Владимир Григорьевич Бабенко
Зоосказки
Почему слон бесшумно ходит
Много-много лет тому назад вся Африка каждое утро дрожала, потому что каждым утром просыпался огромный Слон и начинал гулять по этому жаркому континенту.
От слонового топота земля колыхалась, словно от землетрясения, в горах происходили обвалы, а в некоторых местах даже просыпались вулканы!
Просыпались не только вулканы, но и все живущие в Африке звери и птицы. Звери, которые рыли норы, укрепляли осыпающиеся потолки своих подземелий, а птицам приходилось вить такие прочные гнезда, которые не падали с раскачивающихся деревьев.
Все очень сердились на Слона, но больше всех на него сердился хозяин посудной лавки.
Как-то раз у Слона разбилась его любимая большая чашка, из которой он по утрам пил чай.
И Слон отправился в посудную лавку. Но лишь только он приблизился к ней, как все фарфоровые и фаянсовые чашки, чайники, блюдца и тарелки, все плошки и миски, все кувшины и вазы от ужасного землетрясения, вызванного слоновьим топотом, все-все они упали с полок и разбились!
Хозяин посудной лавки был очень сердит и запретил Слону подходить к ней ближе, чем на 100 километров. И самую большую чашку он Слону тоже не дал. Потому, что в посудной лавке самой большой чашки уже не было – она тоже разбилась вместе с остальной посудой.
И печальный Слон пошел прочь от посудной лавки, с грустью размышляя, что придется ему теперь пить по утрам не горячий чай, а холодную воду, и не из чашки, а хоботом из озера.
Грустный Слон гулял по Африке. И был он один-одинешенек, потому что все-все – птицы, звери, бабочки, жуки, ящерицы, черепахи, змеи и лягушки еще издали услышав его громовые шаги, разбегались и прятались кто куда.
Даже рыбы, и те уплывали в глубину, потому что на озере или на реке от слоновьего топота начинался настоящий шторм!
И даже ничего не боящиеся страшные зубастые крокодилы тоже на всякий случай ныряли в мутные воды Нила.
И Слону было очень грустно, потому что он был совсем-совсем один. Он из-за своего ужасного топота не ведал самого интересного, происходящего в жаркой Африке.
Он не видел, как рано-рано утром в серых-серых сумерках крадется стая бабуинов на поле воровать початки сладкой кукурузы, как пляшут под теплым тропическим дождем шимпанзе, как в мутном-мутном Ниле электрический сом заряжает свои батареи, как раскрывает свою огромную пасть зевающий бегемот; он не слышал, как под водой поют шпорцевые лягушки, и как обучает азбуке своих птенцов краснохвостый попугай Жако.
Ничего этого и еще много чего еще не видел и не слышал большой неуклюжий африканский Слон.
Он очень переживал и изо всех сил старался ходить потише, ступая на цыпочках, но у него ничего не получалось, – земля по-прежнему ходила ходуном.
Тогда печальный слон пошел к Птице-Секретарю, чтобы они записала его на прием к фельдшеру Мартышке, которая, как известно, обучалась лекарскому мастерству у самого Айболита, когда тот в свое время путешествовал по Африке. Но Мартышка у Айболита научилась только ставить градусники, и давать касторку. Выслушав Слона она посоветовала ему не ходить по земле, а все время плавать в озере или реке – на манер бегемота, тогда и землетрясения от его шагов не случится, потому, что он к земле прикасаться не будет и трясти ее больше не сможет.
Слон очень любил купаться, но все время плавать в воде ему хотелось, а поэтому он продолжал в одиночестве грустно бродить по жаркой Африке, сотрясая своим топотом весь материк.
Так он гулял-гулял, пока не набрел случайно на свинью-Бородавочника. Эта свинья занималась тем, что мастерила очень хорошие подушки, тюфяки, матрасы и теплые одеяла (напрасно вы думаете, что одеяла в Африке не нужны – там по ночам бывает очень прохладно!).
Бородавочник был единственным обитателем Африки, кто не услышал приближения Слона, потому что он спал на горе мягких матрасов и тюфяков, которые только плавно колыхались от слоновьих шагов и лишь убаюкивали хозяина мастерской.
Слон очень удивился, что Бородавочник крепко спит и совсем не слышит его шагов.
