Валентина Ивановна Рыжкова
Свободу привидениям!
А на востоке сквозь тучи пробилась алая полоса утренней зари, начинало светать. Зато дождь ударил с новой силой, мы все промокли до нитки и просто окоченели. Тогда Алик с Артуром взвалили этот мешок себе на плечи и так его и тащили. Ника размахивала сачком для бабочек с довольным видом победительницы. Кристина громко хныкала, вода текла с нее ручьями.
– Мои волосы! Какой ужас! А вдруг это ядовитый дождь! Я же облысею! Прыщи выскочат! О Боже! Что теперь скажет тетя Нелли? А бабушка всех нас убьет! И меня не пустят на вечеринку во вторни-и-ик!..
Кристина натолкнула меня на мысль о том, что наши предки запрещают нам гулять после десяти вечера. Я напомнил об этом Алику. Вряд ли они обрадуются, если узнают.
Город еще спал крепким сном, во дворе мы встретили только зевающего дворника. Правда, увидев нас, он почему-то выпучил глаза, замахал руками, и в следующую секунду его как ветром сдуло.
– Боже мой! – взвыла Кристина. – Вдруг мы делаем что-нибудь незаконное! Вдруг нас посадят в тюрьму!
Но мы в один голос посоветовали Кристине заткнуться.
– Чур, привидение живет у нас, – сразу заявила Ника.
– Это почему? Мы его все вместе ловили! – возмутился я.
– Вы, Улетайки, себе еще поймаете!
– Делать Улетайкам больше нечего, – хмыкнул Алик. – От них теперь только мокрое место останется.
– Я вас в обиду не дам, – сказала Ника. – Вы вроде неплохие парни.
А эта Макинтошка соображает!
– Ну, конечно, вам-то ничего не будет, – произнес Алик из-под мешка. – Вы ведь последние из великих королей.
Мы решили сразу забраться на чердак по пожарной лестнице, но сделать это вместе с мешком оказалось не так-то просто. Пришлось идти обычным путем через подъезд, где страшная темнотища, хоть глаза выколи. Пару раз мешок пересчитал ступени и завыл. Из квартиры на первом этаже высунулась злобная старушка в ночном чепчике и со свечой в руке.
– Бася, Бася, – позвала она своего котяру.
В темноте загорелось с десяток зеленых огней. Что-то визжащее и лохматое вцепилось в меня когтями. Я заорал от неожиданности, зато страх придал мне сил действовать. Отшвырнув монстра прямо в старушку, я кинулся бежать вверх по лестнице, забыв об осторожности, и ворвался в нашу квартиру, как ураган. Остальные понеслись туда следом за мной, решив, что на меня и правда напал кто-то жуткий. Весь дом содрогнулся от угрожающих проклятий старушки, которая во тьме была похожа на настоящую ведьму.
В тесной прихожей мы все попадали друг на друга, а сверху нас завалило шубами, лыжами, рюкзаками и валенками. Вдруг кто-то заголосил, будто его режут. Мы еще от предыдущего страха не оправились, а теперь вообще чуть с ума не сошли. Когда в родном доме монстры поджидают! Только я этот придушенный цыплячий хрип сразу узнал. Но постойте, что здесь делает Даша?!.. Она ведь должна быть где-то в Петербурге в колледже дизайна!.. Алик тоже заметил старшую сестренку, опустошающую холодильник на кухне, и остолбенел от удивления. По-моему, Дашка решила, что мы какие-нибудь грабители-убийцы-маньяки, потому что выскочила из кухни именно с этим воплем. Она всегда туго соображает.
В один миг во всем доме вспыхнул свет, послышался топот ног на лестнице. Дом сразу ожил, как будто спать никто и не ложился. В прихожей, заглушая общий гвалт, раздался сердитый голос папы. И сразу стало ясно, он не выспался.
– Что, черт возьми, здесь еще происходит?!!
– Гоша! Кажется, бабуля упала с кровати! – воскликнула мама со слезами.
– Допрыгалась! Я знал, что этим все кончится!
– Гоша!.. Как ты можешь сейчас…
– Включите свет, черт возьми! И идите все вон из прихожей!
