димка.
– Ты, парень, учти, – строго взглянул на него мужчина. – Автомобиль у меня хоть и хорошей марки, но не новый. Так что ногами его лучше не пинать. А то не дай бог еще что-нибудь посерьезней отвалится.
– Мой братец что хотите сломает, – услужливо сообщила Настиному отцу Маша. – Это у него такая врожденная способность. К чему ни подойдет, все разваливается.
– Правда? – заволновался мужчина. – Слушай, Анастасия, – повернулся он к дочери, – пошли бы вы куда-нибудь в лес погуляли. А то чего ты целыми днями все на участке да на участке?
– А я о чем, – обрадовался Димка. – Нас, между прочим, Петька ждет.
И, вручив ошеломленному Настиному папе колпак от «БМВ», Димка поволок продолжающих болтать девочек вон с участка.
– Однако, – прижав к груди пыльный колпак, посмотрел вслед удаляющейся компании Настин папа. – По-моему, нам предстоит нескучное лето.
Он спустился с крыльца, поставил на место колпак, потом, поразмыслив с минуту, загнал машину в гараж. Если у дочери появился приятель с такими феноменальными способностями, не стоило оставлять автомобиль без присмотра.
– Во всяком случае, пока нет денег на новый, – негромко произнес вслух Настин папа и, заперев гараж на замок, возвратился в дом.
Глава 2
Тайное братство кленового листа
Дима, Маша и Настя, дойдя до конца своей улицы, свернули налево и остановились перед воротами мироновской дачи.
– Скорее, – решительно отворил калитку Дима. Ему не терпелось встретиться с Петькой.
Девочки в данном случае вполне разделяли Димкины чувства. Маша уже успела рассказать Насте об их неистощимом на выдумки друге, с которым никогда не бывает скучно. Настя усиленно пыталась себе представить, как должен выглядеть подобный человек.
Впрочем, ей не пришлось слишком долго мучиться в догадках. Едва ребята прошли калитку, из дачи выбежал широкоплечий коренастый парень в очках.
– А я уж думал, вы вообще никогда не приедете! – стремительно приближаясь к Димке, Маше и Насте, прокричал он.
– Петька! – кинулись ему навстречу близнецы.
– А это Настя, – представила подругу Маша.
– Я тебя уже видел, – с большим интересом взглянул на рыжую девочку Петька.
– Когда это, интересно, ты ее мог видеть? – с подозрением спросил Димка.
– Когда к вашей бабушке заходил про вас узнать, – отозвался Петька.
– Правильно, – улыбнулась Настя. – Я от Анны Константиновны по телефону звонила. Наш в тот день почему-то не работал.
– Ну! – по-прежнему не сводил Петька взгляда с Насти.
Она понравилась ему еще в тот раз, у Анны Константиновны. Только тогда он не сумел познакомиться.
– Ладно. Пошли посидим на скамейке, – повел друзей в глубь огромного участка Петька.
Миновав дачу, ребята прошли сквозь порядком заросший яблоневый сад и выбрались к уютной скамейке со вкопанным в землю столиком. Скамейка стояла под сенью высоких берез, которые, как было давно известно Диме и Маше, посадил еще до войны Петькин покойный дедушка. Теперь деревья разрослись. Поэтому здесь было прохладно даже в такой жаркий день, как сегодня.
– Ну, Петька, что у тебя? – торопливо спросил Дима, боясь, как бы Машка не начала вновь подтрунивать над его «катастрофой с экзаменами».
– Да вроде все нормально, – украдкой косясь на Настю, солидным голосом произнес Петька.
Настя тоже с интересом разглядывала нового знакомого. Петька был на добрых полголовы ниже долговязого Димки, зато гораздо шире. В детстве его за излишнюю пухлость даже прозвали Винни-Пухом. Три года назад Петька решил навсегда покончить с обидным прозвищем. А стоило ему принять какое-нибудь решение, и он добивался цели, чего бы это ни стоило.
