Валерий Константинович Кириллов
Истории о ребятах и зверятах-1
Глава 1 Рождение Зины
Осколки старины седой –
старики, старушки, бабушки…
Я хочу поведать вам одну из историй о моей матушке – Зине Константиновой.
Было это почти сто лет назад. Давайте на несколько минут погрузимся в то далёкое, но ещё живое прошлое нашей Родины.
***
Зиночка Константинова родилась на хуторе Белом в середине серого, вьюжного февраля 1929 года. Хутор этот расположился на бывшей мызе Бело, принадлежавшей до октябрьской революции 1917-го года князю Николаю Салтыкову, а потом его сыну – Ивану. Жители хутора привыкли хутор называть на русский манер – Белый. Будем и мы называть его также.
Хуторяне Белого арендовали княжеские земли, но никогда не были крепостными. В этих краях издревле вместе жили эстонцы, финны и русские. Привыкли они жить мирно, помогая соседям. Эстонцы с финнами уже носили русские имена и фамилии, ходили в русские православные церкви. Их дети ходили вместе с русскими в одну школу. Все знали, кто здесь русский, кто – эстонец, кто – финн. Но в отношениях между собой это мало проявлялось. Правда, ближе к берегу Чудского озера, а он здесь был сразу за Катранскими болотами, ещё были деревни, где жили только эстонцы или финны…
Наша героиня Зиночка стала последним и поздним ребёнком в семье хуторян Константиновых. Её маме Наталье был уже 40 год, а её отцу Степану – 43. Степан родился на этом хуторе Белом, а Наталья – на хутора Мошниковых, который тогда был за рекой Плюсса рядом с ныне существующей деревней Блынки.
Увидел Степан свою суженную – Наташеньку Мошникову в церкви Преображенья Господня в селе Прибуж, рядом с княжеской усадьбой. При церкви Степан учился грамоте и пел в церковном хоре. Там во время службы он и увидел Наташу. Как будто кто-то внутри произнёс под сводами старинной церкви:
– Это твоя судьба, Степан!
После службы парень разыскал понравившуюся ему девушку среди толпы людей, общавшихся у церкви. Люди стояли с родственниками и друзьями из разных деревень и с разбросанных по лесам хуторов. Они обменивались новостями, расспрашивали о здоровье общих знакомых, о детках, о том, кто женился или вышел замуж. Люди так передавали привкты родным, друзьям в самые дальние деревни. Сегодня вошёл в чат в смартфоне или планшете и пообщался с человеком, живущим далеко от тебя. Тогда не было этой волшебной техники в деревнях. Её заменяло живое общение у церкви, на праздниках или похоронах.
Вот в этой гудящей, как рой пчёл, толпе нарядно одетых людей и искал Степан понравившуюся ему девушку. Наташа стояла с подружками и о чём-то весело разговаривала с ними. Степан набрался смелости и подошёл познакомиться. Девчонки пригласили его вечером на танцы в деревенском парке. Степан весь вечер танцевал с Наташей, а потом проводил её домой на хутор. Наташе парень тоже понравился. Высокий, стройный, грамотный, поёт в церкви, уважительно относится к девушкам. Ведёт своё хозяйство на хуторе Белый. Сирота. Вырастили его сёстры рано умершей мамы.
Однако, когда Степан попытался просить благословения на брак с Наташей, то её мама – Анна Мошникова стала возражать против брака с сиротой и байстрюком. Она объявила, что незаконно рождённый, безродный зять её дочери не пара, что её дочь достойна лучшего мужа.
К моменту сватовства Степан вместе со своими тётками – Прасковьей и Ириной – сёстрами его мамы, которая умерла вскоре после рождения Стёпы, имел хороший дом, арендовал около четырёх десятин хорошей земли, имел свою ригу для обработки и хранения зерна. А ещё он очень любил держать овец, свиней, коров. Были у него и лошади. Не сказать, что бедно они жили с тётей Прасковьей, которая вырастила, воспитала и многому научила Степана вместо мамы.
Помог решить вопрос сватовства строгий голос Леонтия Мошникова – отца Наташи. Понравился ему жених дочери своей основательностью, пониманием непростой сельской жизни. Да и Наташе Степан полюбился.
