Вадим Панджариди
Журналист по знаку зодиака
Моему брату Евгению посвящается…
Коллекция современной прозы
Составитель серии Кристина Бикташева
© В. Панджариди, 2021
© Интернациональный Союз писателей, 2021
«Прикамский обозреватель». Казалось бы, обычная газета с обычным названием. Единственное, что ее отличает от других изданий миллионного Прикамска, – ее резко оппозиционный характер.
И редакционная жизнь в «Обозе», как мы будем сокращенно называть эту газету, такая же, как и в любой другой. А вот описанные нами события могли произойти только в ней.
Точнее, только с ее журналистами.
И сразу скажем: это не история газеты или ее редакции. Это история, если угодно, журналистики на примере одного издания.
Часть I
Андрей
Вступление
Для начала обозначим главных героев нашего повествования. Итак, первый из них, от имени которого мы иногда будем рассказывать нашу историю, – Андрей Ветлугин, журналист широкого профиля, в «Обозе» пишущий на криминальные темы, про спорт и культуру, и даже про беременных женщин, и про настоящих баранов. Его уважают не только ветераны социалистического труда и пенсионеры коммунистической закалки, но и крутые бизнесмены, флагманы труда капиталистического.
Политически безграмотен, морально неустойчив. Внешне походит на Джона Леннона и Гарри Поттера одновременно, не хватает только бабушкиных круглых очков. Но что касается очков, то постоянно, где бы ни был, зимой или летом, утром или вечером, ходит в темных очках. «Это мой имидж», – говорит он.
Терпеть не может избитых выражений типа «акулы пера» и тому подобных. Вся редакция пользуется его собственного сочинения приколами и выражениями. Даже составили словарь. Иными словами, разобрали на цитаты. Как у Эллочки-людоедки.
Михаил Катаев – главный редактор, по совместительству писатель, отслуживший срочную службу вертухаем во внутренних войсках в студеном Красноярском крае, что и отразилось на всем его писательском творчестве. Автор пяти книг, две из них поэтические. На момент написания этой главы доживал последние дни в качестве главнюка.
Отличается запойной тягой к спиртному, за что несколько раз был наказан учредителем. Как все запойные пьяницы, не любит пиво, однако хорошо им опохмеляется. Добр, не злопамятен. Из недостатков можно отметить тот факт, что он больше дает заработать своим знакомым безработным писателям и поэтам, нежели штатным журналистам, которыми командует. На этот счет у него свое мнение: писатели, дескать, лучше пишут.
Дверь в его отдельный кабинет закрывается лишь тогда, когда он отдыхает во время обеда в широком кресле, когда какой-нибудь журналист начинает качать права по поводу неправильно начисленного гонорара и когда беседа с каким-нибудь искателем правды требует конфиденциального разговора.
Возглавляет местную региональную организацию Союза писателей России. В Прикамске, как ни странно, две писательские организации. Одна, как мы уже сказали, – Союз писателей России, вторая – Российский союз писателей. В чем разница между ними, не знает никто. Во главе одной из них стоит Катаев, это, назовем их так, пессимисты. Они пишут про действительность, оглядываясь в сталинское и застойное прошлое, когда писатель обращает свое слово к живым, а мертвые выходят из забвенья. И трагическая любовь освещает их путь. Их кумиры – Солженицын и Шаламов.
Другие – оптимисты. Они с надеждой смотрят в будущее. Их творчество отличается любовью к человеку и окружающей действительности. Пишут на отвлеченные темы: любовь и тому подобное.
При Катаеве «Обоз» стал чем-то походить на «Литературную газету»: в советское время это было, пожалуй, единственное правдивое издание.
Валентин Гридасов. Или Леопольд. Это прозвище он получил с легкой руки Ветлугина. Тот назвал его так не в честь доброго кота из знаменитого мультика, а в честь другого персонажа из другого не менее известного фильма. Леопольд Кудасов, если кто не помнит, – жестокий начальник контрразведки армии Врангеля из фильма «Новые приключения неуловимых». Гридасов, Кудасов… Звучит похоже.
