Валерий Кузенков
Медвежья злоба
© Кузенков В.П., 2024
© ООО «Издательство «Вече», 2024
Часть первая. Медвежья злоба
За первым медведем
Осенняя практика в охотхозяйстве нашего института подходила к концу. Сданы последние зачёты. Впереди каникулы – весь сентябрь. Целый месяц, причём один из самых охотничьих.
Я решил, что начало каникул проведу, охотясь на медведя в одном из районов Кировской области, где живёт знакомый лесник – дед Иван с бабой Дашей. Впрочем, решил не я один, а со своими друзьями по учёбе, Александром и Валерием. Идея поездки родилась после лекций по любимому предмету «Технология добычи». Наш преподаватель Александр Петрович так обстоятельно и увлечённо рассказывал об охоте на медведя, что нам, в ту пору студентам третьего курса, казалось: возьмём косолапого без проблем.
– При охоте на овсах на лабаз надо заходить с центра поля, а не ходить вдоль края, – говорил, бывало, Александр Петрович. – Одежду нужно иметь чистую, не пахнущую потом, стираную и высушенную на ветру подальше от жилых построек. А вот валяться перед охотой в коровьем навозе, как поступают некоторые охотники, совершенно не обязательно…
Это мне помнится и сейчас. Впрочем, как и многое другое, что «закладывали» в нас в Кировском сельхозинституте, где готовились кадры биологов-охотоведов для всего Советского Союза.
Деду Ивану заранее послали письмо с просьбой выкупить для нас лицензию на медведя, но, честно говоря, опасались, что забудет. Водился за ним грешок – любил выпить. Но была не была, едем!
От Кирова нам предстояло ехать всю ночь на север области. Только под утро поезд приходил на нужную станцию. В общем вагоне (никакой другой мы не могли себе позволить) народу, как всегда, было битком. Я забрался на самую верхнюю полку, где обычно возят багаж. Положив под голову рюкзак, попытался заснуть. Но было жарко и душно. Я, закрыв глаза, просто лежал и думал о предстоящей охоте. Представлял, как сажусь на лабаз, заряжаю ружьё, сижу, осматривая овсяное поле. Вот выходит медведь. Огромный, как копна. Целюсь в лопатку, стреляю. Медведь рявкает, падает на землю и остаётся лежать неподвижно. Начинаю спускаться с лабаза. Тут я, наверное, задремал. Поезд резко дёрнулся, рюкзак полетел на головы пассажиров, а я чуть не упал с полки и едва успел упереться рукой в потолок.
Всю оставшуюся часть дороги мы провели в тамбуре. Курили и обсуждали предстоящую охоту. Обговорили всё. Единственное, на чём споткнулись: куда девать столько мяса?
От станции до деревни около двадцати километров. Утро выдалось прохладное, и, выйдя из тёплого вагона, мы продрогли. Но уже через несколько минут ходьбы по размытой дороге стало жарко. Ведь на себе тащили почти неподъёмные рюкзаки с едой, патронами и многими другими вещами, необходимыми в лесу. Плюс ружья.
Дорогой часто останавливались, отдыхали. До дома деда Ивана дошли под вечер. Оказалось, наше письмо он получил и знал, какого числа мы будем у него. Дед не скрывал радости по поводу встречи, и пока мы разоблачались, ополаскивались, он суетился на кухне, подгонял бабу Дашу:
– Ставь самовар, вари картошку, ребята молодые, здоровые, с дороги устали, есть хотят!
Мы сидели на крыльце, отдыхали. Наверное, счастливее нас в этот момент людей не было. Позади ещё один год учёбы, мы уже четверокурсники! Впереди – охота и поездка домой к родителям. Словом, сплошная благодать!
Баба Даша тем временем накрыла на стол. Сколько здесь было всякой вкуснятины! Солёные и маринованные огурчики, капуста квашеная, мочёная брусника, мёд, варёные яйца, картошка, жареные караси… На привезённую нами из города варёную колбасу, считавшуюся тогда дефицитом, и смотреть не хотелось.
Достав привезённую с собой бутылку водки, уселись за стол. Дед разлил водку по стаканам. С хитрой улыбкой спросил:
– Ну что, на медведей приехали?
Мы утвердительно закивали в ответ.
– Тогда за ваше здоровье, ребята!
