Валентина Ульянова
Потерявшиеся в мирах
– Это голословное утверждение, твой опыт субъективен, – неожиданно вспыхнул он. – А я вот не знаю на опыте – и что?!
Девочка помолчала. Потом осторожно сказала:
– Боюсь, что тебе очень скоро придётся на опыте убедиться, что духи есть… и этот опыт будет не из приятных…
– Ну… не будем спорить, – отмахнулся Сергей. В его голосе послышалась скука. – Неужели тебе не хочется спать?
– Да… Утро вечера мудренее, – поникла Ася, шагнула к одному из диванов и развернула мягкий и толстый плед.
От этого разговора с Сергеем она вдруг почувствовала себя настолько одинокой и беззащитной, что ей захотелось спрятаться с головой под этим пушистым пледом, укрыться под его тёплой защитой от стерегущего за окном странного и страшного мира – совсем как она поступала в детстве, когда ей снились страшные сны… И, засыпая, она подумала с тоской и надеждой: «Если бы завтра профессор отыскал нас здесь и вернул нас домой!» – но даже на грани сна в это не получалось поверить…
Глава 5
Гизлы
Асе снился мамин молящийся голос. Совсем такой же, как дома, когда она засыпала под её молитву. «Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене. Вонми в помощь мою, Господи спасения моего… Ты еси прибежище мое от скорби обдержащия мя: Радосте моя, избави мя от обышедших мя»,* – просил родной мелодичный голос, и Ася чувствовала себя по-детски уютно, под надёжной защитой. С этим чувством она и проснулась. Солнечный свет лился сквозь разноцветные стёкла окна, падая весёлыми бликами на светлые стены и пол. Ася с удивлением огляделась, вспомнила всё – и резко села. Чувство уютной защиты мгновенно исчезло, и в горле как будто застрял холодный колючий ком.
«Нет! – возразила она себе. – Так не пойдёт. Это был не случайный сон. Надо не трусить, а крепко держаться и молиться, как мама. Я же знаю, какая это охрана. Вот так: «Ты еси прибежище мое от скорби обдержащия мя: Радосте моя, избави мя от обышедших мя»»*.
От молитвы сразу сделалось легче. Пришли спокойствие и уверенность. Что ж, кто-то ведь должен помочь бедным людям, попавшим в беду. И если здесь не нашлось никого более подходящего, – она постарается сделать всё, что только сумеет. А там – что Бог даст! И она перекрестилась. На Божию помощь она надеялась больше, чем на себя.
После завтрака Мэджер дал каждому по холщовой, похожей на колокольчик шляпе для защиты от солнца, по заплечному мешку с провизией и водой, вручил Сергею нарисованную на плотном листе желтоватой бумаги карту и сказал на прощанье:
– Помните, дети, гизлы бессильны против того, чья совесть чиста. Храните совесть, и они не смогут причинить вам ни малейшего зла. И ещё: не думайте о суетном, чтобы ничто не увело вас с правильного пути. Да поможет вам Благословенный!
Они вышли из города и зашагали между изумрудно-зелёными благоухающими холмами по той же самой дороге, что привела их сюда.
– Если всё будет хорошо, мы дойдём до чёрной Тенебры за два-три дня, – прикинул Сергей. – На карте обозначены поля, лиственный лес, деревня, хвойный лес и горная гряда, и только через горы придётся идти без дороги, но, кажется, совсем недолго. А там будем действовать по обстановке.
Он ободряюще улыбнулся Асе:
– Думаю, никакие опасности нам не грозят. Считай, что мы просто пошли в поход! – он окинул взглядом солнечную долину. – А хорошо здесь, верно?!
– Очень! – кивнула Ася. – Но хотелось бы всё-таки знать: куда мы попали?
– А! У меня есть теория! – обрадовано сообщил Сергей. – Смотри: они знают русский, но не слышали о России. По-моему, только одна гипотеза объясняет всё: это осколок времени!
Девочка озадаченно посмотрела на него.
– Ну, Ася, представь, что время может расколоться так же, как раскалывались когда-то материки! Раз – и получилась Австралия, и жизнь на ней стала развиваться своими, особыми путями. Так и здесь: это тоже Земля, только отколовшаяся во времени от нашей! Наши приборы показывают тот же век, то же десятилетие, что и дома, а здесь – никаких следов развитой техники!