Короче говоря, Петька, даже не посоветовавшись ни с кем из старших, поступил в секцию боевого тай-дзи-сюаня. Родители были в ужасе. В особенности Петькина мама, Маргарита Сергеевна. Как-никак, у сына близорукость. Окулист уверял Маргариту Сергеевну, что зрение при столь сильных физических нагрузках может ухудшиться. Но Петька все-таки добился своего. И уже через год занятий мало кто набирался смелости назвать его Винни-Пухом. А тем немногим, кто все же отваживался на это, немедленно приходилось жалеть о своей ошибке.
Что же касается близорукости, то, вопреки мнению окулиста, она не только не увеличилась, но спустя три года занятий даже немного уменьшилась. Словом, Петька выиграл во всех отношениях.
– Ну, как вы думаете, чем займемся? – внимательно оглядел он друзей.
– Пока не знаю, – ответил Димка.
– У моего братика катастрофа с экзаменами отшибла последнее воображение, – фыркнула Маша.
– Интересно, ты о чем-нибудь другом говорить можешь? – злобно уставился на нее брат.
– Учись, милый мой, относиться с юмором к собственным ошибкам, – передразнила бабушку Маша.
– Дура, – был краток брат.
– Беседа двух ангелочков, – усмехнулся Петька.
– А что она ко мне с самого утра привязалась! – не унимался Димка.
Петька лишь покачал головой. Дима и Маша всегда его удивляли. Внешне они были очень похожи. Оба высокие, стройные, светловолосые и голубоглазые. А вот характеры у близнецов были совершенно разные. Димка неуклюжий, задумчивый и мечтательный. А Маша, напротив, решительная, ироничная и волевая. Если Димка унаследовал характер и темперамент дедушки, то Маша была почти вылитой Анной Константиновной.
– И вообще, если еще хоть раз до конца летних каникул напомнишь мне про школу, пеняй на себя, – усилил атаку на сестру Дима.
– И что же, интересно, Димочка, тогда со мной будет? – с самой издевательской усмешкой, на которую только была способна, отозвалась сестра.
– Попробуй напомнить еще раз про школу, тогда и узнаешь, – уже все клокотало внутри у Димки.
– У него разум возмущенный кипит, – без труда разгадала состояние брата Маша.
Тут Петька, знавший близнецов с самого раннего детства, понял, что следует срочно вмешаться. Заметив на земле доску, он поставил ее на столик и спинку скамейки и с пронзительным криком разрубил на две части ребром ладони.
– Класс! – в полном восторге воскликнула Настя.
– Нормально, – несколько сдержаннее отреагировала Маша, которая уже не раз видела, как Петька проделывает подобное с досками и кирпичами.
– Подумаешь, – стало вдруг очень обидно Димке. – Теоретически тут нет ничего сложного. Главное, резкость удара. Если бы я столько времени этим занимался, сколько Петька, я бы еще и не то мог перерубить.
– Если только и впрямь в теории, – не удержалась от очередного выпада Маша.
– Могу и на практике, – мигом завелся Дима.
– А потом братика моего отвезут в больницу и будут все лето лечить. Он у нас это любит, – словно бы невзначай заметила Маша.
– Не отвезут, – еще сильней заупрямился тот.
– Слушай, Димка, кончай выступать, – попытался его урезонить Петька.
Но Димка уже завелся.
Схватив остаток доски, он положил его на скамейку.
– Не так, – потянулся к доске Петька.
Именно в этот момент Димка, изо всех сил размахнувшись, обрушил удар на доску. Петька взвыл от боли. Доска одним краем сильно задела его по уху.
– Я случайно, – мигом оставила воинственность Димку.
– Ну, ты у нас мастер, – прижав ладонь к уху, поморщился Петька.
– Больно? – с сочувствием поглядела на него Настя.
– Нужно подставить ухо под ледяную воду, – кротким голосом посоветовал Димка. – Так рекомендуют в «Большой медицинской энциклопедии». А еще лучше лед приложить. И вообще, Петька, что-то у тебя с реакцией плохо.
– Ты лучше, Димка, заткнись, – посоветовала сестра.
– Если хочешь проверить мою реакцию, то пожалуйста, – хмуро произнес Петька.
