Вадим Панов
Ручной Привод
Без «искры».
Человека, что сидел напротив Скотта, больше нельзя было назвать человеком.
Пандора взяла в руки ножницы и подошла к Скотту.
– Гарри, ты меня слышишь?
Бессмысленность взгляда Скотта была иного, нежели у донора, рода. Гарри оглушен, подавлен, ошарашен, ему нужно прийти в себя.
И как можно быстрее.
– Гарри! – Пандора ударила мужчину по щеке. Потом еще раз. – Гарри!
Скотт медленно поднял голову. Сфокусировал мутный взгляд на женщине. Открыл рот, шевельнул нижней челюстью, пытаясь выдавить слово. Со второй попытки у него получилось.
– А?
– Слышишь меня?
– Плохо…
Значит, все в порядке: «плохо» было первым словом у всех клиентов Пандоры.
– Плохо слышишь или тебе плохо? – уточнила женщина.
– Мне плохо.
Да, все в порядке.
– Тошнит?
– Да.
– Болит?
– Да.
– Где?
– Везде.
– Очень хорошо.
Скотт судорожно вздохнул:
– Я умер?
– Почти.
– Ты не говорила, что я почти умру.
– Извини, Гарри, – пожала плечами женщина, – во время рекламной кампании о некоторых аспектах сделки упоминать не следует.
– Ты меня обманула.
– Ты жив.
Оспаривать это заявление Скотт не стал.
– Развяжи меня.
Пандора аккуратно разрезала ножницами скотч и помогла мужчине встать на ноги. Поддержала, когда он пошатнулся.
– Нормально?
– Думал, будет хуже. – Гарри постепенно приходил в себя. – Пить хочу.
– Выйдем – попьешь.
Пандора отпустила руку Скотта, подошла к небольшому кейсу, который принесла в подвал до начала ритуала, и присела перед ним на корточки.
– Бомба? – хладнокровно поинтересовался Гарри, разглядывая нутро распахнувшегося чемоданчика.
– Пластиковая взрывчатка.
Восемь аккуратно выложенных белых брусков, проводка, детонатор и таймер, который Пандора выставила на шестьдесят минут. Скотт перевел взгляд на донора, помолчал и произнес:
– Он выглядит как полный кретин.
– Овощ, – подтвердила женщина. – Его «искра» искалечена, процесс необратим и неизлечим. Он ничего не помнит, ничего не знает. У него нет имени и нет инстинктов. Даже инстинктов.
– Круто, – тихо произнес Гарри.
– Зато ты стал другим.
– Еще неизвестно.
– А мне кажется, ты уже все понял.
Страх ушел. Червяк, пожирающий душу с самого первого дня, умер. Растворился в безумии другого человека, захлебнулся в чужой храбрости.
Скотт пронзительно посмотрел на донора. Пандора улыбнулась.
– У тебя получилось. – Он не спрашивал.
– Я обещала. – Она не отвечала.
Гарри поправил рубашку, прошелся по комнате и уже другим, деловым, тоном спросил:
– Зачем ты хочешь его взорвать? Насколько я понимаю, наш друг никогда никому ничего не расскажет.
– Его обнаружение вызовет ненужные вопросы, – объяснила Пандора. – Как получилось, что сравнительно молодой, полный сил мужчина неожиданно исчезает, а затем обнаруживается в заброшенном доме в состоянии овоща? Люди падки на нездоровые сенсации. Полиция начнет копать.
– Но вряд ли до чего докопается.
– Тем не менее это риск. И риск, в первую очередь, для тебя, Гарри. Если же от тела останутся одни фрагменты, то никому не придет в голову связать обнаруженные останки с исчезновением маленького человечка. Скорее полиция подумает, что здесь устроили разборку твои коллеги.
– Пожалуй, – усмехнулся Скотт.
– Спасибо. – Пандора надавила на кнопку, и таймер начал обратный отсчет. – Открывай дверь, Гарри, за нею тебя ожидает новая жизнь.
* * *
Пожар, к счастью, не начался. Гореть в подвале было нечему, а деревянные перекрытия схватиться не успели, повезло то есть. Но разворотило дом знатно. Обрушились половина крыши, северная и западная стены и большая часть пола первого этажа. Подвал же представлял собой яму, наполненную строительным мусором, среди которого изредка попадались вкрапления красного. Немного крови и мяса, смешанные с пылью, камнем и деревом.
