Валерий Гуров
Гридень 7. Завоеватель
Глава 1
– Докладывай! – потребовал я.
– Есть потери. Один десяток нарвался на стражу в Биляре… – Стоян замялся. – Двое только вернулись, а после и привели за собой отряд кипчаков булгарских. Те вышли по следам, смышленые оказались. Мы отбились, но еще пятерых потеряли.
Я сжал кулаки. Потеря одного бойца в лучшей сотне Стоянаприравнивалась к десяти убитым ратникам из других сотен. В его отряде были матерые диверсанты, настолько опытные, насколько это возможно в современных условиях с имеющимися средствами и методами диверсионной и разведывательной деятельности. Они учились ориентироваться в лесах, в степи, имели лучшее вооружение и самые легкие, но без потери качества, брони, самых быстрых лошадей, маскхалаты, арбалеты.
– Я не виню ни тебя, ни твоих воинов. Грешно было бы думать, что враг всегда нерасторопный и глупый. Что могли рассказать под пытками твои люди? – после продолжительной паузы, которая мне потребовалась, чтобы взять эмоции под контроль, сказал я.
– Только то, что и сами булгары знают, – виноватым голосом отвечал Стоян. – Враг знает, что Русь изготовилась к походу и сейчас идет насыщение войска противника силами и средствами для отражения русского вторжения.
Не было бы информации по потерям и частично невыполненной задачи, так как вернуться должны были все, так и умилился бы. Стоян говорил моими словами и использовал их не для того, чтобы угодить, а органично. А ведь у меня такие выражения только проскальзывали, я старался говорить всегда понятиями и словами, доступными для восприятия людей этого времени.
– Где нас ждут? – спросил я.
– Много войск собирается у Ошеля, есть у Буглара. Там уже засеки строят. Думают они, что главной силой станет Орда Аепы. Эмир недоволен тем, что половцы твоего родственника отказали ему даже в том, чтобы оставаться в стороне от свары, – отвечал Стоян.
– Значит, Биляр они защищать не будут? – скорее, размышлял я вслух.
– Дозволь, воевода, сказать, как я думаю! – попросил Стоян, и я кивнул. – Они уверены, что Биляр сильно укреплен и его взять нельзя. А еще думают, что не пройдем мы до него. Там же городищ еще с десяток перед Биляром, город Булгар опять же, сильно укрепленный и с войском…
– И ты думаешь, что не пройдем? – спросил я.
– Отчего же не пройти? Крепостицы, да, стоят, но, как рассказал один пленник, не ухоженные они, валы давно не ровняли, рвы не углубляли, деревянные. Спалить, да и все, – Стоян пожал плечами, будто сейчас рассказал понятную всем истину.
На самом же деле, не так все просто. Добрую деревянную крепость, которая чаще не столько деревянная, сколько земляная, сложно спалить. Пусть толстые бревна и начнут гореть, но и защитники же не станут бездействовать. Однако, такие городища – это полтора, ну, два гектара площади. Если начать непрекращающийся штурм, засыпать все пространство камнями, то можно большими силами два дня потратить, но взять крепости. Вопрос только в том: а нужно ли это? Цель – Биляр, столица Булгарии, специально отнесенная некогда подальше от Руси.
– Докладывай по силам, что располагает враг. И да… меня сложно удивить, ты это знаешь, Стоян, но тебе удалось. За две недели узнать о противнике столько, сколько и великий князь не знает! Я ценю это. Однако, готовься к новым делам. Мне нужен Биляр, нам всем он нужен, – сказал я и, расположившись поудобнее на лавке, принялся слушать командира диверсантов-разведчиков.
Я находился в городке Выксе, рядом с Муромом. Здесьсобирал всю информацию по врагу и вероятному театру боевых действий. Мои люди ловили булгар, мордвинов, буртасов, любого, кто что-то знал о географии, таким образом рисовалась карта. Причем, рисовали карту и несколько воинов Стояна, непосредственно ходивших по местам будущих сражений.