– Я уже проверил, – на всякий случай попятился от него Димка.
– Ребята, не ссорьтесь! – воскликнула Настя.
– Даже и не думаем, – улыбнулся Петька.
– Мы люди мирные, – почувствовав, что опасность миновала, сказал Димка.
– И к тому же очень интеллигентные, – фыркнула Маша. А потом тоном Анны Константиновны добавила: – Как-никак третье поколение жителей Красных Гор.
– Слушайте, интеллигентные! – блеснули за стеклами очков глаза у Петьки. – У меня тут, пока я вас дожидался, возникли кое-какие идеи.
– И какие же это у нас идеи? – спрятала за иронией любопытство Маша.
– Предлагаю создать тайное общество, – многозначительно произнес Петька.
– Зачем? – удивился Димка.
– По-моему, очень глупый вопрос, – кинул на него осуждающий взгляд Петька. – Во все времена люди всего цивилизованного мира создавали тайные общества. И никто из них почему-то не спрашивал зачем.
– Они не спрашивали, а я, например, спрашиваю, – крайне занудным тоном произнес Димка.
– Тайные общества создаются для борьбы с врагами и защиты себя и своих единомышленников, – вмешалась Настя.
– А у меня врагов нет, – возразил ей Дима.
– Если будешь таким занудой, то и друзей не будет, – с уверенностью проговорила Маша.
– Опять она ко мне привязалась! – заорал Димка. – Я что, против? Нужно создавать, так давайте создавать! Только вот как?
– Это я уже придумал, – снова заговорил Петька. – Что должно быть у тайного общества? Название, – принялся загибать он пальцы. – Устав. Ритуал посвящения.
– Штаб-квартира! – добавила Машка.
– Тайные клички и тайные знаки, – подхватила Настя.
– Все верно, – кивнул Петька.
– А название ты уже придумал? – полюбопытствовал Димка.
– Пока нет, – покачал головой Петька. – Будем думать все вместе. А вот проект устава я набросал.
– Ну, ни фига себе, – с уважением произнес Димка.
– Думаю, нам все-таки надо начинать не с устава, а с квартирного вопроса, – заметила практичная Маша.
– Тебе что, жить негде? – уставился на нее брат. – Дача у тебя слишком маленькая?
Остальные расхохотались. Дачи в поселке Красные Горы были огромные, двух-, а порою и трехэтажные, с множеством комнат.
– Между прочим, речь не о том, где мне жить, а о штаб-квартире тайного общества, – напомнила Маша.
– Пускай здесь и будет, – обвел Димка выразительным взглядом скамейку и столик.
– А если дождь? – посмотрели на него остальные.
– Мы что, каждый день обязаны заседать? – и тут не смутился Дима. – На время дождей сделаем перерыв.
– Нет, – с пафосом произнес Петька. – Деятельность тайного общества не должна зависеть от капризов погоды.
– А зачем нам в плохую погоду нужно твое тайное общество? – спросил Димка.
– Как раз в плохую, Димочка, оно нам нужнее всего, – заспорила Маша. – Делать-то все равно нечего. Даже на пруд не сходишь.
– Да ну вас, – поморщился Петька.
– Действительно, – поддержала его Настя. – Давайте и впрямь придумаем, где собираться будем.
– Можем по очереди на дачах, – не хотелось слишком ломать голову над жилищной проблемой Димке.
– А если кто-нибудь из предков нас подслушает? – предположил Петька. – Кроме того, нам нужно такое место, где мы сможем собраться и днем и ночью.
– Ночью-то зачем? – не поняли остальные.
– Ночью как раз обязательно, – продолжал Петька.
– Каждую ночь? – ужаснулся Димка, который мечтал за летние каникулы как следует отоспаться.
– Ну, может, и не каждую, – с загадочным видом произнес Петька. – Но иногда придется. Во всяком случае, один раз мы точно должны будем ночью собраться.
– Когда? – последовал новый вопрос друзей.
– Потерпите немного и узнаете, – плавно повел рукой в воздухе Петька. – И вообще, Машка права, – поторопился он перевести разговор. – Сейчас нам нужно решить вопрос со штаб-квартирой.