– Для чего она устроила взрыв? – пробормотал Ясень, разглядывая руины.
– Ей нравится, – тихо ответил Карбид.
– То есть логичного объяснения нет?
– Меньше следов, меньше проблем с полицией. – Герман поковырялся в куче мусора, не нашел ничего интересного и прошел чуть дальше. – Можно сказать, Пандора делает нам одолжение. – Наклонился и подобрал лежавший возле куска стены указательный палец. – Ни тела, ни «искры». Она отняла у него не только жизнь, но и Вечность.
Не совсем верно: «искра» донора еще жива. Искалеченная, сломанная, не сумевшая подняться с Земли, она ушла в Отстойник Ручного Привода, ждать… Конца. У этой «искры» не будет будущего, не будет вечного «сейчас». И все, что могут сделать для нее Карбид и Ясень, – отомстить. Расплатиться с «резчиком», отправив Пандору на второй круг.
Герман внимательно посмотрел на помощника:
– Ясень, я хочу, чтобы ты провел осмотр.
– Как скажешь, – кивнул Виктор, но тут же, вспомнив, начал: – Кстати, мне не нравится кличка, которую ты мне…
– Это не кличка, а псевдоним, и сейчас не время его обсуждать, – угрюмо прервал Ясеня Карбид. – Я хочу, чтобы ты провел осмотр.
– Следов же не осталось.
– Она могла допустить ошибку. – Карбид закурил. – И еще я хочу посмотреть, как ты проведешь осмотр. Это экзамен.
– Я сдал все экзамены.
– Тем лучше. Считай, что все вокруг настоящее. – Герман стряхнул пепел. – И поторопись, пожалуйста: минут через пятнадцать прибудет полиция.
Дом – обычный, недорогой «сандвич», стоял на отшибе, однако гулкий взрыв наверняка привлек внимание. Не мог не привлечь. Вскоре на разбитой дороге появятся синие патрульные машины. За ними, возможно, подтянутся зеваки из числа окрестных фермеров. Выйдут из пикапов и встанут под дождем, таращась на останки строения. Но это – вскоре. А сейчас здесь работают другие специалисты.
Ясень вытащил из кармана коммуникатор и надавил на несколько кнопок.
– Черепаныч, данные по «искре» есть?
– Файл уже отправлен.
– Отлично. – Виктор потыкал в экран стилусом, вызывая пришедший файл, затем включил диктофон и принялся читать: – Донор – Ричард Стивен Джонсон, похищен, судя по полицейским записям, около восемнадцати часов назад. Причина тревоги… – Ясень посмотрел на Карбида, тот нехотя кивнул. – Причина тревоги – нарушение первого уровня. Умышленное повреждение «искры». Причина смерти – взрыв. Поврежденная «искра» находится в Отстойнике. Осмотр места преступления проводят комендант Подстанции Герман Пивоваров и старший помощник коменданта Виктор де ла Вега. Место преступления идентифицировано как заброшенная ферма…
Ясень сбился, поймав себя на мысли, что положенные по инструкции действия выглядят как-то… глупо. Кому, скажите на милость, какому кретину из какого Царства интересно, как именно «идентифицировано» место преступления, кем и почему? Кого вообще волнует, где именно «резчик» изувечил очередную «искру»?
Виктор выключил диктофон. Герман улыбнулся. Судя по всему, он ждал, что напарник поступит именно так.
– Какой по счету? – хмуро осведомился Ясень.
– Третий.
Начал накрапывать дождь, сигарета Карбида намокла, и он щелчком отправил ее в груду мусора.
– Почему ты думаешь, что это Пандора?
– А кто еще?
Виктор пожал плечами.
– Она отправила на второй круг коменданта Подстанции… После такого с Земли надо уходить. Пандора ведь не идиотка, должна понимать, что ты станешь искать ее с особой старательностью.
– Пандора нарушила закон, – ровно ответил Карбид. – А у меня работа такая: искать преступников с особой старательностью.
– То есть не важно, что речь идет о Горелом?
Герман поежился – вода проникла за ворот серого свитера – и спрятал руки в карманы штанов.
– Почему спрашиваешь?
– Хочу понять, как ты относился к Горелому.
– Зачем?
– Я занял его место и должен знать, что меня ждет. Как мы будем уживаться?