Понятно, что точной съемки топографии мне не добиться, но знать, что рядом река Кама или Сура, пусть и с погрешностью в пару верст, – это уже многого стоит. А что говорить про знание, что где-то рядом с булгарскими городами есть лес? Это же позволяет сильно разгрузить обоз и не везти многие составные части катапульт и требуше. Так что, разведка – наше все и не единым Стояномона жива.
Между тем, глубинная разведка отряда Стояна заслуживает уважения. Да, в этом мире нет, к примеру, охраны от диверсантов на стратегических объектах. И не потому, что таких объектов крайне мало, а потому, что тайная война в этом мире есть, но плохо развита. Вместе с тем, тремя сотнями Стояна еще недавно удалось не только задержать войско Ростислава Юрьевича, и тот не успел к Владимиру. Собрав все сведения, я отправился к Мурому, куда уже пришли многие отряды будущего войска Руси.
Обозы войск выходили из тренировочных лагерей, городов и селений земель Братства. Словно ручейки стекались отряды в единую полноводную реку. Много в этой реке будет рыб, хищных, сродни пираньям, а иные, так и за акул сойдут, столь грозными воинами стали многие иноки Братства. Река эта была еще более удивительной, для многих и волшебной, так как в ней обитали мифические кракены, огнедышащие, как аппараты «греческого огня», или взрывоопасные, как три пушки. Три! Сколь это мало, но одновременно и невообразимо много, если только применить оружие в нужное время и в нужном месте.
Сама по себе эта река могла бы решать многие задачи, но она была не одинока, она сливалась с иными реками, образуя целое море, с бушующими на нем волнами. Это были войска русских князей и посадников, ведомые единым командиром, великим князем, который, пусть и с большой натяжкой, но мог бы заполучить себе титул «царя».
А почему нет? Что есть царь? Это император, даже больше, ибо царь есть кесарь, последователь идей и системы управления Гая Юлия Цезаря. А император? Тьфу и растереть. Всего-то избранный вожак войска. Так что, объяви Изяслав Мстиславович себя царем, так становился не то, что вровень с василевсом империи ромеев, а, как бы и не выше его.
Объявить-то царство можно. Вон в древности сколько было «царей царей», «самых царистых царей», «царей над всеми царями» и тому подобное, близко к переводу с шумерско-аккадского. А на деле? Это князьки мелких городков, редко что-то более значимое. Поэтому, нужно добиться внешнеполитических успехов, громких, чтобы на волне удивления от возможностей Руси, заявить о царстве.
Так что я расценивал большой, грандиозный поход на Волжскую Булгарию не просто ответным рейдом за разрушение Волжского Новгорода и разорение некоторых селений, а как нечто большее. Как этап становления нового царства, русского. Добыть победу, и тогда единоличная власть Изяслава Мстиславовича станет бесспорной. Великими правителями становились только на волне военных успехов.
Поход получался всерусским. Галич, Смоленск, Туров, Волынь, Берестейская земля – почти все князья отправляли часть своей дружины в подчинение Изяславу Мстиславовичу. Черные клобуки также отправили свои отряды. По приблизительным подсчетам получалось, что Изяслав ведет войско в двадцать пять-двадцать шесть тысяч ратных.
Однако, вклад Братства будет как бы не самым большим или сравнимым с вкладом великого князя. Шесть тысяч ратников-братьев отправятся на войну. Если учитывать выставляемые ханом Аепой восемь тысяч воинов, как заслугу Братства, то выходит, что я должен и вовсе руководить всем войском земель русских. Конечно же, я этого делать не буду, но хотел бы получить самостоятельность принятия решений и действовать в стороне от великого князя. Мне есть, что ему предложить, чтобы так и произошло.
