Валерий Шамбаров
Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР
Хотя вскрыта и уничтожена была только часть теневых структур и связей. Сохранили свои посты и влияние Микоян, Куусинен. Суслов даже усилил свои позиции (и вовсю принялся раздувать «культ личности» Сталина). Руководители ЕАК погибли – Лозовского расстреляли, Бородин умер в тюрьме. Но остался их помощник, Борис Пономарев. Он успел поработать у Бухарина в институте Красной профессуры, потом был заместителем председателя Коминтерна (очень сильно зараженного масонством). А после роспуска Коминтерна служил заместителем начальника «Совинформбюро» – у Лозовского и Бородина. Теперь он перешел под эгиду Суслова, возглавил Международный отдел ЦК. Руководителя московской парторганизации Попкова, тесно связанного с «ленинградцами», сняли с должности и отправили в провинцию. А на его место с Украины перевели Хрущева. Чьими усилиями? В окружении Сталина ему протежировали Каганович, Микоян, Суслов.
Справка – кто есть кто?
Хрущев Никита Сергеевич. В 1920-х чуть не попал под партийную чистку за троцкизм и увлечение личными благами. Покаялся перед Кагановичем, и тот его выручил, превратив в собственного ставленника. Стал секретарем парторганизации Промакадемии, где учились жены Сталина, Молотова, Андреева. Через них был представлен Сталину. В 1937–1938 гг. – один из самых рьяных вершителей террора. Добровольно вошел в «тройку» по Москве и Московской обл. Постоянно просил повысить ему «лимиты» на расстрелы. На Украине так размахался репрессиями, что Сталин останавливал его телеграммой: «Уймись, дурак!». В начале войны чуть не устроил панику, приказав взрывать заводы, электростанции, уничтожать все запасы в зоне 100–150 км от фронта – был вовремя остановлен Сталиным (Известия ЦК КПСС. № 7, 1990, с. 206–208) А после войны руководил компартией Украины и своими распоряжениями усугубил положение с продовольствием, довел до настоящего голода.
Случилась и темная история с его сыном (объективных данных нет, все документы были позже Хрущевым уничтожены). По одной из версий, Леонид Хрущев, офицер ВВС, совершил серьезные проступки в тылу. По ходатайству отца Сталин простил его и отправил на фронт, где он погиб. По другой версии, был сбит, попал в плен, в лагере сотрудничал с врагом. После освобождения расстрелян. Более правдоподобна вторая версия, поскольку жена сына попала в лагеря. Но Хрущев обладал странной «непотопляемостью», после любых прегрешений он выходил сухим из воды.
Вместо «ленинградской» группировки в верхушке партии возникла другая – Микоян – Суслов – Хрущев – Пономарев. А на место Абакумова она сумела провести своего ставленника Игнатьева (партийную карьеру он начал с той же Промакадемии, состоял в парторганизации у Хрущева и слушал лекции Суслова). Дело о сионистском заговоре он запутал, подменил фальшивым «делом врачей». А 5 марта 1953 г. умер Сталин. Многочисленные факты свидетельствуют, что смерть его не была естественной, он был отравлен [90]. Недавние исследования подтвердили это – в останках были обнаружены следы синильной кислоты.
Загадочные обстоятельства смерти Иосифа Виссарионовича взялся расследовать Берия, но и он был убит – а задним числом его оклеветали, обвинив в заговоре, подготовке переворота и вообще во всех возможных грехах и преступлениях [90]. Однако и Абакумова с ближайшими подручными на свободу не выпустили. Они слишком много знали. Как ни парадоксально, осудили и казнили в качестве «банды Берии» – хотя Абакумов до последнего доказывал, что Лаврентий Павлович был его смертельным врагом. Но большинство арестованных по делу о «сионистском заговоре» почти сразу же освободили (в том числе Свердлова, Юровского). Осужденных по «ленинградскому делу» и делу ЕАК тоже очень быстро реабилитировали.
