Валерий Белов
Лучше всех или завоевание Палестины Часть 3. Левит. Книга Числа. Поэтическое прочтение Ветхого Завета
Книга Числа
Главы 1-4. Перепись. Спецотдел
Моисею Господь говорил на тринадцатый месяц
По исходу с Египта: «Израиля славных сынов
Ты исчисли Мне общество всё по родам и семействам,
Дальше – по головам с двадцати начиная годов.
Ополчения мужеский пол с Аароном исчисли
За Израиль способный и годный сражаться сполна.
В список комплексный женщин и челядь вносить не помысли,
Мне их мнимая часть в виде жён и детей не нужна.
Достучитесь в Синайской пустыне до каждого дома,
Ты да брат Аарон». Вот и весь этих лет Избирком.
Мёртвых душ дописать было действием им незнакомым.
Как приписывать лишку, мы с этим столкнёмся потом.
Впрочем, здесь я неправ, переписчики всё-таки были:
Елиав, Елицур – сын Шедеура, Шелумиил,
Ещё девять в пустыне гонялись со списками в мыле,
Хоть главнее всех прочих в колене любой их них был.
Дослужился до звания каждый аж Главколенкома,
Члены все Еврсовета (времён тех семитовский ВЦИК).
Перечислить по имени всех предоставлю другому
(До чего же не прост ихний древнееврейский язык).
Израиля военное ведомство переписало
Годных всех для войны, не считая детей и калек.
Набралось их в Синайской округе ни много, ни мало -
Шестьсот тысяч и три плюс пятьсот пятьдесят человек.
В состав войск не вошло очень главное подразделенье.
Племенной бог левитов тогда исчислять не велел.
Фимиама курения для и для жертв приношений
Из служителей культа был создан Особый отдел.
Инквизиция в сыске и в святости – вещь неплохая,
Иегова нам первый придумал такой институт.
ФСБ наших лет по сравнению с ним отдыхает,
Ведь левиты любую спецслужбу за пояс заткнут.
Предписание было дано им, точней, назначенье
Скинию откровения всюду с собою носить.
А о том, у кого есть к чему и какое влеченье,
Даже сам Моисей не всегда мог левитов спросить.
У ковчега завета любые запретные мысли
Вызнавались не хуже чем нынче с детектором лжи.
И скакал левитёнок до Божьего ангела рысью
С донесеньем, какую свинью иудей подложил.
Пребывали вершители судеб в своих кабинетах
(Канцелярию Гадостей Божьих и мне не забыть).
В них решалось келейно, что следует дать диссиденту –
Посадить, исключить или просто камнями забить.
Не один иудей поседел, облысел или спятил,
Осознал, что терпенью любому бывает предел,
Гусь свинье не товарищ (добавлю, и волк не приятель)…
Вот такой это был незаметный для глаз спецотдел.
Становились сыны Израиля под знаменем станом,
Ополчение было для них дом родной и приют.
Повторил Аракчеев подобное при Александре,
До сих пор либералы министра за это клюют.
Особисты – те станом стояли отдельно от прочих,
Скинию охранять от людей был поставлен левит
Вдалеке от проезжих путей, городов и обочин,
Чтоб не слышал Господь, как народ-богоносец храпит.
То, что делалось там, в глубине за особой завесой,
Охранял специально обученный жреческий клан.
Там Господь племенной Иегова, нам не безызвестный,
Оккупации новых земель разрабатывал план.
Рисовал план захвата по локти и по уши в туши,
С позволенья сказать, прародитель нацизма и бог.
Моисей наставления свыше внимательно слушал
И ослушаться тех приказаний по рангу не мог.
План захвата туземных земель в совершенном секрете
Пребывал. Свой скрывая блиц-криг до поры от людей,
Говорил Иегова: «Любого убью на рассвете,
Кто проникнет без пропуска мимо охраны Моей.
В подчинении личном должны быть левиты Моими,
Вместо первенцев ваших их всех забираю к Себе.
Воспевать ли Мне гимны-псалмы иль путями иными
Им подмогою быть Мне в Майн Кампфа священной борьбе.
(Книга «Майн Кампф» Адольфа Гитлера входит в федеральный список экстремистских материалов Минюста РФ).