Карбид кивнул, показывая, что понял смысл вопроса и согласен с ним, помолчал, изучая какую-то деревяшку под ногами, а затем поднял голову и посмотрел в глаза Ясеня.
– Горелый был моим другом.
Да уж, слухи о том, что на Подстанции все поставлено с ног на голову, оправдались. «Был моим другом»? А ведь речь идет об освобожденных, раскрывшихся «искрах», принадлежащих разным Царствам!
– Невероятно, – негромко бросил Виктор.
Замечание Карбид пропустил мимо ушей.
– Но ты займешь его место только в том случае, если сам этого захочешь. – После чего качнулся с пятки на носок и официальным тоном продолжил: – «Резчики» уникальны, их очень мало, единицы. И не каждый соглашается вернуться на Землю, но если уж вернулись, то попадают в полную зависимость от пославшего Царства. Именно поэтому я считаю, что мы имеем дело с Пандорой. Она не ушла, потому что ей не разрешили.
* * *
– Зачем мы сюда приехали? – поинтересовалась Пандора.
– Посидеть в тишине, – спокойно ответил Скотт.
– И все?
Покинув дом, кортеж из двух машин некоторое время мчался по автостраде к городу. Однако примерно через двадцать миль водители повернули на грунтовую дорогу, углубились в лес и остановились на небольшой поляне. С трех сторон ее окружали деревья, с четвертой омывало небольшое озеро. Скотт, который сидел рядом с Пандорой, ничего не говорил своим людям, а значит, приказ ехать в это уединенное местечко они получили заранее.
Пандора знала, зачем Гарри велел ехать в лес – почти все ее клиенты поступали именно так, однако виду не показала. С другой стороны, совсем не реагировать она тоже не могла, чтобы не вызвать подозрений, а потому спросила, куда они едут? Скотт ответил, что это сюрприз, и Пандора сделала вид, что поверила.
Выйдя из остановившейся машины, Скотт медленно подошел к берегу и уселся на большой плоский камень, лежащий у самой воды. Места хватило и для Пандоры, которая разместилась рядом, касаясь плеча Гарри. Около минуты она, беря пример со Скотта, разглядывала спокойное озеро, после чего и завела разговор.
– Я хочу посидеть в тишине.
– Обязательно здесь?
– Я люблю бывать на природе, – отозвался Гарри. – Я вырос в Огайо, на ферме, так что эта страсть у меня в крови.
– Сочувствую.
Он улыбнулся:
– Спасибо.
Они помолчали еще пару минут, а затем Скотт, продолжая смотреть на озеро, попросил:
– Хочу услышать правду.
«Вот те на!»
Пандора ожидала совсем иного разговора, совсем других слов, а потому ответила на секунду позже, чем должна была:
– Какую правду?
– О тебе, – объяснил Гарри. – О нас. О том, что мы натворили.
– Мы совершили преступление.
– Это понятно.
– Нет, не понятно. – Пандора решила подыграть Скотту. – Хочешь знать правду? ОК. Ты ее узнаешь. Убийство – мелочь. Мы замазались гораздо сильнее.
– Мы?
– Ты и я, – уточнила женщина.
– Что же может быть хуже предумышленного убийства? Или ты имеешь в виду похищение?
– Я имею в виду убийство «искры».
– Убийство чего? – От удивления Скотт позабыл играть невозмутимость: обернулся и посмотрел на женщину.
Которая осталась спокойна.
– Ты действительно хочешь знать правду?
– Да, – поколебавшись, ответил Гарри. – В своих делах я предпочитаю искренность. Что такое «искра»?
– Ты. Я. Каждый твой громила. Донор. Любой человек. – Пандора обхватила руками согнутые ноги и положила подбородок на колени. – Ты когда-нибудь ходил в церковь, Гарри?
– Разумеется.
– В таком случае ты знаешь, что в каждом из нас живет нечто бессмертное, нечто ценное, нечто, что делает нас нами.
– Душа.
– На самом деле ее называют «искрой», – поправила его женщина. – Она появляется при рождении. Входит в тебя, становится тобой, собственно, она и есть ты. А ты есть она. Ибо наше тело всего лишь прах. Временный сосуд.
– Я ожидал чего-то более неожиданного, – разочарованно признался Скотт.
В церковь он, возможно, и ходил, но особо там не прислушивался.
– Ты не в кинотеатре, – грубовато отрезала Пандора. – Ожидать неожиданного будешь там. Сейчас же слушай правду.
