Валерий Ивашковец
За гранью будущего
– Извини, друг, дальше не поеду, поскольку не знаю, что там хорошее ждёт. Я ведь правильно понял – мы слегка погонялись за “Тойотой”?
В ответ Алексей грустно кивнул, и достал деньги, которые ему дала Леся на покупку рубашки. Водитель бегло пересчитал, согласно склонил седоватую голову и завёл двигатель. Алексей же поспешно покинул ставший неприветливым салон.
Лес встретил лёгким гулом, резкими, но приятными запахами и пением птиц. Парень вдохнул полной грудью лесную воздушную смесь и рысью побежал по укатанной грунтовой дороге.
Высокий, из красного кирпича забор и массивные металлические ворота, в которые упиралась дорога (здесь она была укрыта свежим асфальтом), предстали перед Алексеем во всей своей угрожающей монументальности. Он взглянул на крышу, блеснувшую в лучах робкого солнца красной черепицей; на сосны и ели, что окружали эту роскошь, и на секунду задумался. Отошёл в сторонку… Повертел руками, ногами… и направился вокруг особняка…
Подручные Барина оживлённо беседовали возле джипа, когда в сторону лестницы дома мелькнула тень человека. Ловчий стоял в пол-оборота и краем глаза заметил подозрительное движение. Он повернулся и вгляделся, после чего почувствовал, как в затылке тупо зашевелился стопор, а в мозгах неприятно заныло. Такого не могло быть – уже на самом верху развевалась джинсовая куртка защитника этой упёртой девчонки. Ловчий мотнул головой – видение исчезло, и он пролепетал:
– Будто и не пил давно…
– Так давай, – собрался поддержать тему Резак, который стоял спиной к дому. Видя полное недоумение на лице коллеги, чем-то напоминающее реакцию ребёнка, впервые увидевшего голую тётю, переспросил: – Чё ты там узрел?
Ловчий пожал плечами, мысленно отметив, что сегодня странный всё-таки день:
– Похоже, фары глючат…
Он перевёл взгляд на будку охранника, голова которого удобно умостилась на рабочем столе. “Спишь, ханурик!” – хотел он крикнуть, да передумал и продолжил беседу.
В это время Барин подливал Лесе вино. Лицо начальника милиции раскраснелось, он много и умно говорил, любуясь собой. Казался себе неотразимым, и его желание “уломать” строптивую артистку только нарастало. Девушка уже подкрепилась и спонтанно обдумывала, как избежать дальнейшего общения с этим “монстром”. Иногда ей казалось, что она физически ощущает его звериную суть. Резкий запах дезодоранта, кошачья походка и похотливый блеск в мутных глазах – вызывали отвращение.
Алексей легко взбежал по лестнице и замер прислушиваясь… Тихая музыка и монотонный мужской голос, приглушённый массивной дверью, подсказали, куда идти дальше. Резко открыл дверь и стремительно вошёл! Леся сидела спиной и не отреагировала никак, а вот мужчина с чёрными, жгучими волосами и блестящими тёмными глазами поднялся в недоумении.
– Кто таков и что тут забыл? – с раздражением выпалил начальник, подчёркнуто чётко выговаривая слова.
По разгорячённому виду вошедшего, Бараян сразу почувствовал: что-то здесь не так. Да и охранники не могли без предварительного уведомления впустить постороннего. Начальник внутренне напрягся и свободной рукой машинально полез под полу пиджака.
Алексей лишь на секунду замялся и уверенно, с вызовом, ответил:
– У нас всё-таки не горы и не восемнадцатый век: девушек воровать нехорошо…
Услышав голос Алексея, Леся обернулась. В её глазах проскочила гамма разнообразных чувств: неверие, удивление, восторг и страх…
– Ты жив… – пролепетала она и пошатнулась, чуть не лишившись чувств.