Осенью сыграли свадьбу.
Было это перед Первой мировой войной в 1911-м году.
Через год, как и положено, Наташа родила Степану девочку Машеньку. Потом снова пошли девчонки. В феврале 15-го родилась блондинка Анечка (Степан с осени 1914-го года был на войне). Наташа назвала её в честь родной мамы Степана и своей мамы. Обе бабушки Зины имели имя Анны.
Вскоре лихой рубака Степан был ранен под Могилёвом и вернулся домой после лечения. Было это в конце 16-го года. А в феврале 17-го начались революции. Арестовали отрёкшегося от Российского Престола Императора Николая II. Вся Россия в городах и деревнях закипела, заволновалась. Люди собирались, читали или слушали новости. Как же без царя теперь жить? Этот вопрос мучил многих.
Взявшее в свои руки власть над Россией Временное правительство и Государственная Дума призывали народ продолжать войну до победы. Но народ уже устал и не хотел погибать на фронте. Ничего хорошего от этой новой власти владельцев заводов, газет, пароходов простому народу не было обещано. А вот большевики – по теперешнему оппозиция власти – обещали народу многое: быстро закончить войну, вернуть мужчин с фронта, и решить вековой вопрос – дать землю крестьянам, фабрики и заводы – рабочим…
Большевики обещали дать всем крестьянам землю. Бесплатно! Обещали отобрать её у богатых и поделить по едокам. То есть каждому члену семьи. Не только мужчинам и мальчикам семьи, как раньше при царе давали. Обещали и мальчикам, и девочкам, и женщинам дать свой кусочек земли. Конечно, беднякам с большими семьями такой порядок понравился. А бедных крестьян в России было большинство. Но как всё это будет делаться никто не представлял.
Вскоре в деревни стали приезжать представители новой власти. Они собирали народ. Разъясняли все вопросы и организовывали местные органы власти из бедных крестьян. Так и стали делить земли и имущество бывших хозяев. Арендаторы княжеской земли получили её в собственность. Боязно было это брать. Чужое! А ну, как всё вернётся назад. Но хозяева земли большей частью начали уезжать за границу или собираться в боевые отряды.
Так и началась война сторонников старой и новой властей. Гражданская война!
В 21-м родилась Сашенька. Только в 24-м Степан дождался мальчика, которого назвали Алексеем. Потом родился озорник Коленька. И вот, в 28-м Наталья снова забеременела.
Старшая дочь Натальи – Маша ругалась на мать, говорила ей, что не нужен нам ещё один ребёнок. Маше было уже 17 лет и ей пришлось с детства заботиться о своих младших сестрах и братьях. А их было живых пятеро, кроме Зины. Да ещё в 20-м в один день умерли от дифтерии трёхлетний мальчик Антон и годовалая малышка Тонечка, которой тогда исполнился годик. Маша выговаривала родителям, что вы с утра до ночи на работе или по хозяйству, а я с вашими детьми целыми днями – и кормлю, и выгуливаю, и воспитываю, и обстирываю всех.
– Может хватит уже? – чуть не плача вскрикнула Маша.
Но Наталья решила, что раз бог даёт ещё одного ребёнка, то надо подарить жизнь и этому тоже…
У Натальи родилась девочка. Случилось это дома на хуторе холодным февральским утром 29-го года. Помогали увидеть свет ребёнку тётки Степана – соседка Ирина Осипова и Прасковья. Прасковья Кузьминична стала приёмной матерью Степана, когда его мама – Анна Кузьминична – умерла вскоре после рождения сыночка. Жили Прасковья со Степаном в доме, поставленном ещё отцом Анны, Прасковьи и Ирины. В Питере жила ещё одна их сестра – Александра.
После рождения Зиночки – в тот холодный февральский день – начались осложнения у её мамы. Прасковья с Ириной убедили Степана, что Наталью надо срочно везти в больницу в Гдов. Истекала его ненаглядная Натальюшка кровью.
Вот и повёз Степан свою любимую Натальюшку на санях в Гдов в больницу. А новорожденную девочку оставили на заботу женщин дома.
