bannerbannerbanner
Тайны большого леса

Василий Головачёв
Тайны большого леса

Полная версия

Глава 1
Побег в будущее

– Жалко мотоцикл, – повторил Редошкин, прилипший к иллюминатору.

Несмотря на хорошую звукоизоляцию, в кабине вертолёта было шумно, и приходилось напрягать голосовые связки, чтобы докричаться до собеседников.

Максим усадил Веронику на сиденье, подсел к другому иллюминатору.

Вертолёт медленно удалялся от чудовищного нагромождения форм чёрного леса, подчиняясь командам Карапетяна, следящего за входом в иномериану, и аэробайк, с которого попаданцы перебрались на борт Ми-171, так же медленно уходил вниз. Его антигравитационный двигатель работал, удерживая инопланетный летающий мотоцикл в воздухе, и выглядел аппарат сиротливо, словно понимал, что его бросили.

Внезапно в кабине потемнело: впечатление было такое, будто вертолёт влетел в облако редкого серого тумана.

– Нашли вход! – обрадовался Карапетян. – Поднимаемся!

Вертолёт снова начал подъём, уходя в воронку иномерианы – канала, связывающего меж собой браны, то есть вселенные: земную, с галактикой Млечный Путь и Солнечной системой, и вселенную Большого Леса, атакованного чёрным лесом.

История эта началась больше месяца назад, когда группа майора Максима Реброва получила задание от командования ГРУ вызволить в африканском Баире попавшую в плен к местным «повстанцам», подкармливаемым ЦРУ, научную экспедицию, среди сотрудников которой находилась и племянница президента России Вероника Соловьёва.

Отряд спецназа в составе семи бойцов был доставлен в Баир, на берег реки Чуапы, но учёные, «повстанцы» (отъявленные головорезы) и бойцы Реброва неожиданно попали под «экзотическое ДТП», порождённое столкновением бран, и переместились на берег другой реки, которая петляла по просторам Большого Леса, по сути представлявшего собой иную вселенную.

Благодаря помощи Карапетяна Егора Левоновича, доктора физико-математических наук, спецназу Сил специального назначения ГРУ удалось выяснить, что случилось, после чего в Большой Лес была послана спасательная группа на вертолёте, подчинявшаяся непосредственно командиру ССН, полковнику Савельеву. Попаданцы-учёные были переправлены на Землю, однако группа Реброва, а также Вероника Соловьёва и участник экспедиции в Баир, молодой ботаник Константин Ливеровский, остались в Лесу по независящим от них обстоятельствам. И в данный момент они находились на борту вертолёта, вернувшегося за ними, ожидая, что их поход в другую вселенную закончится.

– Держитесь! – прокричал Карапетян, седой, бородатый, с изломанным морщинами лицом.

Костя, сидевший в самом конце салона, опекаемый лейтенантом Мерадзе, в этот момент открыл глаза. Он был ещё слаб после боя с «драконами» чёрного леса и не соображал, что происходит.

– Где я?..

Ответить ему не успели ни Максим, ни Мерадзе: в глазах потемнело, и сознание майора выпорхнуло из головы, как бабочка.

Очнулся он висящим над полом кабины с гулкой и пустой как бубен головой. Невольно дёрнулся, и его отнесло к боковой стенке салона: в кабине царила невесомость.

Послышались тревожные возгласы. Начавшие приходить в себя пассажиры вертолёта осознавали, что произошло, и пытались ухватиться за спинки сидений и друг за друга.

Максим притянул себя к ближайшему сиденью и огляделся, быстро оценивая обстановку в салоне.

В принципе ничего особенного не произошло.

Они уже привыкли к встряскам организма при вхождении в канал иномерианы и не обращали внимания на такие мелочи, как кратковременная потеря сознания. Поэтому паники не было. Главное, что пилоты «вертушки» не пугались процесса перехода из браны в брану, а оборудование Ми-171, в том числе неслабый компьютер, управляющий системами, не отключились при «падении в иномерность» и продолжали работать.

Погладив шевелившуюся на сидениь Веронику по плечу, Максим выглянул в иллюминатор, пока другие приходили в себя, но привычного земного пейзажа не увидел.

Вертолёт висел в кисейно-сером тумане неизвестного происхождения, как воздушный шар, хотя винты его медленно вращались.