Леопольд на момент написания этой главы был главным спецом по школам и другим объектам социальной сферы. Человек он очень своеобразный. Не без оснований считает себя самым талантливым и, соответственно, самым лучшим журналистом. Во всяком случае, в редакции «Обоза» – точно. Полагает, что все, кто работает в Прикамске, неудачники. Поэтому одно время записался на курсы английского, чтобы выучить его и стать собственным корреспондентом в Прикамске или в любом другом городе России, к примеру, такой газеты, как «Нью-Йорк Таймс» или британская «Дейли телеграф» – без разницы. Однако благие пожелания остались лишь пожеланиями.
Наталья Мазуркевич – специальный корреспондент, ответственная за новости. Кроме этого, поддерживает невидимую связь по телефону с пресс-службами всех силовых структур. Не замужем. Детей нет. Обедает в редакции, принося из дома «тормозок»: чаще всего рыбу в любом виде, которую, видимо, обожает, и вареные сосиски или куриные ножки Буша с макаронами, похожими на длинные сопли. Готовить-то ей не для кого. Но, говорят, есть бойфренд. Журналисткой никогда не была, а оказалась ей потому, что в «Обозе» неожиданно некому стало писать. Пишет свои статьи с тоскливой серьезностью. Женщина бальзаковского возраста. Политически грамотна и морально устойчива.
Василина Соловьева – из молодых да ранних, так как в свои тридцать лет четыре раза успела побывать замужем. Принципов не имеет, кодекс журналистской чести в глаза не видывала, собственно. Имеет прозвище Мадам. Ненасытная и жадная, как крыса. Строчит много, как говнопишущий пулемет.
Светлана Каргапольцева, или сокращенно, как, наверное, догадался читатель, Карга. Номенклатурный бронтозавр. Ее должность громко называется «генеральный директор» при редакционном штате в десять-одиннадцать человек, но спит и видит она себя главным редактором, есть в ней такой писательский зуд. Однако на этот счет, слава богу, у учредителя другое мнение. Она постоянно конфликтует с Катаевым именно из-за этого.
В его отсутствие (отпуск или еще что-то) берет инициативу по выпуску очередного номера «Обоза» в свои наманикюренные руки. Из-за этого несколько раз возникали конфликты с журналюгами. Карге неоднократно намекали, что газета – орган коллегиальный, а не личный. На что всегда получали ответ, что за выпуск отвечает она и, дескать, делайте то, что вам говорят.
В журналистике ровным счетом ничего не понимает и не понимала. Хотя в свое время редактировала газету одного из кандидатов на пост губернатора. Как только кандидат исчез из политического поля зрения, исчезла и сама газета вместе со своей редакторшей.
Ее предыдущая деятельность, чем и где бы она ни занималась, всегда была связана с интригами и увольнениями лучших работников. Этот хвост она притащила за собой. Лучше бы коров пасла. А что? Тоже работа.
Есть еще водитель, который возит всех кого угодно, только не журналистов. Секретарша Лена, то есть офис-менеджер, большей частью все свое рабочее время посвящающая раскладыванию пасьянса в компьютере и вязанию. Верстальщик, сокращенно – верстак. Системный администратор, или по-простому – компьютерщик или админ. А также есть еще корректор, курящая женщина неопределенного возраста. И бухгалтер. Как же без него? Точнее, без нее.
И рекламщики. Точнее, они должны быть. В штатном расписании для них уготованы законные десять процентов от стоимости каждой рекламы, которую они раздобудут. Однако ведомые Каргой молодые люди, а других среди рекламных агентов нет, денег в газету не приносят. Поменялось таких «агентов» с хренову тучу, а на сегодняшний день вообще не осталось ни одного. Если честно, менеджеры по рекламе – слабое место всех газет, и не только провинциальных. Достаточно сделать легкий обзор прикамской, да и московской прессы. Все газеты пестрят объявлениями о том, что «в редакцию требуется менеджер по рекламе с опытом работы, знанием ПК и английского, коммуникабельный. Возможен карьерный рост. Полный соцпакет». И так далее.
Так вот, если бухгалтер, он же кассир, считает денежки и выдает их два раза в месяц нищим писакам, то сборщики рекламы, как мы уже выяснили, должны эти деньги найти. Но пока безуспешно, дело, как говорится, движется, но безрезультатно – отсюда и полное отсутствие рекламы, главного источника дохода и благополучия газеты, и, соответственно, низкие зарплаты работников. Иногда вообще непонятно, за счет чего «Обоз» тянет свой воз. Скорее всего, газете помогает кто-то из компаньонов учредителя по бизнесу. Ведь если газета выходит в свет, значит, кому-то она нужна и кто-то в ней заинтересован. Тем более газета убыточная. Помните, у Маяковского: если звезды зажигают… Сами знаете.
