Василиса Климашина
Великая Грани
Ват строго нас проинструктировал – быть вежливыми, не задавать много вопросов, а больше слушать, проявить уважение и при свободном времени общаться с жителями только на общие темы, а также мы могли выбрать лишь один остров для знакомства. Категорически запрещено было им рассказывать про другие миры или цивилизации и, самое главное, про купол. Я был в максимальном предвкушении от встреч, а ещё захватил с собой тетрадку, чтобы всё записывать.
Путь наш был недолгим, ведь гранатовый мир был прямо за аллеей, что вела к центру. Мы шли буквально шагов пятьдесят, как мне показалось. Я узнал, что другие миры находятся намного дальше, а про некоторые ещё пока неизвестно, так как путешественники всегда возвращались и далеко не покидали родные места (я отметил, что здесь не было истинных скитальцев).
Цивилизация гранатиков потрясла меня своей безграничностью, хотя я знал, что мы под куполом. Они живут кучно, хотя это может показаться не так на первый взгляд, как будто обособленно. Всё дело в том, что они живут по своим островкам (я бы охарактеризовал их целыми мирками), они все вместе встречаются только на центральной аллее, где есть большущее дерево. Что странно, так это то, что некоторые из них могут увидеть всех своих сородичей только один раз в три года*2. Всего у них живет порядка семнадцати оттенков (это я их так назвал), каждый отвечает за своё предназначение, поэтому они живут в согласованном мире. Весь их мир можно обрисовать так (см. рис. 2):
На главной аллее находятся основные постройки, все они разноуровневые, и это поселение правителя и важных для него жителей-старейшин. Дерево – это их символ, на нём растут такие красные штуки, похожие на яблоко с короной, я не знаю, есть ли они у вас, и название точного не знали даже сами обитатели. Потом, от центра, есть главная аллея, по которой мы с другом пришли (вначале как раз постройки по сторонам от аллеи, а потом деревья и сразу наше поселение), а ещё есть много маленьких тонких дорожек, которые расходятся во все стороны и не пересекаются друг с другом. Я насчитал их пятнадцать штук (если не учитывать центральную аллею) , они назывались островками. Хотя я знал, что всего их семнадцать (если считать отделение центра), но почему-то было иначе. Позже оказалось, точнее, нам сообщили во время экскурсии, что ещё одна дорожка спрятана за главным деревом (сначала надо перейти речку, а потом ещё пойти за деревья). На каждом островке живут свои обитатели, которые ещё и имеют свою специфику (для себя оставил название – предназначение).
Сначала мы познакомились с правителем и его собратами-пажами (так назывались самые пожилые и наимудрейшие представители), которые жили в домах на центральной аллее. Они постоянно работали там, а их семьи и подрастающие дети жили на островках. Только представители правителя жили на островке, который был слева, самый центральный. Он назывался Браунки (я осмелюсь предположить, что назывались они так, потому что все были темного оттенка красного, ближе к коричневому). Они были руководителями и всегда отвечали за порядок в этой цивилизации. Среди них проводился конкурс на ключевые навыки управленца, и самый лучший становился правителем (хотя никто так и не обыграл главного). Сами себя они называют ответники с острова Браунки и говорят: «Мы – те, кто несет ответственность за всех, мы должны быть самыми стойкими и мозговитыми только для того, чтобы уметь принимать решения и за них голову на отсечение давать».
Рисунок 2. Гранатовая цивилизация
Вторыми мне попались очень милые создания нежно- красного цвета, оказалось, что их зовут Клуни. Они занимались важным делом – получали знания и затем давали советы всем, кто к ним приходил, а ещё они смотрят за книгами и рукописями. Между собой они называли себя Совепи, хотя это было и не распространено. Они характеризовали себя: «Мы помогаем тем, что в нужный момент рядом находимся, слушаем и слышим, а потом намекаем, помогая дальше расти и решения принимать». Именно от них я узнал про остальных, и что все другие называли себя по названию острова и не давали иных определений.
