Василий Головачёв
Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Метастазы
Реал-Х. Донбасс-Х
Время – полдень
Переживание темноты и падения в бездну стало настолько привычным, что Тарас пропустил эти мгновения без участия нервной системы. Сознание мигнуло, сердце упало, запустилось вновь, зрение восстановилось, и капитан почувствовал, что стоит вместе с крепко обнявшимися спутниками в центре глинистой чаши глубиной в четыре метра и диаметром около восьми, с редкими кустиками пожелтевшей травы поверху. Не сговариваясь, разомкнули объятия, начали озираться, вглядываясь в тусклое серое небо.
После боя в Луганске‑88 и освобождения Лавинии, подруги Итана, Иннокентий предложил проделать эксперимент с переходом в другую реальность всем вместе, а не двумя группами, как раньше.
– Мы же не уместимся, – с сомнением проговорил Шалва Топорадзе, отзывающийся на псевдоним Штопор.
Он имел в виду то обстоятельство, что кюар-объём при переходе из реала в реал не мог превысить двух кубических метров и массу в четыреста килограммов. При первом сбросе из двадцать третьего реала сам Иннокентий забрал с собой троих мстителей: Штопора, Кота и Соло, а Итан – Лавинию и пару Тарас – Снежана. В данный момент предлагалось совместить объёмы и попытаться переместиться сразу всем восьмерым.
Обнялись, Итан и его «восемьдесят восьмой брат» обхватили шестёрку бойцов и подруг с двух сторон, и оба «включили» кюар-ключ. И ведь получилось! Правда, где они вышли в этот раз, в каком реале, угадать по ландшафту было непросто.
– Где мы? – тихо спросила Лавиния, не отходившая от Итана ни на шаг.
Тарас взбежал по растрескавшемуся склону чаши наверх и замер.
Чаша, судя по всему, была кратером от взрыва какого-то мощного боеприпаса. А вокруг насколько хватало глаз до туманно-размытого горизонта тянулась бугристая равнина, испещрённая тысячами воронок разного размера. Вдоль других таких же лесных полос стояли ржавые остовы сгоревших танков, бронетранспортёров и БМП. Машины стояли здесь, наверное, не один день, но запахи сгоревшего и ржавого железа, пороха и пластика всё ещё витали над растрескавшейся глинистой почвой с редкими кустиками жёлтой травы.
К северу за полосой серо-жёлтого высохшего леса виднелись невысокие развалины, полускрытые щетиной сухих деревьев.
Рядом появились спутники, выстроились в линию, рассматривая странный «лунный» пейзаж.
– Офигеть! – пробормотал Миша Ларин. – Да тут драка была!
– Боже мой! – прижала кулачки ко рту Лавиния.
– Фронта не слышно, – сказал Миша Ларин, прислушиваясь к тишине.
– И дронов не видно, – добавил Штопор.
Тарас посмотрел на Снежану.
– Попробуй связаться с Олегом.
– Активировала, – кивнула сестра Шелеста, имея в виду рацию. – Тишина полнейшая.
– У меня тоже тихо.
– Тоже, – кивнул Итан.
– Подождите. – Иннокентий в задумчивости прошёлся по глинистой растрескавшейся корке, прислушиваясь к чему-то. Посмотрел на Итана. – Ничего не чуешь?
Чисадмин прислушался к себе.
– Фонит…
– Что? – спросил Шалва.
– Радиация, – хмыкнул Иннокентий. – Доля невысока, но чувствуется.
– У тебя есть датчик радиации?
«Брат» Тараса усмехнулся.
– Я слегка дополненный человек.
– Датчик вшит тебе в мозги?
Засмеялся Ларин:
– Я же говорил: эти парни – киборги.
– Я тоже чувствую, – тихо сказал Итан. – И Лавиния. Датчики у нас не вшиты, а выращены.
– Везёт же!
– Сильно фонит? – спросил Тарас.
– На пару зивертов выше нормы, терпеть можно, но по времени не больше недели, наверное.
– Мы не собираемся останавливаться здесь. Предлагаю не дожидаться, пока нас увидят со спутника и пошлют «вертушку» или что похуже.
– А я предлагаю прошвырнуться до развалин и узнать хотя бы, какой тут год, – сказал Ларин.
– Географически мы должны были выйти в районе Луганска. Я целился в свой реал.
– А я в свой, – признался Итан смущённо.