Эта война мне нужна. Я просто не смогу полноценно обеспечивать существование своего Ордена и его развитие в течение двух лет, не хватит ресурсов. Несмотря на высокий уровень развития промышленности, пока производствонедостаточное, чтобы интенсивно развивать и другие отрасли, увеличивать число ратников и жителей, обеспечивать питанием и оплатой труда зарождающиеся образование.
Если бы железоделательное производство и кузнечные мануфактуры работали не только на внутренний рынок Братства, но и во всю продавались товары металлургии, то все было бы весьма неплохо. А так, нужна война, чтобы вот таким образом, награбив материальные ресурсы, выиграть еще год, требуемый для достаточного роста торговли, как и освоения больших площадей земли под сельское хозяйство.
Войско Братства в этот раз формировалось и с использованием новых подходов. Я устраивал что-то похожее на военный призыв. Кроме всего прочего, уже те молодые парни, которые подросли и повзрослели, переселившись на мои земли, являлись более подготовленными к пешему бою, чем воин, прошедший полугодовое обучение. Вот я и задумал создать что-то вроде призыва. Каждый юноша, проживающий на территории Братства, если нет противопоказаний по физическому состоянию, обязан отслужить два года или же до окончания очередной военной компании.
Подобная мера моментально привлекла в войска три тысячи новобранцев, шестьсот пятнадцать из которых получили бронь и отправились продолжать свою трудовую деятельность на важные производства. И даже не все из оставшихся призывников становились в строй. К сожалению, но случалось и такое, что некоторые из новобранцев были трусоваты и отправлялись в обозную службу, становились помощниками лекарей или разнорабочими в строительные команды.
Это обкатка системы, которую я создаю в управлении Братства, поиск наилучших решений для развития. Важно иметь баланс производственных мощностей, развитого, относительно реалий, конечно, сельского хозяйства, торговли, ну, и военных возможностей. Несмотря на то, что первоначально Братство и задумывалось, как, прежде всего, военная организация, сейчас я вижу и другие миссии организации, которую сам же и создал.
Я хочу, чтобы Братство стало тем ледоколом, которое станет ломать льды заскорузлости мышления русских людей, плохо воспринимавших новшества, а стремящихся жить «яко пращуры наши». Удачный подход для тех, кто прикрывается благим почитанием предков, лишь бы не делать что-то новое, не учиться, не развиваться. Братство покажет, да уже демонстрирует, что можно жить иначе, более сытнее, безопаснее, уютнее.
Только во второй половине июля, когда я уже знал об отличном урожае озимых и несколько расслабился, понимая, что голода точно не случиться, произошло объединение всего русского воинства. Под Муромом растекся, казалось, океан из палаток, шалашей, телег, коней, людей. Такого количества воинов русская земля еще не знала.
– Воевода, великий князь призывает тебя на Военный Совет, – выкрикнул вестовой у входа в мой шатер.
Мы стали особкой, в пяти верстах от Мурома. Но мне все равно приходилось чаще быть в городе. То пир, то… снова пир, посоветовались, опять пировать.
– Пустите! – приказал я, понимая, что посыльного Изяслава не пускают ко мне.
Перестраховщик? Так нынче не принято? Да, не принято. Более того, подобный подход, когда работает система охраны, не приветствуется. Это же трусость! И не то, чтобы мне плевать на такое мнение, нет. Если бы у меня не было репутации бойца, способного и в поединках победить чуть ли не любого воина, и в сражении не сплоховать, так я и не стал бы ужесточать охрану, а рисковал. А так… Как же себя не охранять, если от меня зависят тысячи жизней? Ну, и моя жизнь – судьба моей семьи. Недругов, как явных, но больше тайных, о которых можно только догадываться, хватало.
– Твои рынды, воевода, стребовали с меня оружие отдать. Мы в походе, как можно такое учинять? – возмущался ближний гридень великого князя.
Я узнал этого воина, славно он умеет рубиться на мечах. А еще именно он постоянно «подрабатывает» вестовым.