Глава 3
За кулисами «оттепелей»
Был ли Хрущев самостоятельным политическим лидером? Очевидно, он считал себя таковым. Пыжился быть таковым в своем чрезмерном самомнении. Но в одиночку, только лишь ради борьбы за власть, подобный деятель никак не смог бы вырваться «наверх», организовать убийство Сталина, одолеть такого умного и сильного противника как Берия, занять первое место в советской иерархии. Требовалась поддержка неких скрытых кругов, и поддержка не слабая. А ближайшими его соратниками у руля власти стали Микоян и Суслов, Куусинен превратился в официального теоретика партии, писал учебники, возглавлял работу над новой Программой КПСС.
Именно Суслов и Куусинен стали главными авторами антисталинской кампании Хрущева, его знаменитый доклад на XX съезде составлял подчиненный Суслова, академик Поспелов (в прошлом – чуть ли не самый активный творец «культа личности», автор и соавтор биографий Сталина). Заодно это дало возможность Никите Сергеевичу разделаться с оппозицией в партийной верхушке: Маленковым, Молотовым, Булганиным, своим бывшим покровителем Кагановичем, Ворошиловым и др. – объявив их «сообщниками сталинских преступлений». Началась некоторая либерализация в культурной жизни. Впрочем, послабления цензуры были очень небольшими (и касались в основном охаивания Сталина). Но Никиту Сергеевича стали бурно славить как творца «оттепели». Этот термин вбросил в оборот Илья Эренбург.
Справка – кто есть кто?
Эренбург Илья Григорьевич (Гершевич). Сын купца 2-й гильдии. Учился в гимназии вместе с Бухариным. В Первую мировую был во Франции корреспондентом газет финансовых магнатов «Утро России» и «Биржевые ведомости». В разрухе Советской России ему не понравилось, в 1921 г. уехал жить за границу, но оставался корреспондентом «Известий» (газета Бухарина), издавался в СССР. С 1933 г. переключился на антинацисткую пропаганду. При германской оккупации Франции укрылся в советском посольстве и возвратился на родину. Лауреат трех Сталинских премий, кавалер нескольких орденов. Один из создателей и активистов ЕАК, но при его роспуске почему-то не попал под репрессии. А при Хрущеве выступил с ходатайством о реабилитации ЕАК, которое и было удовлетворено.
Антисталинская кампания Хрущева очень осторожно обходила стороной группировки политической оппозиции – троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев. Официально они не реабилитировались, по-прежнему осуждались – провозглашалось, что курс партии в целом всегда был правильным. Но обвинения Сталина в «нарушениях партийной демократии», ссылки на «политическое завещание Ленина» целиком заимствовались из троцкистских источников 1920-х гг. И экономические реформы, за которые взялся Хрущев, были по своей сути троцкистскими. Это децентрализация с упразднением отраслевых министерств и созданием совнархозов по территориальному признаку. Новое наступление на деревню с ликвидацией личных подсобных хозяйств. «Укрупнение» колхозов и преобразование их в совхозы – с уничтожением «неперспективных» деревень.
А зарубежные визиты Никиты Сергеевича обычно предварял Микоян. Вел переговоры на неофициальном уровне, готовил почву. И уже после него появлялся Хрущев, оформить и закрепить достигнутые соглашения – как правило, крайне невыгодные для СССР. В одностороннем порядке, без всяких ответных шагов со стороны западных держав, Никита Сергеевич вывел советские войска из Австрии. Вернул Финляндии великолепную военно-морскую базу Порккала возле Хельсинки, полученную по итогам войны. Развивающимся странам Азии и Африки широкими жестами выдавались огромные кредиты, строились советскими усилиями заводы, электростанции, дарилось вооружение – без всяких гарантий взаимности. А вот с Китаем Хрущев поссорился, и окончательный разрыв спровоцировал Суслов резкими выпадами в адрес Пекина.
Зато с США и другими западными странами был взят курс на сближение, «мирное соревнование». В качестве миролюбивых жестов Никита Сергеевич проводил масштабные сокращения Вооруженных сил, резались на металлолом боевые корабли, танки, самолеты, прекращались разработки самых перспективных образцов вооружения. Снова в одностороннем порядке, страны НАТО сокращать свои армии и флот даже и не думали! Ну а «мирное соревнование» под лозунгом «догнать и перегнать Америку» (по уровню жизни) выливалось в очередные кампании буйного хрущевского реформаторства – освоение целины, «кукурузную лихорадку», мясную и молочную «лихорадки».
Кроме Микояна, такую же функцию «закулисной подготовки» международных встреч и акций стал выполнять зять Хрущева – Аджубей.
Справка – кто есть кто?
Аджубей Алексей Иванович. Талантливый журналист и приспособленец. Сын оперного певца и модной портнихи, обслуживавшей жен Молотова, Ворошилова, Берии. Ее связей хватило, чтобы сын прослужил всю войну в ансамбле песни и пляски Московского округа. Он решил стать артистом, поступил в школу-студию МХАТ. Женился на однокурснице. Но в 1947 г. выбрал более выгодную профессию, поступил на факультет журналистики МГУ. Здесь нашел и более выгодную однокурсницу – дочь члена Политбюро Раду Хрущеву, сменив супругу. В 1957 г. стал главным редактором «Комсомольской правды», в 1959 г. – второй по рангу газеты, «Известия».
Его газета «Известия» стала главным рупором «оттепели», он внедрял работу в новых, западных формах, ратовал за «свободу слова», подняв тираж с 1,6 млн до фантастической цифры 6 млн. Стал создателем «Союза журналистов СССР», начал выпуск газет «За рубежом», «Неделя». Но Аджубей разъезжал и за границей в качестве высокопоставленного, но неофициального лица, что позволяло проводить встречи без прессы и протоколов – с политическими деятелями, деловыми кругами Запада. Например, он познакомился с Кеннеди задолго до того, как тот стал президентом. Сформировал вокруг себя команду «прогрессивных» журналистов, расставляя их на важные посты. Любопытно, что эту команду прозвали «младотурками». В дореволюционной России слово «младотурки» служило завуалированным обозначением масонов.
Над докладами Хрущева трудились тот же Аджубей и близко сошедшийся с ним Леонид Ильичев – заведующий Отделом агитации и пропаганды ЦК, доверенный клеврет Суслова. И обращает внимание, что в 1959 г., на XXI съезде КПСС, в докладе Хрущева замелькали замелькали вдруг термины «перестройка», «демократизация», «расширение прав». В качестве непререкаемого авторитетного источника Никита Сергеевич неожиданно сослался на британский журнал «Экономист» – главный печатный орган мировой финансовой «закулисы». Тот самый, в новогодних обложках которого сейчас зашифровывают события, ожидающиеся в грядущем году. Также в его докладе приводились ссылки на американские газеты «The New York Times», «The Des Moines Register», японскую «Sankei», французскую «L`Aurore» – все издания крупного бизнеса, отнюдь не коммунистические. Конечно же, не сам Хрущев интересовался такими изданиями. Куда ему было с двумя классами сельской школы? Материалы изучали и подбирали для него помощники, «спичрайтеры».
И те же самые помощники подыскивали и расставляли собственные кадры в советском руководстве. Одним из выдвиженцев Куусинена стал Юрий Андропов. Кстати, и в его биографии очень уж много «темных пятен». Его дедом по материнской линии был выходец из Финляндии Карл Флекенштейн, хозяин магазина «Ювелирные вещи» в центре Москвы, на Лубянке. Но мать Андропова вроде бы была приемным ребенком, подбросили младенцем. Хотя это известно только от самого Юрия Владимировича, из его автобиографий. Мать выучилась, работала учительницей музыки в гимназии Мансбаха. Потом каким-то образом вышла замуж за железнодорожного телеграфиста на Северном Кавказе, на станции Нагутская, где и родился Юрий в 1914 г. Но отец якобы сильно пил, и мать вскоре разошлась с ним, вернулась в Москву.
Дед умер в 1915 г., но бабка, Евдокия Флекенштейн, продолжала успешно вести ювелирную торговлю. Однако в 1917 г. как-то очень вовремя подсуетилась свернуть дела, при советской власти «буржуйкой» уже не значилась и прав не лишалась. Отец Андропова умер от тифа в 1919 г. Причем остается совершенно непонятным, как же об этом узнала семья? В 1919 г. Нагутская находилась по другую сторону фронта, у белых. А мать почему-то в 1921 г. снова очутилась на Северном Кавказе, вторично вышла замуж, и опять за железнодорожника, Федорова. Но… вот в чем проблема. Исследователи подняли адресные справочники и обнаружили, что в 1914 г., во время рождения сына, мать Андропова никуда из Москвы не отлучалась [28, с. 695]!
Напрашивается версия, что здесь она и вышла замуж, отец Андропова носил другую фамилию. А в гражданскую войну семья (возможно, с сохраненными ювелирными изделиями) подалась на юг, к белым. Но застряла там в бедственном положении, и тогда-то женщину с ребенком подобрал телеграфист Андропов, вскоре умерший от тифа. А мать там же нашла другого мужа. Она скончалась в 1927 г. (даже в этом вопросе есть разночтения, имеются сообщения, что она была жива в 1933 г.) А Юрий закончил семилетку в Моздоке, полтора года работал в клубе помощником киномеханика. Но в 1932 г. вдруг перебрался на противоположный конец России, поступил в Рыбинский речной техникум. Почему? Возможно, нашлись какие-то знакомства – ведь в Москве у него оставалась бабушка, и связи с ней он поддерживал.
В Рыбинске Юрий стал секретарем комсомольской организации техникума. Женился на однокурснице. Попал на здешнюю судоверфь, но не мастером, а комсоргом. Дальнейшую карьеру по комсомольской линии ему обеспечили репрессии 1930-х. Его повышали на должности, которые становились вакантными, и в 1938 г. он стал первым секретарем Ярославского обкома комсомола. В 1940 г., как уже отмечалось, была создана Карело-Финская ССР. Когда искали кадры для нее, обратили внимание на Андропова, он возглавил комсомол в Карело-Финской республике. А здесь он приглянулся Отто Куусинену, попал под его покровительство.
С непосредственным начальником, Геннадием Куприяновым, первым секретарем компартии Карело-Финской ССР, у Андропова сложились не лучшие отношения. С началом Великой Отечественной почти вся республика была оккупирована финнами. Но комсомольский вожак настойчиво просил не посылать его в подполье или в партизаны. Кроме того, он бросил в Ярославле жену с двумя детьми, а в Карелии нашел себе новую. Как описывал Куприянов, его первая супруга «забрасывала нас письмами с жалобами на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались (и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены)» (Новая газета № 11 от 16.02.2004). Невзирая на это, Андропов успешно продвигался, в 1947 г. стал вторым секретарем ЦК Карело-Финской ССР. Тут уж ясно, помогал более сильный покровитель, чем Куприянов. Куусинен.
А в 1949 г. грянуло «ленинградское дело». Бывший председатель КГБ Семичастный в интервью журналу «Огонек» сообщил «об излишнем усердии Андропова в так называемом «ленинградском деле»». Он оклеветал Куприянова и еще несколько человек. Их арестовали. А Андропов при содействии Куусинена в 1951 г. был переведен в Москву, в аппарат ЦК, стал начальником подотдела. Судя по всему, покровительство ему оказали и «международники» Пономарев, Суслов – после смерти Сталина, в мае 1953 г., он вдруг решил перейти в МИД. Всегда считалось, что служба в дипломатическом ведомстве требует особого профессионализма, опыта. С Андроповым было совершенно иначе. Его с ходу назначили начальником 4-го Европейского отдела МИД и определили на стажировку к очень не простому сотруднику, Александрову-Агентову.
