Василий Головачёв
Экзотеррика. Тьмир
Глава 6. След Копуна
Получив сообщение о том, что китайцы на Энцеладе нашли, возможно, что-то важное и скрыли это от земной общественности, директор Коскона Шаргин не стал откладывать дело в долгий ящик и вызвал к себе делегацию в составе семи человек, в которую вошли заместитель директора Александр Етоев, аналитики, занимавшиеся поисками военных артефактов древних цивилизаций, начальники отделов и кванконики. Надо было решить вместе со специалистами, стоит ли заниматься Энцеладом в преддверии более серьёзных столкновений с инопланетными формами разума. Сам Шаргин не считал предупреждение Волкова источником будущих форс-мажоров, но не в его характере было ждать возникновения угроз, а потом реагировать. Владислав Михайлович предпочитал работать на упреждение опасности, построив подчинённую ему структуру космической контрразведки наподобие глубоко эшелонированной нейросети. Новости, способные отразиться на работе многих направлений деятельности Коскона, мгновенно передавались по системе реагирования аналитикам службы, после чего становились достоянием начальников определённых подразделений.
После случая с Голубевым, когда этот генетически «усовершенствованный» деятель едва не погубил экспедицию РКС к тюрьме джиннов, прежний глава Коскона ушёл в отставку, и Шаргин занял его место, точно зная цену рьяным служакам, рекомендованным высшими чинами Правительства. Редко кто из них работал на совесть, что возмущало Шаргина до глубины души. Он терпеть не мог функционеров, на словах радеющих за страну и Отечество, а на деле жаждущих власти любой ценой, поэтому вычистил из Управления Коскона всех чиновников старше семидесяти лет, давно переставших мыслить креативно и служить верой и правдой. Думали они преимущественно о своём благополучии.
Из семи человек высшего состава Управления лишь двое из прежнего руководства сохранили свои посты. Остальные являлись молодыми специалистами в возрасте от двадцати пяти до сорока лет, среди которых было две женщины.
Как обычно, собрались в формате онлайн. Вследствие кодирования связи «квантовыми облаками» перехвата совещания можно было не опасаться, и этот удобный способ аудиенций использовался уже почти сто лет повсеместно. Персональные встречи нынче происходили только при необходимости провести праздничные события либо для решения задач особой важности.
– Я дал вам время изучить проблему, – начал совещание Шаргин, оглядев «присутствующих», объединённых зоной связи в виде овального стола и стульев.
– Выполнено, – кивнул седой головой элегантно одевающийся Етоев. Ему исполнилось тридцать девять лет, и его седина была рождена лишь желанием выглядеть человеком элитной культурной среды.
– Проштудировали, – сказал Валерий Рогоз, не только кванконик СБ ЦЭОК, но и по совместительству руководитель отдела компьютерной аналитики Коскона. – Дарислав Волков не зря заподозрил китайцев в сокрытии тайн Энцелада.
– Волков молодчина, – кивнул аналитик Коскона Кайсын Алиев. – Удивительная интуиция у человека.
– А что говорит Диана Забавная?
– Я вчера разговаривал с ней, – сказал Рогоз. – Она отдыхала на Энцеладе вместе с Волковым и видела шахту. По её мнению, для проникновения к базе инопланетян в глубинах льдов Энцелада не требовались такие размеры колодца. Очевидно, китайцы действительно обнаружили что-то на глубине двадцати километров и расширили шахту для доставки находки на поверхность.
– Итак, подытожим, что мы имеем. – Шаргин оглядел команду.
– Наш беспилотник, разумеется в режиме «инкогнито», проник в шахту, – сказал Етоев, – провёл ряд измерений и взял образцы льда. Можно почти со стопроцентной уверенностью сказать, что на дне шахты находился некий объект, оставивший следы редкого изотопа железа.
– В результате мы сделали вывод, – добавил Рогоз, – что внутри Энцелада действительно хранился артефакт возрастом около двухсот миллионов лет.