– Интересно! Что же получается? – осведомился Михаил.
– Наверное, случилось наложение.
– Какое наложение?
– Наши кюар-треки могли наложиться друг на друга и усилить энергию перехода. – Иннокентий помолчал. – Либо наоборот – нивелировать. Иногда случаются спонтанные пробои мембран между запутанными реалами, и люди внезапно исчезают. В нашей истории описано много таких историй.
– Даже авианосцы исчезали, – вспомнил Ларин. – Помните историю с американской «Тикондерогой»? Хотите сказать, что с нами произошло то же самое? Это… спонтанное?
– Вероятно, нас зашвырнуло в глубины кюар-хостинга, в высшие реалы, либо сбросило назад к базовому. В первом случае реалы могли сложиться: двадцать третий с восемьдесят восьмым, и тогда мы вышли в сто двадцать девятом. Во втором отнимаем от восемьдесят восьмого двадцать третий и получаем шестьдесят пятый. Но это не точно. Математика кюар-трекинга может оказаться сложнее, и число реалов может быть намного больше.
– Я за разведку, – предложил Штопор. – Кот прав, узнаем хотя бы год.
– Был бы у нас дрон, – мечтательно проговорил Михаил.
– Вряд ли нам удалось бы его протащить с собой.
– Отдыхайте пока, – решил Иннокентий. – Я мотанусь к городу, или что там за развалины, и выясню наши координаты.
– Вместе пойдём, – отрезал Тарас. Посмотрел на Снежану. – Девчонки пусть останутся и отдохнут, им незачем бить ноги по буеракам.
Снежана хотела возразить, но посмотрела на Лавинию, оценила её состояние и согласилась.
– Хорошо, мы посидим в кустиках.
– Соло, останешься, – приказал Тарас. – Проверьте рации.
Проверили.
– Работают, – обрадованно сказал Шалва.
– На рысях! Смотреть под ноги, могут быть мины!
Развернувшись, пятёрка мужчин вытянулась стрелой, первый – Тарас, и побежала к развалинам в километре от центра пустыря, действительно превращённого в лунный ландшафт.
Бежать приходилось, обходя бесчисленные воронки, иногда накладывающиеся друг на дружку, и всматриваться в землю, поэтому преодолевали расстояние до селения около двадцати пяти минут. Остановились перед первыми домиками, практически полностью разрушенными и сгоревшими. Здесь тоже было полно воронок, и Тарас невольно поёжился, представив, каково было жителям городских окраин, когда на них обрушился огненный ад!
Медленно двинулись по улице между остовами строений, держа пальцы на спусковых крючках автоматов. Но кроме нескольких бронемашин, также сожжённых, не увидели ни одной живой души. Лишь ветерок поднимал пыль то там, то сям, кружась серыми вихриками.
Прошли одну улицу, другую, остановились перед рухнувшей башней, засыпавшей улицу обломками стен.
– К чёрту! – буркнул Штопор. – Ничего мы тут не найдём.
– Оставайтесь, – предложил Иннокентий, – или возвращайтесь к девчонкам.
– Минуту! – поднял руку Итан, помолчал немного. – Лави передаёт… у нас гости!
Не сговариваясь, метнулись обратно.
Итан набрал такой темп, что все начали отставать, и Тарасу пришлось напрячься, чтобы догнать его.
Гостей они увидели, как только выбежали из города.
Над лесной полосой висел причудливой формы – настоящая этажерка! – аппарат, накрытый сетчатым зонтиком. Внутри этажерки виднелось серебристое ядрышко, очевидно кабина, но крыльев этот летающий феномен не имел.
Удвоили скорость.
Пилот этажерки, очевидно, заметил бегущих, поднялся выше.
Тарас обогнал-таки «родича», подбежал к лесу первым, с облегчением увидел стоявших за сухими стволами деревьев девушек и сержанта с поднятым к небу автоматом. Перешёл на шаг, успокаивая дыхание. Он давно так не бегал, и рот жгло как после марафона.
– Что это?!
– Чёрт его знает! – ответил Солоухин, не спуская глаз с этажерки. – Явление местного ангела.
Вблизи этажерка выглядела футуристично, напоминая изделие скульптора-авангардиста. Оружия в её конструкции не было видно, однако уровень техники в этом реале был путешественникам неизвестен, и расслабляться не стоило.
Тарас глянул на бойца, продолжавшего целиться в пузо этажерки.