– Значит, мы переместились и во времени, и в пространстве? – спросила Ася.
– Нет… Или да? – Сергей рассмеялся. – Надо подумать…
Обсуждение новой теории так увлекло юных путников, что они и не заметили, как миновали холмы и вступили в светлый, шелестящий серебристой листвой, прохладный лес. По лесной дороге идти было настолько приятней и легче, чем под палящим полуденным солнцем, что ребята прошагали по ней не меньше пары часов, прежде чем поняли, что пришла пора сделать привал и перекусить. Ася села на упавшее возле дороги дерево и почувствовала, как толчками пульсирует кровь в уставших ногах. Проголодавшийся Сергей вынул несколько свёртков из своего мешка и принялся с любопытством разворачивать их, раскладывая рядком на дереве между собой и Асей.
– Присоединяйся! Здесь мясо, его надо съесть в первую очередь, пока не испортилось на жаре. Сейчас перекусим, а вечером разделим еду так, чтобы хватило ещё дня на четыре. Как думаешь?
Ася только кивнула. Ей даже и есть не хотелось, только пить. Кожаная фляга, лежавшая в её мешке, показалась уж очень маленькой, и действительно, ей пришлось удержать себя, чтобы не выпить сразу всю воду. Сергей быстро опорожнил свою флягу и нахмурился:
– Надеюсь, что здесь есть ручьи.
– Впереди – деревня, – напомнила Ася.
Только теперь, чуть отдохнув, она ощутила голод. Мясо оказалось очень нежным и вкусным, сыр просто таял во рту. А спутник её уже закончил свою нехитрую трапезу и принялся перекладывать свёртки из её рюкзака к себе.
– Надо было мне раньше сообразить, прости, – сказал он ей. – Я ведь сильнее.
– Мне тоже что-нибудь оставь, – благодарно улыбнулась она. Усталость проходила.
Она завернула последний свёрток, убрала его в свой мешок и кивнула терпеливо ждавшему другу. И они отправились дальше. Они шли и шли, а лесу, казалось, не будет конца. Наконец впереди в просветах между деревьями показалось чистое небо, и скоро ребята вышли в другую долину. Невдалеке вдоль дороги стояло несколько деревянных домов обещанной деревушки.
Ни одного человека не было видно ни на улице, ни на огородах, но стоило путникам приблизиться к крайнему дому, как из него вышел седой, страшно худой старик и слабой, ковыляющей поступью направился к ним. Сергей и Ася остановились. Следом за стариком показалась женщина, из других домов тоже вышли крестьянки – и скоро вокруг ребят столпилось не меньше двадцати человек, едва державшихся на ногах. Бесцветными, слабыми голосами они умоляли:
– Помогите! Мы умираем от голода! Хлеба, прошу! Гизлы напали, отобрали всё для дракона, наслали болезни… Наши мужья вернутся с дальних полей через несколько дней, но мы… не доживём! Мы умрём, если вы не поможете нам!
Ася торопливо раскрыла рюкзак и стала раздавать им свёртки. Изголодавшиеся, они тут же, дрожа и плача, начали есть. Но большинство, откусив кусочек-другой, останавливали себя, снова бережно заворачивали еду в бумагу и, благословляя Асю, неровной походкой уходили в свои дома. Девочка догадалась, что они понесли еду совсем ослабевшим детям, и по щекам её покатились слёзы. Мешок её опустел, а вокруг всё ещё стояло так много измождённых людей, с надеждой смотревших на неё! Она обернулась к Сергею – он уже стоял с раскрытым мешком, и теперь тоже принялся раздавать свои свёртки.
– Да благословит вас Благословенный! – шептали крестьяне и медленно расходились.
Вскоре ребята снова стояли на безлюдной дороге. Возле дальнего дома они увидели сруб колодца и поспешили туда. Пока они пили и наполняли фляги, к ним подошла худая крестьянка с маленькой девочкой на руках.
– Умоляю, дайте и нам хоть чуточку хлеба! Мы не дождёмся возвращения моего мужа! – плача, попросила она.
– У меня ничего не осталось! – в отчаянии воскликнула Ася. – Серёжа, посмотри у себя!
