Валерия Чернованова
Требуется помощница, или Светлая против темного
Глава 3
Кара
Жить на окраине города – то ещё «удовольствие». Особенно в будний день, особенно в час пик. До остановки аэроэкспресса я не добегаю, а долетаю, с тоской ощущая, как утренняя прохлада в воздухе истаивает, иссушаемая солнечными лучами.
Йорги! Кажется, сегодня будет ещё жарче, хотя вчера, возвращаясь домой с пар, я была уверена, что это самый жаркий день в истории Грассоры. Но, похоже, сегодняшний вознамерился побить все рекорды.
В вагон аэроэкспресса – стальной и остроносый, с широкими, растянувшимися по всему периметру окнами, меня вносит толпой. Толпа же меня и фиксирует, где-то посерединке. Так, что я не могу пошевелиться, а дышу только лишь благодаря работающим на полную мощность кондёрам.
Пока аэроэкспресс несётся по городу, рассекая знойный столичный воздух, я включаю погромче музыку, прикрываю глаза и пытаюсь абстрагироваться от окружающего мира, но мыслями постоянно возвращаюсь к Джен и высшему.
То, что я собираюсь сделать, – безумие? Ещё какое. Но кто-то же должен дать сдачи этой самоуверенной сволочи. Ксанор Хорос идёт по жизни играючи, вытирая о женщин ноги и считая, что так и надо. Так можно. И о меня он… тоже их вытер, а Джен, единственного близкого мне человечка во всей Грассоре, просто взял и растоптал.
Сомневаюсь, что она скоро оправится после вчерашнего (вообще не представляю, как после такого можно оправиться), и не успокоюсь, пока не накажу мерзавца. Хотя бы так, хотя бы как могу, раз уж ему не грозит предстать перед судом.
Кадрис, столица Грассоры, поделён на районы, отгороженные друг от друга голографическими контурами. Мы с Джен живём за четвёртым, а здание университета с прилегающим к нему студгородком расположено между вторым и третьим.
Университет Амадо де Калво, названный в честь его основателя, является одним из наиболее старых и престижных учебных заведений на материке. Я поступила в него сама, своими силами, вопреки воле родителей. Они вообще не хотели меня отпускать; спасибо Рену, что помог их переубедить. В какой-то мере не хотели из-за моего происхождения, в какой-то, потому что заранее распланировали ближайшие десять лет моей жизни, и учёба в другой стране в их планы не входила. Дома меня ждёт будущее, спроектированное родителями. А здесь я ещё год, до выпускного, смогу наслаждаться свободой.
От остановки до университета рукой подать, и я пролетаю это расстояние на одном дыхании. Не представляю, как некоторые студентки изо дня в день носятся между корпусами на шпильках. Вот уже несколько недель я не вылезаю из своих любимых, изрядно потрёпанных кед. Светлые шорты и в тон им футболка с ярким принтом – разноцветные брызги краски, имитирующие на спине крылья, – то, что надо в такую погоду. Тоненькая маечка или топик вообще были бы идеальным вариантом, но, во-первых, я не на пляже, а во-вторых – феям топики и маечки категорически противопоказаны.
Мы прячем крылья от окружающих, особенно от мужчин. Исключение составляют мужья и врачи. На здоровье я, к счастью, не жалуюсь, а замуж ещё как минимум год выходить не собираюсь. Тоже к счастью. И думать об этом я сейчас тоже не буду. И без того настроение хуже некуда.
Крылья феи легко спрятать. Они тонкие, прилегают к телу, словно вторая кожа, но облегающую одежду мы можем себе позволить только из плотной ткани. Маечка ничего не спрячет, поэтому безразмерные футболки – моё всё. К тому же мне в них удобно, и последнее, о чём я думаю, – это как я выгляжу в глазах окружающих.
У меня нет времени наряжаться. Для себя или ради кого-то. Нет времени и на то, чтобы думать о мальчиках, к тому же это может быть чревато.
Но об этом я тоже сейчас думать не стану!
Кстати, о мальчиках. После пар и консультации у тирана, по стеклянному рукаву – одному из сотни, соединяющих корпуса универа, я перебегаю в соседний в надежде застать Лукаса на рабочем месте.