Самое интересное, что вся газетная «обслуга» получает больше, чем те, кто, собственно, газету и делает. То есть непосредственные журналюги. Впрочем, такая ситуация характерна для всех грешных газет Прикамска.
Но есть и особенность. Отличает «Обоз» от других изданий то, что журналюги не получают положенный по закону оклад, равный МРОТу, то есть минимальному размеру оплаты труда. Оклад этот «съедается» гонорарами. Это «новшество» исходит, естественно, от учредителя, человека то ли с еврейской, то ли с немецкой фамилией – Леонида Бахмана, который, как и положено истинному арийцу с нордическим характером, ненавидит всех евреев, особенно тех, кто ныне руководит в Прикамске культурой. Не оплачиваются в «Обозе» и больничные листы. «Болеть невыгодно! – на полном серьезе считает учредитель. – Работать надо, а не груши околачивать. Здесь не богадельня».
Скупость его исходит не столько от собственной жадности, сколько от самой еврейской природы. Тут уж ничего не поделаешь, он даже подумать об этом не способен. Но, несмотря на это, журналюги его любят и уважают, как и он их.
В других газетах Прикамска, в отличие от «Обоза», оклад выплачивается независимо от гонорара. Скажем, минимальный оклад в самой старейшей газете Прикамья – «Прикамская звезда» – в два раза больше, чем в «Прикамском обозревателе». А гонорары выплачиваются исходя из своеобразной шкалы. Правда, справедливости ради надо сказать, что гонорары там меньше, чем в «Обозревателе». Двойной гонорар – это если тебя главный редактор похлопал по плечу. Два с половиной – это устная похвала. Тройной гонорар – это письменная похвала, когда образцово-показательная статья, вырезанная из газеты, вывешивается на доску объявлений в назидание другим: учитесь, мол, на старших глядя. Но для этого надо очень постараться: тамошнему редактору угодить трудно. Следует еще учесть, что «Звезда» выходит четыре раза в неделю, а «Обоз» – один. Так что считайте сами. Сам же редактор «Звезды» получает вполне приличные деньги.
Здесь же существует официальная иерархия, чего нет в других изданиях. Первая ступень – репортер. Его обязанности – новости: был там-то, видел то-то, в двух словах написал про это. Это должность для начинающих. Вторая ступень – корреспондент. Здесь уже обязанности более широкие: интервью, обзоры, аналитика, материалы на заданные темы. Третья – обозреватель. Отличие от корреспондента заключается в том, что если корреспондент ведет какую-то одну тему, например политику, спорт или колхозные дела, то обозреватель смотрит на вещи шире, поэтому шире и тематика его писанины.
В Москве, разумеется, в уважающих себя и читателей газетах, дела обстоят примерно так же. Точнее, «Прикамская звезда» брала пример именно со столичных изданий. Стоит сказать, что у ее истоков стояли столичные журналюги и писаки, сосланные в Прикамск в тридцатые и военные годы.
«Обоз» Леонид Бахман приобрел, когда газета, принадлежавшая другому собственнику, разорилась. И потребовалась она ему не столько для бичевания местной власти, сколько для прикрытия своего основного – охранного – бизнеса, который куда покруче убыточного газетного. «Омега» была первой частной охранной фирмой в Прикамске.
«Прикамский обозреватель» несколько раз пытались прикрыть. Мордовороты из ОМОНа с автоматами и в масках-балаклавах изымали не только тиражи в типографии, но и жесткие диски из компьютеров, проводили обыски, никого не выпускали из здания редакции. Следаки и опера задерживали сотрудников и вызывали их на допросы. А городские и краевые власти запрещали печатать газету в типографиях Прикамского края.
Но учредитель, в прошлом работник соответствующих органов, – не дурак. У него вся информация, хранящаяся на рабочих компьютерах в редакции, продублирована на других компьютерах, находящихся совершенно в другом месте и от редакции «Обоза», и от самой «Омеги». И где это место – знают только он сам да его заместители. Поэтому вся информация сохраняется. И уже буквально на следующий день после обысков редакция работает как ни в чем не бывало.