– У меня… тоже больше нет ничего, – странным, глухим и охрипшим голосом, отозвался он.
Женщина зарыдала, прижала к груди ребёнка и, сутулясь, медленно побрела назад. Ася расплакалась, глядя ей вслед. Спутник её угрюмо молчал, стоя рядом. Однако надо было идти. Девочка судорожно вздохнула, усилием воли взяла себя в руки, вытерла ладошками слёзы и снова закинула рюкзак за плечо.
Молча вышли они из несчастной деревни. Молча пошли по нагретой солнцем дороге, петлявшей между холмами, которые становились всё выше. Да и сама дорога, хоть и выбирала места пониже, всё равно поднималась в гору.
Может быть поэтому, подумал Сергей, идти ему становилось всё трудней и трудней. Определённо, никогда ещё ему не было так трудно передвигаться. Точно самый воздух стал гуще и сопротивлялся ходьбе. Нет, думал он, это не просто усталость, что-то странное происходило вокруг него. Он огляделся, прищурился, заморгал… То ли от утомления, то ли от жары ему вдруг показалось, что всё вокруг искривляется и дрожит. Точно кривое стекло встало меж ним и окружающим миром. Нет, множество искривлённых стёкол! И все они двигались!
«Зря я ввязался в это, – неожиданно пронеслось в его голове. – Отправиться неизвестно куда за какой-то Лампадой… и зачем? Кому это надо?! И ещё неизвестно, что нас ждёт впереди, а потом ещё надо как-то и возвращаться, без еды, без надежды на помощь… Может быть, лучше где-нибудь пересидеть, пока нас не найдёт отец? Неужели ему так уж трудно активировать эти ключи от будущего?! Сколько можно ждать?!»
Сейчас же ему стало стыдно за своё малодушие, но неприятно-тревожные мысли, как назойливые осенние мухи, возвращались опять и опять. В этой странной борьбе он не заметил, что стал отставать от Аси. Несколько раз она замедляла шаг, оглядываясь на него, и наконец спросила:
– Серёжа, у тебя что-то болит? У тебя такое лицо…
– Отстань! – неожиданно для себя грубо ответил он. – Думаешь, твоё лицо лучше?
– Что с тобой?! – испугалась Ася. – Что случилось?! На что ты обижаешься?
– Чем пялиться на меня, лучше бы подумала, где мы будем спать! – не находя, что ответить, и от этого ещё больше злясь, попытался он перевести разговор. – Вон, солнце садится!
– Нет, оно сядет ещё не скоро, мы, может быть, успеем дойти до леса и набрать грибов и ягод на ужин, разведём костёр…
– Нет уж, чтобы отравиться незнакомыми грибами! – разозлился ещё сильнее Сергей. – Я поумнее тебя и сберёг полбуханки хлеба! Ведь мы идём в неизвестность! Разделим на шесть частей…
– Что?! – Ася даже остановилась, и её синие, широко распахнувшиеся от изумленья глаза оказались прямо перед глазами Сергея. – Так у тебя оставался хлеб?!
И снова ему показалось, что он видит всё через кривое стекло. Он провёл рукой по глазам, пошатнулся.
– Что это с воздухом? – вместо ответа выдохнул он. – Всё кривится вокруг… Даже кружится голова…
– Кри-вит-ся?! – переспросила она, вглядываясь в него. И вдруг, точно сдерживая испуганный вскрик, прикрыла ладошкой рот. В синих глазах плеснулся ужас.
– Серёженька, – прошептала она. – Прошу тебя, послушай меня! Я, кажется, знаю, что случилось с тобой. Всё можно исправить, только прошу, прошу, спокойно послушай меня!
Он с усилием преодолел непонятное ему самому раздражение и кивнул.
Ася как-то странно, вздрогнув, огляделась вокруг и прошептала:
– Это – гизлы! – выговорив страшное слово, девочка перевела дыхание и заговорила быстро-быстро, точно боялась, что её прервут: – Понимаешь, ты отказал крестьянке, просившей о хлебе, пожалел и обманул, это грех, – ты только не обижайся, это ведь правда, – твоя совесть перестала быть чистой – и гизлы получили власть над тобой! Помнишь, хранитель нам говорил, что видел голову гизла как кривящуюся пустоту? Это их ты видишь сейчас! Они вокруг! Это они мешают тебе идти, забирают силы и внушают и раздражение, и недобрые мысли. Разве ты не видишь?! Ты перестаёшь быть самим собой!