– То есть можно не сомневаться, что китайцы обнаружили-таки базу древних умников. Возможно, это были лемурийцы, обследующие Солнечную систему, либо те же динозавры. Наши земные мифы вовсе не сказки для детей, они отражают истинную историю Земли, помнящей всех, кто на ней жил.
– Так их и следует понимать, – согласился Рогоз.
– А что китайцы? – Шаргин перевёл взгляд на начальника отдела агентурной работы.
– Наш парень в CNSA[10], – сказал Олег Барашенков, руководящий отделом спецопераций в Косконе (генерал обладал редким даром лаконично формулировать задания подчинённым), – сообщает о принятых два месяца назад беспрецедентных мерах безопасности на северном космическом полигоне в Гуаньчжоу. Со времени захвата Китаем Тайваня так не охранялась даже резиденция президента.
– У нас есть что-нибудь от ГЛОНАСС на этот район?
– Спутниковые системы и сообщили об активности наземной космической группировки.
– Два месяца назад?
– Так точно.
– Почему же вы не подняли ВВУ?
Етоев заёрзал на сиденье:
– Не было никаких тревожных предпосылок. Китайцы очень серьёзно подошли к проблеме доставки артефакта на Землю, и ни один наш контролирующий орган не засёк перемещения столь важного объекта по Солнечной системе.
– Это прокол, Александр Евсеевич!
– Не наш, – мрачно возразил Етоев. – Два месяца назад конторой управляли другие люди.
– Что не снимает с нас ответственности за негативное развитие событий. Олег Протасович, свяжитесь с федералами на вашем уровне и попросите материалы по деятельности полигона в Гуаньчжоу. Объясните им ситуацию. Наземные службы должны подключиться к нам для решения проблемы в ближайшее время, иначе мы получим такой Армагеддон, что от Земли останутся только рожки да ножки! Достаточно вспомнить разрушенные прошлой всегалактической войной звёздные системы. А китайские товарищи, как вы знаете, до сих пор мечтают о возрождении Великой Империи и не остановятся на полпути.
– Ещё бы, – проворчал Етоев. – Они и без военной силы уже скупили почти все материки Земли и понастроили баз в космосе несметное количество. Похоже, прав физик Шапиро, которого привёз в Систему Копун, говоря о генетической предрасположенности жизни в нашей Вселенной к самоуничтожению при достижении определённого порога развития. Войны были всегда, начиная с начала рождения Вселенных, и будут ещё, судя по активности конкурентов.
– Вы говорите о китайцах? Или о других разумах?
– Китайцы лишь пример воплощения агрессивных устремлений хищных разумных систем. Если последние два века на Земле ещё удавалось миновать стадию полного самоуничтожения всех земных цивилизаций, то претензии китайцев мы не переживём.
– Я бы не был столь категоричен, – покачал головой эксперт Алиев. – Мы справились с тремя глобальными войнами: войной фашистской Германии и всей Европы в сорок первом году, с гибридной войной Запада и Украины с Россией в двадцатых годах прошлого века и войной США и Китая в тридцатых годах, и ничего, выбрались из кризиса.
– Товарищи, – постучал Шаргин пальцем по столу, – не отвлекайтесь на философские споры. Меня волнует нынешняя конкретика, а не рассуждения о будущем человечества. Технологии пятой промышленной революции, начавшейся полвека назад, действительно открыли широкие возможности для создания оружия массового поражения от вирусного, типа ковида, до разрушающего планеты. Но появление на сцене мощнейших систем вооружения прошлых цивилизаций неизбежно ускорит процесс дестабилизации жизни в Галактике и во Вселенной в целом. Вот почему надо серьёзно взяться за выявление секретов китайских друзей. В этом деле нам очень помог бы Вестник из системы Гефеста.
– Мы не знаем, где Копун, – виновато поёжился Рогоз.
– Его обещала найти Диана Забавная, – добавил Етоев. – Но пока что она молчит.
– Побеседуйте с ней ещё раз, объясните важность контакта с Копуном. Где она в настоящий момент?