Слон разбудил Бородавочника и рассказал ему о своем горе.
Бородавочник протер свои маленькие свиные глазки, слез с горы тюфяков и матрасов, снял мерку с каждой слоновьей ноги и сказал Слону, чтобы он пришел через неделю.
Слон, громыхая на всю Африку, удалился.
А Бородавочник принялся за работу.
Когда Слон ровно через неделю пришел к мастерской Бородавочника, то застал его не спящим на тюфяках, а ждущем Слона на пороге.
За эту неделю Бородавочник сшил на каждую слоновью ногу по очень прочной и очень мягкой подушке. У каждой подушки были ремешки, которыми Бородавочник и прикрепил эти подушки к слоновьим ногам.
– Попробуй-ка, пройдись в них, – сказал Бородавочник Слону.
Слон медленно обошел вокруг мастерской Бородавочника.
И, о чудо!
Ни один камень не скатился вниз с ближайшей горы, ни одно дерево не закачалось, и даже ни один лепесток не упал с цветка!
Слон поблагодарил Бородавочника и пошел гулять по жаркой Африке. И хотя он был такой же огромный, но, благодаря чудесным подушкам, он совершенно бесшумно шел и по густому лесу, и по саванне и по горным каменистым тропам, и по песчаной пустыни.
Теперь, благородя своему бесшумному ходу, он смог услышать, как тихонько попискивают вылупляющиеся из яиц крокодильчики, как раннем утром бормочет, досматривая сон, мартышка, как лопается почка, выпуская на свет цветок мимозы. Он смог увидеть как хамелеон, забавы ради, думая, что на него никто не смотрит мгновенно меняет цвет своего тела с зеленого до оранжевого, как безветренным утром паук заканчивает плести свою паутину, как огромная пятнистая кошка беззвучно крадется к стаду антилоп, как ярко-пестрая габонская гадюка меняет свою кожу, и как фиолетовый жираф окапи заворожено смотрит на восход Солнца.
Однажды ранним утром Слон, удостоверившись, что его шаги легки и бесшумны как падающие пушинки, потихоньку приоткрыв дверь, вошел в посудную лавку. При этом ни одна даже самая тонкая чашка из китайского фарфора не шелохнулась!
А удивленный хозяин посудной лавки так этому обрадовался, что подарил Слону самую большую, самую красивую фаянсовую чашку для чая.
Почему неоновые рыбки светятся
Дороги существуют везде. Есть дороги и на земле, и под землей (да, да и под землей они тоже есть – именно по ним путешествуют кроты). Есть и водные магистрали.
Любая река – неважно маленькая она или огромная – это настоящая дорога.
А самая большая река в мире, а значит и самый большой водный тракт – это Амазонка.
Давным-давно на Амазонке многочисленные речные обитатели вечно спешили-торопились по своим неотложным делам, при этом каждый водный житель плыл, совершенно не обращая внимания на остальных путников. Поэтому и утром, и днем, и вечером, и даже темной ночью – всегда на Амазонке была сутолока и толчея.
То огромная Анаконда заснет прямо посередине реки и своим длиннющим телом перегородит всю Амазонку.
То сойдутся два стада – неуклюжих Ламантинов и розовых амазонских Дельфинов и спорят, кто из них важнее, и ни кто не хочет уступить путь-дорогу другому.
То у Кайманов внезапно наступит пора свадеб и зубастые кавалеры поют серенады и баркаролы дни и ночи напролет, плавая туда-сюда и пугая речных путешественников.
То ящерица-Василиск стремительно, словно торпедный катер, пронесется с одного берега на другой и поднимет такую волну, что хоть на берегу спасайся!
А то Сомы – все как один одетые в брони, кольчуги и панцири неожиданно устроят на середине реки военные парады, или, еще хуже – военные учения.
И в результате – гигантский затор!
Только одной маленькой рыбке-Клинобрюшке все нипочем – ведь она летать умеет! Вспорхнет Клинобрюшка из воды, взмахнет своими плавничками, и с жужжанием перелетит и через спящую Анаконду, и через спорящих с Дельфинами Ламантинов, и через поющих Кайманов, и через воинственных Броняковых, Кольчужных и Панцирных Сомов, и через бегущего по воде Василиска.
