Валентин Колесников
Галактическая Коалиция. Часть 2
Глава 11
В назначенное время Гаринов со своим маленьким отрядом прибыл в тренировочный зал. Всем троим, открылась картина, которая несказанно обрадовала своей достоверностью. У летающего диска, сверкающего своим неестественным блеском, как неоновая лампа, стоял Коперник в комбинезоне, точно таком же, как на Гаринов, Кразимове и Собинове. Гаринов, заприметив Афанасия Петровича, бросился к нему. Они обнялись, ощутив прикосновения, друг к другу. Алексей Алексеевич похлопал Коперника по спине, спросил:
– Где ты пропадал? Почему не давал о себе знать? – удивленно и отечески беспокойно спрашивал генерал.
– Здесь неудобно, – начал оправдываться Коперник, – не принято? – отстраняясь от Гаринова и подмигивая генералу, давая понять, что об этом ученый расскажет в свое время. Гаринов понял, что имел в виду Коперник. Не только прослушивание их разговоров, но и просматривание всего, что здесь происходило и происходит. Коперник добавил, – Господа, перед вами совершеннейший плазменный аппарат, в котором мы можем перемещаться в пространстве мгновенно на колоссальные расстояния по Земным меркам. Изменять габариты диска, сжимать или увеличивать форму на свое усмотрение. Кроме этого диск оснащен универсальным лучом, который имеет многообразное применение и при необходимости может мгновенно превращаться в смертоносное оружие, равно как и выполнять вполне безобидные функции… За уроком летательного аппарата никто не заметил, как в зал вошел Кечо. На нем был скафандр и прозрачный шлем, изолирующий его от жгучих лучей летательного аппарата. Он приблизился к группе поздоровался.
– Здравствуйте, господа!
Все дружно обернулись и кивком головы приветствовали вошедшего тренера, который, не теряя времени, стал давать указания.
– По приставной лесенке подымайтесь следом за Коперником. Он расскажет и покажет устройство диска изнутри. Научит вас управлять им. На практике каждый из вас будет пилотировать этот аппарат, совершенствуя навыки пилотажа на нашем полигоне, где, кстати, вы проведете учебные стрельбы.
Кечо еще не успел договорить, когда Афанасий Петрович уже взбирался по лестнице внутрь аппарата. За ним последовали остальные. Завершающим был Кечо. Он не мог взойти в сам аппарат, оставаясь стоять на последнем щабле лесенки. Его круглый шлем торчал из люка. Сквозь прозрачный купол шлема Кечо следил за всем, что происходило в кабине диска.
– Господин тренер, почему вы не подымаетесь к нам? – спросил любопытный Петр.
– Я, в отличие от вас всех, нахожусь в материальном мире и поэтому могу только наблюдать происходящее внутри плазменного летающего диска, где действуют совсем иные законы пространства и времени. Кстати плазма диска имеет температуру газообразной субстанции недопустимо высокие температурные характеристики, которые без защитной среды скафандра превратили бы мое тело в пар в считанные секунды.
– А, как же похищения людей этими аппаратами и даже коров с поля? – спросил неугомонный Петр.
– Об этом вам расскажет Коперник.
При этом Кечо взглянул на ученного с пониманием того, что-тот и этот вопрос не оставит без внимания. Афанасий Петрович в подтверждение слов тренера ответил:
– Вы, друзья все узнаете постепенно. Сейчас же по плану занятий у нас принцип действия и управление диском. Затем мы рассмотрим его функциональные возможности.
Коперник начал показывать на экране бортового компьютера, как управлять аппаратом, как менять его форму, как уходить в прошлое и в будущее и возвращаться в свое время. Эти манипуляции летательного аппарата поражали своими практически безграничными возможностями, особенно порождаемыми диском ложных фантомов, сбивающих противника с толку. А еще удивляло и тем, что, изменяя форму, летательный аппарат сохранял все внутренние габариты кабины, что противоречило всем законам физики материального мира и казалось не правдоподобным и не естественным. Гаринов, не переставая удивляться феноменальным возможностям аппарата, с восхищением сказал:
– С такой машиной нам никакие Селениты не страшны.