3) Розки работают с механизмами, создают приспособления для жизни, их также можно назвать архитекторами. Они очень много общаются с Ализари, так как от них заряжаются новыми идеями;
4) Ализари – мечтатели, которые сочиняют и придумывают сказки, пишут фантастические книжки. Они генераторы и «озарители»;
5) Флами занимаются расчетами и выверяют всё. Они ученые, испытатели, которые тесно взаимодействуют с Клуни;
6) Пюсы ладят с животными;
7) Соферины выступают в роли творцов руками, делают украшения, готовят еду;
8) Али считают себя спасателями от других цивилизаций. Они следят за экраном, который защищает всех здесь, и они единственные, кто знает, что они добровольно скрываются от мира, но строго молчат об этом;
9) Карины забавные, они устраивают разнообразные праздники и отвечают за организацию всех и всего;
10) Руби – единственные, у кого хватает сил и способностей растить маленьких. А ещё они очень терпимы и спокойно относятся ко всем представителям и никого не выделяют;
11) Пунцы уникальны в том, что умеют использовать все свои способности. Они самые важные, так как только им подвластно лекарить (знать протоколы от любого недуга) и целительствовать (порой бывают те, кто может лечить что-то новое или хотя бы прояснить, что происходит с тем или иным жителем).
12) Борди – это спорщики, которые считают себя важнее всех. Они хорошие защитники, так как очень любят бороться и поэтому могут помогать Амаритам. Ещё у них много энергии, и поэтому они могут вскапывать земли и работать руками в тяжелом труде; 13) Амариты занимаются выращиванием еды для всех и выведением новых сортов;
14) Тицины потрясающие музыканты. Они вечно что- то сочиняют и веселятся, а ещё среди них есть танцоры, артисты, вообще творческие представители;
15) Кранки – это просто мастера красоты. Они шьют всем одежду и вечно что-то новое придумывают из подручных средств;
16) Белесы – отшельники. С ними общаются, но не считают прямо сильно своими, потому что они странные, и среди них очень много неопределившихся. Это тех, кто не смог выбрать одно призвание и зафиксироваться в мире на островке. Они, конечно, тоже работают, но не по призванию, и обычно не достигают высот. Они, в основном, взаимодействуют плотно с Клуни, Руби и Амаритами, зависят от них или они от них.
Ещё у каждого островка своё комьюнити, свои сады и школы, живут там представители в домиках, похожих на те чудо-цветы на дереве. Хочу отметить, что домики по форме напоминали плоды на дереве и были под копирку, и меня это восхищало и поражало. Выполнены они из разных материалов, в основном из листьев и корней деревьев, что окружают все тропы. У некоторых из кустов и даже шипов. Ни у одного островка дома не повторялись по оттенку, но внутри островка были как под копирку, я даже не понял, как они различают их.
К тому же в гранатовой цивилизации есть специализированное место, где пажи отвечают на вопросы младших, учат их своей специфике работы, давая задания из реальной практики и показывая истинное отличие. А после того, как младшие вырастают на несколько стадий в своих знаниях и изысканиях, а их вопросы подходят к концу, они приходят к последнему рубежу. Так у них называется распределение на поиск своего предназначения, в ходе которого их отправляют в другие районы, где они практикуются сами в ответах и живут. После этого устраиваются смотрины- распределение по предназначениям на центральной аллее, где каждый выбирает своё занятие и свой остров на всю жизнь.
Киву хотелось детальнее изучить ответников, и, вообще, он был очень дотошным. Я понимал быстрее, и мне хотелось уже скорее узнать про тех, кто отличался. Когда мы сообщили о своем выборе, то нам разрешили отправиться на изучение, где каждого провожал свой старейшина. Меня отправился провожать паж Мури. Он был очень приятен, выглядел точно так же, как Виви, только, при этом, был в костюме-комбинезоне. Он рассказал, что девушки у них ходят в платьях, хотя другие были без одежды (им она требовалась, ибо у них не было цвета и они казались оголенными и незащищенными) .
Они жили очень скрытно, потому что испытывали неловкость от своего внешнего вида. Они очень замкнуты, как я отметил. Когда я зашел на их островок, был удивлен тому, какие они добрые и открытые существа среди своих и как резко они зажались, увидя меня.
При этом у них именно жилища – домики тоже были похожи на плоды центрального дерева, но при этом у них было много маленьких кустов и радужных деревьев, которые их прикрывали или скрывали совсем. Они очень своеобразные внешне, особенно без костюмов. Если можно так сказать, они просто поражают тем, какие они белые и есть с разными оттенками красного при этом, а есть прямо чистые. Они сразу меня встретили, ведь гости у них бывают нечасто.
В центре у них есть такой милый полукруг для всех. В целом, их не так много, как других, поэтому все умещаются вокруг. Обычно они болтают каждое утро и вечер вместе обо всем. Другие так не делали и разбредались по своим домам, поэтому тут мне это понравилось, эта сплоченность и всё это рассказывал мне Мур, ибо остальные разошлись по своим домикам или делам.