– Которая заключается в существовании Троицы?
– Которая заключается в том, что «искры», Гарри, рождаются только здесь, на Земле. Нет во Вселенной другого места, где бы они появлялись. Представляешь, Гарри, – нету! – Пандора грустно улыбнулась. – Все есть: величие, красота, сила, вечность… все! А «искры» приходят исключительно отсюда.
– Что значит «приходят»?
– Ты правильно подумал, Гарри, – кивнула Пандора. – Оставляя Землю, «искры» устремляются во Вселенную. К звездам. К Вечности. В мире сильных нашему праху нечего делать.
– Повторяю: я ожидал услышать правду, – в голосе Скотта проскользнули угрожающие нотки.
– Тебе трудно поверить, но Земля – это детский сад. А твои «серьезные» дела и «сложные» проблемы – лишь игры в песочнице. – Пандора продолжила говорить так, словно Гарри ничего не произнес. – Наша жизнь здесь – это становление. Мы учимся быть собой и, что самое главное, решаем, какими мы будем потом. Выбираем путь. А их всего два, Гарри, всего два Царства. Без полутонов. И каждое из Царств заинтересовано в том, чтобы ему досталось больше «искр».
– Зачем?
– Чтобы утвердить свою власть. Разве непонятно?
– Но ведь «искры» бессмертны.
– Здесь, Гарри, здесь, в детском саду. Наверху другие правила.
– Получается, там так же, как и у нас, – после короткой паузы произнес Скотт.
– Очень похоже, – подтвердила Пандора. – Ведь «там» – тоже мы. Только в ином обличье.
Вновь пауза.
– Ты собираешь «искры»?
– Да. Ты заинтересовал мое Царство, и я была послана сделать так, чтобы ты гарантировано попал к нам.
– В чем же гарантия?
Он спросил, хотя уже догадался.
– Мы с тобой, Гарри, совершили самое страшное преступление из всех возможных, – с мстительным удовольствием ответила женщина. – Мы уничтожили «искру» донора. Я искалечила ее, теперь она не сможет подняться во Вселенную, достичь звезд и обрести Вечность. Она погибнет. Мы вмешались в Промысел.
– Ты говорила, что «искры» на Земле бессмертны.
– Есть исключения. – Пандора посмотрела на Скотта. – Такое преступление нельзя искупить или замолить. Так что теперь ты наш, Гарри. Навсегда.
– Чем мне это грозит? – быстро спросил Скотт.
– Ничем. Кроме того, что ты уже ничего не изменишь.
– А чем это грозит тебе?
– Меня еще должны поймать.
– Кто?
Пандора легко рассмеялась.
– Земля слишком ценное место, чтобы оставлять его без присмотра. Здесь есть те, кто следит за порядком.
– Воспитатели?
– Я ведь сказала: следит за порядком, а не утирает сопли. Вмешиваться в дела людей им запрещено. Собственно, всем запрещено. И они за этим следят.
– Кто они?
– Я ведь сказала: тебе ничего не грозит. Они уже не смогут выдернуть из тебя то, что стало твоим. И не смогут спасти «искру» донора.
Скотт в задумчивости провел ладонью по камню.
– А что сделают тебе? Если поймают, конечно?
– Отправят на второй круг.
– Как это?
– Для вернувшейся «искры» законы Земли несколько другие, – объяснила Пандора. – Я могу улететь в любой момент, но если меня убьют в этом теле, если я не успею убраться и умру, то моя «искра» вновь возродится. Девственно чистой, как в первый раз. Вся моя память, мое «Я» – все уйдет. Начнется второй круг.
– Ты сильно рискуешь, – помолчав, произнес Гарри.
– Я знаю.
– Оно того стоит?
Он имел в виду возвращение. Ее работу здесь. Он хотел услышать, какую награду получит «резчик» за свой риск. Не услышал. Награда обещана, награда весомая, даже по меркам Вселенной. Еще было упоение от работы, от использования своего дара. Еще – наслаждение жизнью здесь, среди таких слабых, еще не развитых «искр». Все было.
– Да, – ответила Пандора. – Оно того стоит.
И поймала себя на мысли, что ответила уверенно, но без той железобетонной твердости, которую чувствовала раньше. Казалось, каждый новый донор отнимал у нее частичку самоуверенности.
Или так только казалось?