Бараян соображал быстро: жизнь давно научила ускоренно работать мозгами. Он вспомнил недавний звонок Ловчего и свою команду – убрать нечаянного защитника строптивой артистки. “Вероятно, это он… Не добили или ловко притворился, гадёныш!” Барин давно считал себя в этих местах хозяином, которому дозволено всё. Убить неугодного человека – почитал за шарм, который и создал ему “чёрный” авторитет в городе. Заметать следы преступлений – отработанная до мелочей процедура. Поэтому он, не колеблясь, выхватил “Макаров” и разрядил его в Алексея.
Парень согнулся с перекошенным лицом. Крик застрял у Леси в горле… А Бараян вальяжной походкой направился к перилам балкона, чтобы вызвать охрану. Но Ловчий и Резак, услышав выстрелы, уже бежали по лестнице. За ними спешил, отдуваясь, тучный охранник ворот.
Они появились в помещении, когда Алексей уже пришёл в себя, а Леся облизывала высохшие губы и мелко дрожала, сжимая ладонями бледное лицо. Увидев Алексея, Ловчий оторопел… Он настолько растерялся, что не знал, как себя вести: рука так и застыла подмышкой, где хранился пистолет. Резак тоже непонимающе остановился за напарником, и только тучный охранник, отдышавшись, увидев спокойное, уверенное лицо Барина, спросил:
– Всё в порядке, шеф?
Бараян хотел ответить, но стоявший на ногах, светлеющий глазами Алексей, привёл и его в полное замешательство. Начальник широко раскрытыми глазами уставился на рваные, красноватые дырки на куртке парня и непроизвольно вытянул шею от крайнего изумления.
– А… У тебя лёгкий бронежилет? Так бы и сказал. Может, поделишься?
Он вплотную подошёл к Алексею. Тот уже полностью выпрямился и, мельком глянув на Лесю, проделал невероятное – схватил начальника за шею, резко наклонил вперёд и коленкой произвёл в челюсть удар, которому позавидовал бы и профессиональный спортсмен боёв без правил. В глубоком нокауте Барин завалился на пол. Круто развернувшись, с выражением отчаянного бешенства Алексей грозно прорычал остальным:
– Стоять на месте! Иначе порешу!
Такой смелости, доходящей до безумства, он в себе никогда не замечал. Решительный, бескомпромиссный вид Алексея подействовал на охрану должным образом: они вопросительно-испуганно переглянулись. Тучный полез было за пазуху, но остановился, увидев угрожающее движение Алексея. Охранник сообразил, что происходит нечто из ряда вон выходящее и решил не торопиться.
– Вот и хорошо… – примирительно выдохнул Алексей. – Мы уйдём, а вы не дёргайтесь, дабы избежать личных проблем.
Когда они с всхлипывающей Лесей уже опустились на первый этаж, Барин пошевелился. Сподручные вышли из оцепенения и кинулись к нему. Общее мнение высказал Ловчий:
– Похоже, кент из ФСБ. Доходят слухи, там появились новые средства защиты.
– С этими ребятами лучше не связываться, – поддержал Резак.
– Ну, и дела… – вытер вспотевший лоб тучный охранник, и стал помогать поднимать начальника с пола.
Часть 2. Бегство
Глава 1
Виталий Параноев в своём немногочисленном окружении слыл человеком “не от мира сего”. Очевидно, вся его жизнь, начиная с рождения, старательно выстраивала такой оригинальный, достаточно редкий тип.
Нашла его, в младенческом оголённом состоянии, тётя Груня, грузная, умеренно непьющая, одинокая женщина, и не в капусте, как водится у нормальных людей, а в мусорном баке.
Женщина привычно спешила на работу. Лучи утреннего солнца назойливо слепили глаза из-за обшарпанного угла дома. Два полудиких щенка с добродушным урчанием баловались на травке газона. Требовательное: “У-а!” – донёсшееся из глубины ржавой громадины, сначала поразило женщину, а потом заставило проявить осторожное любопытство. То, что увидела, вызвало кратковременный шок – среди объедков, пакетов, пивных бутылок и прочего мусора, махал ручками и ножками посиневший от утренней прохлады младенец!