Мы так мило болтали, и я понравился Муру, что он договорился с правителем, чтобы я приходил каждый день и изучал белесых, ибо мне хотелось про каждого расспросить и пообщаться лично, а для этого всем необходимо было ко мне привыкнуть.
Каждый день я приходил к ним и изучал их, общался и наблюдал. В один из дней, когда я пришел, мне сообщили, что у них радостное событие. У одной из ведущих семейств этого островка родилась девочка. Оказалось, что потомство редко продолжается именно у Белесых, и за их время уже очень давно никто не появлялся.
Я знал уже эту семью, Жени и Авл были крепкой семьей. Они очень любили друг друга, и Жени работала среди рубинных, а Авл был среди собратов, при этом он был самым молодым представителем.
У них родилась девочка, которую вынесли на центр и стали всем показывать и делиться радостью. Она была изумительна, хотя уже сразу была в платьице. Только я заметил, что она отличалась от всех, кого я видел. Она была практически прозрачна, цвет был белым, но при этом он переливался всеми цветами при ярком освещении. Я был поражен, хотя Жени так укутала её в одеяло и сразу одела платье, что казалось, что она белесая – просто сильно белая. Также я отметил, что все Белесы в момент радости этого не заметили, а единственный, кто был озабочен и не разделял всеобщего восторга, Мур. Я не стал ничего никому говорить, лишь узнал её имя: Грани.
После всего веселья, Мур позвал меня и сообщил, что моё обучение завершено и теперь меня никто здесь не хочет видеть. Он сообщил, что уже переговорил с правителем, и я должен вернуться к себе, проходить обучение с Ватом лично. Только когда и если Ват решит, что я могу вернуться, а также когда правитель разрешит, тогда он будет рад позволить мне бывать. Это касалось почему-то только островка Белесых, по другим я же мог ходить, если захочу, и правитель решит это необходимым. В остальном, единственное место, которое я мог посещать всегда, как мне сообщил Ват уже дома, – дерево и центральная аллея. Я поблагодарил и вернулся к себе, в свой шалаш, чтобы поразмыслить и вернуться к обучению, только теперь на новой стадии познания.
Я так и жил, пока однажды на центральной аллее, у одного из кустов, не увидел молодую девчонку, которая так тихо сидела у ствола и смотрела куда-то ввысь. Я подошел к ней и познакомился, это оказалась взрослая Грани. Она мне рассказала свою историю.
Глава 2. История маленькой грани
«У каждого в жизни наступает особый миг, когда человек появляется на свет. С рождением он получает особую возможность, и если сумеет ею воспользоваться, то выполнит свою миссию – ту, для которой и родился. В этот миг открываешь для себя, чем ты неповторим. Это твой звездный час»
Уинстон Черчилль
2.1. Начало новой жизни
«Одиночество представляет собой совместное бытие в модусе отсутствия. Я не могу стать самим собой, не вступив в коммуникацию. Этот процесс осуществления, раскрытия совершается не в изолированном существовании, а лишь в присутствии Другого. В качестве единичного я для себя не раскрыт, не действителен».
Карл Ясперс
Привет! Меня зовут Грани, я принадлежу к миру Белесых, а также к гранатовой цивилизации по рождению, а ты прибыл к нам из другого мира. Как ни странно, я помню всё, что со мной происходило, начиная с первого взгляда на маму Жени, хотя мне было всего-то несколько лет от роду. Я всегда знала, что Жени меня любит, ведь даже её имя окрыляло – Жени. Позже я узнала, что значит оно – «верующая в каждого, кто будет для неё важен». С отцом у меня было всё сложно, хотя моя любовь к нему была не меньше. Звали его Авл, и он очень любил свою работу, дорожил ей больше всех. Он всегда стремился к почету и славе, которая была трудна для нашего островка и его жителей, ведь мы сильно отличались и всегда чувствовали отречённость.
Я всегда знала, что я любимый ребенок, а в детстве, лет до пяти, была просто в этом уверена. Я чувствовала себя, как за каменной стеной: моя мама любила меня так безмерно, что моя жизнь походила на сказку внутри клетки.