– Работает в аппарате профессора Шри Раджкапура в Плесецке, занимается разработкой связей с ядранами. Сегодня же я встречусь с ней.
Шаргин кивнул. Ядране, жители кольца звёзд в ядре Галактики, были открыты больше двух десятилетий назад, но до сих пор принципиально не контактировали с человеком, считая человеческую цивилизацию не равной себе.
– Передайте ей, что эскор «Салют» достиг цели и обнаружил объект, предположительно представляющий собой маяк неведомой расы. Группа Волкова начинает его обследование.
– Она наверняка знает об этом, – сказал Рогоз.
– Всё равно сообщите.
Етоев кивнул.
– На сегодня у меня всё, – сказал глава Коскона. – Вопросы есть?
– Вы сами поговорите с Мишиным? – спросил Етоев. – Или доверите мне?
– Мишин в курсе наших действий. Прошу как можно быстрее разобраться с китайцами. Можете считать мои пожелания излишне эмоциональными, но, признаюсь, интуиция подсказывает мне, что они не зря включили конспирацию своих манёвров на Энцеладе. Кто-то сориентировал их на поиски военных артефактов.
– Копун утверждал, что Властители Ланиакеи намереваются очистить Вселенную от «шлаков» биологического разума, – сказал Рогоз. – Но китайцы-то здесь при чём?
– Они могут быть избраны, – хмыкнул Барашенков.
– Кем? И для чего?
– В наш век они стали силой, не считающейся ни с другими консолидациями Земли, в том числе с Российской Федерацией, ни с потерями своего населения и финансовых средств. И вектор их развития – глобальное господство над государствами и цивилизацией в целом. Поэтому разведка тартарианцев либо ядран (они тоже настроены против нас) и избрала Син-цивилизацию для ускорения решения задачи «очистки» Вселенной.
– Почему же тартарианцы не обратились за помощью к ядранам? Или у них общие планы?
– Вряд ли общие, у каждой цивилизации свои намерения и пути достижения цели. По идее, ядране должны были встревожиться раньше нас и предупредить тартарианцев о своём несогласии с «зачисткой». А китайцев могли подключить к своей деятельности и те и другие.
Шаргин, собиравшийся отключить линию онлайн-связи, отдёрнул руку от стола.
– А вот тут давайте поподробней, Олег Протасович. Откуда у вас такие идеи? Вы ведь не ксенопсихолог?
– Беседовал как-то со Всеволодом…
– С кем?
Барашенков смущённо отвёл глаза:
– С физиком Шапиро, улетевшим с Волковым. Это его идеи, я только озвучил их.
– И всё же давайте обсудим высказанную мысль. Ведь если Шапиро прав, мы вполне можем столкнуться с ядранами или посланцами Властителей Ланиакеи на Земле.
– Пожалуй, – согласился Рогоз, с любопытством посматривающий на коллегу. – Напрашивается вывод, что китайцев запрограммировали, и запрограммировали именно тартарианцы, ищущие базы с боевыми роботами древних.
– Это проблема!
– Ещё какая! – вздохнул Барашенков.
* * *
С каждым днём, прошедшим с момента старта «Салюта» в глубь скопления галактик Девы, душу Дианы всё больше терзали мрачные предчувствия, и спасала её только работа да встречи с подругами, пытавшимися отвлечь её от переживаний.
Но сообщение из Центра о благополучном финише эскора в системе Дракона-5 слегка взбодрило, а беседа с заместителем Коскона Етоевым добавила смысла в жизни. В напоминаниях о поисках Копуна она не нуждалась, однако себя в душе пожурила, потому что проблема, рождённая деятельностью тартарианцев, пусть и живущих чудовищно далеко от Земли, действительно ждала разрешения, а помочь разведке РКС мог только Копун.
В обязанности Дианы как сотрудника ЦЭОК и эксперта в области ксенопсихологии входил анализ контактов землян с обнаруженными в космосе разумными существами и разработка рекомендаций для преодоления лингвистических кризисов и недопонимания между разными типами логик. За время выхода в глубины Галактики земные разведчики уже полсотни раз встречались с представителями других цивилизаций, но лишь в шести случаях добились права на полноценные переговоры и обмен информацией; до обмена продуктами жизнедеятельности с этими существами было ещё далеко.
Диана могла бы работать и в режиме фриланс, как большинство специалистов-цифровиков, имея дома прекрасный кванк по имени Оксана, но предпочитала работать в коллективе, что устраивало и её, и коллег, не желающих обитать в виртуальной среде с использованием эффектов цифранжа.
Поговорив с Етоевым, она по привычке «засветилась» в ментальном поле, посылая призыв Копуну откликнуться, ответа не дождалась и принялась действовать старым дедуктивным методом, отслеживая места, где Копун мог оставить след.
Первым она навестила завлаба лобненского кластера Марцина Паровски.
Молодой специалист в области кванкологии отнёсся к визиту со смущением. Непосредственного участия в инциденте с Голубевым, с которым был дружен, он не принимал, но был не раз допрошен сотрудниками Следственного комитета России и осведомлён о замысле полковника контрразведки, мечтавшего завладеть боевым роботом цивилизации, погибшей в галактической войне двести миллионов лет назад. Почему Паровски оставили в лаборатории, где восстанавливал свои силы Копун, и даже не понизили в должности, Диана не знала, да и не хотела знать. К судьбе Марцина она относилась безразлично.
– Да, Копун заходил, – признался Паровски, облегчённо вздохнув после того, как Диана сообщила ему о цели визита.
– Прямо вот так и заходил? – усмехнулась гостья.
Встреча происходила в кабинете Марцина, две стены которого, обманчиво прозрачные, сходились углом на глубине третьего подземного уровня здания Института цифровых исследований и казались панорамными окнами, смотрящими на лес, реку и на луг с бродящими по нему коровами.
– Абсолютно верно, – расплылся в улыбке молодой айтишник, – как обычный живой гражданин, хотя автоматика охраны его не заметила. Не знаю, где он прячет своё основное тело во время встреч с людьми, но путешествует Копун по миру в образе обыкновенного парнишки, как виф[11].
Диана кивнула.
Вестник цивилизации из системы Гефеста, создавшей планету-«бублик», действительно общался со всеми землянами как живой человек, чтобы не смущать собеседников, а свой массивный «материально-энергетический горб», превращавший его в одно из самых энергетически мощных искусственных созданий во Вселенной, умудрялся носить с собой невидимым. Дариславу он как-то раскрыл тайну такого «симбиоза»: видеофантом являлся лишь призраком для контакта, мыслил же и совершал поступки «горб», то есть сам искин, способный создавать объекты любой формы и сложности. Невидимость Копуну давала технология «вакуумных складок», ещё не известная земным учёным.
– Он ничего для меня не оставлял? – спросила Диана.
– В каком смысле? – озадачился Паровски.
– Письмо, сообщение, флеш.
Марцин развёл руками:
– Ничего, Диана… э-э…
– Просто Диана. Может быть, Дариславу Волкову?
– И господину Волкову ничего.
– Он не говорил, что собирается делать? С кем намеревается встретиться, куда направляется?
– К сожалению, речи об этом не было. – Паровски по-детски шмыгнул носом. – Разве что…
Сердце дало сбой.
– Да-да, слушаю.
– Мы встречались с ним на Луне, в центре управления «Аргусом».
Перед мысленным взором Дианы соткалось изображение лунного командного пункта, управляющего системой телескопов Солнечной системы. «Аргус» принадлежал Союзу Объединённых Наций (СОН), использовался всеми службами земных стран-корпораций, создающих свою инфраструктуру в космосе, и служил опорной системой обнаружения внешних угроз.
– Что вы там делали?
– Консультировал кванкоников российского модуля.
– А Копун?
– Вот чего не знаю, того не знаю, – смутился Паровски. – Я не спрашивал. Наверно, искал записи каких-то наблюдений, хранившихся в информарии. «Аргус» ведь уникален, он может исследовать Вселенную до её видимых[12] границ.
