полная версия
Ваан Терьян
Ночь и воспоминания
***
Пианино звучит за стеною,
И мелодии нету грустней.
Словно, в сговоре тайном со мною,
Кто-то болью болеет моей.
По-осеннему грустно и длинно
День проходит на фоне дождя.
За стеною звучит пианино,
В сердце отзвук себе находя.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ СЕБЕ
Ночь опустилась, и в дреме смертельной
Звуки утихли, померкли огни.
Воды слагают слова колыбельной:
– Сердце, усни!
Странник забылся во тьме беспредельной
К дому мечтая направить ступни.
Звезды слагают слова колыбельной:
– Сердце, усни!
Плачь, мое сердце, о жизни скудельной
Жаждавшей солнца, почившей в тени
Грезы, любовь и слова колыбельной
– Сердце, усни!
СУМЕРКИ
Там сеют золото сквозные облака,
И волны ласково рассказывают сказки,
И сердце жаждет слов, что пламенны, пока
Усталая душа о тихой молит ласке.
Звенит покой полей, и льет небесный свод
Неистощимый свет печали и молчанья.
В алмазном зеркале немотствующих вод
Сияют облаков живые очертанья.
И в сердце у меня, где только мгла одна,
Тоска так сладостна в своей тревоге знойной, —
Желаний там лампада зажжена…
Как небеса горят на глади вод спокойной!
О сладостная боль в сознании моем,
В бездонном мире ты одна подобна чуду,
Любовь твоя горит и светится во всем,
Безумная тоска безмолвствует повсюду.
ОДИНОЧЕСТВО
Унылые проходят дни, унылые слагая песни,
И этой муке искони ты, одиночество, наперсник.
Иллюзии минувших лет, наивной юности картины…
Их не вернешь, их нет как нет, они вовек невозвратимы.
И горечь эту не избыть душе, отчаяньем объятой.
С каким же сердцем мне любить и петь, как я певал когда-то?
Какой надеждою унять тоску, призвать какое чудо?
Кого молить? Кому пенять? И счастья ожидать откуда?
И да минет меня тщета воспоминаний и химеры.
Объемли душу, немота и одиночество без меры!
УСТАЛОСТЬ
Я путник, заблудившийся в ночи.
Душа устала с грезами прощаться.
И покорилась – сколько ни кричи,
До будущего все не докричаться.
Дорога бесконечна и крута,
И нет возврата, и уходят годы.
Моя душа – она как сирота,
Ей на роду написаны невзгоды.
Утрачены навек – их не вернуть —
Сочувствие, и ласка, и отрада.
Она устала. Дайте ей уснуть.
Уснуть. Ей больше ничего не надо.
ЧУЖЕЗЕМКЕ
Горькой горечью песни полны,
Неизбывную грусть выражая
Из какой ты пришла стороны
В нашу даль, бесконечно чужая?
Прозябая в потемках, к любви
Я стремился и солнцу, однако
Злые, страшные ласки твои
Беспросветной кромешного мрака.
«Уходи!» – я кричу и кляну
Облик твой, ненавистный и милый.
Кто же ты? Отчего я в плену
Этой темной и дьявольской силы?..
Горькой горечью песни полны,
Неизбывную грусть выражая.
Из какой ты пришла стороны
В нашу даль, бесконечно чужая?