Сергей огляделся. Воздух по-прежнему двигался и кривился вокруг.
– А ты… это видишь? – хрипло выдавил он, удивляясь на самого себя, ведь он всегда был уверен, что духи – лишь вымысел.
– Вижу, – поёжилась Ася. – Но у меня не кружится голова. Они не причиняют мне зла… Только страшно…
Он понял, что верит ей. И кто бы ни были эти гизлы – духи зла, или кто-то ещё – приходилось поверить, что они действительно есть. И вдруг ему стало невыносимо стыдно за свою жадность и ложь. Как он мог так поступить?!
– Что же делать теперь? – мучительно заливаясь краской, беспомощно спросил он у Аси.
– Надо вернуться, – решительно сказала она. – Надо отдать этой женщине хлеб и попросить у неё прощения. И… если бы ты мог попросить прощенья у Бога! Тогда совесть снова будет чиста.
– Пойдём, – согласился он, и ему сразу же стало легче. Те как будто отступили подальше. И тогда он сказал: – Но сначала… прости меня ты. Я тебе нагрубил, я виноват. Знаешь, я сам не знал, что говорил.
– Бог простит! – радостно ответила Ася, и мальчику показалось, что вокруг прибавилось света. И появились силы идти. Идти назад.
Оранжевое солнце медленно опускалось за горизонт, когда дети снова вошли в деревню. Они направились прямо к крайнему дому и вошли в открытую дверь. Крестьянка лежала на лавке, обнимая спящую дочь. Увидев нежданных гостей, она с усилием села, без слов, огромными, угасающими глазами взглянула на них. Сергей подошёл, молча достал из мешка оставшуюся половину буханки и протянул её ей. Говорить он не мог, горло перехватило от жалости и стыда. Она приняла этот хлеб как драгоценность, встала и молча поклонилась ему.
– Простите меня, – пряча глаза, ломким, неверным голосом проговорил Сергей. – Теперь мы пойдём…
– Да воздаст вам Благословенный за ваше добро! – сказала крестьянка. – Переночуйте здесь, куда же вы на ночь глядя? Разделим кров и еду. Меня кличут Милавой, а вас?..
Она отрезала два ломтя и протянула их Сергею и Асе.
Никогда не ели они такого сладкого хлеба и не спали так мирно, как под бедным кровом этого крестьянского дома.
Глава 6
Сумрачный лес
Ася проснулась первой. Солнце светило в маленькие окошки избы, какая-то птичка снаружи радостно посвистывала, празднуя возвращение света. На полу возле лавки, на которой лежала она, на набитом сеном матрасе мирно спал Сергей. Ася встала, опустилась на колени возле него и тихо-тихо, чтобы не разбудить хозяйку, прошептала ему в самое ухо:
– Сергей, проснись, нам надо уйти, пока они спят!
Мальчик открыл сонные глаза и непонимающе посмотрел на неё. Ася приложила палец к губам и кивнула на дверь. Он удивился, но спорить не стал, и через минуту они уже стояли возле колодца, держа в руках опустевшие рюкзаки.
– Нам не надо завтракать, – объяснила Ася, – понимаешь?! Им нужен этот хлеб, а мы найдём что-нибудь в лесу.
Сергей покраснел, молча кивнул и, чтобы скрыть смущение, стал опускать в колодец ведро. Они напились, быстро умылись, набрали во фляги воды и, торопясь, почти побежали прочь из деревни. Только когда дорога завернула за холм, друзья облегчённо вздохнули, переглянулись и рассмеялись.
– Операция удалась! – весело воскликнул Сергей. – Знаешь, я никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас, когда отказался от завтрака без надежды на обед!
– Да уж, не хлебом единым жив человек, – ласково улыбнулась Ася.