Перебив всех младенцев в Египте, подобное право -
Первенцев забирать – за собой застолбил на века.
Вам не Кофи Я Ананд с его мастурбантов оравой,
Пил Я крепче напитки, чем кофе и без молока.
(Кофи Аннан – Генеральный секретарь ООН (1997–2006))
Ложесна разверзающих всех из сынов Израиля,
Что свой путь проложили из чрева головкой тупой,
Если их на последе по случаю не удавили,
Я, ваш Бог Иегова, мальцов забираю с собой».
Здесь напомню, в Египте когда больше двух миллионов
Стало богоизбранников, то есть не в меру борзых,
Бабкам двум повивальным вменилось тогда фараоном
Умерщвлять всех мальцов Израиля с рождения их.
С нацменьшинством весьма обошёлся правитель сурово.
Дабы участь народа смягчить, ну, хотя бы слегка,
Дал охранную грамоту людям тогда Иегова,
Самых первых во всём забирая к себе в облака.
«Первенцев Израилевых всех до скота поголовно
Освятил Я себе, как на пасху кулич и калач…»
(И потянется скот, как значительно позже под Ровно,
На отправку в Германию под завыванья и плач).
Но не зря Иегова прослыл божеством прогрессивным.
Среди жертв человеческих и вакханалий во тьме,
Как вернуть своё кровное, способ бескровный красивый
Он нашёл, в гуманизме своё подтвердив реноме.
«Из сынов Израиля сегодня беру Я левитов,
Они будут заменой отписанных Господу душ.
По левиту за первенца я сформирую элиту,
И на разнице той свой получат священники куш».
Приказал Бог, пока из Синайской пустыни не вышли,
Всех исчислить левитов, но лишь по мужским головам,
По семействам, родам их от месяца родом и выше.
А девчонок опять ущемил Иегова в правах.
Не доверил Господь им все таинства богослуженья.
Моисей свою рать приписал лучше, чем военком,
Вышло двадцать две тысячи ровно и без округленья
(Животами священники все округлятся потом).
Своему Центробанку их Бог ниспослал установку:
«Первенцев двадцать две тысячи двести семьдесят три.
Превышенье в мальцах оплатить – пять у.е. на головку,
Аарону киоты на них закупить, алтари».
Двести семьдесят три умножаем на пять – получаем
Мы на разнице в душах солидный весьма капитал,
Чтобы клир, учреждённый указом для мер чрезвычайных,
Облачённый в одежды красивые, не голодал.
Не меняя в основе своей ранние директивы,
Иегова подобной заменой двух зайцев убил:
Возвратив первородных, родителей Он осчастливил,
Духовенства послушный себе институт учредил.
Много позже потом благодарные те иудеи,
Масореты за Осией вслед, как в услугу врагам,
Превратят Иегову, хорошего бога, в злодея,
Возжелавшего мир положить к иудейским ногам,
И такое напишут в священную Библию-книгу…
Свой итог подведу Иегове я в пику жрецам:
Кабы не Его ненависть к прочим, насилье с блиц-кригом,
Среди прочих богов не сыскать мне красивей лица.
Микеланджело высек из камня божественный образ,
Вдохновенным и сильным застыл у него Моисей,
Не пришедшим на землю чужую с бойцами из СОБРа,
А пророком от Бога – таким он предстал для людей.
Что касается всех экзекуций и попросту зверства -
До сих пор на земле, без убийств чтоб, не знаю я мест.
С дней творенья такая судьба нам досталась в наследство,
Не на глине одной наш Творец замесил свой замес.
"Иудейский закон" свой левиты состряпали дружно,
"Моисеев Закон" растворится под дымом кадил,
Иегова сказал только то, что жрецам было нужно,
И совсем неизвестно – из них кто кого породил.
Глава 5. О краже и ревности
Тяжело пророков бдение, отнимает много сил.
Бог еврейский в сновидении Моисею говорил:
«Осквернившийся от мёртвого Иегове не сосед,
Так гоните из ворот его, в стане места ему нет.
С глаз долой подальше вышлите неутешную вдову,
Мне очистите возвышенность, на которой Я живу.
Прикажи сынам Израиля прокажённых гнать в поля,
Как чеченцев слать при Сталине. Иегова – это Я!