И хотя существует триста сравнительно законных способов прикрыть любую газету, ни черта у местных чиновников не вышло: руки оказались короткими, а административный ресурс – недостаточным. Впоследствии на защиту «Обоза» встал сам Алексей Симонов, сын выдающегося писателя, ныне возглавляющий Всероссийский фонд защиты гласности. Да и прикамская общественность, включая Большое жюри краевого отделения Союза журналистов России, не осталась равнодушной.
Впрочем, если бы властям было за что ухватиться, то есть если бы в «Обозе», к примеру, не платились налоги, или тираж указывался не тот, или периодичность выхода не соблюдалась… Но, похоже, на этот счет в газете все чисто. Видимо, там действительно работают профессионалы. И среди журналюг, и среди «обслуги».
Но мы отвлеклись. Что касается других журналистов «Обоза» – штатных и внештатных, умных и глупых, талантливых и бездарных, молодых и не очень, – то особой роли в жизни редакции и, соответственно, в нашем повествовании они не играют. Работают они за штатом и строчат свою писанину в основном затем, чтобы заполнить пустующие страницы в «Обозе».
Вообще текучка в «Обозе» – дело привычное, редакторы, журналисты, водилы меняются с завидной частотой. Причина одна – не угодили начальству, то есть учредителю. Судите сами: мы даже не успели представить читателям всех работников редакции, как некоторых уже уволили, а другие в скором времени последуют за ними. Но тех, кто остался, можно смело назвать ветеранами писательского труда. И флаг им в руки.
Еще одна особенность «Обоза». Кто ушел из этой газеты, почти всегда возвращается обратно. Хотя, как сказал один поэт, «по несчастью или счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места». Но возвращаются. А что делать?
А есть еще при редакциях журналисты-рекламщики. Они состоят в штате рекламного отдела и пишут заказные статьи. Чаще всего заказчиками выступают депутаты или «кони», то есть кандидаты в депутаты, крупные фирмы накануне своих юбилеев и «черные» заказчики, которые хотят облить грязью, за счет газеты, разумеется, кого-то из своих противников, чаще всего по бизнесу. Сами же остаются в тени.
Правда, это написано не про «Обоз». В оппозиционную газету «чернота» ходит редко, а рекламу дает неохотно.
Обозревательские журналюги, естественно, имеют свои псевдонимы. К этому их принуждает не столько оппозиционный характер газеты, сколько то обстоятельство, что в одной газете каждый выдает на-гора по нескольку материалов, иногда совершенно на разные темы. Например, Ветлугин криминальные и спортивные темы подписывает одной, мужской, фамилией – Андрей Волк, а культуру и медицину – женской. Имя – Екатерина Облонская.
Есть в «Обозе» еще один псевдоним – Захар Злобин. Но под ним подписываются все те, кто пишет передовицу на злобу дня. «Злобой» попеременно становятся то губернатор, то мэр, то главный полицейский края, то премьер местного правительства, то министр культуры, то начальник департамента образования. И, соответственно, дела, которые они вытворяют. Это не считая тех экстренных событий, которые в недавнем прошлом всколыхнули не только Прикамск, но и всю страну: крушение самолета чуть ли не в центре города, пожар в ночном клубе, «ограбление века» и сорвавшийся с тормозов «бешеный» автобус.
Вообще «Обоз» не был бы «Обозом», если бы его пороги начиная с самого утра не обивали недовольные всем, что только можно себе представить в нашей жизни, искатели правды: от обычных пенсионеров до навороченных депутатов и крутых бизнесменов.
Халява
Журналистскую братию Прикамска можно разделить на три категории. Условно, конечно. Первая – это старая гвардия, которую составляют те, кому за полтинник или около того. Все они когда-то в большинстве своем окончили истфак местного универа, так как своего журфака в Прикамске тогда еще не было. И начинала старая гвардия свою деятельность либо в «Молодой гвардии», комсомольской газете тех лет, либо в главной областной газете «Прикамская звезда», либо в «Вечерке». Тогда других газет в Прикамске не существовало, не считая, конечно, заводских многотиражек. Но это как вторая лига в футболе.