Зима стояла суровая. Наталью одели в тулуп, голову замотали в шерстяные платки. Уложили её на сухое сено и укрыли одеялом и сеном. Середина февраля – это морозы, снег, вьюги. А до больницы в Гдове более двадцати километров по большаку. Хорошо, что хутор стоит у дороги и не надо пробираться по лесам и болотам к дороге. На лошади – это расстояние не малое. Лошадка же не машина. Она живая и не может долго бежать, да ещё и сани тащить.
Дорога вьётся среди лесов с длинными спусками и подъёмами, на которые лошадь тащит сани очень тяжело. А дороги зимой в те времена не очищали, как сегодня машинами. Если вьюга, так – это полное бездорожье. Правда, эту дорогу из Гдова в Чернёво чистили иногда от снега. Где раньше была княжеская усадьба, теперь работали спичечная фабрика, кондитерский цех, действовало производство пиломатериалов, молочный заводик и производство повидла из яблок, слив и груш бывшего княжеского сада. Поэтому дорогу чистили иногда от снега волокушами. Волокуша – это такой треугольный сруб из брёвен на полозьях. Его в то время таскали лошади. Волокуша, как нос корабля воду, расталкивал снег к обочинам.
Чтобы лошади было полегче, Степан бежал почти всю дорогу рядом с санями. Отдыхал только на спусках, присев боком на край саней. Надо было спешить – Наташе становилось все хуже. Много крови она уже потеряла. Боялся Степан, что не успеет довезти её в больницу.
Ледяной февральский ветер со снегом залеплял глаза Степану, да и лошади, которая тоже устала без отдыха тащить сани с Натальей. Но, наверное, понимала лошадка чувства хозяина и пыталась помочь. На спусках с гор из-за того, что дорогу почти скрыло снегом они несколько раз чуть не опрокинули сани в ямы по краям дороги. Пришлось даже выталкивать застрявшие в глубоком снегу сани. Степан с нечеловеческим рыком вместе с лошадкой Норкой всё-таки вырвали сани из снежного плена. Степан спешил ещё и потому, что выехали поздно, а день в феврале короткий. Ночью по дороге среди леса было ездить опасно – волков в лесах полно, да лихие люди продолжали разбойничать, как и в старые добрые времена.
К вечеру добрались до больницы. Наталья лежала в санях без сознания, лицо было серое. Дышала, но какими-то рывками и с хрипом. Степан на руках перенес Наташу из саней в больничное здание. Дежурные врач и медсестра забегали, помогли уложить Наталью и начали пытаться её спасать. Боялись, что из-за потери крови и возможного обморожения начнутся необратимые процессы. Однако Бог и опыт медиков помогли Наташе выжить.
Степан устроил лошадь к родственникам, а сам до утра сидел на лавочке в коридоре больницы и молил Всевышнего, чтобы его Натальюшку спасли.
К утру к нему подошла медсестра и сказала, жену его они отстояли, но похоже, что началось воспаление лёгких. Поэтому остаётся надеяться, что Наташа справится и выживет. Степана отвели на кухню, напоили чаем, рассказали, что надо привезти жене, и отправили домой. Ведь там была малышка. Надо было спасать и её. Степан отправился по заснеженной дороге домой.
И снова Степан и Норка то бегут под гору, то тяжело тащатся в гору по заметённой снегом дороге. Правда. утром кто-то протащил волокушу и растолкал снег с дороги на обочины. Но не везде – насколько хватило сил у лошадки тащить волокушу.
Степану надо было снова спешить – теперь уже домой на хутор, где остались дети и новорожденная девочка. К обеду измученный, замёрзший и голодный Степан добрался домой. Отдыхать было некогда. Надо было решать, как выхаживать новорождённую малышку.
Прасковья побежала к соседям Осиповым. Привела свою сестру Ирину Осипову. Сел Степан со своими женщинами решать, как новорожденную дочь Зиночку нянчить и кормить.
Ирина предложила и взялась со старшей дочерью Степана Машей ухаживать за девочкой. С тех пор Зина, как подросла, так и звала Ирину – нянька. А с кормлением малышки вопрос они решили так.