– Теперь поговорим о воспитателях, – произнес Скотт. – Где их база? Было бы интересно заглянуть.
– Ты с ними познакомишься, – пообещала Пандора. – Неужели ты думаешь, я рассказала тебе правду из вежливости? Пройдет несколько часов, милый Гарри, и к тебе придут. Сначала расспросят обо мне, а после сотрут тебе память. И ты никогда не вспомнишь ни наше маленькое приключение, ни этот разговор.
На этот раз Скотт молчал довольно долго. Так долго, что Пандора даже подумала, что ошиблась в нем. Неужели он не попытается…
«Не ошиблась!»
Попытается, конечно, попытается. Все пытаются. Отчего-то заказчики мнили, что останутся должны ей. Или что в «целях безопасности» следует избавиться от нежелательного свидетеля. Все-таки духовная нищета, характерная для нынешнего «цивилизованного» человека, вызывает умиление. Вот раньше, веке, этак, в девятнадцатом, или уж тем более в пятнадцатом-шестнадцатом, ни один заказчик и помыслить не мог о нападении на демона. Сразу понимал, что не светит. Отравить, правда, пытались, другие агенты Пандоре о таких случаях рассказывали, но чтобы вот так нагло, с оружием, лицом к лицу… Глупеют людишки, откровенно глупеют.
«Разобраться» с Пандорой Скотт решил на обратном пути, когда они шли к машинам. По дороге Гарри галантно поддерживал женщину под руку, но в пяти шагах от автомобилей остановился и грустно улыбнулся:
– Надеюсь, ты меня простишь?
Она вздохнула.
– Значит, мы приехали сюда не только поговорить?
– Разговор меня увлек, но… – Скотт обаятельно улыбнулся. – Ты права – есть и другое дело.
– Не веришь мне?
– Ты свидетель, – объяснил Гарри. – А потому вопрос веры звучит глупо. Это тебе любой адвокат скажет. Так ты меня прощаешь?
– Бог простит.
– Не думал, что ты в него веришь. Особенно после того, что я от тебя услышал.
– Я в него не верю. Я просто знаю о нем больше тебя.
Шестеро парней Скотта подготовились заранее, и подготовились, надо отдать им должное, очень хорошо. Не делая резких движений, не суетясь, не торопясь, они взяли Гарри и Пандору в кольцо, затем, когда Скотт закончил говорить, один из них сделал шаг вперед и прикрыл хозяина собой. Время пришло. Они подготовились хорошо, но все равно действовали по схеме. Когда сформировался круг, Пандора поняла, что стрелять будет только один из них, тот, что стоит напротив, или тот, что сзади. Так безопаснее.
– Прощай, Пандора.
А вот это совсем глупо. Договариваться с убийцами о сигнальной фразе – верх идиотизма. Дешевая театральность.
«Или он принимает меня за дуру?»
– Прощай…
Обратное сальто с места всегда производит впечатление. Тем более когда тело рисует дугу не меньше двух метров радиусом. Стрелять, как выяснилось, должен был тот, кто стоял лицом к ней. И это хорошо. Потому что в тот самый момент, когда он надавил на спусковой крючок, Пандора уже укрылась за спиной другого бандита. Который и принял предназначенную ей пулю. Мгновение – и его пистолет оказался в руке Пандоры. Выстрел в убийцу – так было надо, он уже выстрелил и не остановится. А вот остальных можно пожалеть.
Удар ногой, удар рукоятью пистолета, ребром ладони в кадык и апперкот. Пандора двигалась в разы быстрее обычных людей, била на порядок сильнее, невероятно точно, а потому у телохранителей Скотта не было ни одного шанса совладать с ней. Тем не менее с первого удара вырубился только тот громила, что получил в кадык. Остальным Пандора добавила. После чего заломила Гарри руку и прижала к капоту машины.
Бежать Скотт не пытался. Просить пощады тоже.
– Видишь, как все обернулось? – весело произнесла Пандора.
– Теперь я окончательно тебе поверил, – прохрипел Скотт.
– Ну, наконец-то. – И женщина, к большому удивлению Гарри, отпустила его. – Много же времени тебе понадобилось.
Скотт выпрямился и размял плечо, стараясь не смотреть на валяющихся вокруг телохранителей.
– Ты знала, что я захочу тебя убить?