– Вы начали говорить, но не договорили.
– Да, – спохватился Марцин, – расставаясь, он сказал, что спешит на встречу с крипхелами.
– С кем? – удивилась Диана.
– С криптоархеологами, они изучают следы древних земных цивилизаций на планетах Солнечной системы.
– Я знаю, что такое криптоархеолог. С кем именно он хотел встречаться?
Паровски наморщил лоб:
– Минуту… он называл имя… кажется, Оскар… да, Оскар!
– Случайно, не Уайльд? – пошутила гостья.
Паровски бледно улыбнулся:
– Почему Уайльд? Нет, фамилии он не назвал.
– Спасибо и на том, вы оказали мне большую услугу. Если вдруг вспомните что-то интересное из вашего общения с Копуном, сообщите.
– Обязательно.
Оставив Паровски, недоумевающего по поводу истинной цели визита, размышлять на эту тему, Диана отправилась прямиком на Луну, связанную с Землёй и другими планетами сетью каналов метро.
В холле купольного Аргус-града, в котором жили трудящиеся на интерферометрах и телескопах «Аргуса», её встретил виф-администратор системы обслуживания городка и его сооружений, вежливый парнишка с лимонно-жёлтыми волосами, одетый в чёрно-золотой уник. Видимо, такое цветосочетание фантома показалось его дизайнерам оптимальным.
– Госпожа Забавная? Чем могу быть полезен?
– Два месяца назад комплекс посещал Копун.
– Кто, простите?
Диана поняла, что Копун мог и не регистрироваться в городке.
– Свяжите меня с контролем посещений.
Золотоволосый виф приобрёл виноватый вид:
– Вы входите в пул доступа комплекса?
В ладони женщины высветился жетон пропуска, дающий право посещать любые госучреждения общественного и частного пользования, в том числе военного назначения. Правда, Диана такие учреждения предпочитала обходить стороной.
– Идёмте. – Виф отступил, протянув руку к кабинам лифтов.
Компьютер, обслуживающий доступ посетителей к сооружениям комплекса, находился на верхнем – седьмом – этаже центральной башни купола. Там Диану встретил ещё один виртуальный андроид, на этот раз девушка с красными волосами (Диана даже улыбнулась, подумав, что кванк-дизайнеру «Аргуса» нравится играть в куклы), и провёл в небольшой зал с десятком мониторов, за которыми работали живые люди, в большинстве своём женщины.
Дежурный смены операторов комплекса, полная пышногрудая женщина с короной косы на голове, мельком взглянула на кругляш документа доступа, выслушала просьбу Дианы, без единого слова связалась с компьютером отдела и отвернулась, надвинув на лоб дугу биосъёма.
Ответ пришёл через несколько секунд: человек, похожий по описанию на юношу в джинсовом унике, действительно навещал лунный центр «Аргуса», но никаких следов не оставил. В каталоге запросов не оказалось ни одного упоминания, чем занимался Копун в течение трёх часов и куда направился потом.
На всякий случай Диана проверила записи посещений за полгода и обнаружила ещё один факт пребывания Копуна в главном корпусе обработки видеоинформации «Аргуса», теперь уже в сентябре прошлого года, то есть во время его «лечения» в лаборатории Марцина Паровски. Однако об этом визите Вестника Диана знала от Дарислава. Копун сообщил ему, что пытался определить активность сверхскопления Ланиакеи. Зачем ему понадобилось заниматься этими наблюдениями в таком глубоком прошлом, Диана не поняла. Землю и Ланиакею разделяла бездна пространства в три с половиной миллиарда световых лет, а это означало, что наблюдатели в Солнечной системе видели в данное время свет, испущенный галактиками Ланиакеи три с половиной миллиарда лет назад. Впрочем, всплыла в голове гостьи мысль, возможно, Копун хотел выяснить, когда возникла ассоциация цивилизаций в сверхскоплении, то есть когда она зарождалась, до или после этого момента.