У сына мельника Осипа Юхкама – Федора и его жены Ольги, живущих на хуторе за дорогой, месяц назад родился сын – Валерий. Вот его маму женщины и уговорили кормить своим молоком и Зину, и Валеру. Так эстонский мальчик Валера и русская девочка Зина стали молочными братом и сестрой. Потом и меня назвали в честь этого мальчика Валерием. Так сказала недавно моя мама. Хотя мой отец считал, что меня назвали в честь знаменитогогероя-лётчика Валерия Чкалова. Отец мечтал с детства, как почти все тогдашние мальчишки, стать лётчиком.
Так и росли дети – Валера и Зиночка рядом на хуторе, пошли вместе в школу, играли вместе… Пока в 39-м году власти переселили их семьи в соседнюю деревню Озерцы. Только в деревне их дома оказались на противоположных концах деревни, в 1,5 км друг от друга. Но моя мама – Зинаида Степановна – всегда отзывалась о своем молочном брате очень тепло.
В деревне, как и везде в этих краях, жили мирно, выручая друг друга и русские, и эстонцы, и финны. Соседями Константиновых в деревне Озерцы на новом месте стали финны Карл и Линда, а также семья мельника эстонца Обранта. Они тоже были переселенцами со своих хуторов. Карл раньше занимался охотой, поэтому имел ружьё. Теперь в деревне он стал сторожем. А бывший мельник Обрант стал теперь работать на колхозной мельнице.
В банный день по субботам Константиновы всегда приглашали в свою баню у реки соседей – мельника и его жену. Правда, жена плохо переносила жар. Поэтому они всегда мылись последними, когда баня немного остывала. А к Карлу и Линде уже в моём послевоенном детстве мы ходили за молоком и яйцами. Летом к Степану и Наталье съезжались все дочери со своими семьями и тогда своего молока и яиц не хватало. За обеденным столом садились 17 человек.
Теперь дом Константиновых стоял на берегу небольшой реки, вытекающей из озера Круглое, вокруг которого располагалась деревня Озерцы. А впадала река в озеро Черемское за большаком примерно в двух километрах от дома Константиновых. Такая вот короткая река без имени. Просто, речка! Ниже по течению стояла довольно большая мельница Обранта у запруды из брёвен. Запрудой называли здесь плотину, перегораживающую речку. Она нужна была для того, чтобы поднять уровень воды перед мельницей. Запруда была довольно высокая – около трёх метров. Поэтому перед мельницей получилось небольшое, но довольно широкое озеро. В реке водилась рыба. На новом месте, где теперь жила семья Зины, вода для полива огорода и сада, вода для бани была рядом. Земли Степану на новом месте дали около 4 гектар, да выпас на соседнем пустом поле.
Но это было через десять лет после рождения Зиночки, а пока Степан со своей семьёй жил на хуторе.
Наталья пролежала в больнице Гдова почти до лета. Зина за это время подросла, окрепла и всем улыбалась. Доброта и оптимизм у Зины сохранилась и до сегодня. Зина пошла в своего добрейшего дедушку Лёву – отца Натальи – Леонтия Мошникова. Зина о нём всегда вспоминает, как о добром волшебнике. Он часто приходил со своего хутора за Плюссой в гости к зятю Степану. Очень ему нравилась маленькая внучка. Он с удовольствием играл с внучкой под приглядом нянек – Ирины, Прасковьи и Маши. Вот так и началась длинная дорога жизни хуторянки Зины.
Вот мы и вернулись из прошлого в наше неспокойное время. Сидим с матушкой пьём чай с пирогом, который вместе испекли. Мама говорит, что прошло почти сто лет, столько всего поменялось.
– Интересно, а что будет дальше?
«Так любопытно!» – говорит матушка. – «Вот книги так интересно читать в планшете, рецепты всякие. Даже не верится, что это не фантастика, не сказка про аленький цветок» …
Глава 2 Мамино детство. Цыплёнок
Завтракаем. Обеденный стол стоит у окна. Смотрю на улицу. Хорошее, тёплое, солнечное утро. Наверное и день должен быть хорошим. Тогда ещё в Курске по утрам было тихо и уютно. Двор между домами накрывают своими огромными кронами старые, пятидесятилетние клёны, каштаны и акации. Их сажали все жители дома вместе с детьми в дворе своего нового дома. Сажал и я будучи студентом политехнического института. Как много и быстро с тех пор пролетело лет, событий!