Слева в невообразимой дали виднелась зеленовато-коричневая стена, уходившая краями в бесконечность. Справа смутно проступала ещё одна стена, с виду обросшая сизо-голубым лишайником.

Приглядевшись, Максим понял, что «лишайник» на самом деле представляет собой бесконечное поле колючего кустарника. Потом пришло озарение: это был не кустарник, а лес, видимый с расстояния в пару тысяч километров.

Максим сглотнул, преодолевая приступ дурноты, мысленно погрозил пальцем желудку, норовившему сбросить съеденный балласт: нишкни!

– Офигеть! – пробормотал подлетевший к соседнему иллюминатору Редошкин. – Вышел заяц на крыльцо, почесать своё… Командир, где мы?!

– Между бранами, – раздался едва слышимый голос очнувшегося Карапетяна. Лицо у физика было бледно-зелёное, перекошенное гримасой переживаний; он с трудом переносил невесомость. – По крайней мере я так думаю. Надеюсь, это ненадолго.

– Мы уже испытывали такое, – вцепился в перегородку Савельев, – когда летели к вам. Второй раз попадаем в какую-то щель между стенками.

– Это не стенки… возможно, мы видим браны в каком-то другом измерении. Получился двойной переход… Хорошо бы не промахнуться мимо своей браны.

– Что вы имеете в виду, Егор Левонович?

– Столкновение бран – сложное явление. Это вам не стукнуться лбом о столешницу. Большая Вселенная кишит бранами, но они все реализованы в разном количестве измерений. Мы вылетели куда-то в одно из таких измерений.

– То есть мы в космосе?

– Я не знаю, как назвать этот континуум. Но скорее всего это не космос. То есть не безвоздушное пространство. В противном случае воздух из кабины улетучился бы – и мы задохнулись.

– Как долго мы будем находиться здесь?

– Хотел бы я знать… в прошлый раз это состояние длилось всего пару минут.

– Что вы предлагаете?

– Пусть пилоты не трогают рычаги. Пока что мы летели по оси иномерианы… может, она вынесет нас домой.

– Жаль, что нам не выдали медпакеты, – проворчал Редошкин. – Ещё немного, и меня вывернет наизнанку.

– Терпи! Все терпят, даже я.

Максим покосился на цеплявшуюся за спинку сиденья бледную Веронику. Произносил он эти слова ради неё, чтобы подбодрить, и добился своего: девушка улыбнулась.

Редошкин засмеялся, и в этот момент темнота упала на вертолёт глыбой базальта, и беглецы из мира Большого Леса снова свалились в колодец бессознательного состояния, чтобы вынырнуть из него через какое-то время. Часы у всех во время попадания в иномериану каждый раз останавливались, но Максиму показалось, что лично он отсутствовал в реальности всего пару мгновений.

Шелест в ушах сменился лопотанием винтов.

Тело приобрело вес и впечаталось в сиденье, едва не сломав позвоночник.

Вскрикнула Вероника.

Максим первым делом подсунулся к ней, преодолевая боль в спине, взял девушку за руку.

– Живая?

– Наверно… шею свело…

– Потри ладошкой. – Максим подсел к иллюминатору, надеясь разглядеть окрестности вертолёта. Очень хотелось оказаться на Земле, пусть даже в африканском лесу или в Антарктиде, лишь бы на родной планете! Но увидеть майор ничего не смог. Вокруг Ми-171 плыли космы белого не то пара, не то тумана, скрывающие пейзаж, и понять, где оказался вертолёт, было невозможно.

– Туман? – удивился пришедший в себя Редошкин.

– Кажется, это облака, – сказал Мерадзе.

Максим оглянулся на спутников.

Карапетян враскоряку торчал над своими приборами, вглядываясь в экран компьютера.

Полковник Савельев, морщась, глотал какие-то таблетки, поглядывая на иллюминатор.

Его помощники, молчаливые здоровые парни, сидели на своих местах, косясь на хозяйство физика.

Костя был в сознании, судя по его открытым глазам, но едва ли соображал, где находится.

– Егор Левонович? – обратился Максим к учёному. – Куда нас опять занесло? Вес вернулся, значит, мы дома?

– Не уверен, – невнятно отозвался Карапетян. – Оси не совпадают.

– Что? Какие оси?!

– Квантовые параметры… не могу определить лямбду…

– Хрен с ней, с лямбдой, что советуете делать?

