Ричард Португальский
Харьков – проклятое место Красной Армии
Войну Харитонов встретил командиром воздушно-десантного корпуса, в июле получил назначение на должность заместителя начальника штаба Южного фронта, в сентябре возглавил 9-ю армию. Его боевой соратник – член Военного совета армии К.В. Крайнюков – спустя долгие годы вспоминал об их первой встрече: «Конкретность суждений командующего, ясное понимание причин предшествующих неудач невольно внушали уверенность, что 9-й армией руководит твердый, умный, хорошо разбирающийся в военном деле человек. Все последующие события подтвердили мое впечатление об этом замечательном военачальнике»[14].
Эти слова не были преувеличением. Столкнувшись впервые под Мелитополем со своим противником Клейстом, Харитонов смог нанести чувствительный удар его войскам, умело вывел свои части из окружения под Мариуполем. В начале ноября в ходе оборонительного сражения на ростовском направлении он искусно организовал глубокую противотанковую оборону, и многократно превосходящий по силам и средствам 9-ю армию противник не смог преодолеть ее, потеряв в ожесточенных боях около 150 танков, почти 9 тыс. солдат и офицеров. Попытка Клейста овладеть Ростовом ударом с севера была сорвана.
Итак, Харитонов ожидал, что его армия будет введена в сражение там, где обозначится наибольший успех, и был готов к этому. Но последовало распоряжение – захватить Славянск. Город лежал на возвышенности, склоны которой покрыты лесом. В недавнем прошлом это был город-курорт, здравница донецких шахтеров. Сейчас – мощный узел вражеской обороны, бой за который соединения 37-й армии вели вот уже шестые сутки.
Перед 9-й армией стояла крайне сложная задача – прорвать вражескую оборону. Командующий понимал, что проделать в ней брешь можно лишь надежным огневым поражением противника в сочетании с мощным ударом всех войск либо хитростью. Сил, достаточных для прорыва, не было. Следовательно, нужно все-таки как-то перехитрить врага. И он рискнул. Вызвав командира 51-й стрелковой дивизии генерал-майора Ф.Г. Филиппова, Харитонов поставил ему задачу создать из добровольцев сводный отряд и ночью по узкой лесной лощине, покрытой глубоким снегом, просочиться в город.
С рассветом группа бойцов вышла на окраину Славянска и, с ходу уничтожив боевое охранение противника, заняла несколько домов. Однако вовремя нарастить успех не удалось. Исчез фактор внезапности. Все пришлось начинать сначала.
Прорыв проходил тяжело и по многим другим причинам. Прежде всего – поспешная его организация, слабое огневое подавление противника. Оказывали влияние и сложные условия местности. Танки «Т-60» с большим трудом преодолевали глубокий снежный покров, часто останавливались и быстро выходили из строя. Из-за разбушевавшейся метели задерживался подвоз боеприпасов и горючего. Авиация также не смогла оказать эффективной поддержки наземным войскам.
Продвинувшись на глубину 5–7 км и овладев пригородами Славянска, соединения армии вынуждены были отражать контрудар подошедшей из Донецка 100-й пехотной дивизии противника, усиленной танками. Бои приняли затяжной характер. В последний день января генерал Харитонов получил приказ закрепиться на достигнутом рубеже. Неудачными оказались также попытки 6-й и 38-й армий по овладению Балаклеей.
Ярким эпизодом последних дней операции стали бои 270-й стрелковой дивизии под командованием полковника З.Ю. Кутлина за Лозовую – крупный железнодорожный узел, через который вражеское командование питало и пополняло свои войска на этом участке фронта. Поэтому Лозовую и прилегавший к ней район противник особенно тщательно подготовил к обороне и спешно стягивал сюда резервы, пополняя свои сильно потрепанные 298-ю и 68-ю пехотные дивизии.
В основу предстоявшей атаки дивизии была заложена идея смелого маневра и нанесения решительных ударов с разных направлений. В ночь на 26 января части дивизии заняли исходное положение и с рассветом начали наступление. Подразделения врага, находившиеся на переднем крае, пытались сдержать натиск, но безуспешно. Советские части быстро продвигались вперед. В результате смелого маневра и решительного наступления гарнизон Лозовой оказался в окружении. Противник ожесточенно сопротивлялся – каждую улицу, каждый дом приходилось брать с боем. К 7 часам 27 января Панютино, Екатериновка, Лозовая и их окрестности были полностью очищены от врага. Он потерял убитыми более 600 солдат. Нашими войсками было взято в плен 25 солдат и офицеров, захвачено 21 орудие, 2 танка, 50 минометов, 100 пулеметов, 18 груженных военным имуществом железнодорожных эшелонов, сотни вагонов, десять армейских складов с различным военным имуществом, два больших склада с боеприпасами.
Успешно действовал 5-й кавалерийский корпус. Достигнув к исходу 28 января рубежа Сергеевки, он «навис» над жизненно важными для немецких войск железнодорожными линиями Красноармейское – Павлоград, Красноармейское – Чаплино.
К сожалению, были не только успехи. Если кавалеристы генерала Гречко, с ходу нанеся мощный удар по врагу, уже 27–28 января прорвались на 40 км в глубину его расположения, то остальные силы, которые должны были взаимодействовать с 5-м кавкорпусом, в эти дни не добились успеха, хотя и проявили немало примеров подлинного героизма.
31 января операция, получившая название Барвенково-Лозовской, закончилась. На совещании, состоявшемся в первых числах февраля, ее итоги подвел маршал Тимошенко. Было отмечено, что войска Юго-Западного и Южного фронтов не только прорвали сильную оборону врага, но и разгромили 298, 68 и 257-ю пехотные дивизии, 236-й противотанковый полк и 179-й пехотный полк, венгерский кавалерийский полк, штаб 257-й дивизии. Были захвачены знамена 457-го и 516-го пехотных полков. Кроме того, было нанесено значительное поражение частям 44-й, 295-й пехотных дивизий и частям 62, 76 и 94-й дивизий. За время операции противник потерял свыше 36 тыс. солдат и офицеров убитыми и несколько сот пленными[15].
Соединения трех армий и кавалерийские корпуса на 120-километровом фронте продвинулись более чем на 90 км, освободили свыше четырехсот населенных пунктов, овладели важным железнодорожным узлом – Лозовая и тыловой базой 17-й немецкой армии Барвенково, нарушили железнодорожное сообщение по линии Харьков – Донбасс через Лозовую. Для ликвидации этого прорыва командование немецкой армейской группы «Юг» израсходовало все свои резервы. Советские войска захватили 658 орудий, 40 танков и бронемашин, 843 пулемета, 331 миномет, 513 мотоциклов, 1095 велосипедов, 23 радиостанции, свыше 100 тыс. мин, около 80 тыс. снарядов, более миллиона патронов, 23 тыс. ручных гранат, восемь эшелонов с военно-хозяйственными грузами, 2400 подвод, 2800 лошадей. В числе трофеев были 261 автомашина и 160 вагонов с военным имуществом[16].
Бывший полковник 6-й немецкой армии В. Адам, вспоминая период Барвенково-Лозовской операции, писал: «Кое-кто из строевых офицеров был настроен мрачно. У многих солдат не осталось и следа от прежнего подъема, от веры в победу, воодушевлявшей их в первый год войны. Достоверно было одно: Гитлер и главное командование сухопутных сил сознательно или невольно лгали, когда бахвалились перед всем миром, что Красная Армия разбита. Разбитая армия не может без передышки атаковать в разных местах посреди зимы»[17].
И все же войска юго-западного направления, как отметил главком, своих задач выполнить не смогли. Причин неполного выполнения задач было немало. Основные из них сформулировал маршал Тимошенко: «Первая причина – наши ограниченные удары и маневренные возможности, в результате чего противник упреждал нас в наращивании усилий. Отсутствие оперативных резервов затрудняло развитие успеха. Вторая причина – наш просчет в отношении ввода в сражение 9-й армии. Ее, вероятно, нужно было использовать в полосе 57-й армии… Третья причина заключается в том, что мы еще не научились бить сильного противника. Неудовлетворительно решалась задача огневого поражения. Артиллерия слабо маневрировала на поле боя. Не лучшим образом действовали и наши кавалеристы. А враг упорно сопротивлялся и удерживал свои фланги. Вместе с тем хочу особо подчеркнуть, что командиры и красноармейцы воюют в основе своей грамотно, дерутся с врагом храбро».
Спустя годы Н.С. Хрущев писал в своих воспоминаниях: «…Мы, достаточно быстро продвинувшись вперед, заняли Лозовую, затем пошли дальше на северо-запад и юго-запад, на довольно большую глубину. К сожалению, свои фланги противник удержал. На левом фланге нашей наступавшей группировки немцы удержались в районе Славянска. Свой левый фланг, у Балаклеи, они тоже удержали. Таким образом, получилась вдававшаяся в позиции противника дуга с небольшим разводом концов при значительной ее глубине на запад. Мы тогда радовались, что получили такие возможности, и надеялись эту дугу, как говорится, разогнуть, чтобы расширить плацдарм. У нас появилась заманчивая идея к весне 1942 года освободить Харьков. Но операция была приостановлена, потому что мы уже выдохлись и не могли дальше наступать… Перешли мы к обороне, прекратив наступательную операцию»[18].
Рассматривая перспективы на будущее, Тимошенко все больше склонялся к необходимости подготовки и проведения крупной наступательной операции на окружение с решительными целями. «Подкопим силы, подготовим войска, если поможет Ставка – создадим две сильные группировки и ударим по войскам фон Бока, этого мастера глубоких охватов, с севера, со стороны Волчанска, и с юга, из барвенковского выступа», – высказал свою затаенную мысль маршал вечером 18 февраля в кругу близких людей, собравшихся отметить его сорокасемилетие. И по всему чувствовалось, что мысль эта возникла не сейчас, не вдруг, а была выстрадана и продумана. Итак, рождался замысел новой крупной операции.
Глава 2
Ставка против ставки: Центр или Юг?
В марте 1942 г. общее наступление Красной Армии постепенно затухало. Силы и средства для него иссякли, а резервы еще не были подготовлены. Войска перешли к обороне. Положение на советско-германском фронте временно стабилизировалось. Впервые за многие месяцы ожесточенных, непрерывных боев наступило относительное затишье.
Однако напряженный ритм работы Ставки Верховного Главнокомандования, Генерального штаба, Наркомата обороны еще более возрос в связи с началом подготовки к летней кампании. Тщательно анализировалась обстановка на всех участках огромного фронта, состояние войск, подготовка резервов, возможности народного хозяйства по обеспечению армии и флота всем необходимым для ведения боевых действий и жизни, положение на транспорте и многое, многое другое.
Советские войска, изведав горечь отступления и радость первых побед, стали опытнее, организованнее. Возросла и их численность. За год войны количество стрелковых соединений увеличилось в полтора раза, общевойсковых армий – более чем вдвое. Начали создаваться воздушные армии, танковые корпуса. В основном перебазирование промышленных предприятий в восточные районы страны завершилось. Значительная их часть стала наращивать темпы выпуска военной продукции. Это позволило улучшить техническое оснащение войск, провести в Вооруженных силах ряд крупных мероприятий по их организационному совершенствованию. В действующую армию непрерывно поступала новая, более совершенная боевая техника. Однако преобладали еще легкие танки, самолеты устаревших конструкций. Красная Армия пока не достигла технического превосходства над врагом и по-прежнему уступала ему в маневренности.
Период относительного затишья на фронтах, предшествовавший летним сражениям, был заполнен напряженной боевой учебой войск. Осваивая новое оружие, повышая воинское мастерство, командный, политический и рядовой состав готовился к ожесточенным схваткам с врагом.
Весной 1942 г. советские войска были объединены в девять фронтов, две отдельные армии, Московскую зону обороны. Действия сухопутных войск поддерживали Северный, Балтийский и Черноморский флоты, военные флотилии и авиация воздушных армий. При этом войска Юго-Западного фронта оборонялись на участке от Ржева до Лозовой, а войска Южного фронта – от Лозовой до Таганрога.
Необходимо сказать, что немецкая армия в основном восполнила потери, понесенные в зимней кампании. Ее военное командование к весне 1942 г. увеличило состав войск, действовавших на советско-германском фронте, на тридцать пять дивизий. Войска получили пополнение в миллион человек. Общая численность немецких войск и войск союзников Германии составляла 6198 тыс. человек. На их вооружении имелось 56 941 орудие и миномет, 3229 танков и штурмовых орудий, 3395 боевых самолетов[19]. В этот же период советские Вооруженные силы насчитывали 5,1 млн человек, около 3,9 тыс. танков, примерно 45 тыс. орудий и минометов, почти 2,2 тыс. боевых самолетов[20]. Таким образом, противник несколько превосходил советские войска по личному составу, орудиям и минометам, а также по авиации, уступая лишь в количестве танков.
Таковы исходные данные, которыми оперировало советское Верховное Главнокомандование, приступая к разработке стратегического плана действий Красной Армии на лето 1942 г. Разумеется, то, что касалось планов Германии и ее сателлитов, было строжайше засекречено, однако активная и самоотверженная работа наших разведывательных органов позволила иметь в целом относительно полное представление о противнике и его возможностях.
Планирование новой кампании и ее подготовка имели ряд особенностей, исходивших из своеобразия военно-политической обстановки, сложившейся к весне. Во-первых, не было твердой уверенности в открытии союзниками второго фронта. Во-вторых, союзники по антигитлеровской коалиции не полностью выполнили свои обязательства по ленд-лизу. Поэтому Советский Союз должен был рассчитывать только на себя. В-третьих, советское командование принимало в расчет мероприятия по значительной организационной перестройке и техническому перевооружению Красной Армии, а также по созданию крупных резервов. Наконец, существенное влияние на замыслы и планы оказали и прогнозы советской разведки в оценке сил и возможных действий противника.
Так, 18 марта 1942 г. военная разведка докладывала в Ставку: «…Подготовка весеннего наступления подтверждается переброской немецких войск и материалов. За период с 1.1 по 10.3 переброшено до 35 дивизий (фактически – около двадцати), непрерывно идет людское пополнение в действующие армии. Ведутся интенсивные работы по восстановлению железнодорожной сети на оккупированной территории СССР, идет усиленный завоз боевых и транспортных машин, боеприпасов, артиллерии. Не исключается, что решительное наступление немцев на Восточном фронте будет при одновременном выступлении Японии против СССР и нажиме со стороны немцев на Турцию с целью принудить ее к пропуску немецких войск на Кавказ… Немцы, не имея возможности произвести соответствующую перегруппировку сил на фронте, не смогут повторить наступление на широком фронте. Все усилия они сосредоточивают на подготовке последовательных операций: вначале с целью захвата Кавказа и Мурманской (Кировской. – Авт.) железной дороги, затем распространение операций к северу с задачей овладения городами Москвой и Ленинградом. Решением этих задач достигалась бы основная стратегическая цель – изоляция СССР от союзников, лишение его нефти, и если не разгром, то низведение его до степени, когда он теряет всякое значение. В этом основной замысел германского командования.
Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта с вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы…»[21] Как вывод в донесении отмечалось: «Германия готовится к решительному наступлению на Восточном фронте, которое развернется вначале на южном секторе и распространится в последующем к северу. Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит до 65 новых дивизий… Наиболее вероятный срок весеннего наступления – середина апреля или начало мая 1942 года».
Подобные сведения шли и по линии органов госбезопасности. 23 марта в Государственный Комитет Обороны поступила информация: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти. В случае удачи операции с выходом на Волгу у Сталинграда немцы наметили провести наступление на север вдоль Волги. Немцы этим летом будут стремиться не только выйти к Волге и Каспийскому морю, но и предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования делом престижа»[22].
Были и другие свидетельства того, что вражеское командование переносит центр тяжести борьбы на южное крыло советско-германского фронта. Однако сделать из этого должные выводы и принять соответствующие решения Ставке Верховного Главнокомандования было не просто. На то имелся целый ряд объективных и субъективных причин.
В ходе зимнего контрнаступления советских войск противник потерпел серьезные поражения и понес большие потери. Линия фронта на ряде направлений отодвинулась далеко на запад. Это вызвало естественное стремление развить успех, не дать врагу передышки и возможности собраться с силами, изменить обстановку и овладеть инициативой. В директивном письме ВГК от 10 января 1942 г., адресованном командованию фронтов, Сталин так сформулировал эту идею: «Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году»[23].
Но противник нашел силы для того, чтобы остановить наступление советских войск. Операции, проведенные в конце зимы – начале весны 1942 г., в том числе и на юге, не дали тех результатов, на которые рассчитывала Ставка. И если германское командование исчерпало свои резервы, то и у советского командования не нашлось необходимых сил и средств, чтобы провести весной крупные наступательные операции. Нужно было время для создания, оснащения и подготовки стратегических резервов, пополнения потерь в живой силе и технике, понесенных в ходе зимнего наступления.
Но ведь в то же время и те же самые задачи ставило перед собой и вражеское командование. А оно находилось в более выгодном положении. Нельзя было и откладывать активные боевые действия на длительный срок. «Перед нами встал вопрос о плане военных действий на следующие полгода, – пишет Маршал Советского Союза А.М. Василевский. – Он всесторонне обсуждался в Генштабе. Ни у кого из нас не было сомнений, что противник не позднее лета вновь предпримет серьезные активные действия с тем, чтобы опять, захватив инициативу, нанести нам поражение. Мы критически анализировали итоги зимы. Теперь Ставка, Генеральный штаб и весь руководящий состав Вооруженных сил старались точнее раскрыть замыслы врага на весенний и летний периоды 1942 года, по возможности четче определить стратегические направления, на которых суждено будет разыграться основным событиям. При этом все мы отлично понимали, что от результатов летней кампании 1942 года во многом будет зависеть дальнейшее развитие всей мировой войны, поведение Японии, Турции и т. д., а может быть, и исход войны в целом»[24].
Разведка однозначно указывала: юг. Но так ли это? Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин, делая выводы из анализа обстановки, считал, что летом 1942 г. противник сможет начать крупное наступление на двух стратегических направлениях – московском и юге страны одновременно. Притом основным направлением, по его мнению, будет московское. Там находилась самая крупная вражеская группировка – свыше 70 дивизий. Хотя немецкие войска и удалось отбросить от Москвы, они продолжали угрожать столице.
Возможно, что в данном случае имели место и соображения личного плана: летом 1941 г. Сталин считал, что главный удар противник нанесет на юге. Практически оказалось, что он нацелился на Москву. Не случится ли подобное и на этот раз? Ведь каких-либо признаков того, что немецкое командование перебрасывает войска с центрального участка на юг, не отмечено. А от Москвы линия фронта всего в 200 км.
Но нельзя игнорировать и южное направление. Следовательно, надо ограничиться активной обороной на всем фронте, а наряду с этим провести несколько частных фронтовых операций на различных направлениях[25].
Генеральный штаб в основном придерживался того же мнения. Правда, его начальник маршал Б.М. Шапошников стоял на том, чтобы на первом этапе стратегических действий ограничиться активной обороной, отразить удар врага, а затем, накопив резервы, перейти в контрнаступление.
Итак, Государственный Комитет Обороны определил ближайшую задачу: создать к маю – июню 1942 г. мощные обученные резервы, накопить оружие, боеприпасы, боевую технику, необходимые материальные ресурсы для обеспечения войск в последующем наступлении.
Все обоснования и расчеты по плану на лето 1942 г. Генеральный штаб завершил в середине марта. Главные пункты предложенного плана формулировались следующим образом: активная оборона, накопление резервов, переход в контрнаступление. Однако работа над планом продолжалась. На имя Верховного Главнокомандующего со всех фронтов поступили ранее затребованные им доклады с соображениями и предложениями о дальнейшем ведении боевых действий. Среди них наибольшего внимания заслуживал доклад командования войск юго-западного направления, где предлагалось в мае силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов провести крупную наступательную операцию.
Военный совет направления оценивал обстановку, сложившуюся к весне, следующим образом: «Задачи, поставленные на зимний период 1942 года, войсками Юго-Западного направления еще полностью не выполнены. В результате ряда предпринятых операций с ударами на важнейших и жизненных для противника направлениях фронты Юго-Западного направления взяли в свои руки инициативу действий, нанесли противнику чувствительные потери и освободили от немецко-фашистских оккупантов значительную территорию.
Особенно эффективными оказались действия на стыке Юго-Западного и Южного фронтов, где нашим войскам удалось прорвать укрепленную полосу противника, нанести ему значительные потери и, овладев районами Алексеевское, Лозовая, Барвенково, лишить врага важнейшей железнодорожной магистрали Харьков – Донбасс и угрожать глубокому тылу его основной группировки, действующей в Донбассе и Таганрогском районе. Одновременно наши войска заняли весьма выгодное положение для развития наступления на Харьков. Только недостаток сил и средств не позволяют полностью использовать достигнутый успех как для окончательного разгрома главной группировки противника на юге, так и для захвата Харькова»[26].
В докладе Военного совета указывалось о возможных намерениях германского командования в предстоявшей кампании: «По данным агентуры и показаниям пленных, противник сосредоточивает крупные резервы со значительным количеством танков восточнее Гомель и в районах Кременчуг, Кировоград, Днепропетровск, очевидно, с целью перехода весной к решительным действиям. Трудно сейчас предугадать размеры этого наступления. Можно лишь предполагать, каковы будут вероятные направления действий и оперативно-стратегические устремления противника.
Мы считаем, что враг, несмотря на крупную неудачу осеннего наступления на Москву, весной будет вновь стремиться к захвату нашей столицы. С этой целью его главная группировка упорно пытается сохранить свое положение на московском направлении, а его резервы сосредоточиваются против левого крыла Западного фронта (восточнее Гомель и в районе Брянск). Наиболее вероятно, что наряду с фронтальными ударами против Западного фронта противник предпримет крупными силами мотомехсоединений наступление из района Брянск и Орел в обход Москвы с юга и юго-востока, с целью выхода на р. Волгу и в районе Горький и изоляции Москвы от важнейших промышленных и экономических центров Поволжья и Урала.
На юге следует ожидать наступления крупных сил противника между течением р. Северский Донец и Таганрогским заливом с целью овладения нижним течением р. Дон и последующим устремлением на Кавказ к источникам нефти. Этот удар, вероятно, будет сопровождаться наступлением вспомогательной группировки войск на Сталинград и десантными операциями из Крыма на Кавказское побережье Черного моря.
Для обеспечения действий основных ударных группировок на Москву и на Кавказ противник несомненно попытается нанести вспомогательный удар из района Курска на Воронеж. С выходом этой группы войск противника в район Воронеж, Лиски, Валуйки мы можем лишиться важнейших железнодорожных магистралей, связывающих Москву с Донбассом и Кавказом.
Гидрометеорологические условия позволяют развернуть широкие боевые действия на юге в середине апреля и на севере в первой половине мая. Но, учитывая выгоды одновременного перехода в наступление больших сил на всех фронтах, можно предполагать, что противник начнет решительные наступательные действия в середине мая сего года»[27].
Переходя к определению стратегической цели действий войск юго-западного направления в летней кампании, Военный совет считал, что, хотя летняя кампания может ознаменоваться широкими наступательными действиями со стороны противника, войска этого направления при существенном подкреплении их резервами Ставки должны «стремиться к достижению основной стратегической цели – разгромить противостоящие силы противника и выйти в итоге летней кампании на Средний Днепр (Гомель, Киев, Черкассы) и далее на фронт Черкассы, Первомайск, Николаев. В зависимости от конкретной обстановки и, прежде всего, реального соотношения сил, которое сложится к началу главных операций, эта основная стратегическая цель будет решаться на каждом фронте Юго-Западного направления различными путями»[28].
Чтобы с наступлением лета приступить к широким активным действиям, Военный совет просил Ставку выделить из ресурсов центра: стрелковых дивизий – 32–34, танковых бригад – 27–28, артиллерийских полков – 19–24, боевых самолетов – 756. Кроме того, для доукомплектования войск личным составом до 80 % и вооружением до 100 % испрашивалось людское пополнение в количестве свыше 200 тыс. человек, большое количество вооружения, боевой техники, тракторов, автомашин и лошадей.
В представлении, адресованном Ставке, были определены также основные задачи войск каждого фронта в предстоявшей кампании.
Поскольку войска Брянского фронта тяготели к оперативному взаимодействию с Западным фронтом, перед ним предлагалось поставить следующую задачу: после ликвидации болховской группировки противника в тесном взаимодействии с Западным фронтом последовательно овладеть Орлом и Брянском и выйти на линию Гомель, Чернигов. Выполнение этой задачи мыслилось только при успешном развитии операции Западного фронта на смоленском направлении.
Юго-Западный фронт, занимая в системе войск юго-западного направления центральное положение, прочно прикрывал важнейшие железнодорожные магистрали, связывавшие Москву с Донбассом и Кавказом, а удержанием за собой района Лозовой обеспечивал активные действия правого ударного крыла Южного фронта во фланг и глубокий тыл донбасской группировки противника. Задачи войск Юго-Западного фронта в летней кампании определялись так: «Согласно намеченному плану действий до наступления весенней распутицы войска фронта должны своим левым ударным крылом окружить и уничтожить группировку противника в треугольнике Чугуев, Лиман, Балаклея и занять выгодное положение для последующего наступления на Харьков с востока и юга.
В соответствии с общей стратегической целью действий войск Юго-Западного направления основная задача Юго-Западного фронта в весенне-летней кампании состоит в овладении на левом крыле районами Харьков и Красноград, а на правом крыле и в центре – Курском и Белгородом. В дальнейшем наступлением в общем направлении на Киев ставилась задача выйти на Средний Днепр на фронте Чернобыль, Киев, Черкассы…»[29]
Южный фронт в составе войск юго-западного направления по наличным силам и средствам, так же как и по выполняемым задачам, являлся важнейшим. Прикрывая своим центром и левым флангом ворошиловградское и ростовское направления, войска фронта преграждали путь противнику к нефтяным ресурсам Кавказа и к нижнему течению Волги – важнейшей водной артерии европейской части нашей страны. Поскольку своим правым ударным крылом войска Южного фронта, глубоко выдвинувшись на запад, нависали с севера над коммуникациями группировки противника, находившейся в Донбассе и в районе Таганрога, фронту предписывалось: «До наступления весенней распутицы и до вступления в операцию крупных оперативных резервов войска фронта имеют задачи – занять Краматорск, Славянск и овладеть таганрогским плацдармом. На остальном фронте активной обороной сохранить за собой ныне занимаемый рубеж. Основной ближайшей задачей Южного фронта в предстоящей весенне-летней кампании по-прежнему остается окружение и уничтожение донбасской и таганрогской группировок противника и выход на р. Днепр»[30].
Такого же мнения придерживался и Военный совет этого фронта, который 8 марта докладывал Верховному Главнокомандующему: «Выгодное оперативное положение войск правого крыла фронта, позволяющее при развитии удара на красноармейском направлении выйти на тылы всей южной группировки войск противника, необходимо использовать с целью уничтожения донбасской и таганрогской группировок противника»[31]. Для выполнения этого замысла командующий войсками Южного фронта генерал Р.Я. Малиновский просил Ставку усилить фронт десятью-двенадцатью стрелковыми дивизиями, пятью-шестью танковыми бригадами, личным составом и недостающим вооружением.
Учитывая огромную роль авиации в намечавшихся операциях войск юго-западного направления, его Военный совет считал, что «при получении 756 самолетов общее количество авиации ЮЗН будет равно 1562 самолетам, что, по всем расчетным данным, является минимально необходимым для выполнения боевых задач в проводимых армиями и фронтами операциях»[32]. Кроме того, для действий по авиации противника на аэродромах Конотоп, Кировоград, Кривой Рог, Николаев, железным дорогам и промышленным объектам военного значения он просил подчинить ему две дивизии дальних бомбардировщиков.
Следует подчеркнуть, что, разрабатывая эти предложения, Военный совет отчетливо понимал, какую большую опасность представлял барвенковский выступ, который в своем основании достигал 80 км, был сильно вытянут на запад в сторону Лозовой и имел общую протяженность по фронту до 300 км. Чтобы лишить противника возможности окружения войск, находившихся в этом выступе, предлагалось перед началом летней кампании провести две частные операции. Исходя из предстоявшего объема задач, командование направления просило Ставку Верховного Главнокомандования полностью удовлетворить его заявки в личном составе, вооружении, особенно танках и боевых самолетах.