Усердно жевали всё подряд: огурцы, грибы, картошку, карасей…
– Между первой и второй перерывчик небольшой, – с той же хитроватой улыбкой объявил дед, подняв наполненный стакан. – Ну что. ребятки, лицензию я вам выкупил, путёвку у охотоведа районного взял. Ещё раздай вам Бог здоровья…
Потом мы опять сидели на крыльце и курили.
– Как дела в институте? – нарушил молчание дед.
– Дела, дед, у прокурора, а у нас делишки, – ответил за всех нас Александр. – Всё нормально. Экзамены и практика позади. Мы теперь на четвёртом курсе. А помнишь, как ты нас из леса выводил? Мы тогда на первом курсе были. Два дня блуждали по вятской тайге. Молоды-зелены были…
– А сейчас взрослые? И медведей не испугаетесь? – спросил дед.
– А что их бояться? Выйдет – убьём! – вмешался я в разговор.
– Ну-ну. Вот вас прошлый год не было. А осенью медведица местного тракториста из соседней деревни поломала. Рассказать?
– Валяй! – сказал Валерка.
– Пошёл он со своим другом в лес, я точно не знаю, зачем. Из оружия – один топор на двоих. В лесу их медведица и подловила. Давай тракториста ломать. Сгребла и катает по земле. А дружок бегает и бьёт медведицу обухом топора по голове. Не испугался, не убежал. Медведица катала, катала тракториста, всего искусала. А потом бросила его и наутёк. Дружка не тронула. Как медведица убежала, дружок взвалил товарища на спину и потащил в деревню к фельдшеру. Как принёс, тот очнулся и спрашивает: «Где медведица?» А друг его отвечает: «Убежала». – «А ты её не бил, что ли, топором?» – «Как же, бил, и всё обухом». – «А почто обухом, а не лезвием?» А тот и отвечает: «Чтоб шкуру медведю не попортить».
Тут мы все разом рассмеялись.
– Вот как оно бывает, – подвёл итог дед. – Сейчас видеть друг друга не хотят. А были, как вы, тоже не разлей вода.
– У нас такого не будет, мы профессионалы. Охотоведы. Точно медведя уложим, дай срок, – ответили мы почти в один голос.
– Медведя-то много? – спросил я у деда.
– Да куда ему деться. Много. Кому сейчас медведь нужен? Теперь каждый норовит лося стрелять. Мясо получше, да и хлопот меньше. Завтра пройдёте по полям, сами посмотрите, как овёс нынче медведи потоптали. Сейчас самое время для охоты.
Вышла баба Даша:
– Старый, хватит ребят байками потчевать, а то они и до своих медведей не доберутся! Пусть ложатся, я им в чулане постелила, на полу.
Раздевшись, улеглись на чистую постель. Усталость взяла своё, и мы быстро заснули…
Когда встали, дед Иван уже орудовал на кухне: накрыл на стол, заварил крепкого чаю и поставил на стол бутылку самогонки. Как только мы вошли на кухню, он тут же предложил опохмелиться. Мы отказались. От одного вида самогонки бросило в дрожь. А вот деду хоть бы что. Он налил, крякнув, выпил и, закусив грибочком, стал разливать чай. Баба Даша, войдя с ведром парного молока, сказала:
– Что, старый, с утра лечился? Вы его, ребята, не слушайте. Не пейте, у вас охота серьёзная. Выпейте чайку или простокваши. Сейчас я вас блинами угощу.
С этими словами она взялась за дело. Вскоре блины были готовы и выставлены на стол. Мы с Валерой наелись быстро. А у Сашки, по его словам, при виде блинов проснулся зверский аппетит. Он уминал блин за блином, обильно смазывая сметаной, которую черпал из большой глиняной миски деревянной ложкой. Дед Иван разговорился.
– Вы, ребята, сейчас на охоте не усните. А то в прошлый раз были двое из города. Как и вы, на медведя приезжали. Жили у охотоведа. Вечером хорошо поддали, утром полечились, здоровье поправили. Да, видно, перестарались. Когда на лабаз сели, их и разморило. Один возьми и засни. Так на землю с лабаза и грохнулся. Хорошо, ничего себе не сломал, только ударился сильно. А вот приклад у ружья – хрясь и пополам. Крику было, крику! А кого винить? Только себя, – сидел и философствовал дед.