– Надо подняться выше… не выходя из иномерианы… или опуститься ниже…

Вертолёт внезапно содрогнулся. Где-то в недрах его двигательно-энергетического скелета раздался металлический хруст, будто сломался болт. Вертолёт повело боком, и он стал медленно вращаться.

Закричал пилот:

– У нас проблема: полетел крепёж подруливающего винта!

– Исправить можно? – прокричал Максим в ответ.

– Только на земле.

– В таком случае садимся!

– Не смейте! – охнул Карапетян. – Выскочим из оси иномерианы!

– А не сядем – разобьёмся к чёртовой матери! Нашли же вы вход в иномериану над чёрным лесом? И снова найдёте! А если мы дома, то и искать не придётся.

– Как хотите, вы решаете.

Максим глянул на Савельева.

– Товарищ полковник?

– Садимся, – кивнул Сергей Макарович. Судя по лицу, ему тоже было нехорошо. – Это не Тюмень.

– Почему вы вспомнили Тюмень?

– Потому что иномериана отыскалась там, и летели мы к вам оттуда.

– Ясно. Помочь?

– Чем ты поможешь? Контролируй ситуацию.

– Парни, садимся! – крикнул Максим пилотам.

По изменившемуся весу стало понятно, что винтокрылая машина начала опускаться.

Через минуту белёсый туман вокруг неё стал рассеиваться, и приникшим к иллюминаторам пассажирам стал доступен внешний обзор.

Вертолёт, медленно вращаясь вокруг оси из-за остановившегося хвостового винта, шёл вниз с высоты примерно в два километра, приближаясь к буро-зелёному, с фиолетовыми вкраплениями, ковру растительности, накрывшему равнину, от горизонта до горизонта. Сначала Максим решил, что они вынырнули из иномерианы над чужой планетой, поскольку под вертолётом не было видно ни дорог, ни домов, ни сооружений, ни какой-либо инфраструктуры, только слой колючего мха, кое-где образовавшего целые «горные цепи». Потом пришла догадка: это Земля, но полностью заросшая чёрным лесом, видимым с высоты как сплошной слой жутких шипастых зарослей.

 

Вспомнился мысленный разговор с Большим Лесом, предупредившим его о переселении к нему чёрного леса с Земли будущих времён… Выходило, что вертолёт вместо того, чтобы вернуться в родное время, переместился дальше в будущее, где чёрный лес захватил всю Землю.

– Боже мой! – прочитал он по губам Вероники высказанные ею чувства.

– Так ведь это… лес! – выдохнул Редошкин. – Мы что, вернулись обратно?!

Мимо, всего в полусотне метров, проплыл столб редкого сероватого дыма, корнем уходящий к поверхности земли, а вершиной – в небо, в пелену облаков: вертолёт вращался, поворачиваясь к нему то одним боком, то другим.

– Егор Левонович! – позвал Максим Карапетяна. – Гляньте!

Карапетян оторвался от компьютера, с трудом встал на затёкшие ноги, упёрся лбом в стекло иллюминатора.

Как раз в этот момент мимо проплыла струя странного тумана.

– Вход…

– Что?

– Вход в иномериану.

– Где мы, по-вашему? В Большом Лесу?

– Нет, слишком велика площадь черноты.

– Я разговаривал с Лесом… до вашего прибытия. Он сообщил мне, что чёрный лес сыплется в Большой Лес из будущего Земли. Там он завоевал все континенты планеты.

– Да ладно! – поразился Мерадзе. – Каким образом лес из будущего попал в эту реальность?!

– Взаимодействие бран происходит не в привычном трёхмерном пространстве, – прокричал Карапетян, – а в многомерном и многосвязном континууме. Наша брана-Вселенная связана не только с браной Большого Леса, но и с её же будущим.

– Для меня это чистая заумь.

– Для нас тоже, – успокоил лейтенанта Максим.

К иллюминатору подсел Савельев.

– Потом будете искать научное объяснение этому феномену. Давайте найдем место для посадки.

– Мы выскочим из канала… впрочем, кажется, уже сошли с оси. Прошу прощения, ничем помочь не могу, действуйте сами. – Карапетян вернулся к своим приборам и компьютеру.

– Парни, ищите свободную площадку! – крикнул пилотам Максим.