Истечение имеющих видеть Сущему в облом.
Прочь гони метлой, не медля, их, в чистоте держи свой дом.
С поселений аракчеевских прочь гоните из страны
Проституток и бичей своих!»… Так и сделали сыны,
С Иеговою не спорили, на просторах той земли
Возводили лепрозории и прокладок навезли,
Всех бомжей не по подсудности высылали без суда.
Бог глаза на эти трудности закрывает иногда.
Также было с истечением, ведь не уследишь за всем.
Моисею наущения говорил его тотем:
«Ты скажи сынам Израиля: если кто-то согрешит,
Пусть от горя есть фекалии как безумный не спешит,
Не забьётся в исступлении, не утопится в реке.
Допустимо искупление, если знать – грешить пред кем.
Преступленье – против Господа. Против человека – грех.
Будет тем прощенье послано, кто похищенного сверх
Возвращают вместе с краденным обусловленный процент,
В дом идут через парадное. Наказаний таким нет.
Добровольно долг вернувшего в краже обвинить нельзя.
Извиню сей грех заблудшему. Иегова – это Я!
Отменю возмездья акцию…». Я ж взглянул издалека
И представил ситуацию про Израиля сынка.
Шекеля сын из загашника с доброй миной на лице
Взял у друга однокашника вроде ссуды под процент.
Эти деньги на наркотики не потратил, не пропил,
Нанял сын на них работников, в дело их употребил.
В самых сложных предприятиях не терял он головы.
Бог еврейский по понятиям очень любит деловых.
Состоянье сколотившего (олигарх наш здесь не в счёт),
Даже кражу совершившего Племенной не упечёт
За Можай. Ворам низложенным рук евреи не секут,
Как в Исламе, хоть моложе тот и добрее чем Талмуд.
(Я же сам без возмещения тех грехов, что совершил,
От людей не жду прощения, лишь бы Бог меня простил).
Про проценты и про бонусы здесь уместен разговор…
У евреев по-другому всё: частью пятой сверху вор
Сможет от тюрьмы отделаться, если взятое вернёт.
(Не завидую я девице, миллион что украдёт.
Двести тысяч отработать чтоб – семь не менее недель…
Так с рабочими субботами ей дорога на панель.
Лишь вернув чужие стольники, бросив злачные места,
Может жизнь начать пристойную дева с чистого листа.)
Получить как всепрощение и отсрочить свой конец,
Процедуру очищения в Числах нам представил жрец.
Проводя прямую линию Иеговы самого,
От Его вещал он имени. Мы послушаем его:
«Посвяти, что скрал ты, Господу, дабы красть не возжелать.
Только то, что Богом послано, нам дарует благодать.
Умер кто и нет наследника, кому можно долг снести,
Деньги, сын, отдай священнику…» Так Писание гласит.
Иегове в подтверждение, что еврей вернул долги,
Овна он для приношения тоже купит на свои.
Завершив обряда акцию, жрец того барашка съест,
Нам изложит ситуацию, общую для всяких мест
И времён… (Дела любовные всех волнуют и меня.
Комментарии по поводу от себя добавлю я).
«Объяви сынам Израиля брачный наш императив:
Все, кому рога наставили тихо и не наследив,
Подозрением в неверности не порочьте древний род,
Умопомраченье ревности до добра не доведёт».
(Не найти когда свидетеля, а жена осквернена,
Добродетели радетели компенсируют сполна
Недостаток информации. В наказанье за порок
Дёгтем той ворота мазали, кто слаба на передок.
Доставала всех и трогала злопыхателей рука,
Даже та была оболганной, кто на передок крепка.
Нравственность во всеоружии допускает перебор.
Уха краешком подслушаем двух дам светский разговор.
«Выглядите замечательно. Помню, к вам ходил в салон
Паж один очаровательный. Как-то странно умер он.
Говорят, что безответных чувств к вам он даже не скрывал.
По секрету мне поведайте, как Господь его прибрал?»
– «Да, я помню, этот юноша так со мной любезен был,
Что супруг мой, не подумавши, сапогом его убил,
Шпорой в лоб попав железною, только в дом едва вошёл,
За одно лишь слово дерзкое, дескать, старый он козёл.