– Не скажите? – возразил Кечо, – По сравнению с человеком Селениты в разы быстрее проходят свой путь эволюционного развития, и если их не остановить во время Человечество будет вытеснено и перестанет существовать вообще, как вид и, как жизнь на планете Земля. Наша задача победить в этой войне. Сегодня подведете итоги занятий. А завтра у вас по плану практическая учеба на нашем полигоне. Коперник знает, что надо делать. Продолжайте тренировку. Я вас оставляю на сегодня.
С этими словами Кечо сошел вниз, помахал рукой и удалился.
– Ну, слава Богу! – с облегчением вымолвил ученый, – Как я ждал этого мгновения, друзья? Но времени у нас мало. Здесь нас никто не слышит и не видит, поэтому я могу говорить. Я сейчас для отвода глаз включу луч, так как будто я управляю им, показывая его работу для вас, – С этими словами Коперник набрал вязь кнопок на пульте управления, задавая программу бортовому компьютеру. За бортом диска вспыхнул яркий луч, рассек пространство зала и в метре от стены остановился.
– Видите его действие. Сейчас начнется его автоматический режим, пусть работает, как бы я управляю им.
Луч начал хаотически перемещаться, меняя толщину, яркость и маневренность. А тем временем, Коперник начал свой рассказ.
– В процессе извлечения нас из наших тел нам в память была вбита определенная программа. Для ее нейтрализации нам необходимо стереть вбитый код. Я это сделаю вот этим самим лучом. Мною рассчитана программа интенсивного воздействия на нашу память, истирание произойдет практически мгновенно. Без этого мы не сможем воевать с Селенитами. Программа Присяги работает не в нашу пользу, и была придумана Ареалом. Он панически боится, что с уничтожением Селенитов его власть пошатнется. А вот если он уничтожит нас, то надеется получить власть над Селенитами, которую он в свое время утратил.
– Неужели этому безумцу не понять, что его участь предрешена? – не выдержал Петр.
– Нет, не понять? – продолжал Коперник, – На нашей стороне оказался Верховный Жрец Шамбалы, Тео. Он дал мне код программы и подсказал, как блокировать код Присяги. Это мы должны будем проделать завтра на полигоне. Я обучу каждого из вас и сотру Присягу из подкорки памяти. Таким образом, мы все будем свободны. И после нашей победы сможем вернуться в наши тела для полноценного существования…
– У нас есть еще время? – спросил неожиданно Леонид, молчавший до сих пор.
– Еще шесть минут, – ответил Коперник.
– Скажите, Афанасий Петрович, кого я видел у резиденции Ареала, похожего на вас как две капли воды? – с не скрываемым любопытством спросил Кразимов.
– Да это же мое тело. Из-за дефицита времени на освоение этих аппаратов я не мог поддерживать мое тело в надлежащей физической форме. Проинформирую вас об этом феномене. Когда нас вытягивают из тел, то есть мыслеформу коей мы на самом деле и являемся, а наше тело – это наш скафандр в материальном мире, в котором мы и живем.
– Это нам уже рассказал Кечо, – вмешался Петр.
– Собинов, не перебивайте? – остановил его генерал. Петр опустил глаза, а Коперник продолжил.
– Итак, через каждых девять дней, такой цикл забывчивости нашей памяти, память надо восстанавливать, чтобы мы выглядели как люди, в одежде, и на двух ногах, а не были порхающими в воздухе черепами в этом тонком мире. Для этого нас возвращают в наши тела, и мы адаптируем нашу память к телу, восстанавливая все, что успели позабыть за эти девять дней. Для этого нам надо только одну неделю времени. В моем случае в моем теле жила моя супруга, а связь я осуществлял телепатически, ведь здесь в этом тонком мире мы общаемся телепатически, а голос, речь и даже дыхание имитирует наша память.