Да, я понимаю, почему ты не понимаешь как это так. Дело в том, что с самого первого дня я находилась дома. Сначала, до 15 триместров, я понимала, со мной проводили много времени, но я большую часть лежала в кроватке. Мне всегда читали книжки и сказки, что-то рассказывали, и в это время было строительство моей комнаты. Я смогла увидеть её лишь спустя 5 триместров.
Она была потрясающей – большое окно по центру, кроватка справа, как у принцессы из маминых сказок, а слева был просто огромнейший шкаф с книгами от пола до потолка. Они заполнялись по мере моего рождения каждый день. Жени приносила всё новые и новые книги: рукописи, научные работы или итоги исследований. Я перечитала их все, сначала по интересу, а потом чтоб радость доставить маме Жени и себе.
Когда мне было 25 триместров, к нам стали приходить гости. В основе это были взрослые сородичи Авла, и он не любил мое присутствие, хотя их разговоры я понимала и вникала, но своего мнения не могла высказывать. А как только пришедшие гости интересовались мной или моим цветом, так этот разговор сразу прекращала Жени, а меня просили удалиться в комнату.
Я ни в чем не нуждалась, но в садик и школу не ходила, всегда училась и читала дома с мамой. Хотя папу я видела реже, он вечно работал и приходил уставшим и почему-то сердитым, но иногда выделял время, и мы чудно с ним играли в развивающие настолки. Его любимой игрой была созданная им же: загадываешь число от 1 до 7 в уме и наводящими вопросами пытаешься отгадать у оппонента. Если ты угадал, то на игровом поле – каждый раз он рисовал его сам вновь и вновь, ибо там выбирал области знаний, с которыми он хочет играть и количество уровней, обычно их было от 3-х до 5-ти – делаешь ход и попадаешь на тот или иной остров знаний, где оппонент задает тебе вопрос с вариантами ответов. Когда я подросла, то варианты ответов закончились, и мы играли на эрудицию и знания. Было тяжело, но поучительно.
Игра была сложной и мне давалась с трудом, хотя и была всегда интересной, ибо папа подбирал сложные вопросы, но которые раскрывали нетривиальные факты, как сам он говорил.
Мама тоже работала, но всегда была сильна и полна энергии. Она приносила мне что-то новенькое каждый день, уделяла время, а потом и учила. Я поражалась, как ей всё удается и хватает на все сил. Старалась вырасти и помогать ей во всем, поэтому усердно много читала, делала уроки все, чтоб её порадовать и увидеть улыбку на лице, а не грусть, что надо мне снова что-то объяснять. На сказки перед сном времени у неё совсем не осталось.
Такая беззаботная жизнь длилась недолго. В возрасте 35 триместров наши встречи проходили только за ужином, когда приходили все домой, а я выходила из комнаты. Моя комната стала для меня клеткой, ибо мама Жени решила учить меня всему сама и стала заниматься дома с детьми. Я не могла понять, почему я не могу быть вместе с ней и сородичами.
Я помню, как в самом начале её работы на дому к нам пришли 5 сородичей, разные по возрасту. Я так обрадовалась, что познакомилась со всеми. Каждого звали очень интересно – Тули, Хели, Рами, Сиби, Дели – это были дети наших соседей. Мама стала рассказывать, что каждому из нас делать, а они все сели кучно и стали разговаривать, а на меня лишь косились. Я сама встала и присоединилась к началу стола стоя, так я могла быть рядом с ними и предлагать идеи, ведь мы обсуждали вымышленного сородича и пытались его нарисовать. Я предлагала сделать её девочкой и одеть платьице в горошек, а так как кроме меня была ещё лишь Дели, нас заглушили мальчики, которые были за животное вообще. Меня удивило, как быстро Дели отказалась от своих мыслей и стала их поддерживать. А ещё они все были без специальной одежды, которая бы закрывала их полностью. Они были все очень красивы по себе, и их прожилки так естественно делали узор их тел, что им и правда не нужна была дополнительная защита. Потом очень много времени они что-то обсуждали, стороннее от занятия, а когда я к ним приближалась, то хихикали или молчали.
Когда все ушли, то мама сообщила мне, что более она будет работать одна с ними, а я буду в своей комнате. Через пару отров у мамы был весь день расписан, одна группа сменяла другую. Она перестала даже проверять мои задания так тщательно, как раньше. А Папа вообще превратился для меня в монстра. У него начались проблемы на работе, и он стал приходить всегда в подавленном настроении.