– Считайте, что уже решили, – солидно изрек Димка.
– Каким образом? – разом повернулись к нему остальные.
– Это же элементарно, – с нарочитой небрежностью проговорил он.
– Если так, объясни скорее нам, тупеньким, – с шутовским почтением откликнулась Маша.
– Неужели и впрямь не догадываетесь? – продолжал Димка.
– Нет, – честно признался Петька. – И вообще, если есть что предложить, говори.
– Скинемся и снимем на лето часть дома у кого-нибудь из обедневших дачников, – сказал Дима.
Друзья, уставившись на него, не произносили ни слова.
– Разумеется, это повлечет за собой некоторое ограничение наших карманных расходов, – снова заговорил Димка. – Зато…
Он хотел добавить, что зато они обретут надежную и уютную штаб-квартиру, но слова его потонули в громком и дружном хохоте сестры и друзей.
– Очень хорошая мысль! – давясь от смеха, проговорила Маша.
– Чего же тогда ржать? – обиделся брат.
– Мысль хорошая, – несколько успокоившись, отвечала сестра. – За исключением одного «но». Чтобы ты знал, дорогой мой Димочка, всех наших карманных денег не хватит даже на угол в Красных Горах.
– А потом, – подхватил Петька. – Нам нужна тайная штаб-квартира. Которая не привлечет внимания посторонних.
– Тогда это невозможно, – сказал Димка.
– Ошибаешься, – возразил Петька. – Вот если мы, например, построим шалаш, никто из предков ничего не заподозрит. А у нас будет надежная летняя штаб-квартира.
– А где же ты собираешься строить шалаш? – спросил Дима. – В лесу? Или в поле?
– Прямо здесь, на участке, – указал пальцем вдаль Петька. – Там, где овраг.
Участок Мироновых оканчивался глубоким оврагом. Близнецы немедленно оценили Петькин замысел. Во-первых, там их никто не подслушает. От дома достаточно далеко. Да и Мироновы-старшие туда забредают редко. А если даже им и вздумается забрести, ребята издали заметят их приближение.
– Раз ты уже все решил, пошли строить, – первым вскочил со скамейки Димка.
Настя, вскрикнув, тоже вскочила. Димка отдавил ей ногу.
– Поосторожней нельзя? – посмотрела она на мальчика.
– Поосторожней наш Дмитрий Александрович не могут, – отвечала за Димку сестра. – Я же тебе говорила: мой брат, как стихийное бедствие. Если не хочешь увечий, держись от него подальше.
– Глупости это все, – отмахнулся Димка и, чуть попятившись, наступил на ногу Маше.
– Ну, ты у меня сейчас получишь! – замахнулась сестра.
Однако удар ее не достиг цели. Димка уже со всех ног несся к оврагу. Друзья поспешили следом. Едва они начали спускаться по склону, как снизу послышался треск, грохот и душераздирающий вопль.
– Димочка! – побледнев, кинулась вниз Маша. – Что с тобой?
Мгновенье спустя трем ребятам стало ясно, что случилось на этот раз с Димочкой. Ворча и проклиная все на свете, славный потомок профессора Серебрякова с трудом поднимался на ноги из ручейка, который испокон веков тек по дну оврага.
– Как тебя угораздило? – изумленно уставился Петька на Димку.
– Вы бы тут еще больше коряг понатыкали, – с таким укором посмотрел Димка на Петьку, словно тот был и впрямь виноват.
– Мой брат в своем репертуаре, – убедившись, что Димка цел и невредим, покрутила пальцем возле виска Маша.
– А он и в самом деле как стихийное бедствие, – даже с некоторым восхищением смотрела Настя на мокрого и грязного Димку.
– Теперь простужусь, – ныл тем временем тот. – Между прочим, Петька, вода у тебя в ручье очень холодная.
– Ты уж меня извини, – развел руками тот. – Знай я заранее, что ты сюда свалишься, подогрел бы ручей кипятильником.
– Очень, гляжу, вы сегодня все остроумные, – совсем не развеселился Димка. – Пойду переодеваться.