– Так вот для чего нам необходимо возвращаться в тела? – резюмировал Кразимов, – А, как же перемещение в аппарате тонкого мира материальных объектов, ну там воодушевленных и не воодушевленных? – добавил он с любопытством.
– Этот луч, который вот за бортом, имеет много различных свойств, в том числе и обволакивающие действия, изолируя материальные объекты от тонкого мира, что дает возможность перемещений в этих вот летательных аппаратах. Это мы рассмотрим на практике, когда будет практическое занятие по всестороннему применению луча.
– Ну, что ж, Афанасий Петрович, на сегодня все как будто ясно, предлагаю завершить нашу пятиминутку вопросов и ответов, – сказал Гаринов.
Коперник по-военному отчеканил:
– Есть!
– Сейчас все выключить и на подведение итогов! – скомандовал генерал. Вся команда спустилась по приставной лестнице в зал и отправилась по длинному коридору к жилым комнатам. Никто из слушателей и даже сам Коперник не заметили, что дверь зала не открывалась, и что они проникли сквозь нее, не заметив этого. А летающий диск стал таять, как круглая семиметровая скульптура из прозрачной дискообразной глыбы льда и вскоре исчез. На месте аппарата осталась лишь сиротливо стоять приставная лесенка, по которой слушатели взбирались в его кабину… На следующий день, отряд во главе с генералом Гариновым ровно в назначенное время по расписанию учебной программы прибыл в тренировочный зал. Там уже находился Кечо в скафандре и давал распоряжения Копернику.
– Этот полет ознакомительный. Пройдете к полигону, там выполните несколько маневров, чтобы наши слушатели увидели диск в действии, продемонстрируете луч в рабочем режиме и обратно сюда на место.
Кечо с нагрудного кармана скафандра вынул пульт управления, и стал нажимать кнопки. Затем навел переднюю, часть пульта на приставную лесенку и нажал зеленую кнопку. На высоте двух метров от пола вспыхнула ослепительная вспышка, которая стала расширяться, теряя постепенно свою яркость, формируясь в дискообразный полупрозрачный аппарат. Когда силуэт диска стал неподвижен, а лесенка уже стояла точно под ним, Кечо скомандовал:
– Прошу! – жестом приглашая Коперника, Гаринова с подчиненными Кразимовым и Собиновым в диск. Что с превеликим удовольствием выполнили все четверо. Кечо на этот раз остался стоять на своем месте. Когда экипаж занял четыре кресла в кабине дисколета, Коперник обратился к генералу.
– Алексей Алексеевич, если позволите, я покомандую сегодня, так как полет этот очень ответственен.
На что Гаринов ответил, – Ну, мы же не в армии под моим управлением, скорее вы, Афанасий Петрович, наш генерал. Командуйте!
Коперник принял командование.
– Все внимание. Пристегиваться нет необходимости, так как полет абсолютно не инерционен. Инерция просто отсутствует, как бы диск не двигался. Но, учитывая нашу память, которая хранит ощущения инерции, советую все же пристегнуть привязные ремни.
– Афанасий Петрович, а как быть, мы же не в материальном мире? – спросил Собинов, – Эти-то самые привязные ремни для нас неощутимы?
– Ваша память уже об этом позаботилась и делает их как бы ощутимыми. Да в принципе ремней тут никаких и нет. Это ваша память их воображает, чтобы максимально приблизить для вас ощущения оставленного материального мира. Так что смело пристегивайтесь.
С минуту спустя все сидели на своих местах в привязных ремнях. Коперник увидел, что экипаж готов, нажал кнопку «пуск».