– Все пытаются, – махнула рукой Пандора. – Наверное, именно поэтому мы вас и выбираем.
Гарри обдумал слова женщины и покрутил головой.
– Да, наверное. – И тут же широко улыбнулся. – Представляешь, я совсем не боялся. Ты их лупила, а я не боялся. – Он наслаждался своим новым «Я». – Это круто. Ты молодец, Пандора.
– Всегда пожалуйста, Гарри. Не будешь против, если я одолжу твою машину?
– Без проблем.
Скотт сопроводил Пандору до автомобиля, подержал дверцу, но прежде чем захлопнуть ее, осведомился:
– Еще увидимся?
– Не будем зарекаться.
– Но шансов мало.
– Ага.
– В таком случае – прощай.
* * *
– Шесть с половиной часов с момента преступления, – вздохнул Ясень, входя в кинозал. – А мы ничего не сделали.
– А что мы должны были сделать? – поинтересовался Карбид. – Поймать Пандору?
– Да, поймать! – с неожиданной горячностью ответил Виктор. – Она должна быть наказана!
Герман с пониманием покачал головой:
– Мы занимаемся ее поимкой четыре месяца. Как видишь, без особого успеха.
Тон коменданта был настолько близок к безразличному, что Виктор с недоумением посмотрел на напарника: шутит? Не похоже. Смирился с поражением? Тоже вряд ли: Карбида характеризовали как опытного и цепкого охотника. Тогда что?
– Мне казалось, коменданты Подстанции располагают большими возможностями для поиска преступников, – осторожно заметил Ясень.
– Если отойти достаточно далеко, то большое покажется маленьким, а маленькое исчезнет совсем, – глубокомысленно отозвался Герман. – Неподалеку от места преступления проходит оживленное шоссе. Нет сомнений в том, что Пандора и заказчик уехали по нему. Таймер был выставлен не меньше чем на час, то есть…
– То есть единственный наш шанс – заглянуть в прошлое донора?
– Совершенно верно. – Карбид не обиделся на то, что Ясень его оборвал. Или сделал вид, что не обиделся. Устроился в неудобном кресле, всем своим видом показывая, что готов к началу просмотра. Однако Виктор не считал, что разговор окончен.
– Я слышал, вы каким-то образом вычислили предыдущего донора.
– Да, – коротко подтвердил Герман.
– И пытались взять Пандору на месте преступления.
– И потеряли Горелого.
«Уж не в этом ли дело?!»
– Решил больше не рисковать? – с нехорошей улыбкой спросил Ясень.
«Неужели ты и теперь сохранишь спокойствие?»
Не сохранил. Но и злость, на которую рассчитывал Виктор, в глазах Карбида не появилась. Наоборот, вспыхнули веселые огоньки, на несколько мгновений разогнавшие вечное спокойствие Германа.
– Да, Ясень, я стал осторожнее. Не хочу потерять еще и тебя.
– Не называй меня Ясенем, ясно?!
Карбид расхохотался. Без издевки. Весело. Запрокинул голову и едва не пропустил удар взбешенного Виктора. Но именно – едва.
Герман перехватил кулак в сантиметре от лица. Крепко, до хруста, сдавил сжатую кисть напарника и, потеряв веселость, выдохнул:
– Не продолжай. – Помолчал. – Не надо.
Ясень кивнул, коря себя за то, что не сдержался.
– Вот и хорошо. – Герман отпустил руку. – Садись.
Ну что ж, будем считать конфликт временно улаженным. Виктор опустился в кресло и хмуро спросил:
– Как вам удалось выйти на донора?
– Расскажу, – пообещал Карбид. – Потом как-нибудь. – И повернулся к старику в черном, молча ожидающему окончания разговора: – Аскольд Артурович, мы готовы к просмотру.
Арчибальд кивнул.
Кинозал Подстанции был небольшим, древним и очень уютным. Белый экран висел позади небольшой сцены, даже не сцены, а возвышения, подходящего скорее для лектора, чем для актеров. Справа от двери – стопка ярко-красных пластиковых ведер. Десять рядов простеньких кресел по пять в каждом, позади них – престарелый кинопроектор. Будка для киномеханика не предусматривалась, а потому Аскольд Артурович хранил свое «хозяйство» тут же. Вдоль задней стены были выставлены столы с оборудованием для перемотки и склейки пленки, плюшевое кресло, шкафчик и множество металлических коробок с пленками.