Сашка тем временем съел всю сметану с блинами и попросил добавки.
– Саня, живот-то как у тебя, выдержит? Сметана-то у нас жирная. С непривычки оно того, может конфуз произойти, – сказал дед. – Мне не жалко, ешь на здоровье.
– Ничего, дед, не волнуйся. У меня желудок медные пятаки переварит. Все будет о’кей. – И, намазав очередной блин сметаной, Саня отправил его в рот.
– Ну вот, теперь можно и на медведя. – Сашка наконец поднялся. – С полным желудком и на лабазе сидеть спокойнее. А на голодный мысли разные в голову лезут.
Поблагодарив бабу Дашу за завтрак, мы пошли собираться.
Взяв ружья и всё необходимое для сооружения лабазов, вышли к овсяным полям, первое из которых было в километре от деревни. Сразу бросились в глаза медвежьи тропы по краю поля. Каждый из нас выбрал для себя место для засидки. Делали небольшие лабазы – всего из нескольких жердей. Лишь бы было на чём сидеть и куда ставить ноги. Потом решили обойти вокруг других полей и посмотреть, куда ещё ходят звери. Обнаружив подходящие места, и там соорудили лабазы. Как учили в институте: пусть медведи к ним привыкнут, и мы в случае неудачи в первые дни попытаем счастья здесь.
Овёс уже вызрел. На поля кроме медведей выходили и кабаны. По краю поля, которое было ближе к деревне, походили и подняли несколько выводков тетеревов, а когда из-под ног взлетел глухарь, руки так и зачесались. Зарядить бы ружьё дробью да побродить, пострелять боровую дичь. Но нельзя – медведь сейчас для нас главное.
Обойдя все ближайшие к деревне поля, мы соорудили десять лабазов. Часа в два дня, пообедав, уснули на краю последнего, дальнего от деревни, поля. Проснувшись, пошли на самые лучшие, по нашему мнению, места. Садиться решили недалеко друг от друга. Договорились – до выстрела: лицензия-то одна. Если выстрел, то другие уже не стреляют, пока обстановка не будет выяснена. Если выстрелов не будет – сидеть до темноты. Спустившись с лабаза, каждый должен посветить фонариком, чтобы другой не принял его за медведя.
Сидеть было неудобно. Через некоторое время стали затекать ноги. Я начал ими шевелить, то опуская, то поднимая. Потом заболела спина. Я стал крутиться на лабазе, ища для неё опору. Берёза, на которой я соорудил лабаз, оказалась жидковатой, прислониться спиной было не к чему. Ко всему прочему дерево качало ветром. И я подумал, что так и свалиться недолго. Темнело довольно быстро. Вот-вот должны были появиться медведи. Я понемногу «усиделся», нашёл точки опоры и понял, что смогу выдержать на лабазе до темноты.
Но неожиданно со стороны Саши начали доноситься странные звуки. Я долго не мог понять, что же там у него происходит. И когда наступило самое ответственное время, до меня донёсся крик:
– Я больше не могу терпеть!
Сашка спрыгнул с лабаза. Ломая сучья и держа в одной руке ружьё, а другой на бегу расстёгивая ремень, он побежал через поле.
– Ребята, я не могу, простите! Завтра поохотимся. Никуда медведи от нас не уйдут! – орал он уже на другом конце поля. Стало ясно: охота на сегодня закончилась.
Дед Иван ждал нас на улице.
– Что, касатики, как медведи? Никак не дотащите? – пошутил он. – А я вам баньку натопил. Венички запарил. Бутылочку достал. Давайте парьтесь – и за стол.
Мы рассказали, что случилось с Сашкой.
– Ничего, я его вылечу, – сказал дед. – После бани водочки с солью выпьет, и всё как рукой снимет.
Парились мы долго, часа два, от души. Выйдя на улицу, сели рядом с баней на скамейку и стали смотреть на небо. Оно было чистое и всё в звёздах. Ничего не хотелось делать, даже шевелиться.
– Всё-таки, мужики, как хорошо! – сказал Сашка. – Если бы не живот, я сейчас был бы самый счастливый человек на всём белом свете… Чёртова сметана!
– Не сметана виновата, а твоя жадность, – сказал Валерка.