Зато всем остальным речным обитателям приходится ждать, когда же путь, наконец, освободится.
– Что за времена настали! Невозможно проплыть по Амазонке! Безобразие! – Ворчала старая гигантская рыба Арапаима.
И вот, как-то раз, собрались все-все амазонские обитатели и решили выбрать регулировщика дорожного, вернее речного движения.
Сначала назначили на этот пост Пиранью. И она при помощи своих острых зубов действительно навела такой порядок, что через несколько дней водная дорога и вовсе опустела – все забились в заводи, под камни и коряги, зализывая, залечивая и врачуя многочисленные раны.
Пробовали назначать в регулировщики других. Но никто долго не задерживался на этой должности.
Огромный, неуклюжий Скат-Хвостокол своими плавниками-лопастями не регулировал, а наоборот перегораживал движение; лягушка Пипа Суринамская все время отвлекалась на свое многочисленное потомство; водяная черепаха Мата-Мата все время дремала. А красивая рыбка Скалярия настолько сливалась с подводной растительностью, что этого регулировщика просто никто не замечал.
И когда речные обитатели Амазонки поняли, что выбрать толкового речного распорядителя движения они не в состоянии, кто-то вспомнил про Электрического Угря, который славился не только тем, что он был электрическим, но еще и тем, что он был очень мудрым.
Жил Электрический Угорь отшельником, в тихой протоке, в подводной пещере.
Послали к нему гонца – самую быстроходную рыбу – Золотого Дорадо.
И вот через некоторое время приплыл на всеамазонское сборище Электрический Угорь.
Увидели амазонские обитатели Электрического Угря и все разом попытались объяснить ему всеобщую беду-кручину.
Долго внимал им Электрический Угорь, а затем сам начал говорить. Но толпа так шумела, так кричала, что никто не услышал мудрое, доброе слово Угря.
Но как вы помните, этот Угорь был не только очень умным, но еще и электрическим. Поэтому он разрядил свои мощные электрические батареи в скопище галдящих речных обитателей. И наступила тишина.
– Добрым словом и электрическим током можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом, – подумал Электрический Угорь, а вслух произнес:
– Надо сделать светофор. В моей протоке живут две рыбки. Одна называется Красный Неон, вторая – Голубой Неон. Пусть самая быстрая рыба Амазонки – Золотой Дорадо сплавает за ними.
И гонец скоро вернулся с двумя маленькими рыбками – Красным Неоном и Голубым Неоном.
– Когда на середине Амазонки будет плавать Красный Неон, – произнес Электрический Угорь, – все путешественники должны останавливаться. А когда поплывет Голубой Неон – то все могут двигаться.
– Но они очень маленькие и их разглядишь, разве только вблизи, – робко возразил один близорукий розовый Дельфин.
– Я сделаю так, что этих маленьких рыбок вы увидите издалека, – произнес Электрический Угорь и слегка коснулся своими плавниками обоих неонов. И одна из рыбок засияла-засверкала голубым светом, а другая – красным.
– Теперь каждый из вас будет видеть их свет. А время от времени я буду их заряжать от своих электрических батарей, – произнес Электрический Угорь.
С тех пор на Амазонке все плавают по установленным речным правилам, внимательно следя, какой свет сейчас горит на дороге – голубой или красный.
А того кто, нарушает правила речного движения мгновенно догоняет самая быстрая рыба Амазонки – Золотой Дорадо и ведет провинившегося к Электрическому Угрю, либо к его помощнице – Пиранье. Для внушения.
Правда, один раз в год, целые сутки горит свет только Красного Неона. В это время все движение по реке останавливается, потому что Броняковые, Кольчужные и Панцирные сомы устраивают свои знаменитые военные парады, посмотреть на которые приплывают все жители Амазонки, живущие даже на самых дальних ее притоках.
Почему рыба-шар может надуваться
В море, в коралловом лесу плавала маленькая рыбка Нефела. У нее было короткое тельце и короткие плавнички.
Среди коралловых зарослей жили и ее родственники – Рыба-Собака, Рыба-Кубик и Рыба-Еж. И каждая из них была чем-нибудь знаменита.
У Рыбы-Собаки, например, были огромные зубы, и она была очень свирепая.