С Лукасом Рейесом я познакомилась пару лет назад на одной из студенческих вечеринок. Он тогда тоже ещё учился, а теперь преподаёт космологию и мечтает в скором времени доработаться до профессора. Брат Рейеса служит в полиции, и это замечательно. Как и то, что Лукас не оставляет попыток вытащить меня на свидание со всем отсюда вытекающим.
Сегодня я его осчастливлю. Свиданием. Правда, без всего из него вытекающего. Если Лукас осчастливит меня антимагическими наручниками.
Мне везёт. Рейес обнаруживается у себя в кабинете, поглощает сэндвич, но при виде меня забывает о еде и, расплывшись в более чем плотоядной улыбке, говорит:
– Сонорина де Ларра в моих скромных владениях? И чем мы обязаны такой чести?
Владения у Лукаса и правда скромные, а единственное окно в кабинете выходит на забитую аэрокарами стоянку.
– Привет! – Я улыбаюсь и, бросив сумку на пол в углу, опускаюсь на край рабочего стола.
Прямо перед новоиспечённым преподом, чей взгляд тут же фокусируется на моих ногах. Стройных, длинных, загорелых. Пусть феи не могут позволить себе загорать на пляже, но никто не запретит мне загорать дома на террасе.
– Лу, нужна твоя помощь, – начинаю я и демонстративно закидываю ногу на ногу, наверное, впервые жалея, что на мне не сексуальные шпильки, а растоптанные кеды.
Так себе обувь для соблазнения.
– В чём именно, детка? – заметно охрипшим голосом интересуется Рейес, не отрывая взгляда от моего богатства.
– Сможешь раздобыть для меня, через брата, антимагические наручники? Две штуки.
Градус настроения у Лукаса заметно понижается.
– Кара, на фига они тебе? Да ещё и «две штуки».
– Просто хочу разыграть друга, – отвечаю я, добавляя в голос концентрированную невинность и беззаботность. – Ничего такого. Всего лишь безобидная шутка.
– Уверена, что её оценит тот, над кем ты собралась, хм… подшучивать?
– Ещё как оценит.
В этом я даже не сомневаюсь.
Хоросу должно понравиться.
– Не знал, что у тёмных есть чувство юмора, – ворчит Лукас, явно не воодушевлённый моей просьбой.
И я вынуждена пустить в ход тяжёлую артиллерию. Наклоняюсь к недавнему студенту, на этот раз жалея, что на мне футболка, а не какая-нибудь сексапильная маечка, которая бы подчёркивала, а не прятала другое моё богатство.
К счастью, и так срабатывает. Рейес замирает, обтекая взглядом мою грудь и явно пытаясь заглянуть в вырез футболки. Потом снова смотрит на ноги, на грудь и обратно на ноги.
Тяжело вздыхает, откидывается на спинку кресла и, заложив руки за голову, алчно спрашивает:
– И что мне за это будет? За две штуки наручников.
Я закусываю губу, медленно и выразительно, а потом говорю:
– Долгожданное свидание.
Секунда, другая – Лукас резко подаётся ко мне. Шепчет в губы, накрывая ладонью и поглаживая мои колени:
– Небольшая поправочка, де Ларра. Два свидания, детка. Я хочу провести с тобой два вечера.
Хорошо хоть не две ночи.
Рейес об этом не говорит, но явно об этом мечтает и уже планирует, как после похода в ресторан или кинотеатр потащит меня к себе в квартиру… знакомиться с моими крыльями.
Выставив вперёд руку, отстраняюсь от пустившего слюни парня и напоминаю:
– Сначала наручники – потом свидания.
Едва не застонав от разочарования, Рейес перехватывает меня за запястье и прижимается к моей ладони губами:
– Де Ларра, ты сводишь меня с ума. Не надоело со мной играть?
– Мне нет, да и тебе, судя по всему, нравится эта игра, иначе бы уже давно перестал в неё играть.
– Как же тут перестанешь, если я всё ещё надеюсь выиграть и стать обладателем самого желанного для меня приза.
Что я говорила?
Соскользнув со стола, быстро целую Лукаса в щёку.
– Будем считать, что сегодня ты на два шага приблизился к своей победе.
Приседаю на корточки, чтобы подобрать сумку, ощущая на себе горячий, уже почти обжигающий взгляд светло-карих глаз.