– Меня уже пытались убить. Нынче это сделать тяжелее, – сказал я, облачаясь в брони. – По какой причине Совет?
– Так тебе виднее то! Ты же воевода! – усмехнулся воин.
– И то правда, – сказал я.
На самом деле, ранее уже трижды был Совет, три раза только и занимались тем, что подсчитывали количество задействованных войск, да сколько у кого еды, телег, коней. А после всегда был пир. И нет, питие и чревоугодие – это не расхлябанность какая, или же манкирование своими обязанностями. Так принято.
Поход – это важная мужская забава, со своими правилами, ночевками у костров, байками, да и выпивкой. Выезд на природу с оружием и без женщин. Хотя, те же крестоносцы не гнушались под разными благовидными предлогами с собой на войну брать красоток с низкой социальной ответственностью. Впрочем, кто женщину будет спрашивать об уровне ее ответственности, если берут то, что хочется? Поход – это еще и чувство вседозволенности.
Я искореняю подобное в Братстве. Существует система наказания, где наиболее распространенным является отправка воина домой, на сельхозработы. Всем внушается, что воин Братства – это «облико морале» и все такое.
– Все прибыли? – строгим тоном, будто требовательный учитель перед контрольной работой, спросил Изяслав.
Так и норовило поднять руку и отчитаться, кто в классе присутствует, кто отсутствует и по каким причинам. Какое-то игривое настроение накатывало. У меня так было, видимо, и есть, когда перед боем нервишки несколько шалят. Главное, что после начала сражения, все проходит и я собран, отринув многие эмоции, но к сожалению, не все.
– Давайте решать, как наказывать булгар будем. Что ты скажешь, князь Глеб Ростиславович? И да, спаси Христос тебя и твою семью, ты добре принимаешь все наше русское воинство. Купцы твои цену не ломят, овса вдоволь, даже выстроил таборы для войска, снеди заготовил много. Я освобождаю тебя на год от десятины, – сказал Изяслав Мстиславович, сделал паузу, чтобы выслушать ответную благодарность от муромского князя и продолжил. – Слушаю тебя.
Глеб Ростиславович, молодой мужчина, но уже с густой бородой, встал со своего стула, который стоял по правое плечо от великого князя и начал степенно выкладывать свои измышления на предмет правильности действий против Булгар.
Все это, достаточно долгое свое повествование, изобилующее художественными подробностями, Глеб Муромский сводил к тому, что нужно сперва сильно ударить по мордве, которую следует выбить вовсе. Мол, если придет на помощь булгарам мордва, то обязательно станет сложнее. А еще он напирал, что мордовское племя мокшей готово и присягнуть Изяславу Киевскому, если Русь покажет свою решимость и даст гарантии безопасности.
И это было интересно, так как мокши располагались южнее остальных племен мордвы, они граничили с буртасами, напрямую подчиненными булгарскому эмиру. Получился бы такой удар под дых, подленький, неожиданный. И в будущем нужно обязательно мокшей подмять. Да им и проще жить будет, уверен в этом. Если они станут частью Руси-России, то мои устремления по развитию коснуться и их.
– Не выйдет, мой сын, – перебил своего старшего сына рязанский князь Ростислав Ярославович. – Это, коли набегом, то, да, побьем мордву. А большими силами, да с обозом… сумневаюсь. Мы же идти до буртасов будем болей двух недель, никто же не даст быстро идти. Мордва сожжет поля, и чем кормить коней? А после они оставят селения и бегать от нас начнут. Сколь мы намаялись с половцами ранее, когда по степи гонялись за ними?
Хотелось сказать Ростиславу Рязанскому, что, отвергая, предлагай, но я пока решил смолчать. Важно, порой, выслушать многих, чтобы удостовериться, что мое решение лучше, чем иные.
– Ты что скажешь, Димитр? – Изяслав Мстиславович дал слово своему головному воеводе.