И они пошли по знакомой уже дороге, огибавшей радостно зеленеющие холмы и медленно поднимавшейся в гору. Сергей удивлялся, насколько легче, чем накануне, было ему идти, даже не смотря на голод, который очень скоро дал о себе знать. Время от времени мальчик внимательно осматривался вокруг, но воздух не кривился и не дрожал. Гизлов, кажется, поблизости не было. Ася заметила это и рассказала:
– Знаешь, вчера, на обратном пути, когда стало особенно страшно, я про себя начала молиться. И страх исчез. И гизлы тоже. Я думаю, они боятся молитвы… – Сергей смущённо молчал, и она продолжала: – Они были вокруг, обступали нас, и мне вспомнились слова из псалма: «…Радосте моя, избави мя от обышедших мя», и Он – избавил!
Мальчик не проронил ни слова и не смотрел на Асю, но слушал очень внимательно. Он уже испытал на себе, как простое «Господи, помилуй», которому раньше безуспешно пыталась научить его мама, может прибавить спокойствия и силы. А его собеседница понимала, что иногда нужно время, чтобы научиться верить, и не ждала ответа. Она поделилась с ним своею защитой, и это было самым главным сейчас.
Долго вилась дорога между холмов. Солнце миновало зенит и стало клониться к закату, когда наконец вдали показался лес. Путники ускорили шаг в надежде на тень и воду, которой у них уже не осталось ни капли, и на какую-нибудь еду.
Лес сразу же окутал их сумраком и влажной прохладой. Огромные вековые ели тёмным шатром смыкались над головой, подлеска в их вечной тени не было вовсе, лишь кое-где росла какая-то бледная неприхотливая травка. Дети сразу стали искать грибы и скоро нашли целый выводок сыроежек. Мальчик, недолго думая, снял свою шляпу, и они быстро наполнили её до краёв. После короткого совещания решено было попробовать есть их сырыми, («Сыроежки же всё-таки!» – пошутил Сергей), потому что никому из них не хотелось застревать в этом мрачном лесу, собирая хворост и разводя костёр. К тому же они сомневались, что, подсушенные на веточках над огнём, сыроежки будут вкуснее, чем в натуральном виде. И снова им повезло: возвращаясь к дороге, они услышали журчанье ручья и скоро уже плескались, и пили, и ополаскивали сыроежки, перекладывая отмытые в Асину шляпу. Друзья были так голодны, что грибы показались им вкусными. Однако наедаться ими досыта они не решились.
– Хватит с нас того, что нашли. Лучше поищем ягод или орехов, – предложил Сергей, и Ася, вздохнув, согласилась. Кое-где вдоль дороги росли кусты, и там мог оказаться орешник.
После еды оба повеселели и бодро зашагали вперёд, вглядываясь в листву встречавшегося кустарника. Но постепенно кусты исчезли совсем, ели подступили вплотную к дороге, погрузив её в таинственный полумрак. И в этом сумраке Ася краешком глаза увидела вдруг мелькнувший розовый огонёк. Она всмотрелась – это светился розовый камень кольца тревоги на руке у Сергея. Она кинула взгляд на своё кольцо – оно так же светилось.
– Серёжа! – воскликнула Ася, подняв руку с кольцом перед собой. – Что это значит?!
– Или кто-то выслеживает нас, – мальчик порывисто огляделся, – или… – голос его прервался, глаза расширились, тревожно вглядываясь во что-то не видное Асе.
– Опять… они?! – догадалась она и прошептала: – Гизлы?!
Ребята остановились. Кривящийся сгусток воздуха двигался впереди, между ними и лесом, медленно приближаясь. И вдруг камни на кольцах загорелись тревожно-красным огнём.
– Господи, помилуй! – вырвались у Сергея слова, о которых он думал весь день.
Прозрачная кривизна метнулась в лес, и кольца погасли.
Друзья перевели дыхание.
– По крайней мере, стало ясно, как узнать об их приближении и как с ними бороться, – ошеломлённо проговорил Сергей.
– И всё-таки хорошо бы до вечера выбраться из этого леса, – приглушённым голосом отвечала Ася. – Он такой… неуютный… Пойдём побыстрее, а?
Теперь они уже не искали орехов, а то и дело взглядывали на кольца. Но камешки не светились.
Зато стало быстро темнеть. Наверное, солнце уже садилось. А конца лесу не было видно. «Неужели придётся здесь ночевать?! – с замиранием сердца думала Ася. Костёр привлечёт гизлов, а без костра ночью в лесу…» – она почувствовала, как по спине пробежал озноб. И вдруг вдалеке раздался волчий протяжный вой.