Мальчик тоже без понятия… Когда он лежал в гробу
До сих пор я помню вмятину (как с Есениным) во лбу»…
Сплетни и намёки мерзкие, эпиграммы и стихи
Для ревнивцев с их подвесками хуже дуста для блохи.
За столом картёжным дразнят все: что ни купит – карта в лист…
И откуда в доме к празднику цвета редкого батист?
Что за след на подоконнике в спальне? Объяснить изволь…
Ох уж, эти мне поклонники, мужу головная боль.
Кровь засохшая на проседи, то в галоп, то не спеша…)
Мы ж посмотрим, как вопросы те без дуэлей жрец решал.
Укрепить семью хоть скобами там, где трещины видны,
Здесь священникам особые полномочия даны.
Дабы сын в своих потребностях отличался от горилл,
Как избавиться от ревности, жрец ревнивцу говорил:
"Пусть ведёт жену к священнику, если мучает кошмар.
Тот заварит чай из веника и заставит пить отвар,
Воду горькую проклятия. Невиновна коль жена,
Не была ни в чьих объятиях – ей вода та не страшна.
Мужа верная помощница в том, как честь им сохранить,
Выпьет, даже не поморщится, лишь попросит закусить.
Если же в законе гадина не с одним лишь мужем спит,
Не того раввина гладила – проклянёт её левит,
Лоно сделает опавшее, чтоб живот её опух,
Даст несвежее, вчерашнее, расчихвостит в прах и в пух.
До мозгов священник-батюшка ей промоет потроха".
(Но сказать по правде-матушке, кто из женщин без греха?
Разве только по фригидности, что, конечно, не про вас,
Дорогие – без провинностей жизнь, считай, не удалась.)
Чтобы сор с избы не вынести, мужу снять позор с седин
И предстать самой невинностью – в помощь женщинам раввин.
Будь герои все обрезаны, как того велит обряд,
Лермонтов тогда б Арбенину не устроил Маскарад,
Чёрный мавр в остервенении не душил бы жён со зла,
А как снять с них подозрения, от раввина бы узнал.
Вот таков закон о ревности: Женщина пьёт чистый спирт
Как микстуру от неверности – ей левит благоволит.
Из порочного объятия вырвала и не одну
Женщину вода проклятия, мужу возвратив жену.
(Если дамочка с ордалий* тех никакая, в смысле, в хлам,
В дом вернулась без сандалии, не завидую я вам,
Бедные мужья. В прострации до утра вам пребывать,
Ждать супругу с презентации, бизнес-лядью обозвать
Иль иначе как похлеще чтоб, слово подобрал бы плебс…
К обожанию у женщины неизбывен интерес,
Жить не может без внимания, про подарки я молчу.
Дал Господь ей обаяние как секиру палачу,
Вот она его и пользует без особенных причин.
Эшафот усыпан розами обезглавленных мужчин.
Без башки лететь в объятия легче чем идти на крест…)
С горькою водой проклятия шанс на счастье выдал жрец
Всем ревнивцам, воздыхателям, женщинам сказал – держись,
Не позволит злопыхателям Бог коверкать вашу жизнь.
Без потуг к совокуплению скучен станет белый свет…
Я ж мужскому населению свой позволю дать совет.
Чтобы шуточки скабрезные в адрес ваш перевелись,
Будьте с жёнами любезными, не скупитесь на батист…
* Ордалии – испытания с помощью воды у древних шумеров
Глава 6. Про назорейство
Что сказать про назорейство?
На Руси не привелось
Здесь описанное действо.
Разве что, увидеть пейсы
Мне с экрана довелось.
Видел я бичей лохматых
И нечёсаных не раз.
Но в иной ума палате
Гривой утверждать догматы -
Это явно не про нас.
Если Господу мужчина
Назорейства дать обет
Вдруг решится – Так с почином,
Отговаривать как сына
Нам его причины нет.
Себя Богу посвящая,
Прекрати, сын, волос брить,
По наливкам не скучая,
Зелье пей не крепче чая.
Если вовсе бросил пить,
Ни вина из винограда,
Даже уксус из винца
Потреблять тебе не надо
И в палатку у детсада
Гнать не следует гонца.