– Зачем? – пожал плечами Петька. – Начнем строить шалаш, все равно испачкаемся.
– Я мокрый. Могу простудиться, – с трагическим видом принялся ощупывать горло Димка. – Там вроде уже немного пощипывает.
– В такую жару не простудишься, – отмахнулась Настя.
– Именно в такую жару случаются самые страшные переохлаждения, – назидательно произнес Димка. – А они, в свою очередь, приводят к ангине.
– И как ты только его терпишь, – с большим сочувствием посмотрела Настя на Машу.
– Мы привыкли, – вмешался Петька. – Как-никак знакомы с двухлетнего возраста.
– И Димка уже тогда был точно таким же занудой, – не преминула сообщить новой подруге Маша.
– На себя посмотри, – огрызнулся брат и пошел по направлению к воротам.
– Ты куда? – окликнул его Петька.
– Переодеваться, естественно, – бросил через плечо Димка.
– Да с тобой правда в такую жару ничего не случится, – вновь попыталась его урезонить Настя.
– Пусть лучше идет, – покачала головой Маша. – Иначе еще, чего доброго, от чистого воображения заболеет. И тогда такое начнется…
Маша выразительно закатила глаза.
– Если начнется, плакало наше тайное общество, – разделил опасения девочки Петька.
Димка все делал с размахом. В том числе и простужался. Температура у него всегда поднималась такая, что он бредил. Затем у него обязательно начиналось какое-нибудь осложнение. Поэтому Димка проводил в постели никак не меньше месяца. А если простуда приходилась на летние каникулы, то время выздоровления могло оттянуться до первого сентября. Так, например, и произошло позапрошлым летом.
– Иди, иди! – поторопил друга Петька. – И поскорей возвращайся.
– Вас не поймешь, – откликнулся Димка. – То отговаривают, то, наоборот, торопят. Никакой логики.
И, продолжая что-то бормотать себе под нос, он покинул участок Мироновых.
К тому времени, как Димка возвратился, Петька, Маша и Настя вовсю выбирали место для будущего шалаша.
– Между прочим, могли бы меня подождать, – обиделся вновь прибывший.
– А мы все равно еще ничего не решили, – отвечал Петька.
– Куда уж вам без меня, – скептически покачал головой Дима.
– Ты лучше смотри как следует под ноги, – предостерегла его Маша. – Иначе снова сейчас в ручейке искупаешься.
– Я никогда два раза одних и тех же ошибок не повторяю, – убежденно изрек брат. – А шалаш нужно строить возле воды, – посоветовал он. – Так всегда поступали самые мудрые градостроители. Потому что там, где вода, там и жизнь.
– И комары, – усмехнулась Маша.
– Комары – это плохо, – немедленно изменил точку зрения брат.
С комарами у него складывались напряженные отношения. Если в радиусе десяти километров оказывался хоть один представитель этих хищных насекомых, то обязательно находил Димку. Маша по этому поводу утверждала, что, видимо, ее брат обладает каким-то особым запахом, на который комары и слетаются словно мухи на мед. Права она была или нет, но комариный писк доводил мальчика до полубезумного состояния. А потому Димка убежденно произнес:
– Нет, братцы, строить шалаш у самой воды было бы просто глупо.
– А говорил, лучшие градостроители именно у воды и строят, – напомнила Настя.
– Но мы же с вами не город возводим, – мигом нашелся Димка. – А всего лишь шалаш.
– Он прав, – поддержал друга Петька. – Во-первых, на дне оврага нас и впрямь комары изведут. А во-вторых, при хорошем ливне смоет вместе с шалашом. Поэтому я предлагаю построить его вон там.
И Петька указал на ровную площадку почти у самого склона оврага.
– Отличное место! – одобрила Настя. – И дерево тут такое красивое! – указала она на высокую густую ель.
– В данном случае важна не красота, а густота, – усмехнулся Петька. – Если мы выстроим шалаш под этой елкой, нам никакой дождь не страшен.
Остальные кивнули. Лучшего места для штаб-квартиры тайного общества и впрямь не найти.