Рыба-Кубик действительно была похожа на кубик и играла в казино. Точнее, ее использовали как игральную кость.
Ну, а про Рыбу-Ежа и говорить нечего – все его тело было покрыто длинными острыми иглами.
А у Нефелы же никаких таких достоинств не было.
Ее благополучные родственники опекали Нефелу и советовали ей, как преуспеть в нелегкой подводной жизни.
– Научись лаять – и ты сможешь найти себе теплое и кормное местечко; например, быть сторожем у входа в пещеру Мурены, – предлагала Рыба-Собака.
– Измени свою фигуру, и ты будешь вращаться в высшем обществе, – рекомендовала Рыба-Кубик.
– Ерунда все это! – говорила Рыба-Ёж. – Пойди к косметологу – и пусть он нарастит тебе такие же колючки как у меня. И никто тебе не будет страшен.
Но Нефела не хотела ни работать в казино игральной костью, ни сторожить вход в пещеру Мурены, ни отращивать иголки. Она хотела летать.
Нефела, качаясь на волнах, с завистью смотрела, как парят на своих длиннющих крыльях альбатросы, как изящно скользят над водой чайки, и какие сногсшибательные виражи закладывают черные фрегаты. Она, подплыв к самому берегу, с грустью наблюдала, как легко, словно разноцветные лепестки трепещут в воздухе чудесные бабочки, как гоняются друг за другом, сверкая хрустальными крылышками, легкие стрекозы.
Однажды Нефела встретила стайку длинных стройных рыбок. Они, разогнавшись в воде, выскакивали на поверхность, отрывались от волн, расправляли свои длинные плавники и летели, летели, как птицы!
– Летучие Рыбки, – обратилась к ним Нефела, – научите меня порхать над морем.
Летучие Рыбки посмотрели на Нефелу и покачали головами.
– Ты слишком толстенькая, – сказала одна летучая рыбка.
– И потом, у тебя слишком короткие и слабые плавнички, – добавила другая.
– Худей, тренируйся, и может быть, ты полетишь, – посоветовала третья.
Нефела перестала есть, и начала усиленно заниматься физкультурой.
От изнурительных упражнений она настолько ослабла, что не только летать не научилась, но даже плавать ей удавалось с трудом. Нефела прекратила голодать и снова начала грустить.
Однажды она увидела как над морем легко и свободно парит красный надувной воздушный Шарик.
– У него нет крыльев, он толстенький, а летает! Может мне, наоборот, надо побольше есть, и тогда я округлюсь и взлечу как этот Шарик?
И Нефела стала усиленно питаться. Она поправилась, у нее появились пухлые щечки, но шариком так и не стала.
Узнав, что она хочет стать шариком к ней подплыла Рыба-Еж и спросила:
– Хочешь быть такой круглой как я?
– Да, – ответила Нефела. – Только у меня ничего не получается. Все ем и ем, щеки потолстели, а сама никак не округлюсь.
– А ты много не ешь, – посоветовала ей Рыба-Еж. – Ты много пей. Глотай воду. И раздуешься, как я.
Нефела так и сделала.
Сначала у нее ничего не получалась – морская вода оказалась горько-соленой и много ее Нефела выпить не смогла. Но день ото дня она выпивала все больше и больше воды и, однажды она действительно округлилась настолько, что стала похожа на шарик.
Нефела попробовала взлететь, но оказалась, что от проглоченной воды она так отяжелела, что не смогла даже чуть-чуть выпрыгнуть над волной.
Она посмотрела на кружащихся в небе стрижей и так горько разрыдалась, что вся вода, которую она выпила, вытекла из нее вместе со слезами. Нефела, подняв голову над поверхностью, продолжала хныкать, не замечая, что она вместо воды стала глотать воздух и снова раздуваться. А так как воздух гораздо легче воды, Нефела неожиданно для себя медленно взмыла вверх.
Легкий ветерок подхватил ее, и она неспешно заскользила над самыми волнами.
– Я лечу, лечу! – восторженно закричала Нефела, но в это время воздух вышел из ее тельца, оно сдулось, и рыбка плюхнулась в море. Но теперь она знала что делать. Нефела снова начала глотать воздух, снова превратилась в шарик и, на это раз плотно сжав губы, вновь полетела.
