Валерий Ихиилов
Дача Эльзы Штерн
Пролог
Пятигорск, весна 1894 года. Город, где горы встречаются с небом, а воздух пропитан запахом минеральных источников и цветущих садов. Весна в Пятигорске была словно щедрый дар природы. У подножия Машука город, утопающий в зелени, пробуждался от зимнего сна, и воздух, напоенный ароматом цветущих садов, гудел от пчелиного жужжания. Гора, покрытая молодым ковром из трав и диких пионов, казалась огромным изумрудом, окаймлённым кружевом туманов, что стелились по утрам в долинах.
Вдоль улиц, замощённых булыжником, тянулись вишнёвые и яблоневые аллеи. Их ветви, усыпанные бело-розовыми цветами, образовывали над головами прохожих живой свод, сквозь который пробивалось ласковое солнце. В парке «Цветник», сердце курортной жизни, клумбы взрывались красками: тюльпаны, гиацинты и нарциссы спорили за внимание, а редкие кавказские рододендроны манили путников алыми всполохами. Посреди парка журчали фонтаны, их воды, смешиваясь с запахом свежей хвои от можжевеловых аллей, создавали терпкий, бодрящий букет.
Склоны Машука, ещё не тронутые городской суетой, были царством диких трав и камней. Весенние ручьи, рождённые тающими остатками снега на вершине горы, звенели на склонах, а у их берегов цвели фиалки и незабудки, будто рассыпанные невидимой рукой. Над скалами кружили орлы, их крики эхом отражались от каменных громад. У подножия горы, у Емануелевского парка, раскинулись луга, где паслись табуны лошадей – их гривы развевались на ветру, как знамёна.
Пятигорск славился своими водами, и весной они казались особенно живительными. Прозрачные струи источников, бьющие из-под земли, искрились на солнце, словно расплавленное серебро. Над знаменитым «Провалом» – озерцом в пещере – вился лёгкий пар, а вокруг, в зарослях черёмухи и шиповника, пели соловьи. У Кислого колодца, где собирались курортники, воздух был наполнен запахом сероводорода, но это не мешало дамам в кринолинах и кавалерам в сюртуках прогуливаться с бокалами целебной воды, обсуждая последние сплетни.
За городом, в долинах, зеленели виноградники, а вдоль дорог, ведущих к Железноводску и Кисловодску, цвели акации. Их сладкий аромат смешивался с пылью от экипажей, запряжённых тройками лошадей. В полях, где трудились крестьяне, над свежей землёй носились жаворонки, а в небе, синем до боли, плыли облака, похожие на клочья ваты.
К вечеру город преображался. Закат окрашивал снежные вершины Кавказского хребта в пурпур и золото, а в парках зажигались фонари, отбрасывающие романтические тени на аллеи. С балконов гостиниц доносились звуки рояля и смех, а где-то вдали, у подножия Машука, пастуший рожок наигрывал мелодию, словно приглашая затеряться в этой вечной весне…
Пятигорск конца XIX века, весной был не просто городом – он был симфонией красок, звуков и запахов, где каждый камень, каждый цветок дышал историей и магией Кавказа.
Здесь, среди узких улочек и старинных домов, начинается история, которая стала легендой. История женщины, чьё имя звучит как заклинание, а её дом как призрак из прошлого.
Её звали Эльза.
Глава 1: Детство и юность Эльзы. Корни и мечты
Солнечные лучи, словно золотые нити, пробивались сквозь кружевные занавески, освещая небольшую комнату на втором этаже пансиона. Комната была уютной, но скромной: старинный комод, кровать с кружевным покрывалом, полка с книгами на немецком и русском языках. На столе лежала книга стихов Гёте, которую Эльза читала перед сном.
Эльза проснулась рано, как всегда. Она потянулась, чувствуя, как лёгкий ветерок с улицы касается её лица. Утро было её любимым временем суток – временем, когда мечты казались ближе, а мир – полным возможностей.
Она встала с кровати и подошла к окну. За ним открывался вид на улицу Пятигорска: уже начиналось движение, проезжали экипажи, проходили люди. Эльза заметила, как одна из соседок выходила из дома в новом платье, и в её глазах мелькнула зависть.