– Булгар-град нужно брать приступом, опосля смотреть, какие силы эмир выставит, чтобы отбить город. Так и добычу возьмем, и сильно ослабим Булгарию, – озвучил один из очевидных вариантов киевский воевода.
На самом деле, мало обладать силищей, нужно еще принять это, осознать. Русь в нынешнем положении – это просто огроменная сила. Да, русских воинов меньше, чем, например, тех европейцев, что отправились во Второй Крестовый поход, Но Русь собрала больше воинов, чем у той же Булгарии. Да, буртасы, кипчаки, мордва, вассальные эмиру башкиры – все они суммарно дадут вдвое большее воинство, чем Русь. Но кто же даст всех воинов, когда у башкиров и кипчаков заволжских собственных проблем выше крыши. Русь еще не осознала, какой, на самом деле, она стала сильной.
Не стоит думать о том, что собрался всего лишь набег Руси на волжан, как это уже случалось и не раз. Нужно ставить стратегические планы оседлать Волгу, иначе все это даже не полумеры, это фикция какая-то. Демонстрировать врагу силу и уходить? Булгары экономически сильные, у них торговля, богатая степь с ордами кочевников в подчинении, хватает и лесов. Они соберут войско, обучат и уже скоро выступят с огромными силами на Русь.
Мало того, даже по тем скудным данным, что имеются, булгарский эмир обратился к братьям по вере, к сельджукам, хорезмийцам за помощью. Одни с другими воюют, но, я уверен, против общего врага готовы объединиться. Тем более, что у них стоит костью в горле Грузия, с которой могут помочь уже и булгары. Если допустить объявление джихата против Руси, то будет тяжело.
– Ну, говори уже, воевода Братства, заждались, – Изяслав усмехнулся, а остальные так и вовсе рассмеялись.
Я особо не сдерживался и, пусть и молчал, то своим видом показывал, что не согласен со всеми предыдущими ораторами.
– Нам нужно взять три города у эмира. Так будет сломлен хребет булгарской державы. Там все держится на согласии, хлипком. Приход каждого правителя – это сложное дело, часто и ссоры случаются. А не будет власти, все посыплется и войско врага станет разбегаться, – сказал я.
– Как все просто! Захватить Великую Булгарию? – усмехнулся Глеб Ростиславович. – У тебя, друг мой, мысли всегда… великие. Но, достижимы ли они сейчас?
– А не ты ли был рядом со мной под стенами Владимира? Так вот, Биляр защищен хуже русского города. Булгар, как бы и не лучше, но он не столица, – вступил я в полемику.
– У Биляра более десяти крепостиц, – будто ребенку, поведал Мстислав, посадник новгородский.
Я с брезгливостью посмотрел на этого подвластного новгородским интересам слабого человека.
– Мне не нужно их брать. Достаточно оставить отряд из двух сотен, пусть трех сотен, воинов и все… закидывать камнями защитников и огнем. Эмир стянул к булгару двадцать семь тысяч воинов. Это все, что он может собрать, если не выдергивать отряды с других направлений. В Биляре защитников осталось семь сотен. И это много, но не настолько, чтобы не верить в успех, – я достал бумагу из кармана специально пришитого по моему приказу к кафтану. – Вот тут вся численность войск булгар, где они стоят.
Изяслав Мстиславович с неодобрением посмотрел на Мстислава, после почти так же на остальных. Они олицетворяли скепсис. Все понимали, что я толкаю Русь на масштабную экзистенциальную войну, что воспринималось, как невозможное.
– Продолжай! – повелел великий князь.
И я продолжил…
Глава 2
Великий князь киевский смотрел с большого холма на противника. Сильный ветер врезался в спину самого главного человека на Русской Земле, будто норовя скинуть Изяслава Мстиславовича с горы. Мощные воздушные порывы, которые никак не оставляли без своего внимания князя, можно было расценить иначе. Сама природа толкала его вперед, на приступ, пока булгары еще считают, что могут победить в полевом сражении. Природа? Или Господь Бог ведет Русь к победе?