– Не верим своим глазам! – восторженно кричали проносящиеся внизу, над самыми волнами летучие рыбки.
– Полетим со мной в кругосветное путешествие! – приглашал ее длиннокрылый альбатрос.
– Давай лучше играть в салочки, – голосили чайки и фрегаты.
– Самая лучшая игра – это водное поло, – возражали им дельфины и морские котики – Присоединяйся к нам!
* * *
В родном коралловом лесу Нефела никому не сказала о своих успехах. Но раз в месяц она, всплыв на поверхность, стала улетать к своим приятелям – дельфинам и морским котикам поиграть с ними в водное поло. Дельфины и морские котики были достойными противниками, и каждый их спортивный поединок был очень азартным. Но в этой игре всегда выигрывала Нефела, так именно она была мячом!
Но ученые, несмотря на это, все-таки назвали ее не Рыбой-Мячом, а Рыбой-Шаром.
Почему инфузория видна только в микроскоп
Давным-давно в Древнем Океане жила-была Инфузория. Была она большая-пребольшая, такая огромная, что однажды даже пыталась проглотить Кита. Но Кит для Инфузории все же оказался великоват и она его выплюнула. И тогда Инфузория стала охотиться на дельфинов.
Стали дельфины думать, как им избежать этой напасти. И вот один мудрый дельфин, которого звали Гринда, вспомнил, что на далеком острове живет морской старец – волшебник Протей. И этот Протей может исполнить любое желание.
– Ура! – обрадовались дельфины. – Мы попросим Протея, чтобы он сделал Инфузорию поменьше ростом. И тогда она не сможет проглотить никого из нас.
– Но дело в том, – добавил мудрый дельфин Гринда, – что Протей исполняет желание только того, кто сможет его побороть.
– Ну, это легко сделать, – заулыбались дельфины. – Ведь Протей, как ты сам сказал – это старец. А со старцем каждый справится.
– Так-то оно так, – ответил мудрый дельфин Гринда. – Да не совсем так. Дело в том, что Протей может менять свой облик – он способен превращаться в различных чудовищ. Поэтому победить его будет нелегко.
– Что же нам делать? – загрустили дельфины. – Кто нам поможет?
– Пожалуй, я знаю кто, – сказал мудрый дельфин Гринда.
– Кто?
– Кит!
И все дельфины поплыли к Киту.
Кит мирно спал на поверхности моря.
– Кит, а Кит, – разбудили его дельфины – пожалуйста, поплыви к далекому острову, попроси Протея, чтобы он сделал Инфузорию поменьше. А то она нас ловит!
– Вот еще, – отвечал, открывая один глаз, ленивый кит. – Мне-то какое до вас дело? Меня-то она съесть не сможет. А вы с Протеем сами договаривайтесь.
– Нам с ним не договориться, – возразил мудрый дельфин Гринда. – Ведь его победить надо. А побороть его можешь только ты.
– Нет, не поплыву я к Протею, – сказал Кит. Плыть к нему далеко, да и бороться мне с ним, честно говоря, неохота. Разбирайтесь-ка с вашим Протеем сами.
– Ах, так! – рассердился дельфин Косатка, – и укусил Кита за плавник своими острыми зубами.
– Ой, ой! – закричал Кит. – Мне больно, больно! Не надо меня больше кусать! Я поплыву!
– Тогда вперед! – загалдели дельфины.
И Кит, в окружении дельфинов поплыл к Далекому Острову.
Долго ли коротко ли плыли они, и наконец добрались до цели. На берегу острова сидел и дремал маленький щуплый старичок. Это и был Протей. Он выглядел совершенно безобидным и, казалось, каждый сможет его победить.
Кит подплыл к самому берегу и сказал:
– Здравствуй, Протей!
– Здравствуй и ты, Кит, – ответил Протей.
– Пожалуйста, выполни мою просьбу, Протей!
– Какую?
– Сделай так, чтобы Инфузория стала поменьше. А то она моих родственников-дельфинов ловит и ест.
– Изволь, – ответил Протей – Но для того, чтобы я выполнил твою просьбу, ты должен победить меня в схватке.
– Знаю, – согласился Кит. – Давай бороться.