Поблагодарив операторов за помощь, Диана вернулась в ЦЭОК и начала поиски криптоархеолога (жаргонное словечко «крипхел» показалось забавным, но некрасивым) по имени Оскар, о котором вспомнил Паровски. К её удивлению, поиск продолжался недолго, всего около минуты. Компьютер Центра легко определил институты, сотрудники которых имели имена Оскар (их оказалось пятеро на всю планету), связался с компьютерами, контролирующими региональные социумы и научные коллективы в поисках личностных данных Оскаров, и выдал рекомендации на двух специалистов.
Один Оскар, по фамилии Керминен, работал в норвежском Институте археоистории в Осло, второй, по фамилии Пристенок, служил в Новосибирском филиале Универа Истинной истории. Норвежец Диану не заинтересовал: интуиция подсказывала ей, что почти столетний археолог вряд ли мог подсказать Копуну какую-нибудь креативную идею. А вот криптоисторик Оскар Пристенок произвёл впечатление. Поначалу его фамилия Диану удивила, потом она выяснила, что по национальности археоисторик украинец, и успокоилась: испокон веков три земных этноса славились своими родословными, выбирая удивительные имена и фамилии – еврейская, польская и украинская. Как шутили сами носители фамилий, нет такого предмета, который не мог бы стать фамилией еврея либо украинца. Диана тоже встречалась с такими обаяшками, фамилии которых она бы сменила стопроцентно, к примеру – Срулик (преимущественно израильские диаспоры в России) или Уебович (Украина). Фамилия Пристенок ещё была более или менее приличной, хотя понять её этимологию было трудно. Возможно, она отражала хобби древнего любителя игры, смысл которой сводился к броскам монеты о стенку, чтобы она отскочила поближе к монетке соперника и игрок мог дотянуться до неё пальцами одной руки.
Оскар Пристенок оказался грузным мужчиной пятидесяти лет с тяжёлым складчатым лицом и неожиданно умными карими глазами. На нём был уник, изображавший древний костюм в клеточку, без галстука, но со значком на лацкане, изображавшим трезубец. Он сразу повёл гостью в бар института, предложил глотнуть коктейля «нухиво», но в результате оба пили кофе россиано. Судя по взглядам собеседника, красота гостьи подействовала на археолога возбуждающе, и он стал говорлив.
– У нас хорошо готовят, – сообщил он обещающе. – Рекомендую французскую кухню. Хотите, закажу мочёные яблоки с лангустином? Или равиоли со шпинатом?
– Вы гурман, – улыбнулась она.
– Каюсь, люблю чревоугодничать. Часто беру оленину с бататом и ежевикой.
– Нормальную? Не искусственную?
– Да, привозят с Алтая. Так заказать?
– Нет, спасибо, я не голодна. Можно вопрос, не относящийся к делу?
– Ради бога!
– Вы археоисторик…
– Скорее, социоисторик; криптоархеология – моё хобби, ставшее основой для комплексного изучения древних цивилизаций.
– Чем же конкретно занимается социоистория?
– Мы рассматриваем деятельность видов через призму создания объектов культуры. Они несут в себе важные знания и результативный жизненный опыт. Опыт же учит нас эффективно использовать энергию и ресурсы, перерабатывать отходы, создавать функциональные и в то же время красивые формы в искусстве и технике. Такой подход позволил нам разработать целостный научный метод, объединить математику, искусство и последние научные достижения, особенно в области использования бытовых отходов.
Диана вспомнила морские мусороперерабатывающие комплексы, очищающие акваторию морей и океанов от отходов жизнедеятельности человека.
– Если судить по накопленному на Земле мусору, мы не особенно преуспели в очистке планеты.
Оскар развёл руками:
– Это претензии уже не ко мне.
– Хорошо, я вас поняла. Но спросить хотела о другом. – Диана повернула руку запястьем вверх, и над браслетом унилока[13] выросло объёмное фото фигуры Копуна в джинсовом унике. – Знаете, кто это?
– Конечно. Это Вестник с планеты-«бублика», система Гефеста. О нём много спорили по ТиВи.