Утро. Вороны, галки, голуби порхают с деревьев на землю, если увидят корку хлеба или что-то съедобное. У них всегда кто-нибудь сидит на посту и наблюдает за обстановкой, как часовой на посту в армии. Если надо, этот наблюдатель подаст сигнал и вся стая вдруг взлетает и куда-то летит.
Мама поглядела на эти птичьи полёты и вспомнила, как в детстве на хуторе видела она необычный случай.
Это было ещё до войны в далеком детстве. Жили они на хуторе среди лесов не далеко от Гдова.
Тоже было тихое солнечное утро. Взрослые ушли на работу. Старшие дети отправились выполнять задания родителей – кто за водой на колодец, кто – в огород. Надо наносить воды из колодца и в дом, и в бочки для полива в огороде, и для скотины. Эту работу делают мальчишки – братья Лёня и Коля. Старшие сёстры Маша, Шура и Аня в огороде что-то пропалывают.
Куры вывели утром во двор слегка подросших цыплят поклевать и погулять.
Маленькая Зина, самая младшая в семье, сидит на высоком крыльце и наблюдает, как маленькие, едва оперившиеся, беленькие цыплятки бегают по травке, попискивают. Что-то находят в травке и клюют. Иногда начинают нападать на нашедшего зёрнышко цыплёнка, чтобы отобрать добычу. Наседка и другие куры тоже что-то клюют в траве-мураве. Что-то квохчут на своём курином языке. Может быть новости рассказывают друг другу. Светит утреннее теплое солнышко. В голубом небе высоко летают стрижи и ласточки. Оттуда, с неба слышен стрекочущий гомон этих быстрых птичек. Ласточки настолько привыкли здесь к людям, что стали строить из глины свои гнёзда на стенах домов под навесом крыши. А одна, самая смелая прилепила своё гнездо прямо у входной двери в верхнем углу дверного проёма.
Высоко-высоко в голубом небе плавно парит большая птица. Зина залюбовалась её плавным полётом…
Вдруг эта большая птица сложила крылья и быстро устремилась вниз. Через несколько мгновений птица быстро пролетела над цыплятами и, схватив одного из них, снова начала взлетать.
Куры загалдели, забили крыльями. Петух попытался взлететь и отбить цыплёнка. Но не удалось. Птица медленно уходит в высоту. Зина со слезами на пухлых щечках смотрит, как страшная и злая птица уносит такого хорошенького, маленького цыплёночка. Он же только что бегал по травке, весело попискивал свою цыплячью песенку!
Неожиданно откуда-то из-за леса появилась большая стая маленьких птичек. Наверное, это были стрижи. Стая смело окружила большую птицу с цыплёнком. И маленькие птички начали клевать её, бить своими маленькими крылышками. Птички ещё и громко кричали на обидчицу, ругали её. Птица-обидчица начала как-то неуверенно махать крыльями, а потом начала падать, пытаясь уйти от нападавших. Однако, мелкие птички не отставали, а продолжали нападать. И случилось чудо. Почти у самой земли большая птица бросила цыплёнка и стала быстро взлетать. Стайка птичек с громким шумом продолжала преследовать хищницу. Вскоре они скрылись вдали за лесом.
Зина подбежала к цыплёнку. Он был почти как мёртвый. Головка безвольно лежала на травке, глазки закрыты. Девочка подняла цыплёночка и стала дышать ему на клювик тёплым воздухом. Цыплёнок открыл свои чёрные глазки.
– Жи-ив! – радостно вскрикнула девочка.
Зина тихо отнесла цыплёночка к наседке-маме, положила его на травку рядом и напуганный пушистый малыш забрался под тёплое, родное крылышко мамы-курочки. Малыш, наверное, и не понял – что же с ним произошло.