– Давай, – сказал Протей и тотчас превратился в огромного Морского Змея.
Кит, увидев Морского Змея, не испугался, а разогнавшись в воде, выпрыгнул на берег и упал на Протея.
И хотя Морской Змей был огромный, но все же, Кит был гораздо больше и Протей ничего не мог с ним сделать, и только беспомощно извивался под китовой тушей.
Тогда Протей превратился в Гигантского Спрута и попытался своими толстыми, как стволы дуба щупальцами, задушить Кита. Но и тут у него ничего не получилось – Кит был огромен как айсберг и протеевы щупальца не причиняли ему вреда.
Тогда Протей превратился в Огонь. Но и тут у него ничего не вышло – под Кита не проникал воздух, а огонь без воздуха быстро гаснет.
И Протей превратился в Молнию.
Но огромного Кита электрические разряды только щекотали и он начал громко смеяться.
Услышал смех Кита, Протей понял, что такого противника ему не победить и стал просить пощады.
Но, вот беда! Хохочущий Кит не слышал слов Протея!
– Кит! – кричал несчастный старец, прижатый китовым телом. – Я исполню твое желание. Только отпусти! Исполню два твоих желания! Три! Четыре! Только отпусти!
Наконец Кит его услышал. Он освободил пленника и сполз в море.
А Протей исполнил желание Кита, и Инфузория стала меньше.
Она уже не могла глотать дельфинов и стала гоняться за более мелкой добычей – за тунцами.
И хотя тунцы быстро плавали, они никак не могли ускользнуть от прожорливой Инфузории.
Собрались тунцы все вместе и стали думать, что же им делать, как спастись от безжалостной хищницы.
Ничего они не придумали и поплыли к мудрому дельфину Гринде. И мудрый дельфин Гринда посоветовал им отправиться к Далекому Острову и просить старца Протея, чтобы он еще раз уменьшил Инфузорию.
– Только не забудьте сказать, – добавил мудрый дельфин Гринда, – что это не ваша просьба, а просьба самого Кита.
Приплыли Тунцы к Далекому Острову. На его берегу по-прежнему сидел и грелся на солнышке морской старец Протей.
– Здравствуй, Протей! – сказали тунцы.
– И вы здравствуйте, – ответил старец.
– Протей, сделай, пожалуйста, так, чтобы Инфузория стала поменьше. А то житья он нее совсем нет, – попросили тунцы.
– Я выполню вашу просьбу, тунцы, но только в том случае, если вы сможете меня победить!
Опечалились они. Но тут один тунец вспомнил слова мудрого дельфина Гринды и сказал:
– Вообще-то это не наша просьба. Мы просто вестники.
– А чье же это желание?
– Это желание Кита.
При упоминании Кита Протей вздрогнул и пробурчал:
– Это другое дело. Исполню его просьбу – я ведь ему обещал. Я уменьшу Инфузорию еще раз.
И Инфузория, действительно, стала еще меньше. Теперь она не могла охотиться на тунцов, и стала питаться мелкой рыбешкой – анчоусами.
Собрались все анчоусы и стали думать, как жить дальше.
– Все нас обижают – и морские птицы, и дельфины, и тунцы и кальмары. А тут еще новая беда – ненасытная Инфузория. Надо что-то делать, а то мы все погибнем! – сетовали анчоусы.
– Давайте спросим совета у тунцов, – предложила одна рыбка.
– У тунцов?! Они же нам ничего не посоветуют. Они просто нас съедят, и посоветовать не успеют!
– А мы дождемся, когда они будут сытые и спросим.
Анчоусы улучили такой момент и подплыли к тунцам.
Тунцы были не одни. Они беседовали с дельфинами и благодарили Гринду за мудрый совет.
– Здравствуйте, тунцы и дельфины, – сказали анчоусы.
– Здравствуйте, маленькие, жирненькие, вкусненькие анчоусы, – ответили тунцы и дельфины. – Вовремя же вы пожаловали – мы только что пообедали. Так что смело говорите, зачем приплыли – мы вас не тронем.
– Помогите нам спастись от ужасной Инфузории. Изводит она наше племя – пожаловались анчоусы.
– Вот еще! – воскликнули тунцы и дельфины. – Не наше дело помогать каким-то мелким рыбешкам!