– Георгий Улетайкин! Я тебе сто раз говорила, что нужно починить замок на входной двери! – провозгласила бабушка из спальни. (Значит, она все-таки жива!)
– Боже мой, Боже мой, сделайте что-нибудь скорей! Это ужасно!
– Мама вернулась! – пропищала Кристина из темноты. – Ой, что теперь будет!..
– Что я могу сделать, если никто, черт возьми, не включит свет в прихожей!
– Перестань чертыхаться, Гоша! Ты уважаемый человек!..
– Дорогая, иди и скажи всем, чтобы успокоились сию же минуту и перестали орать!
– Но как они могут успокоиться, Гоша, если все дети пропали!..
А вот теперь нам точно крышка. Можно считать, что мы уже трупы. Прощай свобода, прощайте каникулы, прощай Парк Маяковского в выходные. Мне не видать новый велик, а Алик не получит видеокамеру и потому может распрощаться с карьерой режиссера. Нас отправят в исправительную колонию, тогда мы сбежим в Ирландию вместе с Макинтошками.
Дальше события стали разворачиваться с невероятной скоростью. Парадная дверь с грохотом распахнулась, и появился Федор Патрикеевич Макинтошкин с ружьем, а за ним его жена Майя Ричардовна с лопатой. Свет в прихожей тут же вспыхнул, ружье выстрелило, раздался такой оглушительный визг, что дом зашатался, стекла задрожали, а на кухне со звоном посыпались тарелки.
– Даша!!!
– Мама!!!
– Проклятые буржуи!!!
– Милиция!!!
– Караул! Убивают!
Прятаться уже было бессмысленно, и мы предстали перед родителями во всей своей красе. Вид у нас просто потрясающий, грязные, мокрые, ободранные. Тетя Наташа тут же бухнулась в обморок. Папа был похож на ураган. Макинтошкины напоминали семейку Адамс. Бабушка раскачивалась в кресле-качалке с видом грозной статуи. Обретя, наконец, дар речи, они заголосили все разом.
– Дети, где вы были?!
– Даша, тебя опять выгнали из колледжа?.. Что-о?! Ты сбежала?!..
– А если бы вас убили?!..
– Мама места себе не находила от страха! Я не спал всю ночь!
– Пустые кровати! Ни одного ребенка!..
– А вы знаете, что вся милиция Елизаветинска сейчас ищет вас на дне реки?
– Что значит, ты больше не вернешься в колледж? Что значит, ты выйдешь замуж?!.. Даша!
– На кого вы похожи!..
– Уже вышла?!.. Даша! О чем ты думала?!
– Никаких денег! Никаких сладостей! Ни телевизора! Ничего не хочу слушать! С меня хватит этих дурацких выходок!
– Артур! Кристина! Как вы могли? Что я теперь скажу отцу?! Его удар хватит! Кристина, ты ведь уже взрослая! Как ты выглядишь? Какой стыд! Позор! Боже мой, это просто уму непостижимо!..
– Ник, Пат, вы истинные дети своей страны, настоящие ирландцы до мозга костей, – заявил Макинтошкин-старший. – Мама немного нервничала…
– Немедленно домой и спать! – рявкнула Майя Ричардовна, потрясая лопатой.
– Пап, а ты говорил, что здесь нет привидений, – сказала Ника. – А, по-твоему, кто у нас в мешке?
– Мы ходили к старому дому и видели привидений, – пытался объяснить я, пока мама дергала меня за штаны. – Мы даже поймали одного!
Все уставились на мешок, как на бомбу.
– Что у вас там? – произнес папа, начиная бледнеть. – Олег!
– Вообще-то, я уже не совсем уверен, что это такое… – пробормотал Алик. – Раньше оно вроде бы икало, а теперь – ни звука. По-моему, оно задохнулось.
– Дети притащили в дом нечистую силу! – закричала бабушка. – Мешок нужно сейчас же сжечь, а золу развеять по ветру!
– Не имеете никакого права меня сжигать! – послышалось из мешка.