– Ай! – охнула девочка и схватилась за руку Сергея.
– Дерево! Надо залезть на дерево! – вскрикнул он, оглядываясь вокруг.
Легко было сказать! Ветви старых елей были слишком высоко. Да и не просидеть на ели всю ночь, свалишься! – сейчас же подумала Ася. Видно, её спутник рассудил точно так же, потому что сказал:
– Вот если бы дуб найти… Побежали!
И они побежали по тёмной дороге, отчаянно вглядываясь в совсем уже тёмный лес. Девочке показалось, что вдалеке мелькнули две жёлтые горящие точки – волчьи глаза. Она задохнулась, остановилась, не чувствуя ног, не в силах двинуться с места… И увидела прямо перед собой раскидистое дерево. Она и сама не поняла, как очутилась на нём. Ведь она никогда не лазила по деревьям! Однако, опомнившись, оказалась в удобной развилке ствола. Чуть пониже, на толстой ветке, сидел Сергей.
– Смотри! – глядя вниз, еле слышно воскликнул он.
Ася уцепилась за ствол: к подножию дерева приближались волки. Два огромных волка с холодными, злыми, безжалостными глазами. Один из них посмотрел прямо на Асю, облизнулся – и сел между корней. Девочка закрыла глаза, чтобы только не видеть его. Когда она вновь посмотрела вниз, оба волка сидели рядом, глядя вверх. Караулили. Лес погрузился во мрак, и только четыре жёлтые глаза внизу горели смертельной угрозой.
– Может быть, они утром уйдут, – прошептал Сергей. – Главное – не заснуть.
Скоро, действительно, им захотелось спать. Ведь они так устали за долгий день нескончаемого пути! Ночь тянулась, беспросветная, бесконечная и холодная. Дети замёрзли и осторожно, помогая друг другу, натянули свои свитера. От этого сон прошёл.
– Хоть бы они забыли про нас! – тихо вздохнула Ася.
Впрочем, надежды на это было так мало… Наконец стало светать. Весёлым хором запели птицы. «Счастливые! – подумала девочка. – Могут лететь, куда захотят!» Всё тело её затекло. Сергей, оседлав свою ветку, осторожно разминал руки и спину. Вдруг оба волка вскочили, глядя куда-то в сторону. Ребята всмотрелись – по лесу медленно шёл огромный лось. Волки как по команде рванулись к нему, он – от них, и вот уже все они скрылись в чаще!
– Бежим отсюда! – вскрикнул Сергей, и они как заправские акробаты мигом спустились вниз и, хромая на затёкших ногах, быстро, как только могли, бросились прочь.
Глава 7
Дом, не обозначенный на карте
Лес закончился неожиданно, сразу. Друзья отбежали от него подальше, остановились и огляделись. Справа за лощиной между холмами виднелись тёмные скалы, зубчатой неровной грядой закрывавшие горизонт. Слева простиралась долина. Дорога вела налево. И там, невдалеке от дороги, стоял чёрный бревенчатый двухэтажный дом.
Сергей достал из кармана карту:
– Нам направо. Туда, в скалы. Здесь надо сходить с дороги.
Ася вдруг поняла, что сил у неё совсем не осталось. Каждая клеточка её уставшего тела болела, хотелось и пить, и есть, и спать. Ей показалось, что она не может сделать дальше ни шага.
– Серёжа, мы должны отдохнуть. Мы не спали ночь. Я совершенно без сил, а там, – она кивнула налево, – люди живут. Там можно поесть и поспать!
– Понимаешь, – нахмурился мальчик. – Я ведь тоже устал, что я, железный что ли… Но этого дома нет на карте хранителя. Это странно! И он ясно нарисовал, что после леса нам надо сразу свернуть направо. Мне кажется, всё это не случайно, в этом доме нас может подстерегать какая-нибудь опасность!
– Я просто сейчас упаду! – воскликнула плачущим голосом Ася. – Он наверно забыл, что здесь есть этот дом, вот и всё! Ему-то не приходилось ходить пешком через лес!
– Ну, не плачь… – Сергей колебался. – Хорошо, пойдём поглядим, кто там живёт, может быть, нам повезёт.