Ни сушёных виноградных,
Ни зелёных ты не ешь
Ягод. В них сильнее яда
Сонная висит услада
Гирями для наших вежд.
(Под халатом пряча руки,
Бородёнки на груди,
Разомлевшие от скуки
Сонные сидят урюки,
Наизюмились, поди).
Не должна касаться бритва
Ни затылка, ни бровей.
Из ушей торчат игриво
Три травинки из-под гривы,
Выросшей на голове.
(Весь взлохмачен, озабочен
Революцией своей
В Англии за всех рабочих
Принимал Маркс, даже очень,
Потому – не назорей.
Если встретишь человека,
Что на классика похож,
Но не пьёт – то не калека,
Не отдавший ипотеку,
Назорей он, а не бомж.)
Когда выпадет скончаться
Брату, матери, отцу,
Чтоб от них не оскверняться,
Он не должен прикасаться
К охладевшему лицу.
Во все дни, что посвятил он
Себя Господу служить,
Свят он. Раз – не пьёт текилу,
Два – чурается могилы
И от мёртвого бежит.
Не закроет глаз усопших
Назорей своей родне.
Если ж чувств сдержать не может,
Пусть в молитве руки сложит
Где-нибудь на стороне.
Если кто-то тихим сапом
Вдруг умрёт и белым днём
В небо двинет по этапу,
Опрокинется внезапно
И окажется на нём -
Подведёт он назорея.
Смерть для назорея – бич,
Осквернит, как гонорея.
В день седьмой, но не скорее
Должен голову остричь
Назорей, от злости белый,
Оголит лицо, плечо
И другие части тела.
А ведь так ему хотелось
Богу послужить ещё.
Да, подставил сына жмурик,
Просто выписал под дых -
Выпил сдуру политуру,
А теперь неси в натуре
В жертву горлиц, молодых
Голубей за очищенье,
Мзду левиту отдавай,
Вновь вымаливай прощенье,
За чужое прегрешенье
Всё сначала начинай.
Послужные дни пропали,
Назорейства прерван стаж,
Увидать теперь едва ли
Льготы, выслугу, медали
И с мигалкой экипаж.
Вот закон о назорее.
Кончится удачно срок -
Всё, что отрасти успеет,
Острижётся, и с елеем
Жертву принесёт сынок.
Процедура непростая.
Волосы те надо сжечь,
Что лет восемь отрастали.
Тот обряд сакраментальный
Совершит, растопит печь
Жрец у скинии собранья,
Чан поставит кипятить,
Сварит в нём плечо баранье,
Даст еврею с назиданьем
Разрешенье пиво пить.
Глядя на юнцов обритых,
Поглощающих вино,
Про скинхедов недобитых
В поучениях левита
Смысл я вижу чуть иной.
Бог нам строчками Писанья
Излагает жизни суть -
Только после, а не ране
Среднего образованья
Может сын пивка хлебнуть.
Всем, стоящим у разлива,
Не устану говорить:
«Кто юнцам ещё сопливым
Пить навязывает пиво -
Тех тупой стамеской брить».
Главы 7-10. Институт левитов
Моисей поставил скинию и помазал, освятил.
Весь необходимый минимум от порфир и до кадил
Подобрал он для служения. Длань легла на аналой,
Чтоб в сынах ума брожение высших фракций спирт дало,
Спиритусом в душу торкнуло, испытало на излом,
От неверия прогорклую жизнь очистило углём.
Всех колен пришли начальники, казначеев привели,
Денег дали, чтобы паинькой службу мог служить левит.
Выдали волов с повозками настоятелей возить,
Чтоб дорогами несносными клир не топал по грязи.
Лишь одним сынам Каафовым первый гужевой эскорт
Выдан не был, и без прав они обходились нелегко.
Службы род их был – святилище на плечах своих носить,
Послаблений всяких им ещё было не с кого спросить.
Низший класс они, носильщики, так к чему им автопарк?
Дело их – носить святилище, а не двигать катафалк.
Словно к мавзолею Ленина с очерёдностью несли
Подношения колена все – сикли, доллары, рубли.
Освятили средства жертвенник, и не малые весьма,
Что прислали без посредников все Израиля дома
На левитов содержание и на праведный ковчег.
Оценил Бог их старания и назначил «Лучше всех»*.
Над ковчегом откровения была крышка, типа люк.
Моисей в одно мгновение ощутил восторга глюк,
С этой крышки ему слышится властный и суровый глас -
Не иначе сила высшая… (Так бывает и у нас…
У кого? Без уточнения здесь, пожалуй, обойдусь,
С прежним трепетом к прочтению Пятикнижия вернусь.)
Моисею приказание глюк вещает не спеша:
Учредить в среде Израиля нечто вроде ВПШ**.
На ослах летели всадники, мчалась Аарона рать
Всех левитов в палисаднике перед скинией собрать.
Племенной бог всем начальникам новобранцев в выходной
Окропить велел из чайника очистительной водой,
Приказал со склада выделить помазки и мыло к ним:
«Пусть левиты тело выбреют, не забудут про интим,
Вымоют одежды, чистые предо Мною встанут в ряд,
Будут петь псалмы речистые, исполнять святой обряд».
(Господу с благоговением я готов внимать везде.
Отступленье тем не менее я себе позволю здесь.
Бог евреев специфический, Иегова, Саваоф,
Для меня он суть мифический, как бы ни был он суров.
Плод ума, любви и творчества Книга книг – Ветхий Завет.
В пищи той духовной хочется отделить мух от котлет.
Самому порой не верится, что про Бога пишет жрец -
Взять историю про первенцев и каков её конец.
Что решили в оправдание Богу приписать жрецы?
На каком вдруг основании Бог решил – его мальцы?
«От сынов иных Израиля Мне левитов отдели.
По рукам Мы с ним ударили, первородных сберегли.
Поразив в Египте первенцев их Себе Я освятил…»
(Дать поправку мне не терпится – на последе удавил.
Что жрецы напишут с пафосом, неразумным разъясню:
Если в деле разобраться, то учинил их бог резню).
«Первородных всех Израиля, что разверзли ложесна,
На левитов поменяю Я и создам из них спецназ».
Сын Израиля во рвении иногда слегка того -
Быть левитам охранением от него же самого.
(Жить вам, милые, с чекистами, Спецотделом, с ФСБ).
Аарон их сделал чистыми, положил с ним Бог обет.
В двадцать пять – вступать на службу им, в пятьдесят – звонок, отбой.
Хватит голосом простуженным призывать всех за собой.
Славословием и песнями голос свой легко сорвать.
Хватит врать, иди на пенсию… Что ещё им пожелать?
* «Лучше всех» – представители "богоизбранной нации", которой дозволительно всё в установлении своей власти над другими народами.
** ВПШ – Высшая партийная школа.
Глава 11. Про обжорство
Стал народ роптать на Господа, а пришельцы больше всех -
Кто нас всех накормит досыта? – И ввели евреев в грех.
Обнаруживали прихоти отщепенцы пришлых масс,
И сыны за ними хныкали: "Кто накормит мясом нас?"
Манну хаяли и плакали, на мучной взирая мусс:
"Долго толком мы не какали, позабыли мяса вкус,
Что в Египте ели даром мы. С тем, что запретил ислам,
Не согласны мы с татарами, и свинью есть можно нам,
Если завалить нечистую, освятив пред тем ножи,
Шашлыка кусочки вымочить и лучком переложить.
Манна, будь она небесная, одно слово – общепит.
Жизнь на манной каше пресная, даже тонус не стоит.
Помним египтянок прелести» – распинались те юнцы…
Так народ скатился к ереси. Ох, уж эти пришлецы.
От подобной плоти подлости возмутился бы Аллах,
Что в делах нечистоплотности тоже будет при делах.
Слышит Моисей стенания, что несутся из шатров -
Дал Господь мне наказание опекать таких козлов…
С детства был косноязычен он словно в Ниле крокодил,
В школе не был он в отличниках, вовсе в школу не ходил.
Был, зато у Бога рупором, как Писание гласит.
Обороты, правда, грубые и стилистика грешит.
К Иегове обращается и в печали говорит:
«Как мне, Бог мой, не отчаяться? Твой народ опять дурит.
Все грехи его дремучего на меня Ты возложил.
Так за что меня Ты мучаешь пуще чем иных вражин?