Кечо, наблюдающий за дисколетом, прищурился от яркой вспышки. Шлемофон не успел среагировать так быстро, и светозащита прозрачного шлема на доли секунды запаздывала, но и этих долей хватило, чтобы больно резануло яркой вспышкой по глазам тренера. Дисколет вспыхнул, ослепительно белым светом, стал на глазах уменьшаться, превращаясь в яркий шар, который вдруг исчез, наполнив атмосферу зала густым запахом озона…
Глава 12
Аня, Анна и Дима сидели на своих местах в просторном ряду кресел в салоне бизнес класса. Здесь кресла установлены так, что между их рядами достаточно места, чтобы ходить, не мешая сидящим пассажирам. Полет будет длиться 14 часов на высоте от 9 до 10 тысяч метров над Атлантическим океаном, над джунглями Бразилии, и, наконец, над самыми высочайшими горами мира, хребтом Береговые Кордильеры.
Спустя 1 час 45 минут после взлета, самолет внедрялся в небо над Атлантикой. А через три часа полета под крылом самолета была уже сплошная серая пелена океана в предутреннем тумане. И еще, через час с лишним синее безбрежное пространство океанских вод открылось любопытному взгляду мальчика без волн, бег которых отсюда с высоты 10-ти тысяч метров не виден. Океанские лайнеры, с десяти километровой высоты, казались маленькими, как под микроскопом, и только по белому, как у кометы следу, можно было догадаться, что корабль движется.
– Мама, смотри, как там внизу раскинулось небо. Мы летим перевернутые вниз головой? Дима растолкал спящую мать. Аня протерла кулаками глаза, проснулась окончательно.
– Это, Дима не небо. Это вода океана. Там внизу океан, и называется Атлантический. А вот нам с высоты кажется, что синее небо под нами. Так вот чудится нам отсюда, – Ответила Аня.
– Мама, так интересно? – восхищенно говорил сын, – Я когда выросту обязательно стану летчиком! – серьезно сказал Дима. Анна тоже проснулась и слушала диалог сына с матерью.
– Ну вот, не далеко ушел от папы, – прокомментировала выбор профессии мальчика Анна Собинова. Женщины заулыбались.
Затем Аня сказала:
– Как тут уже светло, а ведь такая рань у нас в Москве?
– Вот чудачка? Так ведь в билетах то Мадридское время? – Анна, уютно устроилась в кресле, чуть наклонив спинку, и задремала.
Аня повернулась к сыну:
– Давай я лучше тебе сказку поищу в наушниках.
Дима напялил наушники и стал внимательно слушать непонятную испанскую речь. Но Аня нашла волну Русского радио. Там были бесконечные песни, сменявшие друг друга. Дима не стал слушать.
– Нет ничего хорошего? – скучно ответил мальчик и перевел взгляд на экран монитора. Там вели бесконечную войну Том и Джерри. И было очень смешно. Дима стал с увлечением смотреть Голливудский мультфильм… Щедро обдуваемые кондиционером салона пассажиры стали ежиться от холодного воздуха. Шутка ли, когда за бортом минус пятьдесят, а в салоне около плюс пятнадцати, то ощущение холода проникает до самых костей. Анна попросила принести всем пледы. И три пледа были тут же доставлены стюардессой. Женщины укутались в шерстяные ткани, сначала укрыв мальчика, который уже спал. А из регулирующих вентиляционных отверстий дуло холодом. Тщательно укрывшись от потока холодного воздуха, немного согрелись и задремали. Первой проснулась Аня от жары. Это пилоты включили обогрев салона, предварительно убрав потоки холодного воздуха из вентиляционных окон, и салон быстро нагрелся до 23 градусов Цельсия выше нуля. Снова включили холод. И снова стало неприятно холодно. Так и проходил полет то в струях холода то жары. Проснувшаяся Собинова высказалась:
– И это называться бизнес класс? – сетовала она.