Лукас красавчик, каких поискать. Во-первых, блондин – явление редкое среди грассорцев, во-вторых, блондин с отпадной фигурой, да и обаяния ему не занимать.
Но, как уже сказала, мне нельзя. Ну то есть можно, конечно, если уж очень захочется пощекотать себе нервы. Но, кажется, я нашла другой способ пощекотать себе нервы. Да и Рейесу из-за меня не нужны проблемы.
Выйдя из универа, я созваниваюсь со знакомой Рена. Той самой, что работает в «Эррере».
– В эту пятницу в клубе состоится ежегодный вечер для всех его членов. Помимо тёмных будет много приглашённых. – Тереса, так зовут подружку брата, запинается, а потом, кашлянув, продолжает: – Девушек. Думаю, у меня получится вас провести. В другие дни – точно нет.
– Отлично! Спасибо, Тереса, – благодарю я и отсоединяюсь.
Остаётся надеется, что Хорос тоже решит отметиться на этом ежегодном празднике жизни. В противном случае я не знаю, где ещё его отлавливать. Да и к тому же мне бы хотелось сделать это там же, где он воспользовался Джен.
В йорговом клубе для йорговых королей.
Вместо того чтобы отправиться домой, после посещения библиотеки я тащусь в самый центр. В деловой район с его главной достопримечательностью – небоскрёбом, верхние этажи которого теряются в облаках, а по контурам здания, словно натянутые на нити бусины, проносятся, сверкая на солнце, кабины лифтов. Издалека они и правда похожи на перламутровые бусины, то падающие на землю, то резко взмывающие к небу.
Скайор – империя братьев Хорос, которую я последние два года обходила десятой дорогой. И вот сегодня йорг меня дёрнул притащиться к этому стеклянному монолиту. Когда-то я мечтала проходить практику в пафосном месте вроде этого, а возможно даже в будущем в нём работать.
Пока родители не огорошили меня новостью.
В общем, работа в Грассоре мне теперь точно не светит, ну а что касается практики, которая должна начаться сразу после экзаменов… К Хоросам попасть нереально, да мне это теперь и не надо.
Прежде чем уйти, фотографирую Скайор. Я с детства увлекаюсь фотографией и когда-то даже мечтала открыть собственную студию, но подобное развитие событий родители бы уже точно не допустили. Поэтому фотография осталась просто моим увлечением, моим хобби, о котором я время от времени вспоминаю, с любовью пополняя свою личную тайную коллекцию фотографий. Не голографических, а по старинке. Многие из них чёрно-белые, особенно портреты – такие снимки лучше всего передают эмоции. Они настоящие, живые.
Хотя многие со мной не согласятся и…
Сейт выскальзывает из пальцев, когда меня кто-то резко толкает. Секунда, другая – и приходит осознание, а с ним и чувство, будто на меня обрушилось солнце. Я вспыхиваю, загораюсь, отчётливо понимая, кто именно только что чуть не сбил меня с ног.
– Извини.
Короткое, небрежно брошенное слово, а меня встряхивает так, что начинает кружиться голова.
Проклятье, Кара! Держи себя в руках!
С гулко подпрыгивающим в груди сердцем опускаюсь на корточки, чтобы подобрать сейт, экран которого теперь рассекает трещина. Обернувшись, цепляюсь взглядом за руку высшего, по-хозяйски сжимающую бедро вихляющей задом девицы. Видимо, Джен вчера ему показалось мало. Решил сегодня добавить.
Я тут же себя ругаю. А что ты ожидала Кара? Это же Ксанор Хорос. Женщин он меняет как бумажные салфетки: раз высморкался и выбросил.
Возможно, вечер в клубе хоть чему-то его научит.
Сунув сейт в карман, спешу исчезнуть, очень надеясь, что тёмный, в отличие от меня, оборачиваться не станет.
По дороге домой я себя ругаю.
Нет, не так!
Я. Себя. Ругаю.
Такими словами, которым в принципе неоткуда взяться в моей голове. Но вот берутся же! Дура, Кара. Какая же ты дура!