Все подскочили от неожиданности и столпились вокруг мешка, вытаращив глаза, в ожидании чего-то невероятного. Надо было видеть наши вытянувшиеся лица, когда из мешка вылез Пат собственной персоной, злой и побитый.
– Так вот кого мы тащили всю дорогу! – усмехнулся Алик.
– С чего это вдруг ты оказался в мешке? – требовала объяснений Ника. – Ты зачем туда залез?
– А где привидение? – разочарованно пробормотал я, заглядывая в мешок. – Куда ты дел наше привидение?!
– Отстаньте от меня! – заревел Пат. – Не было здесь никакого привидения!.. Мама! Они меня поймали и запихали в мешок! – Пат кинулся к своей маме и вцепился в нее с диким ревом. Он оказывается плакса.
– Ну, дети, ну зачем вы отправились среди ночи к реке, совсем одни, не предупредив, не спросив у нас разрешения? – вздыхала мама, пытаясь сцапать меня в свои крепкие объятья.
– Так ведь вы бы нам все равно не разрешили, – ответил я, спасаясь от унижения быть усаженным на колени и заслюнявленным поцелуями. – А у нас было очень важное дело. Мы ходили смотреть на привидений.
– Глупости какие! – рассердилась бабушка. – Это все твои проделки, Алик, я тебя знаю, окаянного! Георгий! Когда ты, наконец, всерьез займешься воспитанием детей?! Они у тебя от рук отбились!
– А ты, Федор?! – пропищала Майя Ричардовна.
– Успокойтесь, дамы, главное, что все дети живы и здоровы! – весело сообщил Макинтошкин-старший. – В их возрасте убегать из дома посреди ночи, искать привидений – это совершенно нормально.
– Ты поговори у меня еще! – предупредила Майя Ричардовна, помахивая лопатой.
– А я не считаю это нормальным! – отрезала тетя Наташа. – Кристина и Артур никогда не шатались по ночам! Они очень хорошо воспитаны в отличие от некоторых других детей…
– Сами не воспитываете и другим не даете! – встряла бабушка. – Вот в мое время…
– Я согласен с Федором Патрикеевичем, – сказал папа, желая прекратить этот бессмысленный спор. – Главное, что дети вернулись и уж теперь-то никуда не денутся. А у меня сегодня важная встреча со спонсорами, конференция, интервью с мэром. И, в конце концов, мне нужно уволить мою секретаршу! Потому что это моя работа, благодаря которой мы все сейчас живы и пойдем завтракать!
– Никогда не доверяйте воспитание детей их отцам! – гордо продекламировала бабушка.
Наш дом тем временем окружили милиционеры с мигалками, журналисты с камерами и бестолковые туристы, которые требовали показать им привидение. Папе пришлось срочно давать опровержение на первую полосу, что никаких привидений не бывает, и предоставить подробный отчет о наших ночных приключениях, потому что, как он еще много раз повторил, это его работа, а он должен работать, чтобы отправить нас в университет или еще куда-нибудь, откуда мы все равно сбежим, чтобы прокормить нас, лечить и дать нам все необходимое, даже если его при этом хватит удар, а репутация уважаемого человека будет загублена. Все это папа сообщил нам загробным голосом перед завтраком и добавил, что теперь мы все наказаны и должны всерьез задуматься над своим поведением.
Бабушка сразу заявила, что не позволит устраивать в доме свинарник, поэтому детей, которых тут больше, чем нужно, необходимо привести в божеский вид. Прежде чем я понял, что это значит, меня схватили и совместными усилиями мамы, бабушки и тети Наташи засунули в самый настоящий кипяток с мыльной пеной, а она в глаза лезет и щиплется! Такого унижения я не испытывал с тех пор, как девчонки из моего класса затащили меня в женский туалет. (Неважно, как им это удалось! Надо мной до сих пор все в школе смеются! Даже Алик!) Меня терли мочалками, дергали за волосы и чуть не утопили. Они еще удивлялись, почему это я так ору. Но у меня же все-таки есть мужская гордость! Я унижен, оскорблен, разбит, уничтожен! Меня успокаивало только то, что остальные подверглись такой же пытке мытья до блеска.
