Валентина Гасс
Преломление. Путь к женской мечте
Через две весны
«Здравствуй, Валя. Доехали и устроились мы хорошо. Кормят и выдали обмундирование. Бегаем каждый день. Я вспоминаю тебя. Ротный строгий. Служба идёт по распорядку. Время пролетит быстро. Буду тебе писать. Скучаю за тебя. Как дела? Целую. Обнимаю. Максим».
Я читала эти строки, и на глаза наворачивались слёзы. А ещё минутой ранее я дрожащими руками вскрывала конверт. А ещё раньше – с захолонувшей душой вынимала послание из почтового ящика.
Дождалась!
Письмо от солдата из армии!
По-взаправдашному! От моего солдата.
Но давайте про всё по порядку.
Вы помните свой первый поцелуй? Более-менее настоящий, осознанный, не детсадовский? Скорее всего, да. Девочки такое помнят.
А помните свои ощущения и переживания после него? Вот и я помню.
Такой поцелуй случился у меня не рано и не поздно. Хотя была я ещё щеглиха шестнадцати лет от роду. Обычно для такого мероприятия нужен какой-то повод. Свидание там или ещё что. У меня глобальным поводом выступили проводы в армию одного из моих соседей – Максима.
Женька, младший брат Макса и мой одноклассник, зазвал меня на расставание.
– А кто там будет? – беспечно поинтересовалась я.
– Понятно кто, – хмыкнул Жека. – Все наши.
Наши – это ближайшие знакомые, друзья, родственники и тому подобное. Ну, как в деревне в армию провожают, известно.
Мне стало любопытно. В принципе Максим мне давно нравился, да только он же старше на два года, в подростковом возрасте такой срок – пропасть. Ему зачем внимание на всяких пигалиц обращать?
Но собралась. Всё же там и одноклассники мои будут, интересно. Я такие события редко когда пропускала. С самых юных лет шустрая была девчонка, бойкая и нос свой по ветру всегда держала. А тут целые проводы!
Торжество – а в те годы отправка на службу считалась делом почётным – организовали на веранде. Мама Максима суетилась на кухне, тут же и мы с девчонками на подхвате – помочь, унести, расставить.
После «официальной» части и положенных тостов старшее поколение решило оставить молодёжь одну. Всё-таки взрослые, раз в армию идти пора настала. Да и доверяли уже. А нам только этого и надо. Тут и начались настоящие проводы.
Парни, конечно, наливали и пили. А вот я – нет. Табу. Боюсь. Родительский гнев, если унюхают, даже представить страшно. Поэтому попиваю сок да морс и поглядываю, как хмелеют потихоньку пацаны. Но хмелеют по-хорошему, не до соплей, а исключительно для раскрепощённого общения.
После неуклюжих объятий парней промеж собой с заверениями в вечной дружбе гулянка как-то стала разбиваться на группки. Я болтала то с одними, то с другими, чувствуя себя, в общем-то, вполне комфортно. А что мне: я среди своих и сама своя в доску. Изредка, ещё за столом, поглядывала на виновника «сходки» Максима, но быстро опускала глаза. «Куда уж тебе? – ругала себя. – Он взрослый совсем. Да и не до любовей ему сейчас». Но в тот короткий миг, что наши взгляды встречались, проскакивал у меня внутри электрический разряд. Что называется, ёкало.
Кто-то сделал музыку погромче. По веранде плавает сигаретный дым; песня перекрывает звонкий галдёж, слышен чей-то заливистый смех.
Поёт Алсу. «Зимний сон». Ох, как мне нравится песня!
Кто-то притрагивается к моей руке. Я почему-то вздрагиваю.
– Пойдём потанцуем, а?
Рядом Максим. От растерянности я позволяю увести себя в центр веранды. И только тут понимаю, что я даже танцевать толком не умею. Ну не было у меня такой практики. Да ещё со взрослым парнем.
Мы начинаем кружиться, и он слегка прижимает меня к себе. По моей коже пробегает дрожь, я полна совершенно новых ощущений. Чувствую необычный аромат, запах мужчины, и от этого туман в голове. Я растеряна и не знаю, как себя вести. Впрочем, я в надёжных руках: партнёр придерживает меня за талию и потихоньку покачивает в такт песне. Боюсь, что гости услышат удары моего сердца, оно стучит намного громче музыки.