Изяслав Мстиславович в последнее время стал сильно набожным, потому без оговорок, без допущения инакомыслия, верил – Бог с ним, Бог с Русью. Чем же еще объяснить все успехи, которых Русская Земля добилась за последние годы?
Когда Изяслав занимал киевский престол, он был готов к долгой, изнуряющей усобице, чтобы только сохранить свой статус главного человека на Руси. Готовность эта была прежде всего моральной, не подкрепленной более ничем, так как экономического развития в условиях внутренней смуты не предполагалось. Экономика могла бы позволить нарастить войско, лучше его экипировать, но князь тогда об этом даже не думал, ибо власть его была зыбкой, а желающие кинуть Изяслава сильны. Нужно наращивать дружину, но в военном деле не имелось предпосылок кардинально увеличить количество воинов за сколь-нибудь быстрое время.
И началось… Главный враг, то есть тот, что неминуемо должен был стать таковым, погибает. Юрий Долгорукий из всех сыновей Владимира Мономаха был наиболее деятельным и властолюбивым. Но его не стало. Потом случилось установление митрополитом на Руси Климента. И эта, почти авантюра, прошла почти без сложностей. Конечно, установлению на Руси своего, русского роду-племени митрополита, помогла поддержка именно Изяслава, ну или связки Изяслава Киевского и Ростислава Смоленского, двух братьев, не забывших крепость родственных уз.
А после и экономика стала развиваться. Пока еще мало заметно, но кто зрячий и не глуп, тот увидит. Русь, без вражды князей, неспеша, но начала торговать и внутри своих земель, и что-то продавать заграницу. В Киеве уже осваивают производство новых доспехов, панцирей, что большой шаг в военном деле.
Мало? Дочь, Евдокия, становится византийской императрицей. Сейчас, пребывающие в Киев ромеи более охотно кланяются Изяславу, который получил статус тестя василевса. В глазах византийцев именно это делает князя статусным. Да и торговля с Византией только растет. И это, не взирая на то, что при выходе в Черное море все еще можно встретить, по факту пиратский корабль, мятежного Корсуня-Херсонеса. Херсонесцы, а, скорее, венецианцы, захватившие там власть, собирают немалые пошлины за безопасный проход к империи. Но даже это выгодно русским купцам, чтобы начать торговлю.
Потом были разбиты Ольговичи, казалось, что сильные и так же претендующие в союзе с Давидовичами, на лидерство на Руси. Разбиты половцы и часть из разгромленных степняков присягнула Изяславу. Так что это, если не вмешательство Бога?
Остается сейчас выбить булгар, наказать их, тогда можно и объявить себя… Великим князем всея Руси.
На холме Изяслав не был один. С ним была и охрана и некоторые советники. Находился тут и воевода Димитр.
– Что скажешь, Димитр? – спросил великий князь у своего главного воеводы.
– Господь нам благоволит, князь! – воскликнул мудрый воин, радостно отреагировав на то, как порыв ветра чуть покачнул его вперед.
– И я только что об этом думал, – произнес князь задумчиво.
Он хотел прямо сейчас, ну раз Бог на его стороне, то можно, пуститься в лихую атаку. Чтобы он, поцелованный Богом, первым влетел в строй врага, круша булгар на лево и направо. Но такие желания Изяслав умел в себе заглушать, чай не отрок, что только чувствами живет.
– Что предлагаешь? – спросил князь, как только рядом закончил завывать очередной порыв ветра.
– Камнеметы и огонь. Сперва закидаем их. Просто так не станут же они стоять и наблюдать, как умирают их войны, – сказал Димитр. – А, лучше ударить по ним, когда выдвинут своих бояр.
– Вот разговариваю с тобой, а представляю иного человека. Не догадываешься кого? – усмехнулся великий князь. – Тот тоже все камнеметы норовит использовать, да огнем жечь.
