Валентина Ивановна Рыжкова
Стена
Я помню, мы жили в маленьком доме на холме, с верандой и мезонином на крыше. Окна выходили прямо на улицу, оттуда был виден весь город как на ладони. Я просыпался с первыми лучами солнца, они пробивались сквозь тюлевые занавески и падали на подушку.
Мама пекла блинчики с джемом и пирожки с повидлом, такие горячие, с хрустящей поджаристой корочкой, ничего вкуснее я никогда не ел. Моя мама была волшебницей, самой настоящей доброй волшебницей, я знаю. Деньги так быстро кончались, просто таяли на глазах, но этот незабываемый удивительный запах пирожков с повидлом прошел через все детство, те далекие пять лет моей жизни, когда все было по-другому, было счастье.
До сих пор слюнки текут, чуть закрою глаза и вспомню, как будто снова мама на кухне в фартуке с цветами, сияющая и раскрасневшаяся от жара… Неужели это было так давно! Теперь мама не узнала бы меня, я здорово вытянулся с тех пор, похудел и ссутулился. И мне все время хочется есть, я бы съел много-много, наверно миллион маминых пирожков с повидлом. Так хочется сейчас, словно тогда, в детстве, крепко обнять маму, уткнуться носом в ее теплый мягкий фартук с цветами. Я уже забыл, как это бывает.
Многие ребята не помнят своих родителей. Люди стали исчезать еще раньше, до Стены, иногда целыми семьями. Однажды отец Мартина ушел на работу и не вернулся, с тех пор его больше не видели. Потом исчезла Маринка, ее вместе с родителями увезли куда-то на черной машине. Я так и не успел сказать ей, что люблю ее.
Но в то утро ушли почти все, кто пешком на фабрику, кто уехал на автобусе в контору.