Для меня этот танец – настоящее откровение.
«Так вот как это происходит», – думаю я про себя, стараясь попадать в такт.
Некоторое время после я хожу оглушённая и растерянная, будто меня не на танец пригласили, а позвали замуж. Мысли разбегаются.
– Пошли уже, пошли, – гудит кто-то в общем балагане фраз. – Опоздаем…
Нам действительно пора к автобусу, который забирает новобранцев на площади. Призывников вначале повезут в распределительный центр от военкомата, а потом и дальше, к месту службы.
Мы идём по улице растянувшейся цепочкой. Все галдят, перекрикивают друг друга, давая будущему солдату последние «бесценные» напутствия.
Вот и автобус. Кургузый пазик с двумя синими полосами по борту.
Максим внезапно расталкивает окруживших его друзей, выходит из круга и направляется ко мне. Я стою чуть в сторонке не в силах сдвинуться с места. Сейчас во вселенной нет никого, кроме нас двоих.
– Ты такая классная, – говорит Максим, а я не могу поверить, что его слова обращены ко мне. Очень хочется обернуться, может, там стоит другая девушка? – Я тебе обязательно напишу, – продолжает Макс, обнимает и целует меня в губы.
Я на грани потери сознания понимаю, что это – любовь на всю мою оставшуюся жизнь.
Данный факт подтверждает сердечко, выведенное мне Максимом на запотевшем окне, когда автобус трогается.
Я иду домой, не чувствуя ног, а вокруг кружится мир. Вернее, мир кружит меня в танце, словно в продолжение того, под Алсу.
Теперь каждое утро у меня начинается одинаково – я мчусь к почтовому ящику в надежде получить весточку от любимого. Я отчаянно влюблена и не представляю своей жизни без Максима. Я жду солдата из армии! И дождусь! Подумаешь, какие-то два года. Зато через две весны…
Но письма нет несколько дней, неделю – и вдруг…
«Здравствуй, Валя…»
Я перечитываю письмо, состоящее из неровных, корявых строчек, семь раз подряд. Потом от избытка чувств прижимаю конверт к груди.
Через минуту бегу к письменному столу, хватаю шариковую ручку, листочек и принимаюсь писать ответ.
«…У нас всё хорошо. Дорожка к колодцу заледенела, я вчера упала с полным ведром. Наша корова Мурёнка стала почему-то плохо доиться. По матеше у меня выходит тройбан…»
Я перечитываю написанное и прихожу в ужас: «Какое ведро? Какая Мурёнка?!»
Комкаю листок и бросаю его в угол.
Вырываю из тетрадки по математике новый лист и, время от времени грызя кончик ручки, начинаю писать заново.
Новый физрук
В Варваровке новости расходятся быстро. А уж в варваровской школе…
Только вчера под вечер прошёл слушок, что к нам приходит новый физрук, а сегодня с утра об этом знала уже вся школа, включая первоклашек. Особенно, конечно, взволновались девочки-старшеклассницы. По агентурным данным, физрук являлся племянником директрисы Майи Семёновны, а кроме этого, был удивительно хорош собой. Эти два обстоятельства (особенно второе) заставляли биться девичьи сердца учащённо.
Я восприняла новость хоть и с любопытством, но немного сдержанно. Несмотря на мои шестнадцать лет от роду, иногда я уже могла смотреть на некоторые вещи реалистично.
«Ну придёт, – размышляла я. – Посмотрит на мои толстенькие ножки (я была уверена, что они толстенькие, хотя на самом деле – вполне обычные), и на этом всё закончится. Он же ФИЗрук! А значит, привык, что его окружают стройные и высокие спортсменки. Или не спортсменки, но всё равно стройные. Как Завьялова, например. Или как Люся Коробкова».
Однако посмотреть на нового учителя очень-очень хотелось.
Масла в огонь подлили «ашки», то есть девятый «А», у них физкультура прошла как раз перед нами.
– А-ах-х-х, – закатывала глаза Галя Малиновская, когда мы пересеклись с ней в раздевалке. – Такой хорошенький… Такой высоконький… Такой сильный!