Каждая фея обладает особым запахом. Это своего рода отпечаток нашей ауры. Низшие его совсем не ощущают, светлые чувствуют друг друга, но внимания на этом, скажем, не заостряют. Для нас это то же самое, что ощутить аромат цветка или духов. А вот для тёмных запах феи – нечто совсем другое. Для иных высших он может превратиться в самый настоящий наркотик.
Наверное, всему виной наше непростое общее прошлое. Тёмные берут своё начало от наших предков – фейри, ставивших над низшими эксперименты. Многие из испытуемых тогда погибли, а те, кто выжил, положили начало совершенно новому виду.
Женщин с тёмной магией не бывает. В паре тёмный-низшая дочерей в принципе быть не может – хвала богам и современной медицине. В паре тёмный-светлая такое явление возможно, хоть и нежелательно. Плод нужно очистить от отцовского наследия, ещё пока он находится в утробе матери. Или в крайнем случае в первые годы жизни малышки, хоть годы эти для неё будут омрачены болезненными приступами, спровоцированными выплеском силы.
К счастью, пара тёмный-светлая в принципе явление редкое. Для высших норма закрутить роман с крылатой (так они нас называют), а вот жениться на фее – нет, это не для королей.
Свадьба старшего Хороса в своё время наделала много шума в Грассоре: Гаранор, известный своим пренебрежительным отношением ко всем светлым без исключения, вдруг взял и женился на фее.
Скандал. Нонсенс.
Так вот, женщин с тёмной магией не бывает. Но есть я – Кара де Ларра. Досадная ошибка природы.
Спасибо одному ублюдку тёмному.
На этой мысли я запинаюсь и тут же вышвыриваю её из своего сознания, а себя – из аэроэкспресса. Просто не позволяю себе на ней задержаться, зациклиться на воспоминаниях.
От остановки до дома минут десять бодрым шагом через парк. Стоит мне оказаться за воротами Ла-Сайя, как мир вокруг как будто меняется. Здесь нет того иссушающего, удушающего пекла, которое плавит небоскрёбы в центре. Под сенью старых деревьев дышится свободней, и я почти перестаю расстраиваться из-за убитого Хоросом сейта и своей собственной глупости.
Это же надо было отправиться к Скайору без маскировки.
Идиотка.
Возвращаясь к теме наркотических ароматов – мой приёмный отец, глава самого крупного научно-исследовательского центра Делеса, придумал, как бороться с этой напастью. Он изобрёл средство, способное маскировать мой врождённый запах.
Папе не понравилось, что, когда я из очаровательного ребёнка начала превращаться в очаровательного (ладно, немного прыщавого) подростка, на меня стали обращать внимание тёмные. Отец нервничал, злился и готов был начистить морду каждому своему приятелю или сыновьям своих приятелей, которые имели неосторожность просто покоситься в мою сторону.
Тогда-то он и занялся изготовлением чудо-крема, которым последние восемь лет я пользуюсь ежедневно. Сегодня, когда Джен вернулась, я как раз выходила из душа. Услышав рыдания подруги, позабыла обо всём на свете. Тем более о креме. Быстро напялила на себя первую попавшуюся одежду и побежала выяснять, что случилось.
Потом и вовсе о нём не вспомнила. И только сейчас, столкнувшись с Хоросом, поняла, как неосмотрительно себя повела.
Оставалось надеяться, что он был слишком увлечён этой задницей… ну то есть брюнеткой, активно вилявшей задом, и не почувствовал, не заметил мелькнувшую у него на горизонте фею.
Следующие несколько дней мы с Джен почти не разговариваем. Я пытаюсь к ней достучаться, отвлечь совместным просмотром какого-нибудь сериала, вытащить на прогулку в парк или на море побродить босиком по вечернему пляжу, полюбоваться закатом. Всё тщетно. Подруга закрылась в себе и впускать меня не желает.
Встречая её каждое утро, словно призрак проплывающей от спальни к кухне, мне хочется одновременно и плакать, и злиться. Плакать от жалости к Джен и собственного бессилия. А злюсь я, как и раньше, на мерзавца высшего, по милости которого неунывающая Джен Ли перестала быть самой собой.