…Стол опять был накрыт, в центре стоял ведёрный самовар. Сашка выпил стакан крепко солёной водки, и его передёрнуло, но он стойко перенёс процедуру лечения. С перекошенным лицом взял солёный огурец с тарелки и смачно захрустел. Подсевшая к столу баба Даша пыталась нас успокоить:
– Не переживайте вы из-за этого медведя. Нужен он вам! Ну убьёте, а может, его и есть нельзя? Больной. Вы же сами рассказывали, что такое возможно. Купите лучше у нас с дедом бычка. Замучил он нас совсем. Домой не загонишь. Чтоб его волки разорвали!
– А то правда! – оживился дед. – Купите, много не запросим.
– Ты, баба Даш, извини, но бык нам не нужен. Мы, охотоведы, мясо привыкли добывать в лесу, в тайге. А тут бык домашний. Засмеют нас. Мы уж как-нибудь на медвежатнике посидим, – ответил за всех Валерка.
В ту ночь мне вновь снились медведи. Они ходили по полю, подходили к лабазу. Я пытался стрелять, но ружьё почему-то не стреляло. Стало так обидно, что я проснулся.
На улице светило солнце. Ребята посапывали, прижавшись друг к другу. Я встал, оделся и вышел на улицу. Дед уже суетился во дворе по хозяйству.
– Проснулся? Иди глянь быка. Вон пасётся, – вернулся он ко вчерашнему разговору.
Я посмотрел в сторону, указанную дедом. Там, на краю огорода, пасся довольно упитанный бык, совершенно чёрной окраски. Бык поднял голову, посмотрел на нас и замычал.
– Посмотри, красавец какой наш Борька, мясо слаще любой колбасы! – сказал дед.
– Извини, дед Иван, не нужен он нам, – ответил я.
– На нет и суда нет. Как хотите. Моё дело предложить. Ваше – отказаться. Иди буди ребят. А то спать здоровы.
…На лабазы сели уже в пятом часу вечера. Для этого поля трёх за-сидок было бы многовато, и Сашка с Валеркой решили сесть вместе.
Прошло около часа, когда я услышал за спиной чьи-то шаги. Некто остановился, засопел, втягивая воздух. Кто это был, медведь или кабан, я не определил. Но что это зверь – сомнений не было. Он минут двадцать топтался не так далеко от моего лабаза и пошёл в сторону ребят. Видно, что-то учуял. Лабаз в этот раз у меня снова был на тонкой берёзе. Я сидел на нём, как и в первый раз, раскачиваясь то вправо, то влево. Радовало одно: вокруг были свежие медвежьи выходы, а одна тропа проходила прямо под лабазом. Я чувствовал, что сегодня мне повезёт – увижу медведя. И не ошибся. Не просидел я и часа, как метрах в ста от моего лабаза, на краю поля, заметил шевеление. Медведь! И сразу же из леса на поле выбежал медвежонок. За ним второй. Отойдя от опушки метров на семьдесят, они остановились и стали скусывать метелки овса. Медведицу я не видел, но чувствовал, что она где-то рядом. Стоит и из-за кустов следит за своими детёнышами. Стрелять медведицу и медвежат я не собирался, поэтому стал наблюдать, что же они будут делать дальше. Медвежата медленно ходили по полю, лакомясь верхушками овса. Я подумал: «Пасутся, как коровы, только очень маленькие». Медведица появилась позже. Выйдя на край поля, она встала на задние лапы. Огляделась. Решив, что опасность не угрожает, пошла к ним, в глубь поля. Так вся семья двигалась в мою сторону. Меня они не замечали. Поравнявшись с моей берёзой, медвежата, видимо, насытившись, устроили игру. Они визжали и кусали друг друга. Наблюдать за ними было смешно и интересно. Но ружьё я на всякий случай, сняв с предохранителя, держал наготове. Мало ли что. С медведицей шутки плохи. Медвежата продолжат драться, и тут, видно, один укусил другого очень больно. Укушенный, пронзительно взвизгнув, попытался убежать, но второй схватил его за заднюю ногу. Так они и стояли. Один визжит и рвется, а другой его не пускает. Матери это не понравилось. Она подошла к ним и врезала лапой тому, который визжит, такую оплеуху, что шлепок, как мне показалось, был слышен на все поле. Медвежонок завизжал еще сильнее. Рванул от матери в сторону леса, прямо на мою берёзу. Бежит и визжит. Я не утерпел и рассмеялся. Тут медвежонок врезался в мою березу. Она содрогнулась, и я, потеряв равновесие, полетел вниз, одновременно нажав курок и выстрелив в воздух. Медвежонок после удара о дерево и выстрела отпрыгнул в сторону с таким визгом, который нельзя описать. Он рванул за мамашей и вторым медвежонком, которые также улепётывали в лес. Приземлившись, выстрелил в воздух еще раз. Лежал под деревом и смеялся.