Справка – кто есть кто?
Александров-Агентов Андрей Михайлович. Никогда высоких постов не занимал, но в течение полувека был весьма влиятельным лицом. Начал карьеру в Швеции, одним из помощников Александры Коллонтай (бывшей сотрудницы Парвуса). Потом был советником Молотова, Громыко, помощником по международным делам Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева. Вел линию на соглашательство и сотрудничество с Западом.
Эта стажировка тоже оказалась очень короткой. Уже 18 июля 1953 г. Андропов был направлен в Венгрию в ранге советника-посланника, а всего через год был возведен в ранг чрезвычайного и полномочного посла. Во время венгерского восстания Андропов отличился. Его перевели в Москву, начальником отдела ЦК партии. Нового отдела, специально для него созданного, по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Его еще называли 2-м международным. Юрий Владимирович взялся за дело живо, энергично. Сотрудникам внушал, что надо работать по-новому, по-европейски. С помощниками общался в неформальной обстановке, не как начальник с подчиненными, а как учитель с учениками. Устраивали «мозговые штурмы» за чаем, живо обсуждали насущные вопросы.
А «команду» себе Андропов отбирал из молодых, способных, умеющих нестандартно мыслить – в нее вошли Федор Бурлацкий, Георгий Арбатов, Александр Бовин, Георгий Шахназаров, Николай Шишлин, Загладин. Некоторые, как Арбатов, попали к нему из аппарата Суслова. Другие, как Бурлацкий, – из аппарата Куусинена. Андропов внушал им, что они – интеллектуальная элита страны, называл «аристократами духа» [117, с. 46]… Все его «аристократы духа» впоследствии стали творцами «перестройки». И подобный «узелок» завязывался не один. В это же время в партийных структурах появилась фигура Александра Яковлева.
Справка – кто есть кто?
Яковлев Александр Николаевич. После ранения на фронте устроился в Ярославле на преподавательскую работу, был взят в обком партии. Служил под началом Иосифа Турко – одного из главных сообщников Кузнецова по «ленинградскому делу» (был осужден на 15 лет – в 1954 г. реабилитирован). Яковлев заведовал в обкоме отделом школ и вузов. В 1952 г. его дважды вызывали в Москву, в Центральную контрольную комиссию – оправдываться по обвинениям, что он покровительствует «космополитам». Но умер Сталин, и те, кому Яковлев покровительствовал, видимо, отблагодарили. В марте 1953 г. его перевели в столицу, в отдел школ и вузов ЦК КПСС. Поступил в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК.
Американцы предложили Хрущеву «культурный обмен», и Яковлев попал в одну из первых групп молодых специалистов, посланных на стажировку в США. За океаном, конечно же, знали, что группа элитная. Ее направили в Колумбийский университет. Учебное заведение очень не простое. По своему статусу частное, но в нем действует «Русский институт», неофициальный разведывательный центр, связанный с Госдепартаментом США. Среди выпускников этого института – такие известные русофобы как Збигнев Бжезинский, Маршалл Шульман, Джек Мэтлок, Мадлен Олбрайт. А кроме того, рядышком с Колумбийским университетом находится единственный в мире масонский храм. Он подразумевается как «временный», до строительства «третьего храма» в Иерусалиме.
Преподаватели были тоже не простые. Научным руководителем Яковлева стал Дэвид Трумэн, один из видных политологов США, автор концепции «политического плюрализма» – сближения социализма и капитализма с переходом в некие общие формы. А занятия вел Джордж Фрост Кеннан, внучатый племянник Джорджа Кеннана – правой руки Якоба Шиффа в операциях против Российской империи. Мы уже упоминали о нем. Именно он выступал на торжественном собрании в Нью-Йорке по случаю свержения царя, открыто признался в участии в революции и ее финансировании со стороны Шиффа. Ну а Кеннана-младшего называли «архитектором Холодной войны». Он был послом США в Москве – за подрывную работу объявлен персоной нон грата. Был советником Трумэна, Эйзенхауэра, Кеннеди и других американских президентов. При том же Колумбийском университете создал русскоязычное «издательство им. Чехова» – центр для организации эмигрантов и канал для «творческих связей» с интеллигенцией в СССР.
Стоит еще отметить, что в одной группе с Яковлевым приехал на стажировку выпускник Высшей разведывательной школы КГБ Олег Калугин. Будущий генерал и будущий предатель. Впрочем, исследования показали, что предателем он стал именно тогда. В стажировке он якобы «отличился». Завербовал невозвращенца Кудашкина, работавшего на химической корпорации «Тиокал», тот стал советским агентом под псевдонимом «Кук», передал секретные образцы твердого топлива для ракет. Калугин был награжден орденом, пошел в гору. Но факты говорят о том, что «Кука» просто подставили ему. Образцы топлива оказались некондиционными. В работе самого Калугина время от времени случались очень подозрительные «проколы». Хотя доказательства его измены появились только в 1987 г. – когда уже началась «перестройка».
Яковлев «засветился» гораздо раньше. Впоследствии председатель КГБ Крючков свидетельствовал: в органы госбезопасности еще в 1960 г. поступила информация, что Яковлев в США «был замечен в установлении отношений с американскими спецслужбами». Бывший дипломат Валентин Фалин подтверждал: «Яковлев попал в тенета американских спецслужб гораздо раньше, во время стажировки в Колумбийском университете США». В интервью газете «Совершенно секретно» он указывал: «О том, что Яковлев сидит в кармане у американцев, я узнал еще в 1961 году. Мне об этом поведал один мой знакомый, работавший тогда в КГБ СССР» [77]. Но, по словам Крючкова, тогда Яковлеву удалось «представить дело так, будто он пошел на это в стремлении использовать подвернувшуюся возможность достать важные для СССР материалы из секретной библиотеки».
Оправдание, конечно, было «шито белыми нитками». И в любом случае, после столь весомого обвинения (или хотя бы подозрений) можно ли было оставлять Яковлева в ЦК? Он прекрасно это осознавал. Успешно защитив диссертацию, засобирался в родной Ярославль, директором педагогического института. Но его вдруг вызвал подручный Суслова – заведующий Отделом агитации и пропаганды ЦК Ильичев. Сделал неожиданное и сказочное предложение. Взял в свой отдел руководить сектором по телевидению и радиовещанию! При этом Яковлев не оставил и «научное поприще». Начал создавать собственную «команду» из молодых экономистов, социологов. В нее вошли Заславская, Левада, Грушин и др. Так же, как «команда» Андропова, они сыграли заметную роль в «перестройках» и разрушении СССР. Кстати, и сын расстрелянного руководителя «ленинградской» группировки Кузнецова стал позже ближайшим помощником Яковлева.
После всего сказанного стоит ли удивляться темным делам, которые стали твориться в это же время? Например, погромной хрущевской кампании против церкви. Инициаторами являлись Суслов и его доверенный помощник, Ильичев. А в 1961 г. на XXII съезде КПСС в качестве гостя очутился вдруг Василий Шульгин. И опять спрашивается, неужели Хрущев со своими «кукурузными лихорадками» и почти нулевым образованием знал или задумывался, кто такой Шульгин? Вчерашних эмигрантов в СССР было уже много. Нет, кто-то подсказал Никите Сергеевичу, что этот человек особенный, надо даже на съезд пригласить.
Справка – кто есть кто?
Шульгин Василий Витальевич. Мистик и оккультист, масон. Депутат Государственной Думы, изображавший себя монархистом. Один из главных участников заговора против Николая II. 2 марта 1917 г. вместе с Гучковым вел переговоры с Царем и состряпал фальшивый «манифест об отречении». В 1944 г., при освобождении Югославии, арестован. Особым совещанием при МГБ в 1947 г. приговорен к 25 годам заключения. Отбывал его в «элитной» камере Владимирского централа с германскими генералами и высокопоставленными советскими заключенными. В 1956 г. амнистирован. К нему разрешили приехать жене, дали квартиру, разрешили заниматься литературой.
И в это же время, в начале 1960-х, началась загадочная возня вокруг цареубийства. Опять в ведомстве Суслова! С конца 1920-х данная тема в СССР вообще замалчивалась, была под запретом. Но теперь Ильичев и Яковлев получили задание поднять документы по умерщвлению Царя и Его Семьи, восстановить «историческую картину». Стали всплывать неведомо откуда «воспоминания» якобы «участников событий», которые уже умерли. С помощью КГБ разыскали еще живых охранников Дома Ипатьева. У Яковлева в радиокомитете была организована магнитофонная запись их интервью – причем и они представлялись как непосредственные участники расправы над Царем и Его близкими.
Эти «воспоминания» стали доступны исследователям только в конце 1980-х, когда стали открываться архивы, и в них обнаружилась масса неувязок и нестыковок. Подтасовывались даже имена. Например, Григория Петровича Никулина задокументировали как «помощника коменданта Дома особого назначения». Хотя помощником коменданта был не он, а его однофамилец – Прокопий Александрович Никулин. Да и другие лица, привлеченные для записи, были лишь третьесортными пешками, несли не внутреннюю, а внешнюю охрану Дома Ипатьева. Не были не только участниками, а даже очевидцами злодеяния. По вопросам и ответам отчетливо видно, что они ничего толком не знали, и их «наводили», подгоняя все «воспоминания» к одному сценарию. Историческая картина вовсе не восстанавливалась, а создавалась другая, фальшивая. Что никакого оккультного жертвоприношения не было. Царя и Его Семью просто расстреляли. Без ведома большевистского правительства, по инициативе местного совета. А исполнителями выступали только «русские рабочие». О том, что интерес к цареубийству проснулся совсем не случайным образом, говорит еще один красноречивый факт. Новую станцию метро в Москве, открытую в 1964 г., назвали в честь одного из руководителей злодеяния, «Войковская».
Но Никита Сергеевич Хрущев со временем перестал удовлетворять закулисные силы, которые изначально помогли ему возвыситься. Своим реформаторством он развалил хозяйство, довел народ до голодных бунтов. Его ненавидела армия после безобразных сокращений. Постоянным дерганием, непрерывными ломками существующих порядков он измучил даже номенклатуру. А бунт в Новочеркасске и прочие эксцессы показывали, что Советский Союз уже на грани серьезных восстаний. Но Хрущев стал неподходящей фигурой и для врагов Советского Союза. Он своим сумасбродством очень эффективно разрушал военный и экономический потенциал страны. Однако Берлинский и Карибский кризисы показали, что он непредсказуем, может довести мир до ядерной катастрофы. Да и народное восстание в СССР было чревато нежелательными последствиями, к власти могли прийти какие-нибудь стихийные патриотические лидеры. Таким образом, в самых различных кругах складывалось однозначное решение – Хрущева пора менять.
Его и сменили. Тихо, спокойно, аккуратно. В рамках советских законов и партийной демократии. Организацией заговора занялись выдвиженцы самого Хрущева – Брежнев, Шелепин, председатель КГБ Семичастный. Но на заседании Президиума ЦК 13 октября и на Пленуме ЦК 14 октября, принявших решение об отставке Хрущева, председательствовал и задавал тон Суслов. В партийной верхушке он оказался самым авторитетным. Однако на первое место претендовать не стал, уступил его Брежневу. Остался в тени.