Стюардесса подвозила напитки. Не брезгуя коньяком, Анна напилась, чтобы согреется, и быстро снова уснула, и уже крепко спала. Аня не могла себе позволить выпивку. Было стыдно перед сыном и перед самой собой. Она взяла баночку кока-колы…
Аэробус пролетал над укрытыми снегами вершинами хребта Береговые Кордильеры, протянувшегося вдоль границы Чили с Аргентиной. Отсюда, с высоты 9- ти тысяч метров картина заснеженных вершин представлялась впечатляющей. Дима, не отрываясь от иллюминатора, смотрел вниз на остроконечные гигантские скалы, сверкающие в лучах ослепительными снегами. Много вопросов роилось в голове мальчика, которые он хотел задать маме и не по одному, а все сразу, так было интересно все внизу и вокруг.
– Мама, смотри эти горы, пронизали облака и поднимаются выше неба.
– Да нет же, они просто выше облаков, небо вот оно, мы летим тут в небе, – ответила Аня.
В это время проснулась Анна. Она удивленно и не понимающе хлопала припухлыми веками, странно разглядывая Аню и Диму, озираясь по сторонам.
– Мы что, в самолете? – но этой фразы ей было достаточно, чтобы схватить кулек для мусора, и, приставив его ко рту, сорваться с места и бежать по направлению туалетов. Довольно продолжительное время ее не было. Анна появилась бледная с темными кругами под глазами. Она медленно уселась на свое место, и обеими руками схватилась за голову.
– Ох, как мне плохо? – поднося ко рту очередной кулек, сказала она. Аэробус изрядно трясло в турбулентных потоках, которые обычно сопровождают самолет, пролетающий над горами. Анна снова встала со своего места, и, шатаясь между рядами кресел от тряски, побрела к туалетам. А самолет бросало из стороны в сторону. Пассажиры сидели напряженно и сосредоточенно, испуганно осматриваясь по сторонам с пристальным вниманием поглядывая в иллюминаторы. В конце концов, Аэробус начал снижение. Вот вздрогнув всем фюзеляжем, вышли шасси. Броски усилились. Густая облачность за бортом не позволяла просматривать землю. Самолет шел на снижение в слепую, пока не пробил облачность. Открылась панорама дождливого дня. Капли дождя растекались под струями воздуха по стеклу иллюминаторов. Самолет то резко уходил вниз, то вдруг медленно поднимался, чтобы снова броситься вниз. Анну стошнило в кулек. Рядом сидящая женщина тоже воспользовалась своим кульком. Наконец внизу замелькали строения аэропорта, и аэробус плавно подлетел к посадочной полосе. Удар о бетонную поверхность колесами шасси известил измученных пассажиров многочасовым перелетом о том, что их страданиям подошел конец. Машина успешно приземлилась и интенсивно тормозит, сбивая скорость, бежит по бетонке. В салоне раздался шквал аплодисментов. Пассажиры аплодировали успешному приземлению и благополучному окончанию полета. Радостные лица и разговоры, успевших сдружится соседей по креслу, наполняли гулом голосов салон. Командир корабля объявил по радио об окончании полета и пожелал счастливого пути всем. Его голос пассажиры встретили бурными аплодисментами. В это время аэробус вырулил к стоянке для высадки.
Наконец подали трап. Аня с Димой и Анна с ручной кладью вышли из самолета. Дима, как всегда не переставал удивляться.
– Мама, а почему тут день? Мы столько летели, должна была бы быть уже ночь?
– Не удивительно, сынок, мы же сейчас на другой стороне планеты. И даже солнце здесь движется в другую сторону.
– Очень интересно, мама, но все равно не понятно?
– Ничего, сынок, кончится этот дождь, выйдет солнышко, и ты все увидишь сам.
– Не выйдет солнце. – угрюмо сказала Анна, – Тут в это время начинается дождливая зима и будет много дождливых дней.
– Ничего, – вздохнула Аня, – мы подождем. Правда, Дима?
– Да, мама, – подтвердил авторитетно сын. За разговорами они подошли с группой пассажиров к таможенному порталу, для досмотра ручной клади. Вся процедура прохождения таможни и пограничного контроля заняла не продолжительное время. И вот уже, загрузив в специальную тележку чемоданы с вещами, Аня с Димой шла следом за Анной, которая толкала тележку впереди себя к стойкам продажи билетов на микроавтобус до Сантьяго. Анна взяла на себя инициативу доставки их маленького отряда до гостиницы. В микроавтобусе кроме их троих не было больше пассажиров. Водитель начал что-то говорить на испанском языке, дополняя слова энергичной жестикуляцией. Ни Анна, ни Аня не понимали, что от них хочет этот патлатый весь в спутанных кудрях смуглый «хмурь». Дима отозвался первый, и авторитетно заявил.
– Мама, дядя хочет, чтобы мы дали ему денег.
– Надо же, мальчик и то умнее нас, Анюта? – прокомментировала догадку сына Анна, и энергично взялась выяснять, что на самом деле нужно водителю. Она написала на листке, вырванном из записной книжки латинскими буквами «Boulevard Suites», и сказала, ткнув указательным пальцем в написанное название отеля, – Сеньор, пожалуйста, вот сюда!
Водитель выпучил круглые черные глаза на Анну и стал повторять, – Песо, песо?
До Анны, наконец, дошло, что микроавтобус рассчитан на 5-ть пассажиров, а их только трое. И Анна, сообразив это, нацарапала на том же листке знак доллара и поставила большой знак вопроса. Водитель нервно взял листок и написал на нем цифру 15, передал листок Анне, тыкая указательным пальцем в написанную цифру. Анна, неторопливо взяла листок, показала его Ане со словами:
– Требуется еще доплаты?
Аня полезла в дорожную сумку, порывшись там, сказала, – У меня только двадцать долларов, меньше бумажек нет.
– Давай, пусть удавится, но после того только, как доставит нас до отеля.
С этими словами Анна взяла деньги и передала их водителю. Тот взял 20 долларов, порывшись в своем кошельке, подал 5 долларов сдачи. Анна запротестовала, и жестом, давая понять водителю, чтобы сдачу он оставил себе. Водитель заулыбался своей искренне доброжелательной улыбкой и тронул микроавтобус с места. Они ехали по широкой автостраде под шум проливного ливня, барабанившего по крыше салона. Дима уже спал. Аню и Анну клонило ко сну, сказывалась разница во времени, ведь в Москве в это время была уже глубокая ночь. Окна микроавтобуса были в каплях дождя, и разобрать достопримечательности нового Сантьяго, отстроенного после землетрясения в 2010 году, не удавалось. Автобус через минуты тридцать, затормозил и остановился у парадного входа гостиницы. Услужливый водитель, ни слова не говоря, схватил чемоданы и поволок их в фойе гостиницы. Женщины еле поспевали за ним. Аня со спящим Димой на руках, Анна с ручной кладью в дорожных сумках в обеих руках. У стойки администратора водитель поставил увесистые чемоданы и, раскланявшись, с довольной улыбкой во все лицо, удалился. Аня, уложила спящего сына в кресло, порылась в сумочке и достала бронь номера. Администратор долго изучал бумаги, затем потребовал паспорта. Паспорта перекочевали в сейф, после этого он подал ключи от номера. Анна Собинова попыталась возразить по поводу отъема паспортов, но администратор, вдруг заговорил на русском языке с легким испанским акцентом.
– Не беспокойтесь, дамы, паспорта я вам буду выдавать каждый раз, по вашему требованию, только в том случае, когда вы будете покидать гостиницу? – чтобы прекратить возражения, он добавил, – Такой порядок у нас в стране. Хочу напомнить вам, что в стоимость вашего номера входит питание в нашем ресторане. На протяжении двадцати четырех дней проживания в нашем отеле вы можете пользоваться услугами ресторанного сервиса и даже заказывать обед в номер. Приятного отдыха!