– Он был у вас?
– Да, мы встречались, – не стал отпираться Оскар, с удивлением поглядев на гостью. – Откуда вы знаете, что я с ним… э-э… имел рандеву? За мной следят?
Диана улыбнулась:
– Вы же не шпион?
– Н-нет…
– Что ему было нужно от вас, археоисторика?
– Он интересовался найденными на Земле артефактами, не укладывающимися в общепринятое научное толкование.
– Не поняла.
– Вы должны знать, что моими коллегами были найдены конструкции, которым много тысяч и даже миллионов лет, отвергаемые учёным миром. Вестника же интересовала геометрия найденных сооружений и объектов. В наши времена стало выгодно торговать древними культурными и архитектурными ценностями. Многое из того, что найдено экспедициями, куплено частными собирателями коллекций, но и по тем предметам, что прячутся по запасникам музеев, можно судить об уровне культуры древних рас.
– Ещё раз уточняю: что конкретно хотел выяснить Вестник? Вряд ли его интересовали теории.
– Вы правы. – Оскар заметил, что собеседница допила кофе, предложил: – Ещё?
Она помедлила:
– Не возражаю, с утра пить хочу.
Археолог заказал ещё две чашки – россиано и латте, добавил тарталетки с красной икрой. Диана невольно сглотнула, и он рассмеялся:
– Ешьте, икра тоже не искусственная.
Тарталетки оказались на высоте, и Диана незаметно для себя съела три корзиночки.
– Могу добавить, – сказал Оскар, – что Вестник хотел ознакомиться с так называемыми НЛО. Ещё полсотни лет назад коллеги сделали вывод, что неопознанные летающие объекты представляют собой…
– Автоматические системы наблюдения за деятельностью землян. Тысячи лет им управляет ИИ, начавший глючить то ли в результате повреждения, то ли от старости, из-за чего НЛО часто выпадали в реальность.
Оскар выпятил толстые губы:
– Вы уфолог?
– Ксенопсихолог. В сетях часто муссируется происхождение НЛО как аппаратов каких-то неземных существ, и мне приходилось изучать эту проблему.
– К сожалению, искин, управляющий НЛО, так и не найден…
– Это меня в данный момент не волнует. Вернёмся к визиту Вестника.
Оскар виновато поёжился:
– Я показал ему весь наш институтский контент и посоветовал навестить музей криптоистории в Мехико, столице Мексики. Он был создан в начале двадцать первого…
– Я в курсе.
– Хотите, я провожу вас туда…
– Спасибо, не надо. – Диана допила кофе, делая вид, что не обращает внимания на собеседника, буквально пожирающего взглядом её грудь. – Вы мне и так очень помогли. Хорошего дня.
Она встала, повесила сумочку-клатч через плечо и поспешила к выходу из бара, оставив вскочившего археолога зачарованно смотреть ей вслед.
– Обращайтесь! – донёсся его голос. Археолог явно был расстроен, рассчитывая закончить встречу по-другому. Но шансов у него не было никаких, если не считать чисто мужского интереса. В двадцать втором веке этот интерес увял почти на всей планете, если не брать в расчёт стремительно растущее население Юго-Западной Азии. Если в Европе и даже в современном Китае, по статистике, далеко не в каждой семье рождался ребёнок, то в странах со смуглым населением семьи, как правило, насчитывали по четыре-пять детей, и в недалёком будущем это должно было стать демографической проблемой. В таких европейских странах, как Франция и Германия, уже наступил «переселенский» апокалипсис, так как население этих стран уже на семьдесят процентов состояло из покинувших родные страны людей, а коренное население превратилось в диаспоры меньшинств.
Отогнав эти странные мысли и одновременно признавшись себе, что она хочет ребёнка, Диана выяснила у дежурного по Центру, интересовался ли ею кто-нибудь из начальства, получила ответ: никто не звонил, – и отправилась в Мехико по подсказке Оскара. Интуиция шептала, что её поиски скоро закончатся. Копун не оставил ни записей, ни рекомендаций, где его надо искать, однако след Вестника прослеживался видимой трассирующей очередью, что наводило на мысль: Копун допускал своё долгое отсутствие и оставил намёк на своё местонахождение тем, кому он мог понадобиться.