Почти все мои одноклассницы вырядились в коротенькие обтягивающие шортики, даже Булавина, славящаяся своей корпулентностью (она превосходила габаритами всех без исключения учителей обоего пола), и та напялила что-то вроде капри. Я же надела обычную физкультурную форму и почему-то ужасно из-за этого комплексовала.
Когда мы выстроились на линейку в начале урока и Виктор Васильевич вышел пред наши очи, по девичьей шеренге пронёсся непроизвольный вздох. Малиновская, чёрт её возьми, оказалась права. Но пока остальные одноклассницы гладили взглядами мускулистую фигуру нового физрука, я почему-то обратила внимание на его глаза. Они были не совсем понятного цвета, этакая смесь серого и голубого. Но, что самое привлекательное, в них горел какой-то огонёк, в них читалась глубина и необычность.
– На первый-второй рассчи-тайсь, – меж тем скомандовал Виктор Васильевич бархатным баритоном.
Выглядел он лет на двадцать. Подтянутый, высокий, с коротко остриженным бобриком русых волос.
– В две шеренги строй-ся!
Класс задвигался, сталкиваясь и запинаясь, как стадо баранов.
Первое впечатление новый учитель, конечно, произвёл неизгладимое. Во время урока самые бойкие девчонки, вроде Коробковой, старались то и дело пройти мимо преподавателя. Или грациозно наклонялись, чтобы поднять с разбросанных матов какой-нибудь дурацкий спортивный инвентарь. Виктор Васильевич, может, и замечал эти нелепые поползновения, но вида, как и настоящий педагог, не подавал. Булавина в своих идиотских капри, выполняя одно упражнение, настолько засмотрелась на учителя, что не заметила лавочку, запнулась и едва не грохнулась, вызвав истерический хохот пацанов.
Короче говоря, появление Виктора Васильевича в нашей школе можно было сравнить с эффектом разорвавшейся бомбы.
Однако самые невероятные события с его участием (с моей точки зрения) начали разворачиваться чуть позже, после уроков.
Когда я привычным маршрутом в одиночестве возвращалась домой, вдруг услышала за спиной шаги. Кто-то меня нагонял бодрым и быстрым темпом. Я незамедлительно обернулась, рассчитывая увидеть какого-нибудь местного шалопая, но едва не открыла от удивления рот. Ко мне приближался Виктор Васильевич.
Я смешалась от неожиданности, совершенно не представляя, что говорить, но учитель быстро сгладил неловкость. Оказалось, мы с ним практически соседи, он остановился через дом от меня. Ну и соответственно, путь домой у нас совпадал.
В неформальной обстановке новый физрук оказался и интересным, и дружелюбным, и вполне себе «свойским». Он без труда очаровал моё девчоночье сознание и прочно поселился в мыслях. Может быть, ещё и потому, что, когда мы расстались у моей калитки, попросил называть его наедине Виктором и на «ты». При проведении официальных мероприятий, на людях и в школе я, разумеется, должна была обращаться к нему как положено – по имени-отчеству.
Я всё ещё не питала особых иллюзий, но то, что Виктор каким-то образом выделил меня (пусть и из-за стечения обстоятельств), разжигало в моей груди жаркий костёр. Я и надеялась, и останавливала себя, понимая, что есть в нашей школе девочки гораздо круче.
Но вы знаете что?
Оказывается, круче не значит лучше!
Уже на следующей физкультуре мне показалось, что мы с Виктором то и дело зацепляемся взглядами. Девочки выпрыгивали перед ним из шортиков, а он смотрел исключительно на меня. Или мне это только кажется?
Развязка наступила как-то вечером, когда Витя (да-да, уже Витя) провожал меня после очередного тематического вечера в школе.
Он взял меня за руку, отчего моё сердце забилось, как птичка в клетке.
– Валь, – сказал он почти шёпотом, но я расслышала интонацию каждой буковки. – Ты мне очень нравишься…
И вот тут моё сердце остановилось. Виктор же мягко привлёк меня к себе и поцеловал в губы.
Быть может, прозвучит смешно и наивно, но я до сих пор помню то своё состояние всепоглощающей эйфории. Его сложно передать словами. Я словно летела в небо, не чувствуя своего тела. Я парила над облаками.
Мои ноги подкосились, и если бы меня не поддерживал Виктор, я бы точно грохнулась в обморок.