А вокруг продолжало светить летнее солнышко, щебетали и звенели в голубом небе птички, а во дворе разгуливали куры. Покой и мир снова вернулся в Зиночкин двор на лесном хуторе.
Удивительное спасение маленького цыплёнка, не правда ли? Наверное, стрижи мстили этой большой и злой птице за своих погибших птенцов… Но кто же их позвал спасти этого бедного малыша?
Глава 3 Мамино детство. Радио
Я вернулся из офиса Ростелекома, где отказался от давно не используемого и молчащего радио в родительской квартире. Радио давно не работало, но старики продолжали платить за его работу.
Сел с родителями попить кофе – до обеда было ещё далеко. Обсудили тему радио. Маме вдруг припомнилось, как у них на хуторе Белый впервые появилось в 30-х годах первое радио. Была тогда моя мама маленькой девочкой Зиной. И снова наша машина времени отправляет нас в прошлое, в 30-е годы 20-го века…
Сначала радио себе провел мельник, сосед по хутору – эстонец Осип Юхкам. Он, как и родители моей мамы Зинаиды Степановны, был до революции 1917 года арендатором земли, принадлежавшей тогда князю Салтыкову, и расположенной недалеко от Гдова. Эта семья эстонцев также относилась к хутору Белый, на котором жила наша героиня Зиночка.
Мельница Осипа, его кузница, дом с садом стояли на правом берегу небольшой реки Черма, которая несла свои воды в город Гдов, где и впадала в Чудское озеро.
На противоположном берегу Чермы стояли каменные постройки бывшей мызы (или хутора – по-нашему) Бело князей Салтыковых. Почему так называлась мыза не знаю. Скорее всего, так звучало это название у эстонцев. Но хутор здешние жители называли по-русски – Белый.
Мельник хотя и относился к хутору Белый, но жил отдельно от остальных русских жителей хутора за большой дорогой из Гдова в бывшую усадьбу князя Салтыкова. Эстонцы вообще любят жить отдельно от других людей, даже от эстонцев. Так они привыкли.
Старый Осип Юхкам первым решился провести себе радио. Их семья вообще была технически более продвинута, говоря современным языком. У них была водяная мельница, дававшая не плохой доход и после революции в России. Осип построил мельницу на реке, а потом и кузницу ещё до революции 1917 года.
В кузнице трудился сын Осипа – Фёдор. Он ещё был и трактористом в колхозе в начале тридцатых годов. Кузница тоже приносила доход от ремонта телег, саней, инструмента и всяких сельских устройств – плугов, борон, жаток или жнеек, льномялок. А ещё все окрестные жители из соседних деревень приносили кузнецу запаять появившиеся дырки в металлической посуде. А по осени привозили зерно смолоть на муку. Теперь Юхкамам захотелось провести себе радио. Может быть, они рассчитывали в будущем и на этом как-то получать доход.
Мельник с сыном Фёдором заготовили в лесу брёвна, обработали их, как им рекомендовали в Гдове, и поставили столбы от своего дома к дороге, которую называли большак. Это была старинная дорога в Гдов, мощенная естественными камнями. По ней ещё в древности ходили русские ратники воевать то со шведами, то с орденом ливонцев. По этой дороге и по Чудскому озеру новгородцы и псковичи торговали с Европейскими странами. Много ног и колёс полировало древние камни этой древней дороги.
Но вернёмся в 30-е годы века 20-го.
Когда столбы семья Юхкамов установила, приехали мужики из Гдова. Радиомонтёры.
Тогда это слово было новым для жителей этого лесного края. В то далёкое уже для нас время в нашей тогда ещё молодой стране Советов стало появляться много новых необычных слов. Это похоже и на сегодняшнюю жизнь новой России, в которой тоже компьютерный прорыв и переход к капитализму внедрили в жизнь множество новых слов. Особенно у молодого поколения. Но мы немного отвлеклись, а работа на земле старого Юхкама кипела.