– А главное, – продолжал Петька. – Тот, кто не знает о шалаше, нипочем его тут не заметит.
И это было совершенно верно. Огромные еловые лапы свисали едва ли не до самой земли. А землю покрывал плотный ковер из опавших иголок.
– Теперь самое главное, сделать надежный каркас, – с несколько растерянным видом оглядел всю компанию Петька.
– Уж это мы как-нибудь сможем, – не испытывал по сему поводу сомнений Дима.
– Из чего? – повернулся к нему Петька.
– Из веток, естественно, – сказал Дима. – Не понимаю, в чем тут проблема?
– Именно в ветках, – медленно произнес Петька. – В идеале нам нужны прутья из орешника. Он гибкий и держит любую форму. А вот с орешником у меня на участке как раз труба.
– У нас тоже, – хором откликнулись Маша и Настя.
– Зато у Ковровой-Водкиной этого орешника пруд пруди! – вдруг оживился Димка.
– Нам только к ней идти не хватало, – поморщилась Маша.
– Да уж, – кивнул Петька. – Пока мы втолкуем ей, что нам надо, весь день пройдет. И строительство шалаша придется отложить на завтра.
Наталья Владимировна Коврова-Водкина была местной достопримечательностью. По словам бабушки Димы и Маши, знавшей Наталью Владимировну смолоду, та всегда отличалась большой эксцентричностью. Совсем юной девушкой она вышла замуж за восьмидесятилетнего философа-мистика Аполлинария Коврова, который публиковал свои труды под звучным псевдонимом Аполлон Парнасский. Счастье «молодоженов» длилось недолго. Два года спустя после свадьбы древний Аполлинарий тихо скончался во сне. Правда, Наталья Владимировна уверяла, что с его смертью они не расстались.
По ее утверждениям, «незабвенный возлюбленный» почти каждую неделю являлся ей в ослепительно сияющих нарядах и давал очень важные и мудрые жизненные советы. Причем не оставил ее своим вниманием даже после того, как Наталья Владимировна сочеталась вторым браком со знаменитым хирургом Вадимом Леонардовичем Водкиным. И прибавила к фамилии Коврова фамилию Водкина. Дима, Маша и Петька хорошо помнили этого толстого жизнерадостного мужчину. Он умер пять лет назад, оставив Наталье Владимировне не только свою фамилию, но и дачу в Красных Горах, а также богатую коллекцию картин и антиквариата. Что позволяло Ковровой-Водкиной ни в чем особенно не нуждаться. Кроме того, у них с Вадимом Леонардовичем была дочь Светлана, которую Наталья Владимировна называла «поздним даром небес», ибо родила ее в сорок с лишним лет.
Правда, после смерти отца «поздний дар небес» появлялся в Красных Горах хоть и с частыми, но очень кратковременными визитами. Как объяснила однажды Светлана в присутствии Димы и Маши их бабушке: «Мы с мамой сильнее всего любим друг друга на расстоянии».
Это было совершеннейшей правдой. Спустя пять минут после бурной и радостной встречи Наталья Владимировна и Светлана умудрялись вдрызг разругаться. И дочь со словами: «Ноги моей больше не будет в этом доме!» – уезжала в Москву. Потом проходила неделя. В крайнем случае, две. И все повторялось вновь.
Надо сказать, что характер Ковровой-Водкиной и впрямь с годами не улучшался. Когда же она несколько лет назад начала плохо слышать, то стала воспринимать окружающий мир совсем уж своеобразно. Вот почему Петька и близнецы всерьез опасались, что им далеко не сразу удастся объяснить Наталье Владимировне цель своего визита.
– Я к ней за орешником не пойду, – решительно повторила Маша.
– Я тоже предпочел бы выбрать что-нибудь попроще, – поддержал ее Петька.
– Сперва дослушайте, а потом спорьте, – снова заговорил Дима.
– И впрямь, – фыркнула Маша. – Дима нам уже столько полезных советов сегодня дал!
– Погоди, – жестом остановил ее Петька.