В день X я, как ни странно, чувствую себя спокойно. Ни волнения, ни страха, ни сомнений. Долго вожусь перед зеркалом, воюя со своей непослушной гривой. На то, чтобы выпрямить кудри, уходит примерно часа два и ещё где-то час на макияж. Смоки на глазах, красная помада на губах и маска, которую я предусмотрительно прячу в клатч. Туда же утрамбовываю и наручники от Лукаса, предварительно их проверив – работают. Не забываю также о новеньком сейте, на который и запечатлею нашу с Хоросом незабываемую встречу.
Щедро обмазываю себя родительским изобретением, не пропуская ни единого участка тела, после чего облачаюсь в короткое сексуальное платье, подчёркивающее и выделяющее всё, что только можно выделить и подчеркнуть.
Вызываю такси, потому что лететь в таком виде на аэроэкспрессе может быть чревато. Выйдя из комнаты, сталкиваюсь с Джен. Подруга сидит на диване, немигающим взглядом уставившись в экран сейфота. Не шевелится и, кажется, даже не дышит, очень напоминая одну из фарфоровых статуэток, что пару лет назад привезла из родного Шайрана.
– Ты куда? – не поворачивая головы, спрашивает она.
– Одна знакомая пригласила на вечеринку.
– На вечеринку? – Джен усмехается и наконец переводит на меня взгляд. – Думала, со мной останешься. И так всю неделю где-то пропадала.
– Джен, у меня были пары. И работа. Обещаю, я туда и обратно.
Улыбаюсь ей, но она отворачивается. Лишь ворчит чуть слышно, обиженно обнимая подушку:
– Как знаешь.
Сейт в руке вибрирует, напоминая, что такси уже прибыло.
– Скоро вернусь! – прощаюсь с Джен и, застегнув ремешки босоножек, спешу на улицу.
Надеюсь, я не зря потрачу время, и Хороса сегодня вечером действительно будет ждать незабываемая встреча.
Глава 4
Кара
По дороге в «Эрреру» я всё-таки начинаю бояться. Не тесного общения с тёмным, а того, что это общение может не состояться. Терпеть не могу отступать, не в моих привычках сдаваться и пасовать. Если уж что-то задумала, то всегда довожу дело до конца. Победного для меня и сокрушительного для того, против кого затеяна игра. В данном случае для Ксанора Хороса, которого готова облизывать половина женщин Грассоры.
Йорги…
Настроение портится, стоит представить, что его банально может не быть на этой сходке или он уже давно там и успел подцепить какую-нибудь другую полураздетую красотку.
Впрочем, насчёт последнего я особо не переживаю. Никакая другая полураздетая красотка не станет помехой на пути к вожделенной мести.
Такси приземляется возле заднего входа в клуб, в глухой подворотне. Выйдя из машины, замечаю Тересу, делающую нервные затяжки перед широкой бронированной дверью.
– Опаздываешь, – мрачно говорит она, сразу переходя на «ты».
– Извини, пробки, – оправдываюсь я, машинально кидая взгляд на экран сейта.
Без двадцати десять.
Тереса тушит окурок о стену, бросает его в урну и кивком головы предлагает следовать за ней. На подруге Рена облегающее платье длиной до колена и шпильки в два раза выше моих – не представляю, как на таких можно ходить. Причёска аккуратная, я бы даже сказала строгая и элегантная. Столкнись я с Тересой где-нибудь на улице, и приняла бы за сотрудницу какой-нибудь пафосной фирмы.
– А ты здесь работаешь… – начинаю, желая прервать затянувшуюся паузу.
– Массажисткой, – подхватывает она, после чего в коридоре, по которому мы идём, снова воцаряется тишина.
Интересно, что именно она обычно массажирует?
– А ты для Рена… – немного погодя, уже начинает она.
– Сестра.
Скосив на Тересу взгляд, замечаю, что черты лица её смягчаются, а на губах даже появляется некое подобие улыбки.
Вот, значит, почему она встретила меня так прохладно. Приревновала. И вот почему согласилась провести в «Эрреру» совершенно незнакомую девушку. Явно что-то испытывает к Рену.
Стены бесконечно длинного коридора затянуты тёмно-бордовым бархатом. Как по мне, та ещё вульгарщина. Позолоченные бра, выполненные в виде старинных подсвечников, только усиливают это впечатление. При нашем появлении они мягко загораются, чтобы спустя несколько секунд погаснуть.