Мы стали встречаться. Тайно. Потому что в России за такое могли и посадить. Мало того что учитель (племянник директрисы, между прочим!) и ученица, так ещё и малолетка. Ужас. Но. Любви ведь все возрасты покорны. Мы не замечали трудностей. Мы были вместе (хоть и не всегда, конечно). А как Витя играл на гитаре и пел мне такие жалостливые песни! У меня от восторга сводило пальцы на ногах!
Наш роман продлился хоть и недолго (мне пришлось уехать в Германию, боже, как я не хотела этого!), но остался в моей памяти очень ярким и значимым событием. Мало того, я ни секунды не жалею о содеянном – несмотря на мой юный тогда возраст, вот ни секундочки! «Валя, – сказала бы я сейчас себе той, шестнадцатилетней, – ты сделала всё абсолютно правильно, ты молодец, и я тобой горжусь!»
Ведь я уже тогда поняла одну важную вещь – побеждают не только внешние данные. Да, никто не спорит, мужчины любят и ценят красоту. Им нравится смотреть на женские прелести. Но ведь это «обложка». Есть и более глубинные вещи, которые в конце концов и определяют окончательный выбор. Внутренний огонь, харизма. Да-да, у женщин тоже она присутствует. И те мужчины, что смогут рассмотреть в тебе это, сделают свой шаг навстречу вне зависимости от наличия конкуренток. Ведь я, простая деревенская девчонка со «средними» данными, там, в Варваровке, смогла «заполучить» себе самого «блатного» и видного жениха, не прибегая ни к каким «специальным» методам.
Вы понимаете, девчонки, да?
Стоило лишь «отпустить» себя, стать чуть-чуть дерзкой и сломать привычную систему. В итоге – победить и завоевать. Как же это наглядно проецируется на нашу жизнь! Причём в любом возрасте.
Приехали
Сидит Валентина и печалится.
Позади переезд, позади долгая дорога. Позади путь из маленькой российской деревеньки в невообразимые, далёкие края. Не в какой-нибудь Новосибирск и даже не в Москву. Дальше. На иноземщину, в Германию. Хотя и нельзя сказать, что совсем в чужую сторону. Отсюда наш род, тут наши семейные корни. А значит, мы не уехали. Мы вернулись.
Мне семнадцать с хвостиком, в Германии мы уже три месяца. Мама, папа, я и четыре мои сестры – Вика, Катя, Наташа и Ирина. Я – старшая.
Казалось бы, о чём горевать, но я печалюсь.
Вокруг всё другое. Тотально. Люди разговаривают на другом языке. Улицы и дома совершенно не похожи на то, что я раньше видела. Даже воздух другой. Какой-то прозрачный, что ли. Хоть и с привкусом свободы.
Закусываю губу от досады. Как я буду учить немецкий? У меня к этому весьма посредственные способности. И как я буду понимать окружающих? Чужая страна, чужие, непонятные слова.
Сердце разламывается напополам и ноет. Не то чтобы я жалею, что уехала. Нет, что меня могло ждать в Варваровке? Грамота лучшей доярки? Медаль матери-героини? Нет-нет-нет. Не хочу. Душа болит только из-за него. Из-за моего Витюши. Хотя какой он теперь мой? Глупая! Витя без внимания точно не останется: красивый, высокий, такой… Такой… На гитаре играет.
«…Для других, – шепчет мне противный внутренний голос, – забыл тебя уже, идёт сейчас по пыльной варваровской дороге с Коробковой Люськой, та своего не упустит! А ты здесь. Одна, как… как дура!»
Я обхватываю голову от отчаяния и стараюсь не поддаваться панике.
Таня, моя двоюродная старшая сестра, сказала, что сегодня в шесть часов пойдём в тот самый домик, что стоит посреди нашего лагеря. Она в Германию переехала ещё раньше и считается для нас этаким гидом и аксакалом в одном лице. Домик во дворе – своеобразное место тусы, там собирается молодёжь, чтобы послушать музыку, выпить пива, а заодно и оценить «новеньких».
Мне немного страшно. Я смотрю на свои потёртые старенькие джинсы и вздыхаю. Чувствую себя нищебродкой. Ну кто на меня обратит внимание?