– Вот именно, – тут же вклинился Дима. – Дело в том, что нам не придется ничего просить у Ковровой-Водкиной. Просто сами возьмем орешник по-тихому, и все дела.
– Ты, Димочка, сегодня никак на солнышке перегрелся? – покрутила пальцем возле виска Маша. – Или в машине тебя укачало, пока мы ехали из Москвы. Совсем голова не работает.
– У меня лично все прекрасно работает, – отозвался брат.
– Если так, ты бы не предлагал без спросу рубить орешник у Ковровой-Водкиной. Там Филимоновна только и ждет нападения на имущество любимой хозяйки.
– И как только услышит треск, кинется наводить порядок, – поежился Петька.
– О Ковровой-Водкиной я уже слышала от вашей бабушки, – сказала Настя. – А кто такая Филимоновна?
– Приходящая домработница Ковровой-Водкиной, – хором выпалили друзья.
– С ней лучше не связываться, – добавила Маша.
…Татьяна Филимоновна вот уже много лет верой и правдой служила Ковровой-Водкиной. Все в Красных Горах знали, что во время войны Филимоновна была снайпером и дошла с войсками до самого Берлина.
Война так и осталась самым ярким впечатлением в ее жизни. В мирное время судьба ее не сложилась. А потому, устроившись приходящей домработницей к Ковровой-Водкиной, она целиком и полностью посвятила себя заботам о жизни и об имуществе любимой хозяйки.
Нападения врагов Татьяна Филимоновна ждала постоянно и отовсюду. А потому ни на секунду не ослабляла бдительности.
Несколько престарелых жителей Красных Гор, решившихся нанести без предупреждения визиты Ковровой-Водкиной, стали жертвами воинственной домработницы. Позже они в один голос благословляли судьбу, что у Филимоновны давно уже нет огнестрельного оружия. Однако снайперские повадки она сохранила. Ко всякому, кто казался ей подозрительным, еще очень крепкая, несмотря на свои семьдесят с лишним лет, Филимоновна тихо подкрадывалась сзади и сокрушительным ударом сбивала с ног. Причем сперва выводила противника из строя, а затем уже разбиралась, зачем он явился и что из себя представляет.
Подобное поведение повергало Наталью Владимировну в немалый гнев. И она принималась отчитывать Филимоновну. Но та ничуть не смущалась. И отвечала хозяйке: «А времена-то, Владимировна, какие! Если все время не быть начеку, убьют – недорого возьмут».
На это у Ковровой-Водкиной возражений не находилось. Она лишь просила Филимоновну «действовать впредь помягче и соблюдать права человека». Но домработница-снайпер и тут возражала: «А ты что, Владимировна, не человек? Вот я твои права и соблюдаю». На чем споры обычно завершались…
Об этом Петька, Дима и Маша и рассказали сейчас Насте. Та весьма сильно встревожилась:
– Может, действительно поискать орешник где-нибудь в другом месте?
– Или одного Димку отправим к Ковровой-Водкиной, – подмигнула ей Маша. – Вдруг он решил пожертвовать жизнью во имя нашего тайного общества!
– По-моему, это не мне, а тебе голову напекло, – откликнулся Димка. – Я, между прочим, воровать ничего не предлагал.
– Тогда как же? – не доходило пока до Петьки.
– А вот так, – ухмыльнулся Димка. – Я пока ходил переодеваться, зря времени не терял.
– Какой деловой! – всплеснула руками Маша.
– Не деловой, а наблюдательный, – мигом отбил выпад Димка. – Так вот, когда я к вам возвращался, то видел, как племянники Филимоновны рубили на участке Ковровой-Водкиной орешник. Он, видимо, слишком разросся.
– И много нарубили? – поинтересовался Петька.
– На три шалаша хватит, – без тени сомнения отвечал Димка. – Получилась огромная куча.
– Ты же, когда возвращался, еще не знал, что нам орешник понадобится, – перебила Маша.
– Знал не знал, – поморщился Димка. – Я вообще, в отличие от некоторых, всегда обращаю пристальное внимание на разные мелочи. Кто знает, что и когда может в жизни понадобиться.