Ещё пару поворотов, холл, в котором свет тоже приглушён, и снова коридор, после чего Тереса наконец останавливается перед распахнутыми дверями. За ними начинается просторный, я бы даже сказала огромный зал, полный самых богатых хищников Кадриса.
– Вечеринка только началась, – сообщает Тереса.
А меня так и подмывает спросить, все ли члены «Эрреры» уже на месте. Но вместо этого я интересуюсь:
– Где здесь туалет?
– Обратно по коридору первая дверь налево.
– Спасибо, Тереса.
На лице массажистки снова мелькает тень улыбки, нервной, напряжённой и даже немного взволнованной.
– Надеюсь, я об этом не пожалею.
– Я исчезну так же незаметно, как и появилась. Никто ничего не узнает. Обещаю.
Вряд ли Хорос захочет о таком рассказывать.
Подруга Рена кивает и входит в зал, а я спешу в дамскую комнату, надеть маску и припудрить носик. Чёрное кружево скрывает не только лицо, но и блокаторы. Перекидываю волосы на левое плечо, освежаю помаду, чувствуя на себе пристальный, изучающий взгляд длинноногой блондинки в блестящем мини.
Если ткань её платья – тонкая, почти прозрачная, то моя, плотная, ощущается на теле удавкой. Зато крылья надёжно спрятаны, и сейчас ничто не выдаёт во мне фею. Меня запросто можно принять за одну из легкодоступных моделек, нанятых для сегодняшнего вечера. Именно с такими Хорос и предпочитает иметь дело.
Последний взгляд на затемнённое, растянувшееся над мраморной столешницей зеркало, и я, пожелав себе удачи, оставляю блондинку заканчивать с макияжем, а сама иду в зал.
Не я одна сегодня в маске. Некоторые девушки тоже решили окружить себя флёром загадочности. Но большинство, наоборот, стремятся выставить свою красоту напоказ. Уверена, здесь много тех, кто не прочь завести полезные знакомства, а если повезёт, то и могущественных покровителей. Феи в «Эррере» тоже имеются. В зале витает лёгкий цветочный аромат.
Повсюду, куда ни глянь, полумрак. Что, с одной стороны, мне на руку. С другой – сложнее будет разыскать эту тёмную заразу.
Я иду не спеша, чувствуя на себе взгляды. Они липнут, тянутся за мной, провожают. Высшие почувствовали мой запах? Нет, невозможно. Я сегодня чуть ли не выкупалась в родительском изобретении. Наверное, они на всех так смотрят. Просто я не привыкла к такому пристальному вниманию и жадным взглядам. Они напрягают, раздражают.
В центре зала располагается небольшое возвышение, подсвеченное бледно-сиреневым светом. Над ним на разноцветных лентах крутится, то резко взмывая к потолку, то плавно опускаясь к самой сцене, изящная гимнастка. Чуть в стороне мерцает извивающаяся серебряной лентой барная стойка, за которой тоже немало тёмных, как и полураздетых моделек.
Не тот… и не этот… А вот этот похож, но всё равно не он. Большинство высших в зале – высокие широкоплечие брюнеты, и ошибиться в полумраке – нечего делать. Я уже начинаю нервничать, злиться. Скольжу по тёмным взглядом, задерживая его то на одном, то на другом. Не он… И снова мимо… Йорги, да что же это такое! Только не говорите, что Хорос сегодня остался дома!
Сердце пропускает удар, когда я всё-таки цепляюсь взглядом за Ксанора. Бледно-голубой луч света, скользящий по залу, на миг выхватывает его лицо из полумрака, и я, вместо того чтобы двинуться дальше, застываю.
Тёмный проводит время (и явно неплохо) в компании сразу двух красоток: рыжей бестии и холёной блондинки. Нет, девочки, сегодня вам здесь ничего не светит. Добыча моя, и я не собираюсь её никому отдавать. Не в этот раз.
Выбросив из головы всё лишнее, решительно направляюсь к барной стойке и к охотнику, на которого сегодня буду охотиться.
Меня замечают. Каждым миллиметром своей кожи я ощущаю взгляд серых, как сталь, хищных глаз. Он скользит от самых шпилек, жаром протягиваясь по икрам, задерживаясь на бёдрах. Потом оглаживает талию, замирает на груди и идёт блуждать дальше. Медленный, ленивый, изучающий.