Через некоторое время подошли Валерка и Сашка. Стояли и смотрели на меня, как на дурака. Первым не выдержал Валерка:
– Хватит ржать, мерин! Расскажи, что случилось? В кого стрелял?
Я, немного успокоившись, рассказал. Они заулыбались.
– А вы-то видели кого-нибудь? Я слышал, как краем леса в вашу сторону прошёл кто-то.
– Слышали, – сказал Валерка. – Но зверь на выстрел не дошёл.
Мы подвели итог охоте. Всё. Сегодня звери на это поле уже не выйдут. На другие идти не было смысла.
На следующий день решили караулить медведей поближе к деревне. Сашка долго убеждал нас, что напуганные звери сегодня теоретически должны выйти на ближние поля, где мы не были. Дед Иван его поддержал. Подумав, мы согласились. Тем более что это поле медведи посещали очень охотно.
К вечеру уже сидели на лабазах. Всё сделали, как учил Александр Петрович на лекциях. Зашли с центра поля к местам засидок, предварительно определив, откуда дует ветер. Одежду надели чистую, которую привезли с собой из Кирова про запас. Всё предусмотрели.
Мне достался дальний конец поля, Валерка сидел ближе к деревне, а Сашка в центре. Сашка позавидовал Валерке: у тебя, мол, угол классный, точно медведь выйдет. Не промахнись.
– Будь спокоен, только бы вышел, не промахнусь! – ответил тот.
У меня в этот раз лабаз был очень удобный. Ребята построили его на совесть. Я сел, замер и стал наблюдать, что происходит вокруг. Примерно около часа просто сидел и любовался окружающей природой. Смотрел на поле, берёзы, слушал, как шумит лес. Что может быть прекраснее на свете!
Быстро темнело. Небо затянуло тучами. Начал накрапывать дождик, и я стал подумывать об окончании охоты. Опять не повезло. Только подумал, как с Валеркиной стороны раздался выстрел. Через некоторое время второй. Наступила тишина.
«Добил», – подумал я. Стемнело полностью. Спускаться с лабаза я побоялся – вдруг подранок? Решил подождать. Еще выстрел. И сразу Валеркин крик:
– Готов! Давай сюда!
Я мигом слетел с лабаза и быстрым шагом пошёл в сторону, где сидели Сашка и Валерка. Сашка ждал меня у своего лабаза. Когда я подошёл, он посветил фонариком и окликнул:
– Что я говорил! Слышал? Готов!
– Пошли, предсказатель, – ответил я.
Подойдя к Валеркиному лабазу, мы увидели, что он все ещё сидит на дереве.
– Где зверь? – спросили мы.
– Там, метрах в семидесяти от нас. В низинке. Поздравьте меня. Я сижу, уже сумерки, думаю: «Ну всё, не вышел медведь!» Вдруг вижу – краем поля движется чёрный силуэт. Здоровый. Выцеливаю, как учили, в лопатку. Стреляю. Слышу стук, значит, пуля попала. Он упал. Вдруг как рявкнет! Живой, думаю. Вторым – стук. Вижу, готов. Посидел, перезарядил ружьё. Думаю: «Для верности нужно добавить. Зверь ведь серьёзный!» Прицелился, ещё – стук. Не шевелится. Ну я и закричал, что готов. Вот, сижу, жду вас.
С ружьями наперевес мы с Сашкой двинулись в сторону чётко выделявшегося на фоне овсяного поля чёрного пятна. Подойдя к убитому животному, опешили: перед нами лежал… Борька.
– Что, большой? – кричит Валерка. – Самец?
– Конечно, самец. И большой. Что, его зря, что ли, дед Иван и баба Даша два года кормили… Креста на тебе нет! – выругался Сашка.