– «Вертушка» почти неуправляема! – донёсся ответ из кабины лётчиков. – Но мы постараемся.

Вертолёт опустился на километр, продолжая вращаться вокруг оси, пошёл боком.

Стали видны колючие заросли чёрного леса, создавшие самые настоящие гротескные «мегаполисы» и «замки».

– Вот это масштаб! – восхитился ошеломлённый Мерадзе. – Неужели эта дрянь и в самом деле покрыла всю планету?!

Никто лейтенанту не ответил.

Пришёл в себя Костя.

– Помогите…

Редошкин и Мерадзе посадили его к иллюминатору.

– Зашквар! – выговорил ботаник, оживая. – Надо будет выйти и собрать образцы флоры…

Словно в ответ на его слова из глубин буро-чёрных зарослей выметнулась к вертолёту струя чёрно-жёлтых четырёхкрылых созданий, закружила карусель вокруг винтокрылой машины, изучая нарушителей границы их владений.

– Шмели! – процедил сквозь зубы Редошкин.

– И здесь их полно! – охнула Вероника.

– Отсюда они, наверно, и попадают в Большой Лес через иномериану, – прокричал Максим.

Опускавшийся к морю чудовищных растительных нагромождений вертолёт понесло боком.

Внизу мелькнула петля реки, затем появился серо-жёлтый пустырь, который оказался крышей огромного здания площадью не менее десяти тысяч квадратных метров.

– Финиш! – крикнул Максим.

– А если крыша не выдержит? – засомневался Редошкин.

– У нас нет другого выхода, лейтенант!

– Надо бы отпугнуть насекомых…

– Чем? Не будешь же ты тратить на них патроны?

– Шмель, – сказал Савельев.

– Шмели, – кивнул Максим.

– Я имел в виду, что у нас на борту имеется огнемёт.

– А-а… – Максим с любопытством посмотрел на полковника. – Взяли с собой? Очень хорошо, сможем отбиться, но не сейчас. Не хочется начинать войну первыми, пока не исчерпаны возможности мирного контакта.

– Я приготовлю огневичок на всякий случай? – сказал Редошкин.

– Это наша забота, – подошёл к разговаривающим один из спутников Савельева, плотный, с широким спокойным лицом. – Разрешите, товарищ полковник?

– Теперь ваш командир он. – Сергей Макарович кивнул на Реброва. – Выполняйте его распоряжения. Максим – это майор Спицын.

Парень посмотрел на Максима.

– Хорошо, – сказал Максим. – Распаковывайте и будьте наготове.

Помощники Савельева прошли в хвостовую часть кабины, к контейнерам, загромоздившим полсалона.

Рой шмелей, каждый размером с кулак ребёнка, атаковал иллюминаторы, заставив отшатнуться Веронику и Костю. Часть гигантских насекомых попала под несущий винт вертолёта, и вниз посыпались их разрубленные тельца и крылышки.

– Дайте им прикурить, мужики! – крикнул Редошкин.

Максим погрозил ему пальцем.

– Не заводись!

Чёрно-жёлтые полосатые летуны не являлись главным оружием чёрного леса, на самом деле больше стоило опасаться крокодиловидных монстров, способных повредить не только винт, но и кабину, и отгонять шмелей не имело смысла.

Вертолёт снова понесло боком: пилот пытался дотянуть до крыши здания, возвышавшегося над лесом метров на триста. В конце концов это ему удалось, и подрагивающая винтокрылая машина оказалась над строением.

– Держитесь! – крикнул пилот. – Машина может завалиться на бок!

Пассажиры вцепились в сиденья, пряча головы.

Вертолёт коснулся колёсами буро-жёлтой неровной площадки, испещрённой буграми и рытвинами. Его понесло по кругу, одно время казалось – он вот-вот опрокинется, но винты перестали вращаться, и триумф российской военно-инженерной мысли замер у края крыши, слегка накренившись на левый борт.

Глава 2
ГРУ и президент

Спалось ночью плохо, и на работу начальник четвёртого управления Главного разведывательного управления Генерального штаба Минобороны России генерал-лейтенант Скорь прибыл в отвратительном настроении.