Стали эти радиомонтёры лазить по столбам. Там на верху они вкручивали в столбы кривые, как червяки, железки с красивыми стеклянными изоляторами. Эти изоляторы были похожи на гирьки, которые Зина видела у соседа в магазине, когда он что-нибудь взвешивал на железных весах. Только изоляторы были из зеленоватого стекла а гирьки в магазине были железные. К этим изоляторам дядьки на столбах крепили провода радиолинии. Провода они протянули к дому мельника от линии, шедшей вдоль большака из Гдова в Чернёво, где, как я упоминал, до революции жила в своей усадьбе наездами из Петербурга семья князей Салтыковых. Своё село Чернёво князь Николай Салтыков превратил в зону промышленного и сельскохозяйственного производства. Посадил большой сад, построил фабрику по производству повидла, карамели, молокозавод, построил спичечную фабрику, оборудовал пилораму. Спичечная фабрика Салтыкова была одна из первых в России. До постройки этой фабрики люди сохраняли горячие угольки, чтобы разжечь огонь в печи или костёр на улице. Всё это сохранилось и работало и в тридцатые годы, когда князей здесь и в нашей стране уже не было.
Хуторянка Зина Константинова была маленькой и любопытной девочкой. Было ей тогда лет 6 или 7. Она часто бегала с братом Колей и с подружками на речку рядом с мельницей. То стирали что-то, то ловили раков в реке. А теперь Зиночка с интересом смотрела, как большие дядьки влезали на высокие столбы и по долгу там чего-то делали. Чтобы влезть на высокий гладкий столб дядьки надевали на сапоги кривые железки с острыми, как у кошки когти, концами. Дядьки пристёгивали себя большим широким ремнём к столбу, обнимали столб, а эти железки на сапогах впивались в деревянное тело столба по очереди – то одна нога держалась когтём за столб, то другая повыше. Так потихоньку человек добирался до верха столба. Когда Зина выросла, то узнала, что эти кривые железные когти назывались «кошки» или «монтёрские когти». Они крепились ремнями к сапогам.
Зина подумала:
– Здоровско они лазят на столбы – подумала Зиночка. – Вот бы отцу такие добыть, чтобы лазить по деревьям мёд добывать в лесу.
Потом монтёры провода завели в дом, где жил её молочный брат и друг – Валерка Юхкам – внук старого мельника. В доме монтёры к проводам приделали какую-то чёрную штуковину, похожую на тарелку. Вот эта тарелка и была радио. Её монтёры называли репродуктор.
Валеркина мама – Ольга, когда родилась Зина, кормила своим молоком Зину и своего маленького сына Валерку. Хоть Юхкамы и были эстонцы, но имена у них были русские. Старого мельника Осипа почему-то все звали просто по фамилии – мельник Юхкам. А вот его сына уже звали Фёдор. Он был хорошим кузнецом и, как я уже сказал, часто работал во дворе в кузнице. Местные её называли «кузня». Удобно она располагалась – рядом с дорогой из Гдова в Чернёво, как раз посредине пути. Как сегодня располагают автосервисы у оживлённой дороги. То лошадь надо подковать, то в телеге ось починить, то к саням новые стальные полозья спроворить и приладить надо. Да и дырки в железной посуде тоже паяли кузнецы.
Маленькая Зина жила за большаком, но часто бегала к Юхкамам посмотреть, как там работает кузнец дядя Фёдор – Валеркин папа. Ей очень нравился музыкальный перестук молотков кузнеца. Он завораживал девочку. Дядька Фёдор был большой сильный, улыбался девочке доброй улыбкой. Зине он казался сказочным богатырём. Кузнецов все уважали. Как без этих умельцев в деревнях жить?
Больше ни у кого на хуторе не было радио, даже у соседа Зины – Осипа Матвеевича Осипова. А он держал придорожный магазин ещё с 19 века. Да и жена его – Ирина – тетка отца Зины – пекла вкусный хлеб на продажу в их магазине. Все жители ближних и дальних хуторов и деревень съезжались к Осиповым за вкусным душистым хлебом. Знала тётка Ирина какой-то секрет вкусного хлеба. Зина называла тетю Ирину нянька. Ирина заменила Зине маму, которая после рождения Зиночки долго лежала в больнице в Гдове.