– Почему не позвонил?
– Мы звонили, – ответила вместо сержанта Снежана. – Вы не отвечали.
– Почему же Лавиния смогла дозвониться, а вы нет?
– У Лави такая же брейнрация, что и у меня, – сказал Итан, подходя. – Не злись, братан.
– Я не злюсь, – сказал Тарас.
Подошли Иннокентий, Шалва и Ларин.
– Ну и здоров ты бегать, командир! – проговорил лейтенант, дыша как загнанный конь. – Мог бы олимпийскую медаль по бегу заработать.
Тарас промолчал.
Этажерка, длина которой достигала не меньше десяти метров, начала было уходить в небо, но Иннокентий, сложив ладони рупором, крикнул:
– Эй, там, в гондоле! Спускайся! Свои! Поговорим!
Этажерка остановилась.
– А не шарахнет она бомбочкой? – процедил сквозь зубы Ларин. – Выглядит угрожающе. Особенно блямба в брюхе!
– Хотела бы – уже шарахнула, – возразил Шалва.
– Держите её на стволе! – приказал Тарас. – Всем встать за деревья!
Иннокентий снова сделал приглашающий жест.
– Спускайся, ничего плохого мы не сделаем.
Этажерка плавно села на круг высохшей травы в десятке метров от бойцов. Но из её яйцевидной кабины никто не вышел.
Подождали, оценивая странную, ни на что не похожую конструкцию. Она не напоминала ни самолёт, не имея крыльев, ни вертолёт, опять-таки не имея винтов, а сетчатый зонтик на горбу, скорее, был антенной.
Иннокентий вытянул руки в стороны, показывая, что безоружен, двинулся к аппарату. Когда до левого торца этажерки оставалось два шага, серебристая гондола в центре развернулась лотосом, и в его центре стала видна человеческая фигура, затянутая в нечто, напоминающее рыцарские доспехи.
Иннокентий остановился.
– Привет! Я капитан Лобов, группа спецопераций. С кем имею честь?
«Рыцарь» не шевельнулся. По его плечам пробежали бледные в свете дня искорки, раздался бесстрастный мужской голос, почти фальцет:
– Вы на территории военного заповедника. Находиться здесь небезопасно. Прошу покинуть район.
Тарас подошёл к «родичу». За ним Итан и остальные.
– Сначала объясните, что это за заповедник, кто вы, что произошло, какой сейчас год и что за селение в километре отсюда.
– Вы общаетесь с дежурным оператором зоны контроля. В настоящее время идёт двадцать первый год с момента окончания Евровойны. Селение рядом – древний арехологический комплекс Луганск. Прошу покинуть заражённую зону.
– А имя у тебя есть? – не выдержал Ларин.
– Сорок седьмой.
– Это робот, – тихо сказал Иннокентий. – Я так и предполагал. И я примерно знаю, в каком мы реале. В сто первом тоже был ландшафт с такими же следами бомбардировок. И радиация.
– Значит, укропы пуляли по Луганску радиоактивными снарядами так густо, что земля до сих пор напичкана урановыми сердечниками и фонит?
– Не думаю, что от снарядов радиация повысилась бы до такого уровня. Очевидно, было применено ядерное оружие.
– Эй, сто сорок… какой ты там, говоришь? Сорок седьмой? Почему здесь повышен радиационный фон?
– Украинские нацисты ударили по луганскому району «грязной» бомбой. Радиус заражения почвы – около четырёхсот километров. Нынче это заповедная зона с комплексом памяти жертв войны.
Путешественники ошеломлённо переглянулись.
– «Грязная» бомба? – неуверенно повторила Лавиния.
– Можно сказать, не настоящая атомная, – сказал Ларин. – Если бы взорвалась настоящая, от Луганска вообще бы ничего не осталось. А так по большой территории разбросало радиоактивные материалы. – Михаил выругался. – Вот же бандерлоги поганые!
– А наши что же? – мрачно спросил Шалва. – Утёрлись и обозначили новые красные линии?
«Рыцарь» промолчал, и Иннокентий повторил вопрос:
– Российские силы ответили?
– Да, – коротко подтвердил кибер под номером сорок семь.
– Неужели бахнули «Сарматом»?! – охнул Ларин. – И развязали… как ты там говорил – Евровойну?
Он имел в виду новейшую российскую ракету со множеством ядерных боеголовок, способную одним ударом уничтожить пол-Европы.