– Погодите, – прервал их мудрый дельфин Гринда. – Тут дело серьезное. Им надо помочь.
– Серьезное? – засмеялись тунцы и дельфины. – Какое серьезное дело может быть у анчоусов?
– А вот какое. Когда Инфузория всех анчоусов съест, чем мы с вами питаться будем? Об этом вы подумали?
– Не подумали, – честно признались тунцы и дельфины.
– То-то же, – сказал мудрый дельфин Гринда и посоветовал анчоусам плыть к Далекому Острову и просить помощи у старца Протея. Только обязательно передать, что это просьба самого Кита.
Так Анчоусы и сделали.
Приплыли они к Далекому Острову, нашли на берегу отдыхающего морского старца Протея и попросили его сделать Инфузорию еще меньше.
– А знаете ли вы, маленькие анчоусы, – сказал, с усмешкой глядя на рыбок Протей, – что для того, чтобы я выполнил вашу просьбу, вы должны меня победить. А это вам вряд ли удастся!
– А это не наша просьба, – ответили анчоусы.
– А чья же?
– Тунцов и дельфинов, – пропищал самый маленький и самый глупенький анчоус.
– Тунцам и дельфинам я никакого обещания не давал, – произнес, зевая и закрывая глаза Протей. – Так что плывите себе обратно!
Другие рыбки отпихнули от берега самого маленького и самого глупенького анчоуса и сказали:
– Не слушай этого малька, Протей. Он не ведает что говорит. Это просьба самого Кита!
Протей, услышав имя Кита, вздрогнул, открыл глаза и недовольно пробурчал:
– Ну, это меняет дело. Просьбу Кита я обещал выполнить. Я уменьшу Инфузорию.
И Инфузория, действительно, стала еще меньше. Она теперь не смогла проглотить даже анчоуса-малька, и стала питаться мелкими рачками-калянусами, скачущими в толще воды.
– Что нам делать, что нам делать! – заволновались калянусы, мало того, что нас ловят все – и громадный Кит, и маленький анчоус и сидящая на дне актиния и парящая в воде медуза и еще множество других морских обитателей! А тут еще объявилась прожорливая Инфузория! Что же нам делать, как избежать этого несчастья?
– А я знаю что делать, – сказал один крошечный Калянус – Я был у Далекого Острова и когда Кит боролся с морским старцем Протеем, и когда к нему приплывали Тунцы, и когда к нему приплывали Анчоусы. Все это время я там был и все видел. И еще я знаю, что Протей обещал Киту выполнить четыре его желания, а выполнил пока всего три! Так что надо нам всем плыть к далекому острову, на котором живет Протей.
Долго-долго плыли маленькие калянусы к Далекому Острову и, наконец, добрались до него. Там, на берегу по-прежнему дремал морской старец Протей.
– Здравствуй, Протей! – изо всех сил закричал крошечный Калянус.
Но голос у него был таким тихим, что Протей его не слышал.
– Давайте все вместе, – предложил крошечный Калянус своим родичам.
– Здравствуй, Протей! – закричали все калянусы разом.
Протей удивленно открыл глаза.
– Кто меня зовет?! Я никого не вижу!
– Это мы, калянусы! – хором отвечали ему рачки, – а не видишь ты нас, потому что мы очень маленькие.
Протей пошарил под камнем, достал оттуда очки, нацепил их на нос, и, наконец, разглядел множество мелких существ, плавающих у самой поверхности.
– И что же вам надо маленькие калянусы?
– Мы принесли тебе последнее желание Кита.
– Кита? – встрепенулся Протей, – действительно я ему обещал выполнить четыре его желания. Три я исполнил, осталось одно. Говорите, что он на это раз просил.
– Он просил, что бы ты уменьшим размеры Инфузории.
– Далась же вам всем эта Инфузория! Хорошо, я сделаю ее такой маленькой, что ее никто не увидит. Разве что в микроскоп.
С тех пор Инфузория действительно видна только в микроскоп. И питается она теперь не так как прежде – дельфинами, тунцами, анчоусами и калянусами. Сейчас она может проглотить только бактерию.
Ну, а кто за бактерию заступится? И, кстати, все обещанное Киту, Протей уже выполнил.