Киваю бармену, делая вид, что в упор не замечаю весёлую компашку рядом. Не замечаю высшего, который привык, что его всегда и везде замечают.
– Архес. Двойной.
Парень по другую сторону барной стойки с улыбкой кивает и начинает колдовать над бокалом.
– Напиток мужчин, – замечает Хорос, при этом не переставая поглаживать бедро разукрашенной блонды.
Сволочь.
– И мой. – Мимолётная, немного рассеянная улыбка, словно отвечаю вон той бутылке сильры. Получив свою двойную порцию, отворачиваюсь и принимаюсь скользить взглядом по залу, как будто кого-то высматривая.
– Сонорина кого-нибудь ждёт?
А вот это не входило в мои планы. Справа от меня пристраивается брюнет с прилизанной шевелюрой и сальным взглядом.
Облокачивается на стойку, хрипло продолжает:
– Я за тобой уже несколько минут наблюдаю.
Очень этому рада.
Я молчу, и он, не выдержав, повторяет:
– Ну так что? Ждёшь кого-то?
– Кого-нибудь интересного. – Я делаю небольшой глоток, продолжая осматривать гостей «Эрреры».
– Кого-нибудь вроде меня? – Он подаётся ко мне, как будто собирается поцеловать, и мне так и хочется скосить взгляд, чтобы проследить за реакцией моей будущей жертвы.
– Хотелось бы сначала просмотреть варианты.
Тёмный усмехается:
– А ты смелая. Или просто выделываешься.
Нет, я просто пытаюсь тебя отшить.
Он подаётся ещё ближе и шепчет мне на ухо, нагло хватая меня за задницу:
– Предлагаю не тратить время на пустой трёп и отправиться наверх, где мы с тобой, крошка, сможем по-настоящему познакомиться.
Только не в этой жизни, малыш.
– У меня к тебе встречное предложение, – вскидываю голову и ровно смотрю в опасно сузившиеся глаза тёмного. – Ты не тратишь зря время и идёшь искать себе другую крошку, которая захочет познакомиться с тобой по-настоящему или как тебе будет угодно. А я продолжу просматривать варианты.
Взгляд тёмного каменеет. Мгновение, и его рука, соскользнув с бедра, сжимается вокруг моего запястья.
– Осторожнее, низшая, я ведь могу и разозлиться.
Я тоже могу, но тогда хреново будет нам обоим. Ему – сейчас, мне – позже, когда начнётся откат.
– Отпусти. – Пытаюсь вырвать руку, но тёмный держит крепко, сжимая пальцы так, что мне уже хочется на него вызвериться.
– Пойдём, – бросает упрямо.
Собираюсь выплеснуть ему в рожу остатки археса, с тоской понимая, что план вот-вот провалится из-за этой похотливой твари, когда меня приобнимают сзади и мягко прижимают к твёрдой, горячей груди.
– Девушка со мной.
Не знаю, с чего я решила, что у Хороса горячая грудь. Нас разделяет ткань платья, пиджак и рубашка, но мне снова кажется, будто на меня опрокинули солнце. И все остальные звёзды космоса.
– Мало двоих? – усмехается высший, но пальцы всё-таки разжимает.
– Тех двоих можешь забрать себе. – А вот Хорос не спешит меня отпускать. – Будем считать это маленьким утешительным призом.
Тёмный морщится:
– Я бы врезал тебе, да только…
– Да только? – эхом повторяет Ксанор.
Я не вижу его лица, но готова поклясться, что на лице у него сейчас та самая самоуверенная усмешка, которая так часто мелькает на страницах онлайн-журналов, в которых обожают смаковать жизни обоих братьев.
Ненужный мне тёмный уходит, и я спешу отодвинуться от того, который мне нужен. На сегодня. На полчаса – не больше.
Оборачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом, и чувствую второе солнцепадение.
Хотя нет, уже третье за последнюю неделю.
– Так что там про другие варианты? – Тёмный жестом подзывает бармена и просит налить ему то же, что и «дерзкой сонорине».
– Хочется чего-нибудь цепляющего. До мурашек, – признаюсь я, ощущая эти самые мурашки.