Затем я не понимала, что стало происходить, ибо мама Жени всё больше уставала и меньше уделяла мне времени, она часто говорила: ты уже взрослая, ты сама всё сможешь. А папа Авл стал превращаться в отца, ибо каждый вечер он задевал меня, сердился, дергал меня и даже кричал, отправлял в комнату, и мама никак не возражала.
Например, в один потрясающий день мы решили прогуляться семьей в маленьком лесу у нас за домом, порой мы так делали, и мне это нравилось, ибо были игры. Но в этот раз со мной играла лишь мама Жени, мы были с ней в восторге, а отец, когда я ему говорила присоединиться, говорил: «Отвали, ты не видишь, я читаю». Когда Жени сказала: «Авл ты чего, доча играть хочет, смотри, день какой». А он: «Да, дорогая, у меня важные дела, я присоединюсь». Меня это ранило, но я старалась отвлечься.
А в один день мы остались вдвоем, я проснулась и хотела поговорить с Авлом и обсудить что происходит, подошла к нему, спросила его: «Папа, я тебя люблю, но мне последнее время тяжело с тобой общаться, скажи, что у тебя происходит, и, может, я могу тебе помочь?» В ответ я услышала: «Да как же ты мне надоела, что ты всё лезешь, без тебя было всё лучше намного, я люблю твою мать, а теперь она любит лишь тебя, ты, вообще, мне мешаешь, уйди». Это было уже последней каплей, и с этого момента мы отдалились окончательно, так сказать, существовали лишь ради Жени. Но стоит сказать, что его поведение в адрес меня сохранялось – упреки и вечное недовольство. К маме он так не относился, он не позволял себе отвратительно с ней разговаривать. Мне очень сильно хотелось, чтобы он решил свои проблемы, разобрался с собой и оставил меня в покое, хотя бы не цеплял.
Иногда я даже спрашивала маму: «Он может от нас уйти? Ведь никто не счастлив?» Но мама говорила, что он не может уйти от нас. Ведь иначе его изгонят из цивилизации навсегда, и больше он не вернется, а этого все боялись. Мы жили исключительно на своих островках и иногда путешествовали на другие, но на центральном мы были чаще обычного, но только могли все наши сородичи острова, но не я. Сказать честно, я уже задумывалась о том, чтобы убежать или просто покинуть свой мир…
В один день произошло самое плохое – Авл погиб. Он шел по главной аллее и вдруг упал, а потом на нем обнаружили укус ядовитой Кесы*3. Мне мама сказала, что оно забрело в нашу цивилизацию случайно, нашло вход и погибло после укуса. Кесу нашли в паре шагов от папы. Мама даже посмеялась, что яд отца смог сгубить самую ядовитую Кесу. Именно в этом разговоре я узнала, что мы защищены невидимым куполом, из-за которого никто нас не видит и никто не может проникнуть к нам, а мама Жени знала об этом от отца, а так нужно об этом молчать. Ещё мы с ней поговорили, и она сказала, что если бы не традиции нашей цивилизации, то она бы тоже ушла, и я для неё самое ценное. Она очень сочувствовала мне в этот день, мы были вместе, и я была грустна, но счастлива безмерно.
Многие говорили, что это была большая редкость, чтобы кто-то забредал к нам. Наш правитель сказал, что за всю его жизнь это лишь второй случай иноземного прихода (первый привел наших соседей, которые жили в шалашах и никто к ним не ходил, а они могли). Поэтому многие на нашем островке говорили, что, видимо, Авл этого заслужил. Я вот даже не огорчилась, так как мне психологически было тяжело жить с ним. Но я его любила и сохранила любовь в своем сердце. Ведь он мой папа, и я знаю, что я благодарна ему за своё появление, без него и мамы меня ведь не было бы…
К сожалению, позже вернулись будние дни, когда мама Жени стала ещё больше бояться за меня, и теперь я из комнаты выходила лишь покушать и погулять по дому, на улицу она не отпускала меня совсем, она боялась сильно-пресильно. Порой мне казалось, что она сломилась и потеряла разум. Потому что я не могла разумно объяснить её поведение, хотя старалась не огорчать и принимать, но с каждым триместром мне было всё сложнее.