Стойкое одиночество Груни решило судьбу найдёныша. Женщина не стала привлекать правоохранительные органы, организовывать поисковые мероприятия и, проявив настойчивость, собрала необходимые для усыновления документы. Окрестила малыша Виталиком и с радостью, в меру сил и возможностей, принялась его растить и воспитывать.
Мальчик рано приобщился к чтению. Благодаря упорству мачехи, он уже в пятилетнем возрасте читал получше любого школьника начальных классов. Естественно, основными книгами были сказки, самые разные: от народных русских – до современных немецких, английских, шведских… Они переваривались в душе и голове Виталика своеобразно, создавая причудливую смесь. Главное, что и определило его взрослую сущность, он, как и положено ребёнку, верил в их правдивость. Даже когда Груня говорила, что сказки – это выдумки, хотя и поучительные, Виталик серьёзно парировал:
– Разве можно придумать того, чего не было?…
Такой вопрос ставил мачеху в тупик: не могла она толком объяснить способность людей фантазировать. А мальчик продолжал, видя замешательство матери:
– Я сам слышал, как кошки разговаривают. Даже видел Карлсона на крыше соседнего дома. Он так гудел пропеллером, что в ушах звенело.
Груня улыбалась и только разводила руками.
Когда мальчику подоспело время идти в школу, его жизнь опять перевернулась в крутом вираже: однажды мама Груня не пришла за ним в садик. Воспитательница, досидев с ребёнком дотемна, отправилась к нему домой. Груни на месте не оказалось, и огорчённая работница детского садика вручила Виталика соседке. Подошла ночь, мачеха так и не появилась, и соседка вызвала милицию. Потом были поиски… безрезультатные. Так Виталик попал в милицейский детский приёмник.
Ознакомительная беседа с молодым инспектором, симпатичной брюнеткой, Кларой Семёновной, предрешила судьбу мальчика.
– Что ты умеешь делать? – мягко спросила она.
Ребёнок поводил глазами, осмотрел комнату с решётчатым окном и серьёзно сказал:
– Я могу всё. Только не сам, с помощниками.
– Какими?
– Они меняются. Сейчас дружу с отставным солдатом Иваном. Он поможет мне варить кашу из топора… Топора у меня нет, а, вот, молоток есть в кладовке у мамы Груни. Там ещё крыса Машка живёт. Мы с ней лук чистили для картошки… толчонки.
Если бы это был не ребёнок, Клара Семёновна возмутилась бы, а так, глядя на сосредоточенное, серьёзное детское лицо, еле сдержала смех. Однако, после упоминания крысы, не удержалась и расхохоталась. А мальчик невозмутимо продолжал:
– С вороной Гертой мы собирались слетать на север за настоящим мороженым. Теперь не знаю… Мама не приходит… Наверное, Соловей-разбойник стал шалить… Забрал её в служанки…
Инспектор перестала смеяться и вдруг предложила дрожащим от волнения голосом:
– А давай ты поживёшь у меня, пока мы ни заберём у разбойника твою маму?
– А пшено у вас есть?
– А как же, – блеснула глазами незамужняя женщина.
– Топор я знаю, где достать. Мы такую кашу с Иваном сварганим!
Эту ночь Виталик спал на новом месте, в новой кровати, после чтения сказок Андерсена. Ему снились прекрасные феи, которые обещали расправиться с Соловьём-разбойником и освободить из его когтистых лап маму Груню. Но сказка не стала былью: мачеху так и не нашли, а Виталик остался на попечении у Клары Семёновны. Тут и в школу пошёл.
Учился в целом неплохо, пользовался авторитетом среди одноклассников как заводила игр и оригинальный выдумщик. Учителя сразу же обратили внимание на склонность Виталика фантазировать. Некоторым нравилась такая особенность ученика, другие же раздражались до истерики. Скажем, на уроке математики он мог выдать свое решение простой задачи о яблоках.
– У Вани было три яблока, а у Кати пять. Яблоки они сложили в одну корзину. Сколько яблок стало в корзине? – мерным голосом читала условие задачи для первого класса молодой наставник младших классов, худая, с узким скуластым лицом, Луиза Матвеевна.