Одинокий, сложенный из почерневших от времени брёвен, дом выглядел мрачно, несмотря на чистые стёкла окон. Друзья неуверенно приблизились к двери, и мальчик после недолгого колебания постучал. И сразу же дверь открылась, как будто их поджидали за ней. Невысокий, кряжистый, странно одетый мужчина с горбатым носом, глазами навыкате и тёмно-русой козлиной бородкой заулыбался, увидев их:
– Входите, входите, мы ждали гостей!
– Ждали?.. – растерянно повторила Ася.
– Да! Этой ночью силы сказали мне, что придут уставшие молодые люди, нуждающиеся в нашем гостеприимстве! И – вот и вы! Проходите в столовую. Да, вы можете звать меня просто Эш. А это моя жена, Зита, и завтрак уже на столе – прошу!
Дети ошеломлённо кивнули улыбавшейся им худой черноволосой женщине. Она была одета так же, как Эш, в красные шаровары и чёрную, в белых странных узорах-иероглифах, широкую блузу. Она дружеским жестом подозвала гостей к рукомойнику, подала им чистое полотенце, и через минуту они уже уплетали восхитительно нежный омлет, и жареную картошку с тушёным мясом, и салат, и хлеб с вареньем, и запивали всё это каким-то горячим, ароматным напитком. Накормив, радушные хозяева проводили их на второй этаж, каждого в отдельную комнату, и оставили наедине с пуховыми постелями…
Дети проснулись только за полдень. Едва они встали, как им предложили обильный обед в компании по-прежнему улыбающихся хозяев. На этот раз они принялись развлекать гостей учтивой беседой. Поддерживая и дополняя друг друга, они рассказывали, как решили оставить город ради природы, и тишины, и нерассеянной жизни, и медитации, как нашли этот дом, отремонтировали его… – («Весь, сверху донизу!» – гордо вставил Эш), – как сажали фруктовый сад и огород… Сергей и Ася только ели да слушали, зачарованно переводя глаза с хозяина на хозяйку и обратно. Те были так приветливы, и обед оказался ещё вкуснее, чем завтрак. Здесь было и жаркое, и овощи, и рыба в тесте, и земляничный пирог. Словом, изголодавшиеся путешественники снова наелись до отвала.
«Ох, – сонно подумала Ася, – что-то я совсем перестала соображать, хорошо ещё, что они такие разговорчивые, и не надо поддерживать беседу…»
– Но не подумайте, что у нас здесь нет дела поинтереснее садоводства! – добродушно хвалился Эш. – Моя хозяйка покажет тебе, милая девочка, замечательные вещички, которые она мастерит, а я, уверен, сейчас удивлю Сергея! Пойдём-ка! У меня здесь лаборатория, которой позавидует каждый учёный!
И он куда-то увёл Сергея, а Зита поманила Асю к окну, к небольшому освещённому солнцем столику с деревянной шкатулкой. Усадив её рядом, она тоже присела, открыла шкатулку – и алые, синие, зелёные и золотые огни брызнули девочке прямо в глаза. Шкатулка была полна украшениями тончайшей работы, усыпанными изумрудами, и рубинами, и топазами, и сапфирами!
У Аси перехватило дух. А Зита принялась доставать одно изделие за другим и поворачивать их в солнечном свете, объясняя особенности оправы… Ася забыла обо всём на свете. Только когда в комнате стало совсем темно, хозяйка зажгла свечу и закрыла шкатулку. Однако горсть украшений она протянула Асе:
– Можешь перед сном полюбоваться на них при свете свечи! – милостиво предложила она. – Спокойной ночи!
Ася, очарованная обилием впечатлений, только кивнула в ответ. Перед её глазами кружились, блестели, мерцали разноцветные огоньки.
Поднявшись к себе, она точно заворожённая сейчас же села возле столика со свечой и вновь принялась любоваться затейливыми каскадами драгоценных камней. «Какая красота! – думала девочка. Какая мастерица эта Зита! Какой гостеприимный дом! Как же здесь хорошо!» Камни сверкали и переливались в её руках, но тут другое мерцание заставило Асю забыть про них.
На её руке ярким розовым светом горело кольцо тревоги. Целый день она провела, даже не взглянув на него!