Услышав слова Карбида, старик выключил свет, проектор ожил, застрекотал, и на экране появились черно-белые кадры.
Дождь, улица, вечер. Человек идет по тротуару.
– Зачем смотреть похищение? – шепотом спросил Ясень.
– Некоторые агенты заставляют заказчиков приходить на ритуал в маске, – также тихо ответил Карбид. – Если Пандора поступила так, нам придется выходить на ее клиента через похитителей.
– Пожалуй, – после короткой паузы согласился Ясень и, когда на экране появилось изображение фургона, аккуратно записал его марку и номер.
Следующие за похищением несколько часов жизни киномеханик промотал в ускоренном темпе: сначала чернота, затем изображение помещения. Последнее пристанище Ричарда Стивена Джонсона, взгляд изнутри.
– Мы там были, – едва слышно пробурчал Карбид.
«Только выглядело оно хуже», – мысленно добавил Виктор.
Когда же на экране открылась дверь и в комнату вошли Пандора и Скотт, Карбид и Ясень машинально подались вперед.
– Она? – осведомился Виктор, внимательно разглядывая женщину.
– Да.
– Красивая.
Пленка у Аскольда Артуровича оказалась не лучшего качества: иногда изображение теряло резкость, иногда уходило вбок или вверх, однако это не помешало Ясеню оценить изысканную прелесть Пандоры.
– Клон, – равнодушно отметил Карбид. – Вырастила тело по особому заказу.
А еще – пылающий огонь полностью раскрывшейся «искры», придающий невообразимый блеск глазам и царственную уверенность жестам.
Виктор поймал себя на мысли, что готов любоваться Пандорой часами.
«Она ведь преступник! Я должен ее поймать! – Смутился. Но следом пришла еще одна мысль: – А что Карбид прячет под маской безразличия? Неужели не видит, что Пандора…»
– Очень красивая, – вслух повторил Ясень.
Герман промолчал. По всей видимости, его запас эмоций на ближайший час исчерпался в стычке.
Сцену ритуала просмотрели в тишине, и лишь в самом конце, когда донор потерял сознание и картинка оборвалась, Виктор поинтересовался:
– Для чего аттракцион?
– Чтобы произвести впечатление на заказчика. – Пауза. – Ей это нужно. – Карбид повернулся к киномеханику. – Аскольд Артурович, вы не передадите Черепанычу кадр с физиономией клиента?
Старик включил свет, подошел к коменданту, на ходу вынимая из кармана маленький блокнот, что-то написал в нем карандашом и протянул Карбиду:
«Уже отдал».
– Он немой? – негромко спросил Ясень, выйдя из кинозала.
– Не хочет ни с кем разговаривать.
«На Подстанции работают странные ребята…» Похоже, эту аксиому придется вспоминать часто.
– И давно?
– Горелый говорил, лет триста.
Карбид остановился под плакатом «Учебные фильмы – лучший путь к самосовершенствованию!» и достал из кармана джинсов мятую пачку сигарет.
– Зачем тебе имя заказчика? Хочешь его наказать?
– А если так? – прищурился Карбид. – Он знал, на что шел.
Виктор нахмурился:
– Не имеешь права.
– А кто узнает?
– Я не позволю.
– Я – комендант, – веско напомнил Герман. – Ты обязан мне подчиняться.
– До тех пор, пока твои приказы законны.
– Живешь по инструкциям?
– Собираюсь их соблюдать.
Тяжелый взгляд Карбида танком уперся в Ясеня, но тот выдержал.
«Думаешь меня обломать? Не выйдет!»
– Здесь будет порядок, – твердо произнес Виктор. – Ясно?
– Здесь был, есть и будет Ручной Привод, – не менее твердо отозвался Герман. – И мы, те, кто с ним работает.
– Ты не бог.
– Я и не претендую.
Карбид так и не закурил. Вертел в руке пачку, но сигарету не вытащил. И теперь, опустив голову, уставился на нее, словно вместо «Минздрав предупреждает…» на ней были начертаны Откровения.
– Скажи, Виктор, зачем ты вызвался на Подстанцию?
– Меня назначили.
– Комендантами назначают только добровольцев. – По губам Германа скользнула тень усмешки. – На что надеешься? На что рассчитывал, отправляясь сюда?
– Считаешь меня карьеристом?
– Еще не знаю, – вздохнул Карбид, убирая пачку в карман. – Но симптомы налицо.