Она пробежалась взглядом по ученикам и остановилась на Виталике:
– Нам подскажет Параноев?
Мальчик ответил не сразу. Он встал, посмотрел в окно, за которым виднелась акация с чирикающим воробьём на голой веточке, и задумчиво сказал:
– Яблоки могут превращаться в птиц и летать. Корзина может оказаться пустой…
Кто-то хихикнул, потом прыснула девочка с косичкой и через секунду весь класс весело загудел. Учительница не оценила выдумки, прикрикнула на детей и, сохраняя строгость на лице, попыталась вразумить Виталика:
– У нас урок математики, а не юных фантазий!
Мальчик нахмурил лоб, покривил губы:
– Три.
– Что три? – теряла терпение учительница.
– В корзине осталось три яблока, потому что Катя свои… съела бы обязательно. Знаю я таких…
– Два. Садись Параноев!
– А Ваня, он добрый, свои яблоки не тронул бы…
– Выйди из класса, шут балаганный! – уже зеленела Луиза Матвеевна.
Виталик пожимал плечами, виновато опускал голову и покидал класс…
И игры предлагал детям соответствующие.
Скажем, в Иванушку-дурачка. В одну из перемен уборщица баба Лида чуть не лишилась чувств от такой картины – по коридору самостоятельно двигался стол. На нём сидел Виталик и покрикивал:
– Вези-ка меня, печка, в царские хоромы к самой царевне!
Ребятня плотным кольцом окружила самоходную “печку” и весело, с непосредственным детским энтузиазмом поддерживала “дурака”, скандируя:
– Иван-дурак! На печке сидел, головой угорел!
Для “печного” эффекта, дети подпалили тряпку, которой баба Лида мыла полы. Кто-то намотал дымящуюся материю на швабру и шёл с ней сзади стола, имитируя дым из трубы.
Как щука, вытащенная из воды, уборщица хватала ртом воздух и не могла от страха и возмущения вымолвить ни слова. Естественно, сомнительную игру быстро пресекли подоспевшие учителя во главе с завучем, а Виталика наказали с вызовом Клары Семёновны.
Были ещё игры в царевну-лягушку с походом на речку-поганку; в Кощея Бессмертного, со строительством из мусора его башни-дворца и тому подобное. Мачеха пыталась воздействовать на пасынка, но постепенно смирилась: всё же затеи его чаще были безобидны и наивны.
Когда подоспели старшие классы, Клара Семёновна вышла замуж за красивого мужчину, бывшего футболиста, некоего Костю Подбедренного. На этом безмятежное детство Виталика закончилось: они с отчимом сразу невзлюбили друг друга. Костя ни юмора, ни сказок не принимал ни умом, ни сердцем. Более того, болезненно раздражался на любую шутку или выдумку.
К тому времени повзрослевший Виталик плавно перешёл от сказок к модным околонаучным течениям, как-то: аномальным явлениям, НЛО, уфологии, спиритизму… Практичный, прагматичный Костя всю эту “дуристику” не переносил не только своим красивым прямым носом, но и изрядно потрёпанной на футбольных полях душой.
Уже первый совместный ужин после пышной свадьбы наметил противостояние в семье. Виной стал амулет, изготовленный Виталиком собственноручно из морских ракушек, которые ему подарил дворовый друг Федька.
Ужин проходил чинно. За окном накрапывал дождик. Подвывал ветер. Клара, румяная, с томным блеском в глазах, ухаживала за мужчинами, подкладывая то салат, то кусочек курочки, то ложку грибочков. Делала это без лишних слов, используя мимику лица и игру глаз. Костя осваивался в новой роли мужа и почему-то казался уставшим. За стандартным советским обеденным столом “дубовый” спортсмен выглядел неестественно большим. Виталик на его фоне смотрелся тростинкой.