Ася испуганно огляделась, губы сами шепнули: «Господи, помилуй! Радосте моя, избави мя от обышедших мя!» Однако никакого прозрачного передвижения не было в комнате, хорошо освещённой тремя толстыми свечами. Ася перевела дух. Но рано обрадовалась она: кольцо продолжало гореть, настойчиво и тревожно.
«Господи! – шёпотом закричала Ася. – Помоги мне!»
И тут её взгляд упал на кучку драгоценностей на столе. Они выглядели как-то странно. Ася всмотрелась, потом, не доверяя себе, подняла одно ожерелье и поднесла поближе к свече… Камни не блестели! Они сделались тусклыми, как дешёвые стекляшки. Девочке стало холодно. Ей вдруг вспомнились рассказы хозяина о медитации и о говорящих с ним «силах». Они были в доме колдуна экстрасенса! Ася уронила колье, словно оно её обожгло, и, подхватив рюкзак, кинулась в комнату друга.
Сергей сидел на кровати, как зачарованный глядя на что-то, стоявшее на его столе. Совсем как она пять минут назад. Он даже и не заметил, как она подошла. В круглом шаре, точно на компьютерном мониторе, она увидела незнакомый город, парусники на берегу, потом – морскую глубину с косяками невиданных рыб… и чуть не забыла, зачем пришла. Но, вспомнив, тут же решила проверить своё предположение и мысленно произнесла:
– Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися!*
И тут же на её глазах изображение замутилось, потускнело, и не успела она окончить стих псалма, как «компьютер» превратился в обычный непримечательный шар из мутно-зелёного стекла.
Только теперь мальчик заметил Асю.
– Эх, жаль, ты не видела! – лихорадочно вскрикнул он. – Тут такое было! Это что-то вроде компьютера с визуальным управлением!
– Я видела, – мрачно сказала она. – Этот «компьютер» сломался, как только я помолилась.
Сергей вскочил, несколько раз перевёл быстрый, недоверчивый взгляд с неё на шар и обратно. Ася рассказала ему о превращении своих «самоцветов». Показала на кольца тревоги, горевшие у обоих розовыми огнями.
– Это настоящее наваждение! И это не может быть добрым или хотя бы безопасным, раз меняется от молитвы! Ты понимаешь, это же значит, что «силы», которым он служит, – помнишь, утром он говорил? – это силы зла. Может быть, он и учёный, но всё-таки – и колдун.
– Но они оба такие добрые, гостеприимные, – с сомнением покачал головой Сергей.
Ася вздохнула:
– Да! Только боюсь, они добрые не ради нас, а ради каких-то своих собственных целей. А мы, наши дела им не интересны, ты не заметил? Нас задержали здесь на целые сутки, заставили забыть, куда и зачем мы идём! И ведь предупреждал нас Мэджер не думать о суетном! А я так жалела себя, потом объедалась, игралась с этими побрякушками! Забыла обо всём, ни разу не взглянула на кольцо возвещения. А ведь оно предупреждает!.. Это не добрый дом!
Сергей, хмурясь, смотрел на тусклое стекло своего загадочного «компьютера», на беззвучный крик розового огонька на кольце, на неподвижный воздух комнаты, в которой не видно было гизлов.
– Похоже, ты права… – согласился он. – Давай постараемся потихоньку убраться отсюда.
Они натянули свои свитера, закинули рюкзаки за плечи и на цыпочках двинулись по тёмному коридору к лестнице на первый этаж. Дверь комнаты, выходившей на лестничную площадку, была приоткрыта, и узкая полоска света падала оттуда на пол. Не решаясь вступить в этот свет, ребята остановились, прижались к стене возле двери и прислушались. В комнате разговаривали.
– Девчонка внушаема, – послышался голос Зиты.
– И мальчишка тоже, – ответил ей Эш. – Через несколько дней обработки они будут полностью покорены. Они будут боготворить меня, а потом, глядя на них – и другие! Я буду властвовать!
– Надо быть повнимательнее, – заметила Зита, – чтобы не получилось, как с гизлами. Ты вызвал их из пустынных мест для себя, а они сбежали…
– К этому своему Эдаксу! – с досадой перебил её Эш. – Да, с силами иногда трудно договориться! Людьми управлять попроще. Уж эти-то не сбегут! Однако ты права, пока они не подчинены, мы должны не спускать с них глаз!