С этими словами он позвонил в колокольчик. Как из-под земли вырос служащий отеля, смуглый, как цыган молодой человек в красной форме и в белых перчатках. Администратор бровями указал ему на стоящие чемоданы. Он взял чемоданы в руки, и, сгибаясь под их тяжестью, поволок их на колесиках к лифту. Анна и Аня с Димой на руках двинулись следом за ним. Двухместный номер оказался комфортным. Всюду чисто и аккуратно, красивый дизайн в расставленной со вкусом мебели располагал к уюту. Женщины буквально валились с ног от усталости и сонливости. Анна, не дожидаясь, что скажет ей Аня, прошла в соседнюю спальню и плюхнулась там, в одежде на двуспальную кровать, успев только снять обувь, сразу заснула. Аня только и смогла выговорить ей в след:
– Понятно, там твоя комната? А здесь с Димой наша.
Ее глаза слипались от усталости и сонного состояния. Но она нашла в себе силы раздеть и уложить сына в постель. Затем разделась сама, и лишь только успев прикоснуться к постели, мгновенно уснула. Весь маленький отряд проспал до поздней ночи по Чилийскому времени. Анна первая открыла глаза. От неудобной позы и перетянутая одеждами, она ощутила покалывание перележалой правой руки. Очнувшись ото сна, Анна долго не могла сообразить, где она находится, и лишь спустя минуту, в голове стали проясняться последние события напряженных часов полета вперемешку с неприятными позывами тошноты. Она взглянула на часы висевшие, на стенке комнаты. Стрелки были уже на 1-ом часе. Анна не могла сообразить, почему ночь за окном. Потом ей стало понятно, что в Чили время другое, разница в 7 часов, по сравнению с Московским временем, и необходимо освоится с переменой часового пояса. Встав с постели, решила обсудить свои мысли с Аней, вышла к ней в комнату. Аня еще спала. Рядом во сне сопел Дима. Она постояла над ними и хотела уже уйти, как Аня неожиданно прошептала:
– Чего тебе?
Анна вздрогнула, затем ответила тоже шепотом:
– Я тут подумала, что все-таки тут время другое и спать мы все равно не сможем до утра. Анна сделала выжидательную паузу, что скажет на это подруга. Аня, пожевав спросонку губами, тихо ответила, чтобы не разбудить спящего сына:
– Сдается мне, что ты не дашь нам, провалятся в постели до Чилийского утра. Давай на кухню, а я подгребу к тебе, вот только наброшу на себя гостиничный халат. Тут классные белые махровые халаты в одежном шкафу и белые тапочки к этим халатам.
– Вот придумали, белые тапочки, – Иронически заметила Анна, стараясь говорить, как можно тише уходя на кухню. Аня вскоре появилась на кухне в белом махровом гостиничном халате и в белых тапочках, где Анна уже сварила кофе и разлила по чашечкам, обнаружив белый кофейный сервис в кухонном шкафу.
– Вещи не разобраны, проснулись к часу ночи, за окном сплошной дождь, что-то мне не нравится здешний климат? – отхлебнув кофе из чашечки, сказала Анна.
– Анна, ты и я с дороги. Две уставшие измученные бабы. Что же ты хочешь еще? Я, например, рекомендую нам принять душ, помыться. У нас сил то никаких не было, даже принять душ вот мы и свалились от усталости.
– Что верно то верно, – Согласилась Анна. Женщины выпили кофе, затем Анна сказала:
– Анюта ты уже в халате иди первая мыться. Я разберусь со своими вещами, затем схожу за тобой. А завтра будет день, и придут новые мысли, как говорится, утро вечера мудреней.
Они разошлись по комнатам. Аня, чтобы не разбудить спящего сына, тихонечко прошмыгнула в ванную. После водных процедур, на подруг снова напала сонливость, так как сказывался длительный перелет и несоответствие маршрута, что заставило изрядно переволноваться в дороге. За окном отеля стояла глубокая и дождливая Чилийская ночь…