Всё наперекосяк. До восемнадцати мне ещё как до луны. Я знаю, что после совершеннолетия совсем другая жизнь. Мне надо получить права, и я смогу легально пить пиво, как взрослая!
Забегает Танька. Волосы растрёпанные.
Нам временно предоставили квартирку, чтобы перекантоваться первое время, вот в ней я и сижу-грущу.
– Ты что прохлаждаешься? – кричит Таня. – Готова?
Я глажу себя по джинсовым коленям. Конечно, готова. Мне наряжаться больше не во что.
В домике для тусовок, кроме нас с Татьяной, двое парней. Ну, такие… Посматривают с лукавым любопытством. Я зацепляюсь взглядом за одного из них: парень выглядит постарше, голубоглазый, кучерявый.
Поначалу разговор не очень клеится, идёт пустая трепотня, но после выпитого пива ребята немного «оживают». Пьют, кстати, все, кроме меня: я цежу сок и проклинаю свои младые годы. Как трудно быть подростком!
К большому моему удивлению, Сергей (так зовут моего нового собеседника) то и дело на меня посматривает и первым начинает личный разговор.
– Валентина, – вежливо представляюсь я.
Парень как парень. Обыкновенный.
– Будем знакомиться-то поближе? – подмигивает он.
Я пожимаю плечами. «Ну будем, – думаю. – И чё?»
– Из России? – прищуривается Серёжа.
– Да, – киваю я и смотрю уже почему-то с некоторым интересом.
Он салютует мне бутылочкой пива, делает глоток из горлышка.
У меня начинают румяниться щёчки. Не пойму из-за чего. Я ведь не могу знать, что этот молодой человек – мой будущий муж? Конечно, не могу.
– Если хочешь, давай завтра покатаемся, – предлагает Сергей чуть позже. – Покажу тебе окрестности.
– А парни там будут? – задаю я каверзный, как мне кажется, вопрос.
Серёжа смеётся:
– Конечно. И девочки тоже! Тогда встретимся на детской площадке.
«На детской?! – мылено фыркаю я. – Нам что, по 10 лет?»
Но оказывается, это местные достопримечательности – домик, где мы сидим, называется на сленге «халабуда», а «детская площадка» – всего лишь место в Фёрингене (деревня, где расположен лагерь) для свиданий.
Я ещё не знаю, что совсем скоро мы переедем и остановимся по соседству с домом, где живёт этот самый Сергей.
Со всеми, что называется, вытекающими из данного факта последствиями.
Я пока ещё думаю совсем о другом.
Со всей своей юношеской наивностью я мечтаю о златых горах. Мне хочется быть свободной, но желанной, богатой, но не «пустышкой», востребованной, но не «рабочей лошадкой». По молодости лет мне кажется, что всё перечисленное можно легко совместить, не прилагая каких-то сверхусилий. Вон там, за горизонтом, встаёт моё будущее, где меня ждут интересные открытия и значимые завоевания. Я уверена, что добьюсь многого. Уже в семнадцать лет я знаю, как тяжело зарабатываются деньги, знаю, что такое экономия, знаю, как несправедлив окружающий мир.
Я иду в будущее без особого страха, если не считать трудностей адаптации к жизни в другой стране.
И знаете, я не так уж и неправа. Желания и ожидания от жизни закладываются в нас ещё в молодом возрасте, особенно у девочек, когда мы становимся самостоятельными личностями. Пускай они трансформируются со временем, но главная их суть остаётся – быть успешной. А значит, быть счастливой.
Я интуитивно понимаю всё уже тогда, но делаю самую распространённую женскую ошибку. Я поддаюсь общему течению и зачем-то пытаюсь стать «как все». Я поддаюсь убеждениям родных и не могу переступить границы зоны мнимого комфорта, что больше похожа на болото, нежели на семейный храм. Я пойму это спустя много лет. Но всё же пойму. Очень важно признать, что была не права, перебороть себя и сделать шаг совсем в другом направлении. Чего бы тебе это ни стоило!
Но пока ещё я эмоциональный подросток. Я только что познакомилась с Серёгой и его друзьями. И я в тревожном и одновременно сладостном ожидании – ведь завтра мы поедем с ребятами кататься. А значит, новые приключения не заставят себя ждать.