– Ответно была развёрнута операция «Антидот», – тем же бесстрастным тоном сообщил «рыцарь». – В результате чего был освобождён ряд городов до Одессы, Харьков и Краматорск. Вмешалась Польша, затем прибалтийские страны, Румыния и Болгария, но все потерпели поражение. Атомное оружие российской стороной не применялось.
– Слава богу! – проговорила Снежана с дрожью в голосе.
– То есть поляки всё-таки полезли на нас, – проворчал Ларин. – А Украина осталась Украиной?
– Только треть, столица – Львов. Центральная и восточные части отошли к России. Восстанавливаются.
– А что досталось Польше?
«Рыцарь» не ответил, и Иннокентий объяснил его молчание:
– Это робот, он отвечает только на прямые вопросы. Дежурный сорок семь, прошу уточнить, в каких границах находится Украина.
– Западная часть довоенной, – ответил «рыцарь». – От Ивано-Франковска и границы с Румынией до Львова. Собственно Республика Украина занимает треть прежней территории до линии Сумы – Ужгород.
– Польше что-нибудь досталось? – ещё раз спросил Ларин.
– Отлично! Не зря мы били нациков! А куда делся президент Зе?
– Президент Украины был убит своими телохранителями, война прекратилась.
– Слава богу! – повторила Снежана, привлекая к себе стоявшую рядом побледневшую Лавинию. – Я была уверена, что этим всё и закончится.
По доспехам «рыцаря» снова пробежали искорки.
– За вами пришлют транспортную платформу, – сказал он. – Ждите.
– Как долго ждать? – поинтересовался Иннокентий.
– Ответ не в моей компетенции. Я передал известие о вашем появлении в Федеральное управление охраны заповедника.
– Где оно находится?
– В Мариуполе.
– Сколько вашей платформе нужно времени, чтобы добраться до Луганска?
– Зависит от профиля платформы. Вас восемь человек, будет послан куттер, ему потребуется час.
– Хорошо.
Лепестки лотоса, внутри которого сидел «рыцарь» (Тарас вдруг подумал, что там может уместиться только половина туловища пилота, а следовательно, это и в самом деле искусственный механизм), сошлись, превращая его в металлическое яйцо. Этажерка плавно пошла вверх, исчезла в пелене облаков.
– Интересно, что это за техника? – произнёс Ларин, ни к кому в особенности не обращаясь.
– Антигравитационная, наверное, – сказал Шалва.
– А нам надо ждать, когда за нами прилетят? – осведомился Ларин. – Что мы скажем охране заповедника?
– Есть идея, – очнулся Итан. – Нам всем надо научиться переходить из реала в реал с помощью кюар-кода. Поможешь, братец?
Иннокентий оценивающе посмотрел на спутников, почесал затылок.
– Попробую, однако не уверен, что у вас получится.
– По-твоему, мы такие тупые? – прищурился Ларин. – Сначала перенёс в эту радиоактивную ловушку, а теперь издеваешься?
– Не имел намерений, – покачал головой Иннокентий. – Так получилось. Просто запомнить кюар под силу не каждому, это совершенно объективно.
– Ну да, ты же у нас творческая личность, супермен? А мы лохи?
– Ты всё-таки Дублин, Кот, – проворчал Шалва. – Чего прицепился к человеку?
– Всё зависит от способностей вашей памяти, – пожал плечами Иннокентий, не обидевшись на выпад Михаила, у которого почему-то испортилось настроение.
– Начинай, – сказал Тарас.
Сгрудились вокруг «восемьдесят восьмого Лобова».
Итан отошёл, уже владея технологией перехода. Ларин, потоптавшись на месте, присоединился к товарищам.
Иннокентий достал чёрно-белый прямоугольничек, с обеих сторон которого были напечатаны кюар-алгоритмы – тестовый и действующий.
– Запомните главное, – сказал владелец. – Алгоритм не является ключом в полном смысле этого слова. Он дополняет, меняет и оптимизирует структуру вашего мозга, увеличивает его объём, кодирует память и психику таким образом, что мозг начинает входить в резонанс с пронизывающим всю Вселенную потоком «квантовой запутанности». После чего, настроив себя на переход в соседний реал, можно просочиться сквозь мембрану потенциального барьера, разделяющую варианты копий.
Солоухин фыркнул.