Почти все они – члены Союза журналистов. Для них звание члена сродни званию заслуженного артиста или мастера спорта.
Вторая группа – молодежь. В основном – выпускники местного журфака. Или его студенты, кто – очно, кто – заочно. Переходят из одной газеты в другую, из одной радиостанции в соседнюю, из обычного ТВ – в кабельное. Все это, естественно, ради большего заработка. Знают друг друга как облупленные, так как почти все – однокашники. Общаются. Вместе выпивают. Женятся и расходятся. Многие из них впоследствии уходят из журналистики и занимаются добычей хлеба насущного чаще всего в рекламном бизнесе или в качестве помощников каких-нибудь депутатов. В Союз журналистов не стремятся, так как «он ничего не дает», а о бесплатных похоронах думать им еще рано. Кстати, бесплатный последний путь – единственная привилегия членов этого творческого союза, самого многочисленного в Прикамском крае, да и во всей стране.
В такую газету, как «Прикамский обозреватель», молодежь работать не идет, поскольку она, как мы уже сказали, считается оппозиционной. После работы в ней журналюг неохотно принимают на службу в другие издания, а практика в «Обозе» не всегда принимается деканатом журфака. Поэтому тех, кто там все же работает, хоть и нельзя назвать героями, но что-то героическое, согласитесь, в их профессии есть.
Третью группу составляют, назовем их по-футбольному, легионеры. Именно так, а не случайно попавшие в журналистику люди. Они пришли в этот вид человеческой деятельности не по образованию, а по призванию, если угодно, по зову души, когда уже не писать не можешь и, что самое главное, когда тебе есть что сказать. При этом легионеры уже успели поработать и врачами, и экономистами, и историками, и электротехниками, и юристами, и даже философами. Это в основном люди среднего поколения, которым примерно лет под сорок. На пресс-конференциях, кофе-брейках и в перерывах между брифингами держатся обособленно и общаются в основном между собой. Также выпивают и базарят за жизнь, которую знают лучше, чем молодежь.
Теперь несколько слов о журналистской халяве. О, это сладкое слово – халява! Журналюги уже привыкли к тому, что на этих самых прессухах им дарят подарки. О ручках и блокнотах можно даже не вспоминать. Это все уже давно считают само собой разумеющимся. Но помимо этих, в общем-то, нужных и полезных всякому писаке вещей, их задаривают футболками (у Андрея их больше сотни), банданами и бейсболками, компьютерными флешками, пряниками, хлебобулочными изделиями, шоколадками – и даже водкой и виски, не говоря уж о шампанском перед каждым Новым годом. Особенно часто это происходит на так называемых пресс-турах, когда журналюг садят в автобус и везут – за казенный, разумеется, счет – куда-нибудь в Тьмутаракань. Там их задарма кормят и поят, затем показывают достопримечательности и рассказывают о том, как хорошо жителям этого муниципального образования стало после того, как их город (село, поселение, городишко) объявили «культурной столицей Прикамья»: есть такая краевая программа. Затем – обед с обильным возлиянием, и дальше – под пьяный шум и галдеж – домой! Еще и в дорогу с собой дадут.
У Ветлугина в доме и на рабочем месте в редакции целый музей из таких вот подарков, больше напоминающий лавку старьевщика. Чего там только нет! Чайные и винные бокалы. Кофейные пары и ложки. Спички и зажигалки. Конфеты и шоколадки. Жевательные резинки, детское мыло «Зайка», маленький конструктор типа лето с логотипом какой-то фирмы. Шейные платки, статуэтки, памятные медали, значки, брелоки, пепельницы. Мешочки с кристаллической пищевой солью, добытой в шахте, и угольные булыжники с горно-обогатительного комбината. Холщовые сумки и полиэтиленовые пакеты. Футбольные и теннисные мячи. Хоккейные шайбы, клюшки, ракетки, лыжные шапочки, нагрудные жилетки с номерами и клубная атрибутика. Защитные каски шахтеров, омоновские балаклавы и головные фановские уборы. Есть даже шерстяные варежки, перчатки из козьего пуха, диванные подушки и летние зонты.