Магазин Осип с Ириной устроили в самой большой комнате их дома. Там продавали и еду, и инструменты, и гвозди. Торговля шла у них бойко. Однако и у Осиповых не было радио.
Вот Юхкамы и стали на хуторе центром культуры и технического прогресса. Когда намечалась интересная радиопередача, обычно по выходным дням, Юхкамы сообщали всем соседям по хутору об интересном спектакле или концерте по радио, который должен быть скоро. Особенно Зине нравились музыкальные концерты, оперетты, радиоспектакли.
Незадолго до начала передачи жители хутора собирались около дома мельника. Юхкамы выносили во двор скамейки. Женщины и дети постарше садились на скамьи. Мужчины сидели или лежали на травке под яблонями. Хозяева открывали окно и выставляли на подоконник картонную чёрную тарелку репродуктора. На тарелке была закреплена какая-то железка. К ней подходил провод. Ещё на этой железке было колёсико, которым регулировали громкость звука. Эта тарелка с железкой и было радио. Пока слушатели ждали начала передачи – женщины обсуждали свои новости, а мужики курили и балагурили о политике, о новостях из газет. Иногда над ними проплывали красивые дирижабли. Тогда все вставали и смотрели на эти плывущие в небе огромные чудища. Прогресс проникал и в эти глухие лесистые места.
Но вот начинался спектакль, и все затихали. Начиналось волшебство спектакля или концерта из самой Москвы или Ленинграда. Это завораживало… И это тоже было чудо. Артисты за сотни километров от этого хутора разговаривали, как будто были здесь, совсем рядом!
После окончания радиопередачи жители хутора ещё долго сидели во дворе и общались в сумраке наступающей ночи. С реки наползал прохладный, влажный воздух. На небе мигали яркие звёзды. Тишину нарушал стрекот кузнечиков, писк комаров, которых люди отгоняли ветками от берёзы. Хозяева угощали гостей вкусным хлебом с квасом, яблоками, пирогами с черникой. Особенно вкусно было есть эти пироги с молоком.
А дети под впечатлением таких вечеров стали играть спектакли на большом крыльце дома Андреевых. Они тоже были соседями Зины, только через дорожку, натоптанную людьми и наезженную телегами от большака в соседнюю деревню Озерцы.
Глава семьи Андреевых – Феодосия любила маленькую весёлую девочку-соседку Зину. Муж Феодосии – богатырь, который один мог из грязи поднять и вытащить на сухое место телегу, уже умер, и Феодосия теперь жила в большом доме со своей незамужней дочерью Александрой.. А подружки Зины – Валя и Нина были внучками Феодосии или бабы Фени, как её все здесь звали. Баба Феня Зине казалась красивой барыней, так как на улицу баба Феня всегда выходила в нарядном платье, красивом переднике и чепце, отделанных кружевами. Зина и баба Феня очень любили друг друга. Дочь бабы Фени была крёстной мамой Зиночки. Вообще у Андреевых было 18 детей – 12 мальчиков выросли в 12 больших богатырей. Дочери Феодосии, кроме Александры, вышли замуж и разъехались по соседним деревням. Двое сыновей Яков и Фёдор Андреевы построили себе дома на хуторе, женились, завели деток. Так у Зины появились подружки-одногодки Валя и Нина. Хорошо жили здешние хуторяне, спокойно…
Ребятам для спектакля очень понравилось большое и высокое крыльцо избы бабы Фени. В «труппу» артистов их театра входили любимый брат Зины – Коля, подружки – Валя и Нина Андреевы, и, конечно, Валерка Юхкам. Они под руководством Коли – а он был старше остальных «артистов» на три года – сочинили спектакль «Стакан воды», который слышали по радио у Юхкамов. У Коли была феноменальная память, а ещё он был большой выдумщик. Поэтому спектакль получился довольно интересным. Костюмы были добыты из старинных сундуков родителей и бабушек. Коля знал все роли, мог часами читать по памяти любые стихи и пересказывать книги. За два дня до спектакля были предупреждены все школьные друзья Коли, а также – жители хутора Белый, и соседних хуторов, а ещё – друзья в деревне Озерцы. Там в школе учился Коля.