В царстве страха
Скажите, девочки, чего вы боитесь в своей жизни? Мышей, змей, пауков? Прыгнуть с парашютом? Сломать каблук?
Сейчас расскажу, как я вступила в схватку с одним из моих страшных страхов и как вышла из этой битвы победительницей. Тут ведь какая штука. Если ничего не предпринимать, то ваши страхи так и будут грызть вас потихоньку всю вашу жизнь. Иногда это не очень обременительно, ну в самом деле, так ли уж часто нам приходится сталкиваться с пауками? Но мой страх был другого рода. Это был тот самый страх, который можно победить, только вступив с ним в прямое противостояние. Кстати, другого рецепта не существует. Только взглянув прямо в глаза страху, от него можно избавиться навсегда.
Так вот. Начну с эпизода, когда мой демон покуражился вовсю и ощутил себя на самом пике своего могущества. Представьте: я, маленькая испуганная девочка, сижу в тесной железной коробке. Ладони мокрые от пота и ужаса. Широко раскрытыми глазами я смотрю вперёд, где на огромной скорости проносятся другие железные монстры. Их движение непрерывно, и вклиниться в их поток – почти невозможное предприятие. Рядом со мной хмурый, седой и злой мужчина пятидесяти лет. Он только и делает, что непрерывно ругается, иногда даже орёт, возмущённо всплёскивает руками. Я хочу спрятаться, стать ещё меньше, забиться в угол, только чтобы всё закончилось.
– Wie oft müssen Sie wiederholen, – в очередной раз повышает голос мужчина, – dass Sie nicht auf das Gaspedal bis zum Anschlag drücken, bis Sie die Geschwindigkeit eingeschaltet haben! Drück die Kupplung aus! Kupplung, kein Gaspedal! Wie soll ich es dir sonst erklären?! Hörst du mich überhaupt?!1
– А? – жалко пищу я, вцепившись изо всех сил в руль.
Я полностью деморализована. Немецкие слова путаются у меня в голове с русскими, и я ничего не понимаю. Всё, что мне хочется ответить: «Спасите, помогите!»
– Schalten Sie die Geschwindigkeit auf dem Getriebe!2 – с интонацией инквизитора продолжает инструктор.
Я дёргаю за рычаг, жму на педали в произвольном порядке, двигатель взвывает, как будто мы собираемся взлетать, и с пятой попытки машина под моим управлением дёргается вперёд.
Поначалу этот самый дядечка произвёл на меня хорошее впечатление. Когда меня представили ему как новую ученицу, я даже что-то там пыталась кокетничать. Но стоило нам сесть в машину, все мысли о флирте пропали у меня навсегда. Я думаю, что у инструкторов по вождению какой-то совершенно особый тип характера. Пережить то, что вытворяют твои подопечные за рулём учебного автомобиля, нормальный человек, мне кажется, не в состоянии.
После часа практических занятий я прихожу домой выжатая как лимон и ничком падаю на диван. Лежу так десять минут недвижимо, нисколько не сомневаясь в том, что я никогда не научусь водить. Это выше моих сил. Потом какое-то время рассматриваю свои волосы в зеркале. Мне кажется, что у меня тоже появились седые пряди, такие же, как у инструктора.
А ведь мне ещё учить билеты для теоретического экзамена. Какой кошмар!
«…Опережение одного или нескольких транспортных средств, связанное с выездом на полосу (сторону проезжей части), предназначенную для встречного движения, и последующим возвращением на ранее занимаемую полосу (сторону проезжей части)…»
Учу я их на русском, а сдавать буду на немецком! Я обхватываю свою бедную голову руками. Как мне не перепутать, какие лампочки будут загораться при повороте, обгоне, стоянке. И какого они цвета?
После недели практических занятий с инструктором я научилась разгоняться на первой скорости до 30 км/ч, обгонять трактора (если больше на дороге нет транспортных средств) и включать дворники, когда нет дождя. Иногда дядечка с такой силой давит на совмещённую педаль тормоза, что покрышки визжат колодками, а ремни безопасности по инерции заходят мне под кожу.
Теоретическая база вызубрена процентов на семьдесят.