Увидев убитого бычка, растерянный Валерка сказал:
– Что делать? Может, чёрт с ним? Не видели. Может, его волки… того, съели?
– Что ты мелешь? – ответил я. – Не волки, а мы. Будем есть твой трофей всем общежитием. Поохотились… Обдирайте и думайте, как такую прорву мяса сохранить и где денег занять, чтобы со стариками рассчитаться. А я в деревню. Нужно им сказать, что мы быка решили купить. Да и лошадь найти, чтобы мясо перевезти. Медвежатинкой после побалуемся, ещё надоест. Медведи сейчас жирные, от такого мяса может быть изжога. А у этого бычка мясо диетическое, для здоровья полезное.
– Я так и думала, что наш Борька вам понравится, – обрадовалась баба Даша, узнав, что мы надумали совершить покупку. – Приезжайте ещё, у нас тёлочка подрастает…
Медвежья злоба
Часто можно услышать, что медведь неопасен, так как этот зверь довольно робок. Как правило, встречая медведя в лесу, люди отделываются лишь страхами. Даже медведица с медвежатами, за редчайшим исключением, ограничивается тем, что старается отпугнуть человека, которого боится сама.
Нападение же на человека со стороны медведя обычно бывает вызвано болью или ответной реакцией, когда человек первым вызывает его раздражение. А так как этот зверь обладает огромной силой и в то же время чрезвычайно проворен и ловок, то при встрече с медведем необходимо ежесекундно помнить об опасности, которую тот собой представляет…
* * *
Утром рабочие старательской артели уехали в посёлок. Уже несколько недель они работали в тайге без выходных, поэтому, по словам бригадира, необходимо было «культурно освежиться», чтобы потом снова «пахать и пахать». Бригада его, конечно же, поддержала. В лагере остались бульдозерист, рабочий по хозяйству, повариха да двое её сыновей.
– Ребята! Вы мне с утречка помогите на кухне, а потом можете в тайгу сходить, – сказала повариха. – Малина должна уже поспеть. Пошукайте по вырубкам, а я вам киселя наварю. Любите кисель-то?
– Любим, кто же не любит! Может, и грибов наберём. В прошлый год мы в это время на жарёху уже находили.
Братья, радостные оттого, что появилась возможность побродить по тайге, кинулись помогать матери. Им, как и взрослым, надоело сидеть безвылазно в лагере, поэтому парни были готовы и дров наколоть, и посуду помыть…
* * *
Средних размеров медведь чёрного окраса двигался в поисках медведицы. В конце июня – начале июля у медведей разгар гона, и природа требовала своего. По дороге медведь раскапывал муравейники, ища личинки насекомых, переворачивал камни, отдирал пласты дерна. Иногда, словно вспомнив что-то, подходил к деревьям, вставал на задние лапы и зубами и когтями обдирал кору, оставляя на стволах характерные метки.
Запах самки он почувствовал на рассвете. Остановился, втянув через ноздри прохладный утренний воздух. Но вдруг что-то его насторожило, отчего на загривке поднялась шерсть. Появился еще один запах – запах самца, а значит, соперника. Черный медведь хрипло заворчал и понёсся вперед. Самцы столкнулись в центре поляны, и начали клубком кататься по ней, подминая кусты и небольшие деревца, в то время как самка стояла в стороне, равнодушно наблюдая за дракой. Треск ломающихся сучьев и медвежий рёв разносился по тайге, на траве оставались клочья меха и капли крови.
Постепенно верх начал одерживать второй самец, оказавшийся крупнее первого. Все чаще и чаше он сбивал чёрного могучими лапами, подминал его под себя, рвал шею клыками. Чёрный начал уставать. Когда понял, что проигрывает, попытался убежать, но крупный самец не отпускал, нападал всё агрессивнее. В какой-то момент оба медведя оказались совсем рядом с медведицей, и чёрный от обиды за проигранную схватку прыгнул на неё, укусил за бок. Визг самки отвлёк внимание побеждающего. Этого времени как раз хватило чёрному, чтобы пересечь поляну и скрыться в зарослях…
* * *
Переделав все дела и пообедав, братья стали собираться в тайгу.
– Мама, ты нашей корзины не видела? – спросил старший. – Нам ещё и банки под ягоды нужны.