– Молодец, – хлопнул его по плечу Петька. – Выходит, нам и впрямь не придется ничего воровать. Кому нужны срубленные сучья.
– А я о чем! – окинул победоносным взглядом всю компанию Дима. – Их все равно не сегодня-завтра сожгут.
– А откуда тебе известно, что они орешник жечь собираются? – спросила Настя.
– Слышал, как Филимоновна говорила племянникам, – отвечал Димка. – Юрка и Борька аванс просили. А Филимоновна им говорит: «Пока все, что нужно, не срубите и не сожжете, хозяйка денег не даст!..»
– Бедные мальчики! – с трагикомическим видом покачала головой Маша.
– А сколько этим племянникам лет? – поинтересовалась Настя.
– Много, – объяснил Димка. – Никак не меньше сорока. Здоровые такие бугаи, – широко развел он руки в разные стороны.
– Хороши мальчики! – звонко расхохоталась Настя.
– Это просто Коврова-Водкина их по старой памяти называет мальчиками, – внесла ясность Маша. – И как только видит Юрку и Борьку, вручает им по шоколадке.
– А Юрка и Борька предпочитают совсем другое, – добавил Димка.
– Вот именно, – заволновался вдруг Петька. – Бежим скорей за орешником, пока эти племянники и впрямь костер не устроили!
И он первым двинулся по направлению к даче Ковровой-Водкиной.
Жара к полудню усилилась. Поселок плавал в дрожащем мареве. Дачи тут выстроили в середине тридцатых годов. Необъятные участки. Огромные дома, снабженные всеми благами цивилизации, начиная от ванных и туалетов и парового отопления и кончая телефонами. Население Красных Гор вполне соответствовало такому размаху. Дачи приобрели, так сказать, «сливки общества» того времени. Крупные ученые, военачальники, деятели искусств. С годами состав поселка становился все более пестрым. Иные хозяева умерли, не оставив потомства. Дети и родственники других обеднели и, оказавшись не в силах содержать дорогостоящие загородные владения, спешили продать их самым случайным людям.
Последние годы участки в Красных Горах вовсю скупали новые русские. Снося деревянные дома, они возводили на их месте солидные особняки из камня и кирпича и при этом изо всех сил соревновались друг с другом в вычурности и монументальности. Особенно отличился владелец какого-то холдинга. Он построил у себя на участке пятиэтажный дом, почти в точности копирующий знаменитую Пизанскую башню.
Специалисты вовсю его отговаривали от эксперимента, утверждая, что местная почва подобного сооружения не выдержит. Однако счастливый обладатель участка только рукой махал: «Упадет – другую дачу построю». И, как ни странно, новоявленная «пизанская дача» пока стояла, хотя старожилы поселка, проходя мимо, неизменно утверждали, что она не сегодня-завтра рухнет.
Среди последних особенную активность проявлял низкорослый, но толстенький академик Павел Потапович Верещинский. Каждый день на рассвете он тайком пробирался на участок владельца холдинга, чтобы замерить угол наклона «пизанской дачи». Затем, дождавшись приличного времени, седовласый Павел Потапович колобком обегал поселок. Встретив очередного единомышленника, он всплескивал пухленькими ручками и, отчаянно картавя, объявлял:
– Чегез час эта гадость газвавится. Газвавится в пывь и пгах!
Однако, даже несмотря на строго научные обоснования просвещенного академика, эта нелепая постройка продолжала оскорблять своим видом старшее поколение дачников.
Петька, Настя, Дима и Маша как раз поравнялись с причудливой дачей владельца холдинга, когда Димка вдруг заныл:
– Мне жарко.
– Говорили тебе: не надо было переодеваться, – пыхтя, отозвался Петька, которому тоже было совсем не холодно.
– Лучше потерпеть жару, чем подхватить ангину, – тоном умудренного жизнью мыслителя отозвался друг.
– Тогда заткнись и не ной, – поставила точку в споре Маша.
– Тем более что мы уже приближаемся, – подхватил Петька.
Друзья и впрямь достигли ворот Ковровой-Водкиной.