"Однажды я буду богатой, и у меня будет дом, который станет легендой", – подумала она, глядя на своё отражение в маленьком зеркальце.
Эльза была красива. Её золотистые волосы, длинные и вьющиеся, казались сотканными из солнечного света. Глаза – глубокие, как горные озёра, – светились мечтами и радостью. Она знала, что её красота – это дар, но она хотела большего. Она хотела, чтобы её имя знали все в Пятигорске и не только.
Эльза оделась в простое, но элегантное платье, которое сшила сама. Светло-голубое, с кружевными манжетами и воротником, оно подчёркивало её стройную фигуру. Эльза аккуратно собрала волосы в пучок, оставив несколько прядей свободными, и нанесла на губы немного розовой помады.
Пока она причёсывалась, её мысли уносились в будущее. Она мечтала о большом доме, который станет её гордостью. Представляла, как гости будут восхищаться её пансионом, как её имя станет известным во всех Кавказских Минеральных Водах.
"Я не хочу быть как все, – думала она. – Я хочу, чтобы мой будущий дом был самым красивым, самым роскошным. Чтобы люди говорили обо мне с восхищением".
Эльза подошла к столу и открыла книгу Гёте. На случайной странице она прочитала:
"Мечты – это отражение нашей души. Тот, кто мечтает, уже на шаг ближе к своей цели".
Она улыбнулась. Её мечты скоро станут реальностью.
Елизавета Власьевна Штерн родилась в 1880 году в Пятигорске. В семье обрусевших немцев. Её отец, Влас Штерн, потомок саксонских инженеров, приглашённых на Кавказ, строить курорты, держал скромную аптеку с вычурной вывеской: «Лекарства и эликсиры – от тела и тоски» и небольшой пансион, комнаты которого сдавал отдыхающим. Мать, Клара, умерла при родах, и девочку воспитывала тётка – суровая лютеранка, чьи руки пахли можжевельником и дисциплиной.
– Елизавета, порядок – основа мироздания, – говорила тётя Марта, застёгивая ей корсет. – Даже звёзды подчиняются законам, а не витают в грёзах.
– Но я не звезда, – возражала Лиза, глядя в окно на вершину Машука, где клубились облака. – Я хочу летать. – Ты будешь летать в аду, если не выучишь молитвы.
Её побег от скуки начинался в отцовской аптеке. Среди склянок с лавандовой водой и сушёной белладонной она находила старые книги: гравюры с Версалем, сказки братьев Гримм, трактаты по алхимии. В 14 лет она сшила себе платье из занавесок, украсив его бусинами от маминых чёток, и явилась на городской праздник.
– Ты похожа на цыганку, – фыркал отец, но в его глазах светилась грусть. – Твоя мать… она тоже любила блеск.
– А почему у нас нет зеркал в доме? – спросила Эльза, заплетая волосы в косу.
– Зеркала – врата для тщеславия… и иного.
Отец был человеком, ценившим образование и культуру. В доме часто обсуждались вопросы литературы, искусства и науки, что оказало значительное влияние на формирование мировоззрения Лизы.
В конце XIX века гимназическое образование было престижным и доступным лишь для ограниченного круга людей. Женская гимназия в Пятигорске была одной из немногих учебных заведений, предоставлявших качественное образование девушкам. Программа обучения включала изучение русского языка и литературы, иностранных языков (чаще всего французского и немецкого), математики, истории, географии, естествознания и других предметов.
Учёба в гимназии была строгой. Ученицам приходилось много времени уделять подготовке домашних заданий и чтению классической литературы. Елизавета проявляла большой интерес к литературе и искусству, что помогало ей успешно справляться с учебными заданиями.
Пятигорск в то время был одним из культурных центров Кавказа. Здесь проходили различные культурные мероприятия, выставки, концерты и театральные постановки. Елизавета, будучи активной и любознательной девушкой, участвовала в культурной жизни города, посещая театры, музеи и библиотеки.
Елизавета отличалась усидчивостью, трудолюбием и любовью к знаниям. Она была общительной и дружелюбной, легко находила общий язык с одноклассницами и преподавателями.
Таким образом, детские годы Елизаветы Штерн и учёба в пятигорской гимназии стали важным этапом в формировании её личности.