Разве я народ Твой выносил, чрево рвал, потом родил?
Ты ж меня как высшей милостью тем ребёнком наградил.
Говоришь: неси слюнявого аж до самого венца
В землю ту, что Я раззявою обещал твоим отцам.
Не раззявою, а с клятвою. Извини, переборщил.
Всё одно – тащи проклятого, на руках своих тащи.
А оно растёт прожорливо это самое дитя,
И уже с ножом у горла мне мясо просит не шутя.
В сердце отдаётся скрежетом этих недорослей плач.
Не достану – так зарежут ведь, в речку бросят словно мяч.
Не поднять сего народа мне, слишком для меня тяжёл.
Ящик на спину с породою я как каторжник обрёл,
А не милость Твою божию. Коль благоволишь, мой свет,
Умертви меня, ведь можешь ведь, что те стоит? Чик – и нет.
Ведь без боли эвтаназию допускают же друзья.
Место встречи нам назначено, изменить его нельзя.
Лишь бы мне не видеть бедствия, Сущего народа плачь
Мне не слышать. Эти бестии не хотят ржаной калач,
Блюда им мясные разные, разносолы подавай.
В общем, хватит безобразия, если любишь – убивай».
Иегова к Моисею так обращается: «Старик,
Собери мужей ты семьдесят надзирателей своих
Из старейшин всех Израиля, свой проверенный народ,
Действие свершим сакральное: учредим Святой синод.
Всех оповести заранее и в ближайший выходной
Скопом в скинию собрания приводи вслед за собой.
Я сойду. Твой дух, чем светишься, Мой божественный покров,
Разделю частей на семьдесят по количеству голов,
Возложу на верных подданных клеть, что сбросить не посметь.
Бремя Моего народа ты не один потащишь впредь,
Не споткнешься на обочине, не ударишься в бега.
Делегируй полномочия, если ноша велика.
Осетров народа евшего уговором не проймёшь
И на гербалайф сердешного с мяса не переведёшь.
Так скажи ему: Очиститесь, не случилась бы болезнь.
Завтра днём назло завистникам мясо будете вы есть.
Всё, что ранее наплакали, Бог услышал в этот раз.
Тем, чем вы давно не какали, завтра Он накормит вас.
За нытьё вам будет воздано, усладите вашу плоть.
Заливное на подносе вам принесёт к столу Господь.
Жрать вам мясо столь желанное не один, не десять дней,
А пока оно поганое не полезет из ноздрей.
Через месяц отвратительным оно станет, раз Творца
Вы презрели. Про Египет вы вспоминали неспроста:
Из Египта вы отчалили не за тем, чтоб сытно есть…
Мало ль Мне своих печалей всех, чтоб от вас ещё терпеть?
В выражениях неистовых не стесняйся, Моисей,
Вбить им в мозг святые истины Я пришлю тебе гвоздей.
Пусть сыны с поблажки Господа истошнятся у межи,
Наберутся, может, опыта… Так народу и скажи».
Моисей для сотоварищей их идейный друг и вождь
Был, как при Генштабе прапорщик, и в снабжении хорош.
Видно, не переводилось здесь у старшин его мясцо.
Остальные ж Божьей милостью манну хавали с мацой.
Но когда пришло от Господа указанье в сжатый срок
Накормить народ весь досыта, возопил тогда пророк.
«Ничего себе заданьице шестьсот тысяч накормить.
Сколько же бараньих задниц мне надо сразу отрубить?
И не день, не пять, а месяц весь, мясо вынь им да положь.
Пока плебс от мяса взбесится, я весь скот пущу под нож.
Может с океана рыба вся разом выпрыгнет с сетей
К нам в котлы, чтоб всем насытиться?» – К Богу ропщет Моисей.
Гадкие неверья колкости пропускает мимо Бог:
Накажу его, а толку что? Как ни как, а он пророк.
По армейскому отточенный из коротких ёмких фраз
С неба грубый, но доходчивый Моисей услышал глас:
«Иль рука Моя короткая? Иль со слухом что не так?
Я с тобой, а не с красоткою изъясняюсь на понтах.
Про любовь споёшь ей арию, а вот что наобещал
Выполнить трудней, чем армию содержать не натощак.