Ранним утром, когда я сидела у своего окна и снова погрузилась в мир книг, которые уже видеть не могла, я увидела что-то странное на дереве рядом с домом и не поняла, кто это… Потом решила, что я просто уснула над книгой и это был сон. Я решила открыть окно и выйти тайком в сад, пока мама занималась с группой сородичей. Меня пронзил резкий и странный хрип, похожий на плач или крик, и звук всё приближался, и я увидела летящее на меня чудище (см. рис. 3). Мы упали, и я так испугалась, что огрела книжкой это существо. Потом я пригляделась, и мне стало так интересно, кто это, и я почему-то стала пытаться с ним заговорить.
Когда существо пришло в себя, то стало дергаться и остановилось. Мне удалось рассмотреть его: у него была немного вытянутая мордочка с очень красивыми большими глазами ярко-синего цвета с голубыми прожилками. Его тельце было покрыто мягкой шерстью. Ещё у него были крепкие и разноцветные крылья, которые полностью складывались по бокам и даже не мешали ему ходить, прыгать и валяться, так как пока я смотрела, он стал это делать. Лапки были маленькими и очень похожими на ручки, правда, у меня было пять пальчиков, а у него зачем-то семь. Ушки его меня просто заворожили, они были чуть длинненькие и всегда стояли, как крыши у наших домиков. И меня поражал его способный хвостик, который мог удлиняться.
Рисунок 3. Появление лучшего друга в жизни
Прошло время, и он постоянно ко мне прилетал, чаще оставался подолгу в комнате. Я назвала его Чудик, но как-то прижилось Чуди. Он приходил и уходил, я не держала его насильно. Мне стало не так грустно, и я с ним общалась, рассказывала свои мысли и читала книжки вслух – лучше, чем одной. Он ничего не говорил, точнее, я не понимала, что-то сильно бормотал неясное, но его глаза отражали все эмоции для меня.
Мне стало не так скучно, но я всё больше хотела понять Чуди, и я стала прислушиваться к его звукам. Я стала искать книги и хотела сбежать к Клуни, расспрашивала маму, но она лишь отнекивалась. Хотя в один из разговоров за ужином я узнала о таком интересном сородиче Бучи. Больше я её тревожить не стала и разработала план своей первой спецоперации.
Рано утром я попросила Чуди остаться в комнате и иногда на стуки в дверь (так мама проверяла меня) лишь издавать звук «ага» и всё. А сама через окошко выпрыгнула и пошла к центральному дереву, ведь не знала точно, где они живут. У центрального дерева встретила интересного сородича, который был таким высоким и с каким-то камнем во лбу, впервые такое увидела. Он мне подсказал, что они прям рядом с нами, зря далеко ходила. Он просто не понимал, как сильно я рада прогулке и исследованию всего. Только уйдя от него в нужную сторону, я поняла, что не спросила его имени, но решила наверняка, что это не последняя моя вылазка.
Я отправилась на островок Клуни и нашла там Бучи. Он был рад меня видеть, так как знал обо мне от Жени и рассказал, что Чуди принадлежал к одним из редких видов существ, которые иногда наблюдали за нами и водились, но всегда убегали. Знает он про это из-за рассказов соседствующих с нами жителей в шалашиках в конце центральной аллеи.
Вернулась домой я поздно и сложно забиралась через окно, поэтому меня услышала мама Жени. Когда она ворвалась в комнату, я уже успела сделать вид, что сижу на стуле у окна, а Чуди спрятался под кровать.
– Ты что, с ума сошла? Да как ты вообще до такого додумалась! Тебе совсем не важны мои нервы? Всё, ты остаешься под домашним арестом на неделю, и чтоб без глупостей. Я прослежу и, чтоб наверняка из комнаты не выйдешь, буду еду приносить, ведь от тебя у меня первый седой волос появился.
– Мам, ты чего? Я ничего плохого не сделала, я была в платье и общалась лишь с Бучи, который меня знает.
– Тебе что, дома общения мало? Я для тебя всё, а ты сбегаешь!
– Да, ты меня слышишь? Я не могу более и не понимаю, почему я не могу как все быть, болтать и общаться, а не сидеть на привязи. Бегать по улочкам, ходить в школу и проживать все эмоции, получать опыт… Чего ты боишься? Я тебя не брошу.
– Ты не понимаешь, я всё для тебя, а ты неблагодарная, просто слушайся. Я всё сказала – дома и у себя лишь.
Когда мама Жени ушла, то я так и не поняла, в чём моя вина, а выбравшийся Чуди просто лег ко мне на колени, и так мы просидели до утра. Наверное, он чувствовал, что я не могу больше быть в своей цивилизации.
Несколько дней прошли для меня привычно, только я всё больше вспоминала каждую мелочь моего похода, особенно того странного сородича с красным камнем на лбу. Чуди меня удивлял, он всё время как словно рычал, я поначалу испугалась даже, когда впервые услышала. Я отмечала с каждым днём, что звуки у Чуди меняются, что я начинаю что-то слышать, а потом я стала его понимать. Конечно, заняло у меня много времени, хотя Чуди тоже помогал и старался мне донести свой язык. Через непродолжительное время мы поняли друг друга и стали самыми лучшими душевными друзьями.
Никогда не забуду, как впервые он со мной не просто рычал, а когда я поняла все его слова и как я узнала его имя. В один прекрасный пасмурный день, когда я уже не могла сидеть и стала думать, как поговорить с мамой, как донести до нее информацию, вдруг Чуди стал говорить что-то, как будто кричать и петь, а потом, после быстрого звука, оно стало издавать медленные звуки и пытаться что-то изобразить. Я до вечера пыталась понять и потом смогла расшифровать, что это была целая фраза: «.ясьтыркто ебет угом я отч ,енм олидревтдоп ежот отЭ .ибуЧ а ,идуЧ ен тувоз янем и. Йобот с ьтиж учох я отч умотоп, ьтяноп янем ясйаратсоп ьрепета. Могурд и мокинтищаз миовт ьтыб учох я. Ясьтыркто ебет учох умотэоп, яаннебосо ыт отч, ляноп я. Ебет к оннеми лапоп отч дар я, тевирп»*4.
Я была рада и теперь могла обсуждать с ним всё. Оказалось, что ему более двух тысяч лет. Он был так умен и многое знал, я всегда чувствовала, что за столько времени могу на него положиться, а при общении лишь уверовалась ещё больше. А ещё он научился менять размер, как перевертыш. Он мог становиться с половину моей ножки, а мог стать таким, что помещался в мою ручку.
Всегда, когда я училась с мамой, он был рядом и спал. Ведь теперь я строго была дома из комнаты выходила лишь погулять по дому, благо, он у нас был двухэтажный. Мама смеялась и говорила, что он как будто вникает в каждое слово, всё понимает, так как скрывать Чуби так долго я уже не могла, и при серьезном разговоре с мамой Жени мы нашли компромисс – я не рвусь из дома, а она оставляет Чуби. Она пока не знала, что он говорит, и тоже не понимала его, но я надеялась, что когда-нибудь этот миг настанет. Мне кажется, что она, наверное, сама хотела бы общаться с ним, потому что она разговаривала с ним, как с настоящим ребенком.
Это было здорово, но меня поражал факт того, что Чуби никогда не раскрывался ей, хотя и доверял, ибо так мы прожили ещё 10 триместров. Взрослея, я понимала, что больше не могу сидеть дома и никуда не выходить, хотя прекрасно помнила про своё обещание.
Я стала считать, что нахожусь в заточении. Я не понимала свою маму, и всё больше мои чистые и великие к ней чувства сменялись на злобные и странные. Я всё больше сердилась и не могла смириться. Видимо, мама Жени это тоже чувствовала и понимала. Она снова вышла на работу и более к ней не приходили ученики. Правда, к нам чаще стали заходить товарищи. Мама называла так всех, кто был с нашего острова и с кем она была знакома то по работе, то по совместному общению.
Они стали общаться со мной, и мама перестала меня прятать. Это подарило мне ещё пару триместров возможности быть дома. Только единственное, что меня очень смущало и огорчало ещё больше, чем сидение дома, это то, что все приходили либо как есть, либо с удобными и короткими платьями, костюмами, которые менялись. А мне мама Жени заказала у острова Кранки платье ещё в детстве – длинное, благородного нежно- красного цвета с белыми обводками и жестко стоячим воротником, которое не менялось по мере моего взросления.
Такое платье я носила дома постоянно, но недавно оно испортилось, и я надеялась, что смогу жить без него, как все. Но сделали ей таких, оказывается, сразу много, ибо она потратила все сохранившиеся деньги папы. Она строго-настрого заставила меня пообещать ей ходить постоянно в них и не снимать никогда, лишь перед сном, когда отдала мне открыто весь этот гардероб. Эти платья были неудобны лишь тем, что были очень длинные и плотные. Мне они не очень нравились, но я честно ходила в них постоянно, меняя по мере загрязнения. А Чуби она приказала следить за тем, чтобы я не была одна и носила платье.