– А даже если так? – Ясень холодно улыбнулся. – Здесь будет порядок. Сотрудники будут работать как положено. Здесь будут соблюдаться законы. И какая разница, карьерист я или нет?
– Либо смысл твоих действий – работа. Либо – получение благодарностей, поощрений и продвижение по служебной лестнице.
– В нашем Царстве эти вещи взаимосвязаны, – высокомерно произнес Виктор.
– Но мы на Земле, – напомнил Карбид.
– Мы, мой друг, на Подстанции. – Ясень помолчал. – Я знаю, что не нравлюсь тебе…
– Не в этом дело, – мягко перебил его Герман. – Ты есть, и с этим надо считаться. И еще нам вместе работать. А значит, мы должны доверять друг другу.
– Работать по правилам, – подчеркнул Виктор.
– Ну, да… – Карбид вздохнул. – Я не собирался трогать заказчика. Мы просто навестим его и выясним, знает ли он что-нибудь о дальнейших планах Пандоры.
– Она не идиотка, чтобы откровенничать с клиентами.
– Все ошибаются, Ясень, все.
* * *
– Привет! – Юля вынырнула в прихожую и чмокнула Олега в щеку. – Разогреешь ужин сам, ладно? Не обижайся! Пожалуйста!
Последние слова она произнесла, скрывшись в комнате.
– Без проблем.
Олег разулся, прошел на кухню, поставил на плиту кастрюлю с водой – в его понимании «разогреть ужин» означало сварить пельмени – и направился в комнату переодеваться. Офисный костюм и галстук в шкаф, сорочку и носки в стиральную машинку, треники, майка – и блаженное безделье…
Юля обнаружилась в привычной позе: лежа на тахте с ноутбуком под носом.
– Чем увлеклась на этот раз?
– М-м… Все тем же.
– Возвращениями?
– Почти.
«Не угадал».
Олег закрыл шкаф, зевнул и уточнил:
– Но связано с больницей?
– Ага, – кивнула девушка. – Я провела в Михайловской целый день.
– И чего выяснила?
«Включить игрушку или ну ее?» В принципе оставался еще один уровень, самый сложный, самый интересный. «Пройти сейчас или оставить до выходных?»
– Не очень много, но… – Юля допечатала абзац, задумчиво перечитала написанное и повернулась к Олегу. – Я с самого начала знала, что там что-то не так.
– Это было очевидно, – рассеянно кивнул молодой человек, продолжая размышлять насчет игрушки.
– Опять прикалываешься?
– Еще нет.
Девушка подняла левую бровь:
– С огнем играешь, Ольгерд. Обижусь – будешь знать.
Пришлось отставить компьютерные мысли и включаться в разговор по-настоящему.
– На что обидишься, Юла? Я ведь любя. Просто подшучиваю.
– Ты разогрел ужин?
– В процессе.
– А мне?
На плите зашумела вскипевшая вода. Олег улыбнулся:
– Пойдем на кухню.
Дальнейший разговор проходил за столом. Молодой человек суетился по хозяйству: засыпал пельмени в воду, поставил чайник, а Юля рассказывала последние новости:
– Я пошла к главврачу. Слушай, дядька – тот еще жук. Академик, врач отличный, хватка железная, всех в кулаке держит.
– Значит, в Михайловской порядок?
– У Митина все по полочкам, – подтвердила девушка. – Каждому свое место и свое дело. Врачи лучшие, медсестры лучшие, оборудование лучшее. Он мне похвастался, а потом по поводу возвращений так проехался, что я из кабинета вышла, будто оплеванная.
– Я сразу сказал, что эта твоя идея…
– Да заткнись ты! Дальше слушай! Короче, я решила с людьми поговорить, зря, что ли, тащилась? Опять же, если они такие крутые, можно материал сделать об их крутизне. Сейчас репортажи о ткачихах любят. С врачами поговорила, с Ольгой, а потом смотрю – дом стоит. На схеме его нет, а в реале – стоит. Я спрашиваю: что это? «Малая Земля», говорят. Корпус старый. Один из первых больничных корпусов, прикинь?
– Ну и что?
– Вот и я сначала: ну и что? А потом спрашиваю: внутри что? Фигня, говорят, всякая. Котельная резервная, морг старый и никому не нужный склад никому не нужных вещей. Вроде.