Впрочем, причиной этого настроения ещё вчера стало сообщение генерала Плащинина, находившегося вместе с техническими специалистами в Тюмени, об исчезновении вертолёта с группой полковника Савельева, посланной в соседнюю вселенную (как бы дико это ни звучало) с заданием вернуть домой отряд Сил специального назначения под командованием майора Реброва, а также двух участников экспедиции в Африку – ботаника Ливеровского и археолога Соловьёву, племянницу президента.

Вертолёт нырнул в канал, соединяющий вселенные (браны, если пользоваться научными терминами) – и пропал. Не вышел он обратно ни через час, ни через сутки.

Операция эта началась ещё в начале осени, когда из африканского Баира пришло сообщение о захвате боевиками из «Союза освобождения Африки» комплексной научной экспедиции ЮНЕСКО. Поскольку в экспедиции оказалась и племянница президента, директор ГРУ решил послать в Баир опергруппу, чтобы вызволить из плена если и не всех учёных, то хотя бы Соловьёву. Однако в ситуацию вмешалась экзотическая сила, объяснить которую смог только физик из Курчатовского ядерного института Карапетян, и дело приняло иной оборот: ГРУ, да и другие спецслужбы ранее не сталкивались с проявлением прямого взаимодействия вселенных, имеющих отличные от земных наборы физических законов и констант.

После всех консультаций, научных споров и огромного нервного напряжения всех специалистов, причастных к решению проблемы (обошлись собственными силами, не привлекая ФСБ), подразделениям ССН удалось спасти почти всех участников экспедиции, но в неведомом мире Большого Леса (так выглядела иная вселенная-брана) остались ещё бойцы спецгруппы и, к сожалению, племянница президента, и главным военным разведчикам пришлось продолжить операцию по их возвращению на родину, учитывая все особенности контакта вселенных. И вот посланный за попаданцами в Большой Лес вертолёт не вернулся.

Конечно, Скорь формально уже не отвечал за операцию с вызволением экспедиции. Четвёртое управление ГРУ занималось проблемами Африки, в то время как продолжение последовало в России, переместившись из Баира под Тюмень. Но директор ГРУ не стал менять руководство операцией по этой проблеме, поддержанный президентом, и Скорь остался командовать парадом.

В десять часов утра генерал собрал селекторное совещание, вызвав с помощью виртуальной «облачной» спецсвязи ответственных за проведение операции: начальника информационно-аналитического управления генерала Плащинина, заместителя директора ГРУ генерала Колобкова, начальника управления военно-воздушных операций генерала Гусева и начальника научно-технического управления генерала Паршина. Так как операция в Баире первоначально выполнялась под грифом «совсекретно», к дальнейшим действиям своих подразделений руководство ГРУ старалось специалистов из других силовых структур не привлекать, и о работе группы Плащинина в Тюмени, где была обнаружена «червоточина», соединившая вселенные, или как её теперь называли – иномериана, знал только узкий круг специалистов.

– Прошу вас, Виктор Викторович, – мрачно сказал Скорь, поправляя на переносице арвижн – очки дополненной реальности. За последние полгода эти видеогаджеты практически полностью заменили смартфоны.

Генерал был плотен, громаден и волосы на голове сбривал начисто, за что был прозван сотрудниками Минобороны Фантомасом.

– Вертолёт не вернулся… – начал Плащинин, несколько подрастерявший свой всегдашний щегольской вид.

– Это мы знаем, – оборвал его генерал. – Не тратьте время на ненужные общие рассуждения, говорите по существу.

Плащинин выпрямился, помедлил.

По гулу голосов, доносившемуся по каналу связи, было понятно, что он находится в помещении на территории базы отдыха «Советская» под Тюменью, где и была обнаружена иномериана. Отдыхающих, конечно, с базы выселили, но и специалистов, изучающих феномен «червоточины» между мирами, хватало.

– Причин невозвращения «вертушки» с группой полковника Савельева мы пока не знаем. Их может быть несколько: ошибка пилотов, техническая неисправность, тяжёлые погодные условия, другие факторы.

– Ошибки пилотов исключены! – резко возразил Гусев. – Как и техническая неисправность машины! Вертолёт, по моим, данным абсолютно новый, испытанный и прекрасно показавший себя в экстремальных условиях.

– Тем не менее исключать подобный вариант было бы неправильно. С другой стороны, мы мало что знаем о поведении иномериан и о физических условиях в мире Большого Леса.

– Продолжайте, – буркнул Скорь.