– Открою тебе маленький секрет. – Теперь уже Хорос подаётся ко мне, чтобы шепнуть на ухо, и у меня появляется двойственное чувство: с одной стороны, хочется ему врезать, с другой… Ан нет, всё равно врезать. – На тусовках вроде этой мальчики выбирают, а девочки соглашаются. Без вариантов.
– А мальчикам не надоедает? Никакого разнообразия.
Алкоголь ударяет в голову или, может, в голову ударяет близость высшего. На миг прикрываю глаза, перекрывая уже готовый хлынуть поток воспоминаний, и напоминаю себе что это чудовище сделало с моей подругой.
– Согласен. Разнообразие лишним не бывает.
Рыжая и блондинка косо на нас поглядывают, но присоединиться не решаются. Как будто ждут отмашки высшего, надеются, что о них не забыли.
Словно отзываясь на мои мысли, Хорос спрашивает:
– Хочешь к нам?
Качаю головой:
– Я за разнообразие, но не настолько.
Бросаю взгляд из-за плеча Ксанора – девицы от досады едва ли не скрипят зубами, недовольные возможной рокировкой, которую, я очень надеюсь, сейчас произведёт тёмный.
Пара секунд молчания, после чего он залпом допивает архес и бросает:
– А ты и правда дерзкая. И строптивая.
– Быть другой мне скучно.
Короткий взгляд на рыже-блондинистый дуэт, и высший отталкивается от барной стойки:
– Счастливо оставаться, девочки. – Берёт меня за руку и ведёт за собой.
Не успеваю я порадоваться, что всё так замечательно складывается, как он заявляет:
– Ищи свободный столик, дерзкая. Я голоден как йорг.
Он что, ужинать со мной собрался? Вот какого?!
Скрипнув от досады зубами, я всё-таки начинаю мысленно ругаться.
Столик обнаруживается до противного быстро. И минуты не проходит, как передо мной галантно отодвигают стул. Кто бы мог подумать, что мы вообще так умеем – быть внимательными с девушкой. Джен небось тоже обхаживал перед тем, как опоить и трахнуть.
Мерзавец.
– Я бы на твоём месте снял маску. Испачкаешь, – замечает Хорос, скользя взглядом по меню.
Передо мной точно так же, как и перед ним, раскрывается голограмма, но мне сейчас не до изысканных, а порой и непонятных названий. Не до еды и ни до кого вокруг.
Всё моё внимание сосредоточено на мужчине напротив.
С тех пор как я в последний раз видела его вживую, да ещё и так близко, прошло два года. И сейчас, несмотря на полумрак, который так старательно стирает всё вокруг, я ловлю себя на том, что вглядываюсь в его лицо. Черты его немного огрубели, стали ещё более хищными, опасно-сексуальными. Не зря же по нему сходит с ума половина незамужних девушек Грассоры.
Да и замужние тоже.
Раньше он был просто сероглазым красавчиком с небрежной небритостью на скулах и зашкаливающим уровнем самоуверенности и себялюбия. Сейчас просто красавчик стал мужчиной с таким ярко выраженным магнетизмом, что от одного его взгляда каждая вторая, а то и первая, уверена, готова раздеться и позволить ему делать с собой всё, что захочется этому… этому животному.
Вот он кто!
Неровный свет голограммы касается его лица, а значит, и моего тоже. Откидываюсь на спинку стула, стараясь укрыться в полумраке, и слышу:
– Что-нибудь выбрала?
– Я не голодна.
– Модель? – понятливо усмехается Хорос.
– И довольно успешная, – поддерживаю его версию.
Тёмный отправляет заказ. Скользящее движение пальцев по столешнице, и меню рассеивается. Остаётся лишь одинокая свеча в центре стола в широком стеклянном подсвечнике, окрашивающим в красный тусклые отблески света.
– И как зовут нашу довольно успешную модель?
– Мириам, – называю первое пришедшее на ум имя.
– Надеюсь, что оно не настоящее, – разглядывая меня, как необычного зверька, заявляет тёмный.
Я напрягаюсь.
– Что ты имеешь в виду?
– Оно тебе не подходит. Такой дерзкой колючке нужно что-нибудь яркое и запоминающееся. Такое же дерзкое, как и его обладательница.