Но самое удивительное, что мой страх, который поначалу откровенно надо мной потешался, вдруг начинает примолкать. Приступы паники у меня всё реже и реже. Ладошки хоть ещё и мокрые, но крутят руль в правильном направлении. А непостижимая ранее дорожная обстановка начинает принимать упорядоченные черты.
Я ещё глохну, трогаясь на светофорах, никак не могу заехать на горку, но уже не шарахаюсь от велосипедистов и включаю, где надо, поворотники. Колючий страх всё чаще затихает, скукожившись где-то на заднем сиденье. Но до окончательной победы ещё далеко.
Впереди экзамены.
И если теоретический я сдаю, как ни странно, без проблем, то на практическом (экзаменатор у меня другой мужчина, но не менее суровый) получается казус. Я «промахиваюсь» рычагом переключения и при разгоне со второй передачи вместо третьей втыкаюсь снова в первую. Бедный учебный автомобиль подпрыгивает, исполняя «козла». Я немедленно покрываюсь мурашками вперемешку с каплями пота. Украдкой бросаю испуганный взгляд на инструктора, но лицо экзаменатора непроницаемо. Это моя единственная ошибка за всю поездку, и я, мучаясь, гадаю, пока жду результата: стала ли она фатальной?
Наконец, судьба в виде мужчины-экзаменатора подходит ко мне и задаёт риторический вопрос.
– Вы уверены, – спрашивает инструктор, – что в дальнейшем сможете управлять автомобилем без нашей помощи?
– Конечно, уверена, – без тени сомнения отвечаю я.
Экзаменатор поджимает губы, смотрит внимательно на меня и держит паузу.
– Что ж, – говорит он, наконец. – Тогда получите зачёт.
Это один из самых счастливых дней в моей жизни. Я подпрыгиваю от восторга, исполняя того самого «козла», и торжествующе оглядываюсь по сторонам. Где ты, мой страх? Но его нет. Противник позорно бежал с поля боя, полностью разбитый. Я вприпрыжку несусь домой обрадовать своего мужа. Я получила права!
Но я немного поторопилась, записав страх в лигу окончательно поверженных. Через полгода он пытается взять у меня реванш. Через полгода, потому что я получила водительское удостоверение в семнадцать с половиной лет, а водить можно только с восемнадцати. Полгода – вынужденный простой. И он играет со мной злую шутку. Без практики я многое забываю, и навыки теряются.
Но неужели обескровленный предыдущими битвами страх сумеет меня победить? Ни за что. Тем более у нашего подъезда стоит новенький Wolkswagen Passat. Мы с мужем купили его «в ипотеку», аж на восемь лет. Он стоит просто космических для нас денег.
Презрев все разумные доводы рассудка, я рано утром выхожу из дома. Сергей ещё спит, сегодня – выходной. Муж строго-настрого запретил мне одной садиться в наш автомобиль. Запретил даже садиться, не то что ездить! У нас принято, что мужа надо слушать, да и мама моя говорит так же. Но я же только попробовать. До магазинчика и обратно. Права же у меня теперь есть.
Я сажусь на мягкое сиденье, поглаживаю руль. Непередаваемые ощущения. Но стоит мне завести двигатель и попытаться стронуться с места, полчища притаившегося застарелого страха атакуют меня по всему фронту. Я разучилась ездить!
Всё повторяется. Троганье с третьей попытки, затыки на светофорах, клаксоны возмущённых коллег-водителей. Каждый бетонный столб по пути – потенциальная опасность, я даже не хочу представлять, что будет, если я что-то сотворю с машиной. Это будет даже не катастрофа, это будет крах! После магазина я не могу выехать с парковки. Соседские машины так близко, что вырулить между ними невозможно. Хорошо, что, видя мои безрезультатные попытки, надо мной сжаливается неравнодушный прохожий и помогает вывести машину из «клещей» на стоянке.
Я доезжаю до дома и вместе с пережитым стрессом чувствую огромное вдохновение. Мне нравится водить! Пусть я ещё не всё вспомнила, но второй раз я научусь гораздо быстрее! То, что ещё недавно казалось для меня абсолютно недосягаемым, теперь – возможно!
Мне удалось посмотреть в самые зрачки страха. И не сбежать с позором, а принять бой, уложив врага на обе лопатки.
Может, так и стоит поступать с нашими навязчивыми страхами? Как вы считаете, девчонки?