– От чего же? Ясно дело. Влада поминаешь, – так же улыбнулся воевода. – И я не стану скрывать, что изучил, как он воевал Владимир, да и там… на Холме держал все войско Ольговичей своим отрядом. Зело мудро применял камнеметы и все остальное.
– Ты еще пешцев набери, как в Братстве! – рассмеялся Изяслав.
А вот Димитру было несколько не до смеха, по крайней мере, по причине недооценки пехоты. Да он и сам был удивлен, наблюдая обучение в Братстве пешцев. Ведь это дешевый и массовый род войск может получиться. И нужно только уметь всей этой массой людей правильно распорядиться. Воевода Братства умеет, это стало понятноеще у Холма. Но великий князь все еще только смеется над пехотой, а воевода Димитр уже хочет заполучить такой ресурс себе в войско.
Вообще, Димитр в этом никому не признается, но воевода учился у своего молодого коллеги воеводы Влада. Быстро растущее войско Братства, победы этой православной организации, внедрение все более новых тактик. Это не могло не заинтересовать того человека, который готов рассматривать мир чуть дальше собственного носа, а еще не чурался учиться.
– Но с пороками соглашусь. Если эти деревянные истуканы, прости Господи, – Изяслав перекрестился. – Смогут ранить или убить сотню врага, то помощь превеликая, и мы еще на одну сотню больше будем иметь воинов, – логично размышлял князь.
– Больше пораненных ворогов выйдет, князь. Нужно только греческий огонь закинуть на них. Ветер в ту сторону, нужно немедля начинать, пока ветер не переменился. Наши стрелы будут лететь дальше, горшки с огнем будут разжигать пламя в сторону Булгара-города. Начинать нужно! – чуть ли не взмолился воевода.
– Пусть они сделают первый ход, – сказал великий князь.
Димитру казалось, что князь не может решиться начать сражение, но это не так, князь не мог решить для себя собственное место в этом сражении.
– Я поведу тяжелых конных! – заявил Изяслав, решив посмотреть на реакцию своего воеводы.
– Ты знаешь, великий князь, что не перечу я тебе, почитай так и не в чем, но нынче… Не гоже. Ты надежа наша, опора. Есть у тебя ратники, есть я, на худой конец, доверься, – сказал воевода.
– На худой конец? – зацепился за слова Изяслав.
Князь поймал себя на мысли, что ему нравиться, как уговаривает воевода своего князя не идти воевать. Тщеславие не было чуждо Изяславу, а чем больше он приобретал власти, тем более становился самовлюбленным и считал себя Богом избранным. Вряд ли подобными проявлениями Изяслав Мстиславович сильно отличался от большинства людей.
– Понял я тебя. Призови ко мне Куряту, того половца, что прибыл от хана Башкорта. Хочу, чтобы он был со мной рядом, когда начнется сеча и чтобы видел, что с Русью связываться смертельно опасно! – сказал великий князь и выкрикнул себе за спину. – И поставьте какой щит, чтобы ветер не толкал меня к обрыву.
– Я усилю твою охрану на двоих гридней, – сказал Димитр, а после, не услышав возражений, отправился отдавать последние приказы по подготовке к бою.
Курята, или Курейта, был послом от хана Башкорта, того, кто кочевал в придунайских степях и кто был обречен. Почему так? Просто. Он слаб. Нет, как одна половецкая Орда, как сборище бежавших от разгрома половцев из других Орд, кочевое сообщество Башкорта сильнейшее. Может только чуть уступавшее Орде хана Аепы. Но будущего у этого сборища нет. Не Русь, так венгры нападут, не они, так война с Берладой случится. Это городок пусть и один такой в округе, но сильно укреплен и людей там много, да каждый знает с какого конца за меч браться.