– До темна обязательно возвращайтесь, – мать передала сыновьям корзину и банки. – Не задерживайтесь. И, пожалуйста, не ругайтесь между собой. Братья ведь. А ты за младшим приглядывай. – Она погладила старшего по голове.
– Мам, что ты! Всё нормально будет, чай, не первый раз в тайгу ходим. – И они вышли из вагончика столовой на улицу.
– Что, сорванцы, мать по ягоду отпустила? – спросил бульдозерист. – Эх, мне бы с вами! Ну, может, завтра выберусь. А вы пока ягодные места разведайте. Только не заблудитесь.
– Немаленькие. Сами знаем, – пробурчали в ответ ребята и быстрым шагом направились к лесу, обходя краем большой котлован, вырытый старателями с тех пор, как здесь началась добыча золота.
– Интересно, какой этот котлован глубины? – спросил старшего брата младший, бросая вниз камень.
– Наверное, метров двадцать, а может, все тридцать будет. Гляди, высота какая! Вон сколько земли наворочено. Золото – оно просто так не даётся, – с серьёзным видом ответил старший словами бригадира, который частенько любил повторять это выражение. – Ладно, пойдём, а то ягоды собрать не успеем.
Дойдя до первых деревьев, ребята обернулись, услышав, как заработал бульдозер.
– Отремонтировали, видать. А мать печь растопила, смотри – дым пошел из трубы. Хлебную закваску готовить будет. К вечеру блинов обещала испечь. Горячие, они с ягодным киселём в самый раз.
– Давай сначала ягод наберём, – предложил младший. – Грибов по дороге посмотрим.
Малина только начала поспевать. Созревшие ягоды были крупными, от прикосновения пальцев легко отделялись от веток, оставаясь в ладонях. Прежде чем собирать ягоды в банки, ребята решили вдоволь ими наесться.
– Ух, сколько же ее здесь! – радовался младший. – Ешь не хочу. Если бы ещё не комары, я бы отсюда никуда не ушёл.
– Хорошо, что бригада в посёлок уехала, – сказал старший с полунабитым ртом. – А так бы нам малинки не поесть. Она же быстро созревает и осыпается. Несколько дней, и всё. Собирай её потом на земле. Неудобно. Тогда её одни медведи и жрут.
– А я слышал, что медведи ложатся в малинниках, кусты лапами обнимают и так ягоды объедают. Мне бригадир рассказывал. – Младший отправил в рот очередную горсть. – А вдруг сейчас медведь где-нибудь поблизости тоже малину ест? Увидит нас, нападёт!
– Не должен. Летом они сытые, сами людей боятся и при встрече с ними убегают. Мне это тоже наш бригадир рассказывал. Он ведь охотник, много медведей добыл. Зимой – другое дело. А то, что медведь малину любит, – правда. Запросто может на вырубке оказаться. Заберись-ка на всякий случай на пень, посмотри, вдруг увидишь! – с улыбкой посоветовал старший.
Младший брат забрался на самый высокий пень и осмотрелся. После лесозаготовительных работ осталась трелёвочная дорога, тянувшаяся вдоль старой лесосеки, слабо заросшая подростом. Сейчас дорога хорошо просматривалась, и совсем недалеко на ней стоял чёрного цвета медведь, уткнувшийся мордой в развороченный трухлявый пень.
– Медведь, – удивлённо сказал парнишка, спрыгивая с пня. – Только он не малину ест, а что-то копает.
– Ладно врать-то! – не поверил старший.
– Не веришь, так сам посмотри. Но лучше давай закричим, может, он испугается и убежит?
– Я тебе закричу! – Старший забрался на пень и тоже увидел медведя, который неторопливо направлялся в их сторону. – Что у него в башке-то? Кинется ещё. Вон идёт и хромает, вдруг ранен? Давай лучше быстрей на дерево залезем от греха подальше.
Сказано – сделано. Ребята по очереди, обхватывая ногами берёзовый ствол и хватаясь за сучки, забрались на приличную высоту. Сидя на сучьях, они, затаив дыхание, смотрели на приближающегося зверя. Тот шёл, часто останавливаясь и не пропуская ни одной колодины возле обочины дороги. Вот он оказался у берёзы, на которой затаились ребята.
И тут случилось непредвиденное. Старший брат, пытаясь получше рассмотреть зверя, изменил положение, и сухой сук, не выдержав его веса, затрещал и переломился. Парень полетел вниз прямо на медвежью спину.