Мальчик, ещё не осознавший перемен, первым нарушил молчание:
– Я вычитал, что амулеты, сделанные из морских ракушек, очень полезны для человека. Вот уже неделю ношу такой амулет и за это время ни одной неприятности, в школе учителя к доске не вызывают…
Виталик выпростал левую руку из-под стола и продемонстрировал чудодейственное изделие. Ракушки, отражая свет лампочки, переливались цветной радугой. При движении рукой, они мягко, успокаивающе шуршали. Новоявленный отчим сдвинул густые брови, облизнул толстые губы, вытер их салфеткой и пробасил:
– Вообще-то, за столом едят молча… Чтоб не схлопотать этих самых… неприятностей.
– Почему же, – стал упорствовать пасынок, – хорошая беседа только способствует пищеварению. Мы с мамой всегда, именно за ужином, делились новостями, впечатлениями дня…
Клара хотела что-то добавить, перевела взгляд на мужа, но тот её опередил. Он глубоко, значительно вздохнул, будто собрался поднять штангу с рекордным весом:
– Мальчик… Что было до того, я не знаю. Дай мне спокойно поесть, наконец.
С нескрываемым раздражением он с такой силой ткнул вилкой в тарелку, что она, издав противный скрежет, треснула и разделилась на неровные части.
– Ну, вот! – с досадой бросил вилку Костя и, не мигая, уставился на Клару. – Объясни, пацану, как надо водиться теперь, когда я твой муж!
Клара покраснела до кончика носа и просто растерялась: таким она своего суженого до свадьбы никогда не видела. Где-то в глубине сознания мелькнуло, что прав был один одессит, когда серьёзно сказал: жених и муж – это две разные “вещи”.
Нарастающее напряжение разрядил сам виновник: Виталик склонил голову и смиренно сказал:
– Ситуацию осознал, каюсь и молчу…
Через месяц, бросив учёбу в одиннадцатом классе, Виталик (ему уже перевалило за шестнадцать) ушёл от Клары и Кости в общежитие культпросветного техникума: там был недобор. Парень избрал профессию широкого профиля – организатор массовых культурных мероприятий.
Бывший инспектор по делам несовершеннолетних сокрушалась не долго, поскольку уже была беременна. Её же муж-спортсмен на радостях напился и так резко слился в хмельных объятиях с диван-кроватью, что, протрезвев, долго удивлялся хрупкости отечественной мебели.
Прошло четыре года…
В тот день Виталик самостоятельно осваивал модный по тем временам вид спорта (входящий и в программу обучения) – спортивное ориентирование на местности. С рюкзаком за спиной, картой и компасом в руках, он бодро шёл по лесу, смело, напролом преодолевал ямы, спуски, кустарники и другие лесные преграды. Голова была ясной, думалось легко. Учёба подходила к концу, но его мысли и душа были заняты не планами на “трудовое” будущее, а тем, что вчера мимоходом услышал в телевизионных новостях. Там, в коротком репортаже, сообщалось о необычной деревеньке, затерявшейся в глубинах центральной полосы России. Вокруг забытого Богом и людьми поселения творились мистические вещи. Они-то и заинтриговали и взволновали душу Виталика. Мечта поехать туда захватывала всё больше.
Сосны поредели, и впереди показалась дорога. Виталик приостановился, оторвался от дум. Какая-то большая чёрная птица отделилась от ближайшей ели и тенью взмыла вверх, создавая крыльями причудливые шуршащие звуки. Он весело проводил её взглядом и невольно насторожился, услышав быстрые шаги по дороге. В лесной тишине они отдавались гулко, как в туннеле. Виталик вгляделся: между стволами деревьев просматривались две фигуры, парня и девушки. Взявшись за руки, они изредка оглядывались и скорым шагом направлялись в сторону шоссе.
Звук мотора он разобрал не сразу. На дорогу из леса стремительно выехал джип и резко затормозил перед парочкой. Очевидно, и молодые люди не были готовы к такой встрече, поэтому еле успели отскочить в сторону. Тут же, без задержки, прозвучали выстрелы, которые привели Виталика в смятение, а потом – в ужас!