Так что прислал этот хан своего человека, пока тайно, чтобы тот разузнал все, разведал. Нужно было хотя бы понимать, кому вассальную клятву давать. Все же просто в мировоззрении половцев, своим мышлением мало отличающихся от большинства народов мира. Если враг настолько силен, нет никакой возможности его победить ни в настоящем, ни в ближайшем будущем, значит воевать и не стоит. Если враг может поглотить тебя и забрать все: женщин, скот, лошадей и кибитки, серебро. То проще отдавать уже не врагу, а старшему другу, только часть из имущества, да еще и жизни сохранить.
Башкорт собирался воевать, в том числе беспокоить и Русь, даже договорился в византийскими чиновниками, что часть его Орды будет время от времени уходить за Дунай, чтобы оставаться недоступной для ответной атаки со стороны будь кого. Но… император Мануил категорически отказался от такого. Мало того, все чиновники ромеев, что проявили такое самоуправство были уволены со службы. Точно не обошлось без Евдокии, по слухам, ставшей сильно часто советовать мужу решения.
В любом случае, не оставалось никакого шанса на то, чтобы и Орду сохранить и при этом никому не подчиняться. Венецианцы предложили воевать, стать за них в Крыму, как и другие половцы, бежавшие не полуостров. Но Башкорт был осторожным и понимал, что такой его шаг не даст ничего хорошего в будущем, даже если Херсон заплатит много золота. Помнил Башкорт, как ему пришлось бежать после сражения у Холма, сколько он тогда положил своих воинов и что обозы потерял. Русь представлялась сильным игроком.
Потому и прибыл Курята, до того имевший разговор с ханом Аепой, в стан великого князя. Если сражение, которое уже не отвратить, будет развиваться в пользу русичей, то Башкорт готов был присоединиться к русскому походу на Булгарию, почти что и всем своим войском. Мало того, он вывел Орду ближе к востоку, заручившись поддержской Аепы, что тот пошлет своих людей к бродникам и те не станут противиться Башкорту и чинить ему неудобства.
– Будь подле меня, – величественным голосом сказал Изяслав, как только прибыл половец.
Курята поклонился и стал рядом с большим стулом, на котором восседал Изяслав Мстиславович. С высокого холма было неплохо видно поле рядом с городом Булгар, достаточно обзора, чтобы разобрать ход сражения.
Булгар был сильной крепостью. Деревянная стена, опоясавшая город, с каменными башнями по углам и каменными же воротами, казалась неприступной. Вал доходил до середины крепостных стен, которые были метров десять и даже больше, в высоту. Глубокий ров был частично заполнен водой. Такие укрепления были не только у самой стены. Город имел еще и первую линию обороны, с частоколом, менее глубоким, чем у стены, рвом, и менее высоким валом. Между тем, если взять даже первую линию обороны, то на том небольшом участке земли, что оставалась перед стеной, атакующие становились удобной мишенью для защитников города.
– Скажи, Курята, а зачем мне ваша Орда, если я одержу полную победу над Булгарией? – спросил великий князь, не отрывая взгляда от того, как выстраиваются и готовятся для боевой работы пороки.
– Разве великому правителю не нужны подданные? Разве Руси, частью которой будет готов стать мой хан, не нужны ресурсы Орды? – отвечал Курята.
– Нужны, тут не спорю. И я могу их просто забрать. Сил у меня хватит. Но насколько верны будут те, кто пришел ко мне из страха быть побежденными, что это выгодно, а не по зову сердца? – спрашивал Изяслав.
– Так гость приходит, и не обязательно он подружится с хозяином. Но если у них будет общий товар, который можно продать, если они придут друг-другу на помощь позже, не будет обмана, то разве гость не станет другом хозяину? – философски заметил Курята.
Изяслав даже отвлекся от лицезрения подготовки русских войск к сражению. И ранее этот крайне интересный посол высказывался образно, иносказательно. И поэтому, а даже не для того, чтобы обсудить вливание Орды Башкорта в союзное русское объединение, великий князь раз за разом вызывал к себе Куряту. Интересно было Изяславу разговаривать с половцем. Но имя… знакомое.