– Естественно, мы посылали вслед за «вертушкой» дроны. Два из них пропали, не вернулись, два вернулись с видеозаписями, по которым можно судить, что мир по ту сторону иномерианы не похож на тот, куда попали из Баира члены экспедиции ЮНЕСКО.

– Поподробнее.

– Я выслал вам материалы…

– Ещё раз повторите для всех, чтобы было понятно.

– Это другой лес, тёмный, чудовищное нагромождение колючих и петлеобразных зарослей. По оценке наших специалистов, иномериана под Тюменью связывает земное пространство с другим участком чужой вселенной, заросшим чёрным лесом. Кстати, оттуда же к нам каким-то образом просачиваются шмели огромных размеров.

– Что говорят учёные мужи?

– Спорят главным образом о причинах неодинаковости выходов «червоточин». Общего мнения пока не выработали.

– Эта ваша… гм, гм, иномериана ещё на месте?

– Так точно, мы мониторим пространство над базой постоянно, вход в «червоточину»-иномериану ещё держится.

– Ваши планы?

Плащинин снял очки (все участники совещания сидели в одинаковых арвижнах), снова надел.

– До конца дня пошлём в иномериану ещё два беспилотника. Один оставим по ту сторону, снабдив мощным передатчиком. Возможно, его заметят пропавшие и ответят. После этого подготовим и запустим вторую «вертушку» с научной группой. – Плащинин помолчал и добавил: – Командовать походом буду я.

Скорь вытер вспотевший купол головы платком.

– Найдите другого руководителя похода, с вас достаточно того, что вы отвечаете за всю операцию.

Селектор на столе генерала мяукнул.

Скорь пальцем ткнул в клавишу:

– Я занят.

– Товарищ генерал, – торопливо проговорил адъютант, – директор на связи.

Скорь снял очки, включил канал связи с Колесниченко. Напротив в глубине экрана компьютера нарисовалось лицо директора.

– Слушаю, Виктор Афанасьевич.

– Есть новости? – спросил директор ГРУ обманчиво мягким голосом.

Скорь поёжился. Сам он слыл человеком жёстким, непреклонным и требовательным, но по сравнению с генерал-полковником Колесниченко казался образцом покладистости. Директор ГРУ, несмотря на свой интеллигентно-добродушный вид, мог осадить даже министра, не говоря уже о подчинённых.

– Нет, – честно признался Скорь.

 

– Когда будут?

– Вечером по времени Тюмени мы посылаем в «червоточину» вертолёт с группой специалистов…

– Это не ответ, Геннадий Дмитриевич. Мне только что звонил Ушаков (речь зашла о министре обороны), а ему звонил президент: оба требуют отчёт о проделанной работе.

Скорь пожевал губами, пребывая в ступоре. Сказать директору было нечего, а о реакции министра, а тем более президента, можно было догадываться.

– Я могу лично объяснить президенту…

– Ваша прерогатива – добиться результата, а не лично докладывать президенту о причинах неудач. Или мне заменить вас в этом вопросе на более расторопных руководителей?

Скорь потемнел.

– Мы делаем, что можем…

Колесниченко смягчился.

– Боюсь, после моего разговора с министром нас обоих отстранят от дела. Поторопите ваших посланцев в Тюмени, завтра я иду на ковёр к Ушакову.

– Есть… поторопить.

Лицо директора в глубине линз очков растаяло.

Скорь снял очки, посидел в позе боксёра, получившего приличный нокдаун, снова надел очки, оглядел компанию, проявившуюся за столом.

– Роман Силантьевич, в Тюмени у нас есть борт нужного класса?

– У нас нет, но у летунов в Коблево под Тюменью развёрнут штурмовой авиационный корпус. У них имеются и «Аллигаторы», и «Ночные охотники».

– Нужен разведчик уровня «Охотника». Сначала пошлём его, потом транспортную «вертушку», тот же «сто семьдесят первый» либо новую «восьмёрку». С этого момента вступает в силу протокол УВК!

– Слушаюсь!

– Всё понял, Виктор Викторович?

Плащинин озадаченно потёр пальцем щёку. Протокол УВК означал ввод в действие пакета чрезвычайных мер при угрозе военного конфликта.

– Так точно, Геннадий Дмитриевич.

– Работайте! О походе «вертушек» доложить немедленно, даже если это произойдёт ночью.

Скорь выключил систему арвижн.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru