Валерия Андреевна Уфимцева
Как научиться верить…
– Ночь… Что-то не спится сегодня, вот и решила поговорить с тобой. Я скучаю по нашим разговорам.
– Я тоже… Не с кем даже поделиться и поплакаться в жилетку.
– В Австралии, мы пробудем две недели, и поедем домой. А, может быть, я улечу раньше, ещё не решила. Ладно, подруга, до встречи!
В дверь позвонили.
– Ой! Кто-то пришёл!
– Кто? – заинтересовалась Ленка.
– Сейчас погляжу…
– Незнакомым, не открывай, – давала наставления подруга.
Я подошла к двери, и взглянула в глазок.
– Мама, дорогая, – почти шёпотом проговорила я.
– Кто там? – требовала ответа Ленка.
– Никольский…
– Ого! А ты говоришь, что не встречаетесь! Открывай! До встречи!
– Пока…
Я открыла дверь.
– Пустишь?
Я отошла в сторону, и мужчина прошёл в квартиру.
– Ты, одна?
– Что, значит, одна?
– Я слышал, ты говорила с кем-то.
– Велесова звонила из Малайзии.
– А что она там делает?
– Отдыхает, с родителями. А ты зачем приехал?
– Как зачем? Я же сказал, что не оставлю тебя одну!
– Очень любезно, с твоей стороны! Но не стоило!
– Ты вредная, строптивая особа! Знаешь об этом?
Никольский подошёл сзади и обнял меня. Горячие губы опустились на шею.
– Я схожу с ума без тебя… – шептал мужчина.
– Да, это точно! С твоей головой не всё в порядке! Это не может быть правдой! И зачем ты сказал Яру, что мы встречаемся?
– Ты расстроилась? И почему считаешь, что я говорю неправду?
– Нет! Но, разве мы встречаемся? Признайся, ты хочешь за что-то отомстить Велесову?
– Я хочу, чтобы ты принадлежала, только мне! Яр, не получит тебя! – категорично заявил мужчина.
Атака на моё тело усилилась. Халатик распахнулся, и сильная мужская рука обхватила грудь. Вторая, начала движение вниз, и очутилась в трусиках, лаская влажные половые губки. Никольский вплотную прижался ко мне, и я почувствовала его возбуждение. Прикосновения были властными, но, в то же время, нежными. Сладкая волна прокатилась по телу. Пальцы раздвинули половые складочки, и один нырнул в горячую глубину.
– Девочка моя… Ты мокренька и готовая для меня, – шептал на ухо Глеб.
Слова возбуждали так же, как прикосновения, и я, застонав, кончила.
– Да, красавица моя…
Мужчина вытащил палец из влагалища, и, развернув меня к себе, стал яростно целовать губы, шею, грудь. Затем подхватил на руки и понёс на кровать. Халатик и трусики улетели в сторону. Жадно глядя на моё обнажённое тело, Никольский снял рубашку, брюки и боксеры. Предо мной предстал греческий бог. Мужчина лёг рядом и, подхватив меня как пушинку, перекатил на себя. Я оказалась сидящей сверху, промежностью обхватив, возбуждённую головку члена. Никольский чуть подался вперед, и возбуждённый орган, оказался внутри моего тела. Стон блаженства одновременно сорвался с наших губ. Мужчина вошёл полностью. Я упёрлась руками в каменную грудь Глеба, и начала движение вверх и вниз, неотрывно, глядя в его глаза. Широкие ладони поддерживали и сминали мои ягодицы, помогая моему телу усиливать толчки. Наконец, Никольский перевернул меня на спину, и стал вбиваться в истекающее соками влагалище. Кульминация наступила одновременно. Мужчина выплеснул семя мне на живот, и ладонью стал размазывать его по телу, касаясь возбуждённых сосков.
– Метишь территорию? – засмеялась я.
– Именно! Пусть каждая клеточка твоего тела, запомнит меня!
Глеб наклонился, и его губы взяли в плен мои. Поцелуй был долгим и страстным.
Когда я встала с кровати, чтобы пойти в душ, Никольский сказал, глядя на растрепавшуюся косу:
– Ты похожа на прекрасную нимфу. У тебя очень красивые волосы.
Я улыбнулась. Душ немного успокоил, всё ещё, возбуждённое тело. Я услышала открывающуюся дверь. В кабинку вошёл Глеб, и, придавив меня к стенке, снова впился в губы, врываясь языком, в недра моего рта. Подхватив на руки, с силой вошёл в меня, снова доводя моё тело до пика блаженства. Я потерялась в ощущениях, которые дарил мне мой мужчина.