Девушка упала, как подкошенный колос, а парень сначала согнулся, затем натужно выпрямился. Тем временем из автомобиля выскочили трое, два грузных громилы и мужичок, невысокий, с взлохмаченной чёрной шевелюрой. Он поднял руку с пистолетом, намереваясь прицелиться парню прямо в голову. Тот же взревел медведем и бросился на чернявого. Его сопровождающие, находясь чуть в стороне, открыли пальбу в парня. Он же словно не обращал на них внимания, только подёргивался при каждом выстреле и делал своё дело – давил обидчика за шею.
Далее произошло ещё более невероятное! Чернявый вырвался и с криком, напомнившим предсмертный визг поросёнка, бросился в лес. За ним, с неестественной прытью, не оглядываясь, устремилось его сопровождение. Парень, в продырявленной, окровавленной курточке, не стал никого догонять. Покачиваясь, он поторопился к неподвижному телу девушки. Сел на корточки. Повернул её тело на спину, поправил голову и взял за руку…
Виталик вдруг осознал, что дрожит, а по лбу катятся капельки пота. В голове всё спуталось и смешалось. Перед глазами из всего увиденного настойчиво отображалась картина: стреляющие в упор громилы и неуязвимый для пуль парень!
В таком смятенном состоянии находился некоторое время. Затем в сознание упрямо проникла мысль: увиденное напоминает мистику, возможно, связанную с космическими силами! Что ещё могло возникнуть в голове человека, увлеченного космическими, спиритическими и аналогичного толка теориями и идеями?
Пока Виталик приходил в себя и пытался принять какое-то решение, Алексей с болью вглядывался в мертвенное лицо Леси. Виски сжало тисками, а на душу навалился камень. Он думал о том, что жизнь к нему всё-таки несправедлива. Только показалось, что должно что-то поменяться, наполниться чувством привязанности, любви, как вновь потеря… Он тёр лоб, горько вздыхал, вытирал повлажневшие глаза и пытался думать. Но голова была пуста до звона в ушах. Зато прежний крот стал пошевеливаться.
– Вам помочь? – встряхнул робкий голос.
Алексей поднялся на ноги и, сосредотачиваясь, окинул быстрым взглядом подошедшего паренька, напоминающего туриста. Он моргал глазами и выражал собой с одной стороны неуверенность, а с другой – проскакивала отчаянная решимость, будто человек настроился на подвиг со смертельным исходом.
– Уже нечем… – глухо выдавил Алексей.
– Я всё видел… Но надо что-то делать?
– Надо, надо! – заволновался Алексей.
Вид и голос подошедшего паренька были настолько располагающими, миролюбивыми, что он не смог сдержаться и вышвырнул из себя груз того, что подспудно давило:
– Этот мир, жестокий, безжалостный, алчный – меня начинает угнетать до последней клеточки мозга и доставать до отчаяния!… Леся… Добрая, красивая…
Слова терялись в потоке эмоций и неизъяснимой горечи. Алексей всё больше сознавал трагизм смерти. Он совершенно не думал о себе, почему опять остался жив, – душа плакала, страдала за жертвой бессмысленного насилия, за тот росток чувства, который растоптали и уничтожили.
– Что же делать?… – опустился он перед Лесей.
– У меня в рюкзаке есть подстилка… – начал, было, Виталик, как вдали послышался вой сирен.
Леденящие кровь звуки нарастали. Алексей встрепенулся. Молнией проскочила мысль, которая заставила поменять первоначальные планы – нести Лесино тело к трассе. Он понял, что Бараян вызвал своих, и в этой ситуации ничего хорошего ожидать не приходится. Бросив горестный взгляд на Лесю, он повернулся к настороженно прислушивающемуся пареньку и взял его за руку:
– Уходим…
Они поняли друг друга без лишних слов: вдвоём подняли тело Леси и, сгибаясь под тяжестью ноши, заторопились вглубь леса. Вскоре они могли только слышать звуки подъезжающих машин и уже ничего не видеть. Лес шумел верхушками сосен, словно горевал и сокрушался. А где-то впереди монотонно, озабоченно, с лёгким присвистом перекликались какие-то птички…