Особое место в его коллекции занимают упаковка таблеток от простатита, пачка презервативов, банка сухого козьего молока и контейнер с торфяной грязью. Правда, какие места ей мазать, Ветлугин так и не узнал до сих пор. Так и пылится банка за стеклом на музейной полке в его домашнем кабинете.
Это не считая календарей, которые он просто раздает налево и направо, вымпелов, флажков, буклетов, ежедневников и тех же блокнотов.
Все эти побрякушки-безделушки для Ветлугина – словно трофеи у воина-освободителя, моржовые клыки у чукчи-добытчика или скальпы у индейцев племени чероки. В редакции шутят, что ему можно открывать киоск на китайском рынке.
На дверце его домашнего холодильника нет живого места от магнитов. В домашней библиотеке сотни три подаренных авторами книг и художественных каталогов, а музыкальных дисков с песнями местных знаменитостей всех мастей ему не прослушать до конца жизни. А ведь есть еще картины (правда, их не так много), эстампы, карикатуры, фотографии, афиши и флаерсы с дарственными надписями.
Короче, вся эта дребедень может составить хорошую экспозицию в каком-нибудь провинциальном музее. Кому-кому, а Андрею это хорошо известно, так как он перебывал в большинстве районных музеев и художественных галерей Прикамского края.
Другой бы выбросил все это к черту, но… Память есть память. Будет что вспомнить на старости лет. Дипломами и благодарностями увешано полстены в редакции. Больше, чем у всех журналистов «Обоза», вместе взятых за всю его историю.
А еще он посещает бесплатные концерты, театральные и кинопремьеры, спектакли, выставки и вернисажи, презентации и фуршеты, юбилеи художников, актеров, режиссеров и писателей, корпоративы спортивных федераций, олимпийские, пушкинские и учительские балы. А еще футбольные и прочие матчи и соревнования. И даже два раза в неделю он ходит в фитнес-клуб с финской сауной и турецкой баней, где изматывает себя качанием железа.
И последнее. В «Обозе», как и во всех нормальных конторах, иногда собираются на так называемые корпоративы. Это когда сотрудники отмечают дни рождения и всенародные праздники: Новый год, День печати, 8 Марта, 23 Февраля и день рождения газеты. Обычно на эти праздники все скидываются по принципу «кто сколько может». Покупаются легкое вино, шампанское, фрукты и конфеты. Ну и, само собой, торты.
День рождения же организовывает сам именинник. Он покупает примерно то же самое. Иногда приносит из дома выпечку собственного приготовления: пиццу или пироги. А остальные сотрудники скидываются, к примеру, по сто рублей. Если юбилей, то побольше. Либо вручают деньги вместе с поздравительной открыткой со своими подписями, либо покупают имениннику то, что тот просит: книгу, фильм, «музыкалку» на DVD или флешку.
Раньше на этих празднествах можно было пить водку или коньяк, но потом шеф, то есть учредитель, запретил, так как сам давно уже не бухал. Впрочем, никто не мешает продолжить это дело где-нибудь в другом месте. Например, в близлежащем кафе. Что наши журналюги и делают.
А ведь есть еще несколько журналистских праздников типа Дня печати советской, Дня международной солидарности журналистов и так далее. А у Андрея дополнительно есть еще и День спортивного журналиста, и День музыки, и День театра, и День кино, и День физкультурника, и День работника культуры, и тому подобное. Так что почти каждый день – праздники. Как говорится, опять нет повода не выпить.
Ну и в завершение скажем, что газета – это производство. Как на заводе. Есть закон: каждые полгода информация в мире удваивается. Поэтому газеты только успевают ее подавать. Поэтому нужны бодрые штамповщики, а не золотые перья. Что, собственно, и происходит в «Обозе».
А для Андрея, главного нашего героя, первична журналистика слова, а не журналистика факта. Но, как всякий творческий человек, журналист Андрей Ветлугин хочет удивить мир своей писаниной: как артист – новым Гамлетом, музыкант – неимоверным скрипичным пассажем, художник – невиданным пейзажем.
Но творчество в журналистской профессии составляет всего процентов тридцать, остальное – ремесло.
А если взять искусство вообще, то оно лишь на десять процентов состоит из правды, на девяносто – из фантазии. Так что думайте сами, когда будете читать какую-нибудь газету или журнал.