Чёрный медведь, не понимая, что его ударило в спину, инстинктивно отпрыгнул. В следующую секунду, когда обожгла боль потревоженных ран, увидел поднимающегося с земли человека. Не раздумывая, медведь кинулся на него, свалил с ног, начал рвать клыками.
– Мама! Помогите! – закричал сверху младший брат, прижимаясь к берёзовому стволу. Видя, как рычащий зверь терзает брата, и понимая, что помощи ждать неоткуда, он стал спускаться вниз.
Медведь не видел, как второй человек спустился с дерева и поднял увесистую палку. Обернулся с рычанием, лишь когда тот со всего маху врезал ему по башке. Оставив истекающего кровью противника, бросился на того, кто с палкой, и одним сильным ударом проломил парнишке череп…
* * *
Старший брат открыл глаза, с огромным трудом сел и огляделся. Всё вокруг было забрызгано кровью, одежда разорвана в клочья, болели искусанные медведем руки, лицо. Подняться на ноги удалось лишь при помощи валявшейся рядом палки.
«Где медведь, где брат?» – были первые его мысли.
Кое-как захромал по направлению к лагерю и почти сразу наткнулся на большое кровавое пятно на траве, от которого тянулся след, будто тащили что-то тяжёлое в сторону малинника. Сделав несколько шагов по следу, увидел в кустах между двух пней тело брата, полузаваленное сучьями и прочим хламом. В глазах потемнело, и он упал, потеряв сознание…
* * *
– Поели, попили, а теперь давайте на улицу. Нечего на кухне рассиживаться. У меня и без вас дел полно! – беззлобно ворчала повариха, выпроваживая из вагончика бульдозериста и рабочего.
Те, поблагодарив её за вкусный обед, не очень-то торопились покинуть кухню.
– Разреши ещё посидеть-то! – улыбался бульдозерист. – Вдруг мы еще добавки попросим?
– Никаких добавок. У меня только для ребят осталось, из тайги ведь голодными вернутся. Так что идите, идите. Мне ещё посуду мыть надо.
Мужики вышли на улицу и прямо около вагончика прилегли покурить.
– Когда докурите, сходите за водой, – высунулась из окошка повариха. – Нечего прохлаждаться!
– Не дала отдохнуть после обеда, – поднимаясь и хватая вёдра, сказал бульдозерист. – Пойдём, у ручья с полчасика полежим.
– А если хватится? – спросил рабочий.
– Крикнет – услышим.
Перемыв посуду и наведя на кухне порядок, повариха немного передохнула и начала заниматься блинами. Поставила на печь большую чугунную сковороду, дождалась, пока нагреется, смазала маслом…
* * *
Подойдя к опушке, медведь остановился. Ветер, дувший со стороны лагеря, донёс запах дыма и человека. Дым пугал, но человека после встречи с ним на вырубке медведь больше не боялся. Поэтому, когда зверь вдохнул ещё и запах еды, он прямиком двинулся к вагончику. Подойдя к окну, встал на задние лапы и зарычал, оскалив жёлтые клыки.
– Ой, кто тут? – встрепенулась повариха. – Медведь!
Много лет работая в старательских артелях, женщина несколько раз сталкивалась с медведями. Видела, как они выходили из тайги, иногда сразу уходили обратно, иногда задерживались у ям, куда выбрасывался мусор и отходы кухни. Пару раз встречалась с ними в лесу буквально нос к носу. И всякий раз медведи, как только замечали человека, старались сразу убежать. Много было и рассказов о том, что медведь скорее лесной проказник, чем опасный для человека зверь. Поэтому-то повариха считала, что медведей нечего бояться и, увидев «гостя», не испугалась, а лишь удивилась.
– А ну давай отсюда! – прикрикнула она и ударила зверя по голове половником, которым только что выкладывала блинную закваску.
Медведь сначала опешил, но в следующую секунду заревел, вцепился когтями в оконную раму и протиснулся в вагончик. Не растерявшаяся женщина, обжигая пальцы, успела схватить раскаленную сковородку и бросить в него. Но медведь рассвирепел ещё больше и навалился на врага. Ограниченный в движениях теснотой вагончика, он не имел возможности нанести удар лапой, поэтому стал кусать и кусать кричавшую и отбивавшуюся повариху…