В Мехико Диана не была ни разу, поэтому, по рекомендации автогида, выбрала отправной точкой центральный портал метро, расположенный недалеко от Площади Конституции, и прошлась пешком три квартала по старому центру столицы Мексиканской Республики, во все времена поддерживающей дружеские отношения с Россией.
Одета гостья была в соответствии с российским климатом января – в уник, имитирующий шубку из меха несуществующего животного, и длинную юбку с разводами славянского орнамента. Но в Мехико было сравнительно тепло – около восемнадцати градусов, поэтому пришлось менять модный профиль наряда. Присмотревшись, как здесь ходят женщины, Диана сменила программу цифранжа уника и превратилась в жительницу Германии, туристы из которой одевались настолько прагматично и классически неряшливо, что давно стали притчей во языцех на любой территории Земли.
Несколько минут Диана привыкала к имиджу «немки», постояла на площади перед зданием парламента и двинулась в нужном направлении.
Архитектура центра Мехико сохранилась практически в первозданном виде с момента создания Республики в двенадцатом веке, когда город ещё назывался Теночтитлан, и если бы не дела, ждущие Диану в Центре, и не цель, с какой она прибыла сюда, она непременно провела бы в столице Мексики не один час. Но время торопило, и, зайдя в небольшую кафешку на Палаца дель Ацтека и отведав местного коктейля «ольмеко», она поспешила в музей, заранее настраиваясь на восприятие спрятанных от людских глаз секретов.
Автопил такси, услышав название музея, не переспросил, где он находится, и доставил гостью к месту назначения за четверть часа, не сказав ни слова, в отличие от других автопилов, и Диана была ему благодарна за молчание.
Как оказалось, музей криптоистории располагался в новом городе, кольцом опоясывающем центр, на берегу Мексиканского залива. Выглядел он непрезентабельно. Диана рассчитывала полюбоваться на здание необычной формы в стиле хайтек, со множеством загадочных архитектурных деталей, но увидела двухэтажный каменный сарай без окон, обложенный грубо обработанными известняковыми плитами. Стоял он в углублении рельефа и со стороны был почти не виден. Точнее, была видна только плоская крыша с двумя прозрачными куполами.
Так как сие сооружение всё же имело некий флёр таинственности, связанный с его содержимым, можно было ожидать если и не очередь туристов, то хотя бы сбор группы гидами. Однако Диана не увидела ни одного человека ни на территории музея, ни на ступеньках крыльца, ни внутри здания. И встретил её в холле не виф музейной службы, а живой работник комплекса, пожилой безволосый мужчина со смуглым, чисто выбритым лицом и печальными чёрными глазами. Одет он был в уник, имитирующий костюм двухвековой давности, на котором остались следы потёртости. Позже Диана догадалась, что это был не уник, а настоящий костюм из натурального материала наподобие твида.
– Добрый вечер, – сказала Диана по-испански, попросив терафима Лёву подсказать ей приветствие.
– Добрый вечер, – вежливо поклонился служитель, изучая гостью. – Вы ведь не мексиканка?
– Я из России, – улыбнулась женщина, выслушав перевод Лёвы.
– О-о! Очень рад! – перешёл на русский язык служитель; говорил он почти без акцента. – На моей памяти русские посещали музей редко. Что вас интересует? Общий обзор? Какой-то из залов?
– Давайте познакомимся. Меня зовут Диана.
– Меня – Мигель де Сааведра. Можно просто Мигель.
Диана с удовольствием посмотрела бы на все экспозиции комплекса, зная, что многие найденные археологами артефакты действительно противоречат научным догмам, но на это потребовалось бы не меньше двух часов времени, и она отказалась от намерения. Идея была – сразу спросить у служителя, бывал ли здесь Копун и на что именно он обратил внимание. Но вторая мысль показалась лучше.