Добравшись до кровати, мы обессиленные, уснули в объятиях друг друга. Утро разбудило меня ярким солнцем, пробивающимся через не плотно закрытую портьеру. Никольский спал, крепко прижимая меня к себе. Осторожно высвободившись из объятий, освежилась в душе, и отправилась готовить завтрак.
Когда Глеб проснулся, на столе уже дымились, вкусно пахнущие блинчики.
– Вау! Мне это нравится! – обняв за талию и поцеловав в шею, сказал мужчина.
– С чем ты любишь кушать блины? С вареньем, или со сметаной?
– Со сметаной!
– Отлично! Я тоже!
– Да! Хотел спросить тебя, ты что, телефон разбила?
– Да! Случайно смахнула его рукой.
– Не забудь взять его на работу! Я приму душ и вернусь, – Никольский снова поцеловал меня и скрылся в ванной.
Въехав на офисную парковку, мы одновременно вышли из машины. Приковывая к себе взгляды сотрудников компании, мы направились к лифту. Проходя мимо, стоящих у одной из машин, кучки злобных змеюк, одна из них (я ещё плохо их знаю), прошипела:
– Шлюха!..
Никольский остановился, и, обернувшись, спросил:
– Что, простите?..
Побледневший серпентарий онемел.
– Я спросил! – рычал босс.
Я тоже испугалась, глядя на искажённое гневом, лицо Глеба. Змеиный клубок, проглотил свой ядовитый язычок, и тоже со страхом смотрел на Никольского.
– Ксения Александровна, вы, уволены! Татьяна Петровна, подготовьте приказ об увольнении Смирновой, с сегодняшнего дня! И, ещё, уважаемые коллеги, для общей информации! Даля, моя невеста! И если услышу в её адрес, хоть одно нелестное высказывание, увольнение последует незамедлительно! Всем, понятно?
Никольский взял мою дрожащую руку, и мы вошли в лифт. Когда дверца закрылась, мужчина обнял меня и поцеловал.
– Я никому не дам тебя в обиду!
Войдя в приёмную, босс попросил кофе, и я отправилась на кухню. Пока напиток готовился, услышала, как влетела разъярённая Зорина, и заорала:
– Глеб! Ты уволил моего заместителя из-за этой девки?
– Я уволю и тебя, если ещё раз услышу в её адрес оскорбления! – на пределе спокойствия, произнёс Никольский.
– Что? Ты предал нашу дружбу из-за какой-то девицы, которую знаешь несколько дней?
– Ошибаешься! Я знаю её, дольше, чем тебя! Я знаю Далю с её рождения!
– Ты бредишь? С какого рождения?
– Ты, ведь, не в курсе, что мои родители и родители Даниэллы, были друзьями, а наши отцы, ещё и партнёрами? Проведу тебе небольшой экскурс в недалёкое прошлое. Когда родилась Даля, мы всей семьёй были на её крестинах, и мой отец, является крёстным Даниэллы. Нас сосватали, ещё в детстве, так что, эту девушку, я знаю очень давно! И, Даля, моя невеста!
«Он снова назвал меня своей невестой! Но предложение-то мне никто не делал! И я согласия не давала!» Моё тело обдало жаром, руки задрожали, а чашечка кофе, с грохотом полетела на пол и разбилась, обрызгав мои ноги. Я чертыхнулась. Пришлось всё делать заново.
Когда я вошла в кабинет босса, Зориной уже не было. Никольский стоял у окна и задумчиво глядел вдаль.
– Кофе! – я поставила чашку на стол.
Глеб обернулся.
– Спасибо! Извини!
– За что? Это мне нужно извиняться! Не стоило нам появляться вместе! Как теперь будешь выпутываться из этой ситуации?
– Ты о чём? – удивлённо спросил мужчина.
– О том, что ты назвал меня своей невестой.
– И что тебя смущает?
– Всё! Ты не делал мне предложение, а я не давала согласия!
– Ты хочешь сказать, что, против?
– Я не думала об этом, – солгала я.
Конечно, я думала! Думала об этом мужчине с первого дня нашей встречи!
– Ты, ведь, всё это сказал несерьёзно, а чтобы позлить Диану и своих родственников? Я тебя понимаю. Я тоже так делаю, когда хочу кому-нибудь насолить.
– Ты намекаешь, что если я сделаю тебе предложение, то получу отказ?
– Но ты и не собирался его делать? Всё это фарс! Объясни мне, зачем ты выбрал меня мишенью? Тебя Диана обидела чем-то? Хочешь отомстить ей, изменяя со мной?
Никольский растерянно смотрел на меня. Не дожидаясь ответа, я ушла в приёмную. Время стремительно приближалось к обеду. Ткачёв зашёл за час до назначенного времени, и, пожелав мне удачи, удалился, чтобы приготовиться к съемке.
В кафе я пришла чуть раньше, и заняла столик, на который указала мне официантка. Где находились камеры, я не знала, но, что она не одна, это точно. Так что, какое бы место я не заняла, хороший ракурс, для фотографии был гарантирован. Игорь пришёл во время. Я заказала горячий бульон с гренками и спагетти «Болоньезе». Игорь взял только кофе.
– Когда, ты считаешь, мне нужно уехать? – обеспокоенно спросила я.
– Сегодня у нас среда? Думаю, я подготовлю всё к выходным. В субботу отвезу тебя к своей матушке. Она будет очень рада тебя принять. Я звонил ей вчера. Извини, но мне пришлось сказать, что ты моя невеста. Ты не против?
«О, господи! Ещё один жених!» – подумала я.
– Нет, конечно, если это нужно для дела. А что мне с работой делать? Я же только устроилась?
– Придётся уволиться. Скажешь, что по семейным обстоятельствам, уезжаешь в другой город.
– Хорошо, я всё поняла.
Обеденный перерыв подходил к концу, и мы, простившись, разошлись. Я вернулась в офис. Никольского не было, и я занялась исходящей документацией, которую необходимо было разослать клиентам. Углубившись в работу, я даже не заметила, как в кабинет вошла Зорина. Подняв глаза, увидела её искажённое злобой, лицо.
– Ты, тварь, не получишь Никольского! – зашипела она, и выплеснула в меня, какую-то жидкость.
Я успела прикрыть руками лицо, и почувствовала, как жгучей болью разъедает кожу рук. Я потеряла сознание.
Глава 9
Открыв глаза, не могла понять, где нахожусь. Было темно. Окна зашторены белым тюлем. Свет от уличных фонарей немного освещал комнату. «Где, я? Это, точно, не моя квартира!» Повернув голову, увидела капельницу, стоящую возле кровати. «Я, что в больнице?» И тут память начала возвращаться ко мне. Я взглянула на свои руки. Они были забинтованы до локтевого сгиба, и болели. Грудь, также, стягивала повязка. Одинокая слеза скатилась по щеке. «Что теперь? С изуродованными руками и обожженной грудью, вряд ли, буду кому-то нужна… Зорина, достигла цели! Хотя, можно сделать пластику, но это, скорей всего, долгий процесс…» За раздумьями, не заметила, как наступило утро. В палату вошла мед.сестра.
– Здравствуйте! Рада, что вы очнулись! Сейчас измерим температуру, и я приглашу доктора!
Температура оказалась 37,5. Девушка убежала, и через несколько минут, вошёл высокий мужчина, лет тридцати пять, или чуть меньше.
– Здравствуйте, Даниэлла! Я ваш лечащий врач, Кирилл Алексеевич Ронский. Как себя чувствуете?
Я облизала пересохшие губы и спросила:
– Можно мне попить?
– Да, конечно!
Доктор взял с тумбочки бутылочку с водой и налил немного в стакан. Пультом, приподняв верхнюю часть кровати, он поднёс к моим губам воду. Сделав глоток, я поблагодарила врача, и спросила:
– Я останусь калекой?
Ронский улыбнулся:
– Что, вы! Не буду вас пугать! Вот если бы вы не успели закрыть лицо руками, то тогда бы точно, остались тяжёлые последствия! Возможно, даже слепота! А руки, это не лицо! Сделаем вам пластику, и всё будет в порядке! Даже швов не увидите!
– А грудь сильно пострадала?
– Нет! Там небольшой ожёг. Всё заживёт, не переживайте!
– Давно я здесь?
– Третий день… Два дня у вас была высокая температура, а сегодня она снизилась. Это очень хорошо! Вы помните, кто вылил кислоту на вас?
– Да!
– Я позвоню следователю. Он просил сообщить, когда вы очнётесь. Готовы с ним поговорить?
– Готова… А кто меня нашёл?
– Ваш начальник! Отдыхайте. Через час, принесут завтрак.
– Извините, я хочу позвонить моему адвокату? Мне нужен мой телефон!
– Все ваши вещи, в шкафу.
– Посмотрите, телефон, в сумочке?
– У меня сейчас обход! Я приглашу к вам мед.сестру, и она вам поможет!
– Да, хорошо… А мне можно вставать?
– Можно!
Через некоторое время, симпатичная девушка вошла в палату.
– Кирилл Алексеевич, попросил зайти к вам.
– Да… Возьмите, пожалуйста, из шкафа, мою сумочку и найдите там телефон.
Девушка выполнила просьбу.
– Откройте «контакты» и найдите номер Козина.
Девушка полистала контакты, и нашла нужный номер.
– Позвоните ему, пожалуйста! Только микрофон включите!
Козин ответил не сразу.
– Здравствуйте, Даниэлла Марковна! Что-то случилось?
– Да! Я в ожоговом центре! Одна ненормальная, выплеснула на меня кислоту!
– Боже! Вы сильно пострадали?
– Успела прикрыть лицо руками! И они теперь забинтованы. Ко мне должен придти следователь, и я хотела, чтобы вы присутствовали! Боюсь, на меня будут оказывать давление!
– Конечно! Скажите, где это находится, и я подъеду!
Мед.сестра продиктовала адрес, и мы попрощались.
– Девушка, спасибо! А как вас зовут?
– Мила!
– Очень приятно, Мила! Меня можете звать, Далей!
– Хорошо! У вас в телефоне, много пропущенных звонков.
– Посмотри, пожалуйста, от кого они.
– От Игоря!
– Спасибо!
– Больше вам ничего не нужно?
– А ко мне кто-нибудь приходил?
– В первый день, был мужчина, – глазки её загорелись, и я поняла, кто это был.
– И всё?
– Вчера девушка была. Сказала, что она ваша подруга!
– Высокая брюнетка?
– Да! Она обещала придти сегодня!
– Спасибо, вам, ещё раз!
– Я могу идти?
– Да, да!
Мед.сестра ушла. «Значит, Никольского, я больше не интересую! Вот и закончилась любовь!» Комок подступил к горлу, и я заплакала.
В дверь постучали, и в палату вошла санитарочка. На подносе она принесла завтрак.
– Доброе утро! Сейчас будем завтракать! – улыбаясь, сказала пожилая женщина.
Пультом подняла верхнюю часть кровати в вертикальное положение, и поставила передо мной стол-поднос, для завтраков. Хоть я и не любила овсяную кашу (она надоела мне за четырнадцать лет жизни в Англии), всё же съела её с удовольствием. Видно, за два дня я сильно проголодалась! Кофе, со свежеиспеченной булочкой, проглотила, просто на раз, два! Я поблагодарила санитарочку за помощь, и она исчезла за дверью. Телефон остался на прикроватном столике. Я встала. Голова немного закружилась и я снова села на кровать. Взглянув на себя, поняла, что на мне только рубаха, а под ней, ничего! На спинке кровати висел халат. Я снова поднялась и потихоньку сняла его, но одеть не получилось. Нажала на кнопку вызова персонала, и пришла Мила.
– Что-то случилось?
– Нет! Извините, вы не поможете мне одеть халат?
– Конечно, помогу!
Только закончили процедуру одевания, в дверь постучали, и в палату вошла Ленка.
– Даля! – со слезами, кинулась обнимать меня подруга.
– Я так рада, что ты очнулась! – рыдала Ленка.
– Привет, подруга! Откуда ты узнала?
– Никольский сообщил Яру, а он, мне. Я сразу же купила билет, и в Москву! Даля, милая, кто это сделал?
– Невеста Никольского…
Велесова округлила глаза.
– У него есть невеста? А как же ты? Яру он сказал, что вы встречаетесь!
Я пожала плечами.
– Не хочу об этом говорить.
Громкий стук в дверь, напугал меня. В палату вошёл мужчина в форме полицейского.
– Здравствуйте! Я, следователь, старший лейтенант полиции, Золотов Илья Владимирович. Как вы себя чувствуете?
– Не знаю… Ещё не поняла.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов!
– Сейчас приедет мой адвокат, тогда мы и поговорим! – решительно произнесла я.
– А зачем вам адвокат, вы же не подозреваемая?
– Затем, что человек, совершивший это преступление, из состоятельной семьи! Поэтому я буду говорить, только в присутствии адвоката!
– Хорошо, вы только не волнуйтесь.
Мужчина присел на стул и вытащил диктофон. Вскоре появился Козин.
– Здравствуйте! Козин Дмитрий Семёнович, адвокат Даниэллы Марковны Гросс!
– Очень приятно! Старший лейтенант полиции, Золотов Илья Владимирович! Начнём?
Я махнула головой.
– А мне уйти? – тихо спросила подруга.
Следователь оценивающе взглянул на Ленку, и сказал:
– Можете остаться.
Полицейский стал задавать вопросы. Я рассказала, как всё случилось. Записав наш разговор на диктофон, следователь сообщил:
– Мы проверили камеры, в этот же день, но запись заканчивается на моменте вашего вхождения в приёмную.
Я обомлела.
– То есть? Выходит, это я сама себя облила кислотой?
– Я этого не говорил. Возможно, Зорина договорилась с охраной, и камеры выключили?
– А что говорит Никольский? – спросила я.
– Ваш босс, улетел в Германию. Я не говорил с ним.
В палату вошла мед.сестра.
– Даниэлла Марковна, на перевязку пройдите!
– Вы подождёте меня или мы уже закончили?
– Пока закончили. Я свяжусь с вами. До свидания!
Полицейский ушёл. Козин внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Я могу подождать вас?
– Конечно!
В процедурном кабинете, когда мне сняли повязки, я с ужасом посмотрела на свои руки. Некоторые участки кожи, на локтевой стороне, были чёрного цвета и покрыты волдырями. На меня накатила истерика. Прибежавшая мед.сестра, вколола успокоительное и, наложив повязки, меня увезли на каталке в палату.
Ленка, увидев мои слёзы, запричитала:
– Далечка, хорошая моя, что произошло?
– Увидела свои руки… Я уродина, теперь! – не могла успокоиться я.
Козин, видимо, не выдержав женских слёз, попрощался и пообещал придти завтра.
– Девочка моя, расскажи мне всё, – обнимая меня, попросила подруга.
Мы с Велесовой, всегда делились самыми сокровенными секретами. И я точно знала, что могу доверять ей. Она не предаст!
Я легла на кровать и, успокоившись немного, рассказала подруге все свои тайны.
– Выходит, Зорина отомстила тебе за Никольского?
– Да! Он же объявил всем, что я его невеста, хотя предложение он мне не делал.
– Со стороны, это выглядит, как будто он мстит за что-то!
– Я тоже так ему сказала, но он уверял, что любит меня. А теперь…
Я опять зарыдала, уткнувшись в плечо Велесовой.
– Признайся, ты ведь влюблена в Глеба?
Я молчала. Подруга поняла всё без слов.
– Милая моя девочка! Всё будет хорошо! Я обещаю тебе!
Мы долго сидели обнявшись. Немного успокоившись, я вспомнила про Игоря, и обратилась к подруге:
– Лена, могу я тебя попросить?
– Конечно!
– Найди в контактах телефон Игоря и позвони ему. Скажешь, что я в больнице. Если спросит, что случилось, в общих чертах, обрисуй ситуацию. Больше ничего не говори.
– А, Игорь, это кто?
– Это ещё одна история, о которой расскажу, как только ты позвонишь.
Лена сделала, как я просила.
– Мне показалось, что он, испугался, – тихо сказала подруга.
– Ему есть чего пугаться! Подключилась полиция! А Игорю, лишнее внимание не нужно, ведь у него та же задача: убить меня!
Ленка округлила глаза и ошарашено посмотрела на меня.
– Убить? Девочка моя, куда ты влипла, пока меня не было в Москве?
Ещё одну «увлекательную» историю, подруга слушала, как детективный роман.
– Я в шоке! Мачеха хочет прикарманить твоё наследство? Мама дорогая! – подруга схватилась за голову.
– И Никольский в курсе?
– И даже подключил своего безопасника! Но теперь, наверно, Ткачёв не будет этим заниматься. Я, никому не нужна…
– А твой отец? Неужели, он тоже участвует в этом?
Я пожала плечами.
– Не знаю…
В палату вошла Мила.
– Даля, там женщина какая-то пришла. Просит разрешение увидеть тебя.
– Что ещё за женщина? – насторожилась Лена.
Мила посмотрела на визитку и ответила:
– Ксения Николаевна Ильясова!
– И кто она? – Велесова перевела на меня взгляд.
– Это подруга моей мамы, и мать Никольского…
– Что? Про это ты тоже забыла мне сказать?
– Извини…
Мила следила за нашим диалогом.
– Ну, так, мне пустить её или не стоит?
– Пусти…
Ксения Николаевна влетела в палату, как ураган!
– Деточка, кто же это сотворил с тобой?
Я молчала.
– Глеб попросил, чтобы я навещала тебя, пока он в командировке.
– Не стоило беспокоиться, ни вам, ни Глебу Владимировичу.
– Но, как же?.. – растерянно смотрела на меня женщина.
– Не нужно больше сюда приходить. И сыну своему скажите, что я в его жалости не нуждаюсь!
– Я не знаю, что между вами происходит, но не стоит отталкивать человека, если он хочет помочь!
– В этом, вы, вряд ли, мне поможете! Или вы пойдёте против своих друзей, ради меня?
– Каких друзей?
– Зориных!
Ильясова замолчала и испуганно посмотрела на меня. Потом глубоко вдохнула, и шумно выдохнув, спросила:
– Это сделала Диана?
– Да!
– Не может быть!..
– Конечно, не может!.. Ведь, это я сама, себя облила кислотой! Уходите, пожалуйста! – слёзы хлынули из моих глаз.
У меня снова началась истерика. Испуганная Мила и мой лечащий врач, влетели в палату и попросили всех выйти. Мне вкололи что-то и я отключилась.
В сознание я пришла, ближе к вечеру. Велесова сидела рядом и гладила мою руку. По её щекам текли слёзы.
– Лена?
Девушка вздрогнула, и, промокнув глаза платочком, улыбнулась.
– Как себя чувствуешь? Полегчало?
– Немного… Сколько время?
– Восьмой час… Ты кушать будешь?
– Да, я ведь, только завтракала.
Подруга поднялась и вышла в коридор. Через некоторое время, вернулась с подносом, на котором стояла тарелка с творожным пудингом, политым шоколадным соусом, кружка чая и ватрушки.
– Ты не против, если Яр приедет? Он очень хочет тебя увидеть.
– Извини, но нет! Я не готова…
– Хорошо, я скажу, чтобы не приходил. Он приедет за мной. Я без машины сегодня.
Лена покормила меня и унесла поднос в столовую.
– Спасибо, Лена! Ты единственный человек, который не бросил меня в трудную минуту!
Подруга снова прослезилась и обняла меня. Телефон завибрировал, сообщая, что приехал Велесов. Мы попрощались, и Лена ушла, пообещав вернуться завтра.
Я встала и подошла к окну. На площадке, перед Центром, машин почти не было. Джип Ярослава, красовался с рядом стоящими авто, и выглядел, как огромный монстр. Мужчина, облокотившись на машину, смотрел на окна клиники. Ленка подошла к брату, и что-то сказала ему. Велесов, ещё раз взглянул на окна, и они уехали.
Глава 10
В ожоговом центре, я пролежала почти месяц. Через три недели, после госпитализации, мне сделали пластическую операцию, пересадив мою кожу с внутренней части бедра. Операция прошла успешно, и я шла на поправку. Кроме Велесовой, ко мне больше, никто не приходил. Из компании Никольского, я уволилась. Квартиру, тоже пришлось сменить. Моя любимая подруга, всё устроила, пока я находилась в клинике. Лена привезла меня, уже в новую квартиру, которая теперь располагалась на окраине столицы. Я попросила! Отец, так ни разу и не приехал, хотя Велесова, втайне от меня, позвонила ему. Призналась уже дома. Вот так! Что и требовалось доказать: я ему не нужна!
Следствие против Зориной, которое вёл Золотов, прекратили, за недостаточностью улик. Оказалась, что на момент преступления, у неё было алиби! Якобы, Зорина, находилась в отделе, с несколькими сотрудниками. И они это подтвердили.
Никольский вернулся из Германии через неделю, после моей выписки. Ленка рассказывала, что просил, дать ему номер моего мобильника. Но подруга – кремень! На уговоры не поддалась! Адвокат, периодически, сообщал мне, как продвигается оформление документов, на получение наследства. Игорь не звонил, да и не смог бы, я сменила номер. Кроме Ленки и Козина, его никто не знал.
Природа была со мной солидарна! Август был холодным, и я могла спокойно выйти куда-нибудь, надев ветровку или плащ, скрывая забинтованные руки. Периодически, я ходила на перевязки, и врач, наблюдавший меня, сказал, что динамика выздоровления его радует. Скоро снимут повязки и мои раны заживут, не оставив и следа! И я верила ему! Ведь, невозможно жить без веры!
Последняя неделя августа, выдалась по-настоящему осенней. Практически, каждый день шёл дождь. Выходить никуда не хотелось. Я занялась, наконец-то, любимым делом, взялась за разработку дизайна загородного дома, и прилегающей к нему территории. В свободное время читала электронные книги, и зависала в соц.сетях. Велесова теперь работала с братом, поэтому приезжала вечером. В один из таких дней, заехав после работы, Ленка вела себя как то не так.
– У тебя что-то случилось? – забеспокоилась я.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты сегодня какая-то потерянная.
Велесова пожала плечами и засобиралась домой.
– Лена! Скажи, что с тобой? – настаивала я.
Она посмотрела на меня с горечью и сказала:
– Сегодня к нам в офис приезжал Никольский…
– И что?
– Он был не один… Я не хотела тебе говорить, чтобы ты не расстраивалась! В общем, он был с Зориной!
– Этого следовало ожидать.
– Яр решил обновить рекламу нашей компании, и обратился к Никольскому. Глеб привез эскизы, а зачем припёрлась эта сука, я не поняла. Знаешь, что я сделала, когда увидела её в кабинете брата?
Я вопросительно приподняла бровь.
– Я схватила её за шкирку, и выкинула из кабинета! Ты бы видела лица присутствующих!
– И что тебе сказал Ярослав?
– Ничего! Ржал целый день! А Никольский был возмущён моим поведением, в отношении его сотрудницы! Представляешь? Сволочь!
Я начала смеяться, когда представила, как Ленка тащит Зорину. Велесова настороженно смотрела на меня, а потом спросила:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– А что? – не могла остановиться я.
– У тебя истерика, – забеспокоилась подруга.
Насмеявшись, я успокоила Ленку:
– Ты здорово повеселила меня! Давно так не смеялась!
Мы посмотрели друг на друга, и, прыснув, снова залились смехом, теперь уже, вместе. Велесова уехала около девяти часов. Я проводила подругу, и собралась идти в душ, когда в дверь позвонили. Я решила, что Ленка что-то забыла, и, не глядя в глазок, открыла дверь. На пороге стоял Никольский. Мы долго смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание Глеб.
– Можно войти?
Я, наконец, пришла в себя.
– Что тебе нужно?
– Поговорить…
– Уходи! Нам не о чем говорить!
Он посмотрел на мои руки. Вся одежда, теперь, максимально скрывало моё тело. Вот и сейчас на мне был джемпер с длинными рукавами и домашние брюки.
– Как ты?
– Уходи, Никольский! И никогда больше, не появляйся в моей жизни!
– Даля, прости! Мне плохо без тебя…
– Тебе плохо?.. А мне? Я, по твоей милости, получила увечье!.. И мне, просто, чудо, как хорошо! – комок подступил к горлу, и слова уже вырывались с рыданиями.
Никольский схватил меня в охапку, и прижал к себе. Мы ввалились в прихожую. Глеб захлопнул ногой дверь, и припечатал меня к стене. Я пыталась высвободиться из крепких рук мужчины, но это было сложно.
– Пусти! Мне больно! – шипела я.
Но Никольский не слышал, или не хотел слышать. Его горячие губы стали покрывать поцелуями моё лицо, а затем остановились на устах. Его руки блуждали по телу. Попытки оттолкнуть мужчину, ни к чему не привели, он только яростнее атаковал мой рот. Я пнула Глеба по ноге, и он, ослабив хватку, отстранился.
– Не смей меня трогать! Убирайся, из моего дома! – в запале кричала я.
Но Никольский, похоже, не собирался уходить. Он прошёл в гостиную и уселся на диван.
– Я не приглашала тебя! Может быть, мне полицию вызвать? Или сам уйдёшь?
– Даля, успокойся. Садись, и поговорим, спокойно.
– Уходи! Говорить нам с тобой не о чем!
– Мне жаль, что это всё случилось. Но…
– Тебе жаль? Я не нуждаюсь в твоей жалости! И не в чьей!.. Я справлюсь с этим, но без твоего участия! Я видеть тебя не могу! – слёзы предательски покатились по щекам.
Никольский встал и молча, вышел из квартиры. Я побежала следом и закрылась на все замки, какие были. Лбом уткнулась о дверь, и, постояв немного, сползла на пол. Слёзы душили, выворачивали наизнанку, и, в то же время, очищали моё сознание от накопившейся боли. «Я справлюсь! Я смогу разлюбить тебя! Я сильная!»
Прохладный душ принёс облегчение. Спать совсем не хотелось. Решила заняться работой, и так увлеклась, что уснула, только под утро, проспав почти до обеда. Болтушкой из яиц и молока, утолила голод, заварила ароматный кофе, и снова принялась за работу.
Не замечая время, углубилась в детальную проработку проекта. От увлекательной работы, отвлек звонок в дверь. Я насторожилась: «Кто это, ещё?» Взглянув в глазок, увидела Ткачёва.
– Что вам нужно? – вопрос прозвучал не очень дружелюбно.
– Даниэлла, здравствуйте! Нужно срочно поговорить с вами! Это касается Игоря! Есть новость, которую вы должны знать!
Я открыла дверь, и мужчина прошёл в квартиру.
– Проходите в гостиную. Не буду спрашивать, откуда вы узнали мой адрес. Скорее всего, следили за Велесовой, других вариантов у меня нет.
Ткачёв улыбнулся и устроился на диване. Я заняла кресло, напротив мужчины.
– Слушаю вас.
– Как вы себя чувствуете?
– Не могу сказать, что отлично, но, всё же, не плохо. Понемногу, прихожу в норму. Спасибо, что спросили.
Мужчина махнул головой и начал:
– Всё это время, мы вели наблюдение за этим Игорьком. Кстати, его полное имя, Кириллов Игорь Васильевич. Он профессиональный военный, прошёл Чечню, был в других горячих точках. Семь лет назад ушёл в отставку и обосновался в Москве. Устроился в охранную фирму вашего отца.
Я округлила глаза.
– У отца есть охранная фирма?
– Да, кроме всего прочего, есть и охранная фирма.
– Так вот, наблюдения показали, что Игорь, действительно, связан с вашей мачехой! Более того, они знакомы со школы. Их связывает не только это. Они были близки, и у меня есть подозрение, что дети вашей мачехи, не от вашего отца.
– Что? – я растерянно смотрела на Ткачёва.
– Да! Сейчас я занимаюсь доказательной базой, и скоро буду знать точно. Но, что они любовники сейчас, это уже не подлежит доказательству!
Он достал фотографии и протянул мне. Кадры запечатлели целующуюся Юлю с Игорем в машине, в каком-то кафе, были здесь и постельные сцены! Я находилась в шоковом состоянии.
– Мы продолжаем наблюдение. Вы звонили ему из клиники?
– Да! Я думала, что будет лучше, если он узнает.
– Вы зря это сделали! Руководству клиники было рекомендовано, не давать комментариев о состоянии вашего здоровья. Он был там и, убедившись, что вы, действительно, госпитализированы с ожогами, немного успокоился. О вашей выписке он узнал через два дня, как вы покинули клинику. Он потерял ваш след. Хочу посоветовать вам, поменьше появляться в общественных местах. У них осталось мало времени.
– И давно вы знали, что я здесь живу?
– С момента вашей выписки из клиники.
– Ясно…
– Хочу ещё кое-что сказать! Мы знаем, что кислоту в вас плеснула Зорина!
– Знаете? Так почему же вы не сотрудничали со следователем, и не предоставили ему улики?
– Улик, не было! Она всё продумала! Охранник, который выключил камеру в вашем кабинете, признался во всём! Никольский его предупредил, что если он проболтается Зориной, о нашей информированности по этому вопросу, его ждёт статья!
– А Зориной, всё сойдёт с рук?
– Я обещаю вам, что она ответит за свои действия! И ещё! Я давно знаю Глеба, и хочу сказать, что он любит вас по-настоящему!
Я молчала, не зная, что сказать.
– Вы дадите мне свой номер?
– Да, конечно!
Ткачёв ушёл, а я долго ещё переваривала полученную информацию.
Ленка отправила сообщение, что сегодня не приедет. Прилетают родители, и она их встречает. Я поужинала в одиночестве и отправилась в душ. В квартире было прохладно, и я надела махровый халатик. И только я села за работу, как раздался звонок. Увидев в глазок Никольского с букетом, решила не открывать.