Посмотрели на него.
Сержант смущённо переступил с ноги на ногу.
– Математика и физика – это не для меня.
– И ты Дублин! – грубовато отозвался Штопор.
Сержант не обиделся:
– Не всем же становиться академиками, кому-то и ассенизатором надо работать.
– Разве ты ассенизатор?
– Конечно, раз вычищаю нацистскую грязь и вшивоту.
– Запоминайте! – Иннокентий повернул прямоугольник вверх стороной с чёрными уголками.
Замолчали, созерцая узор точек.
– Положи на пенёк, – посоветовал Тарас. – Тут не одна минута понадобится.
Нашли пень в леске, расселись вокруг.
Тарас привёл себя в боевой режим, сосредоточился на узоре, вбивая в память расположение завитков. Это состояние требовало энергии и терпения, но в конце концов через несколько минут стало казаться, что рисунок врезался в память как вырезанный в камне. Капитан закрыл глаза, усилием воли удерживая его перед собой.
– Кажется, я запомнил…
– Скажи «рок»!
– Рок! – вслух повторил Тарас.
Рисунок на карточке позеленел, становясь объёмным.
– Молодец, – улыбнулся Иннокентий. – Признаю «родича». Только в следующий раз вслух произносить слово не надо, достаточно мысленного вызова.
Зашевелилась Лавиния, провела ладонью по лицу, смутилась под взглядом Иннокентия.
– Всё расплывается… наверное, кюар в моей голове не вмещается.
– Я тоже дважды пытался.
Снежана потрясла головой, покраснела в ответ на взгляд Тараса.
– Не могу, хоть тресни! Точно мозгов не хватает.
– Ничего, потренируешься и сможешь.
Шалва сдался через минуту, разочарованно поморщившись.
– Ни хрена не выходит, рисунок очень сложный! Придётся и мне тренироваться.
Ларин, упрямо продолжавший сидеть в позе йога с застывшим лицом, вышел из транса только через пять минут. Но и он не добился реакции карточки, превращавшей плоскость в объём.
– Я не отступлю! – заявил он, не глядя на Иннокентия. – Отдохну и снова попробую. В принципе ничего сложного.
Штопор открыл рот, чтобы произнести свою излюбленную приговорку – типа «Ну ты и Бодайбо!», – но Тарас погрозил ему взглядом, и лейтенант промолчал.
– А вообще пора сматываться отсюда, – перевёл Михаил разговор на другую тему. – Нас запросто могут посадить в психическую кутузку, когда мы признаемся, что живём в других вселенных.
– Ещё раз предлагаю план, – спохватился Тарас, поймав ироничный взгляд Снежаны, говорящий: собираешься командовать или это сделать мне? – Давайте разобьёмся на группы, выясним ситуацию в родных реалах, а потом соберёмся вместе в каком-нибудь пустом мирке и решим, что делать дальше.
– Что значит в пустом? – поднял брови Ларин.
– В таком, где за нами какое-то время не будут охотиться, – деловито сказал Шалва. – Да, командир?
– В общем, верно.
– Кто пойдёт с кем?
– Мы – в двадцать третий, Итан – в сорок первый, Иннокентий – в свой восемьдесят восьмой.
Снежана с подозрением посмотрела на Тараса.
– Кого ты имеешь в виду под местоимением «мы»?
Капитан попытался сохранить уверенный вид, но порозовел.
– Ты со мной… не возражаешь? Может быть, ещё кто-то из парней…
– Я! – вскинул вверх руку Ларин, не дав девушке возможности проявить командирские наклонности.
Она усмехнулась, но промолчала.
– Хорошо, – сказал Тарас с облегчением. – Итан?
– Согласен, я пойду с Лави и хотел бы взять Жору.
– Как скажет командир, – дипломатично осклабился Солоухин.
– Пожалуй, мне лучше пойти одному, – заговорил Иннокентий. – Мой реал, к сожалению, опасней ваших, а отвлекаться на объяснение мелочей будет некогда.
Тарас мрачно свёл брови:
– Тебе тоже понадобится помощник.
– Он только свяжет мне руки.
– И всё-таки я настаиваю!
«Восемьдесят восьмой Лобов» точно таким же образом свёл брови в линию, став абсолютным близнецом Тараса. Но спорить не стал. Посмотрел на жующего травинку Штопора.
– Шалва, не обижайся, я ничего против тебя не имею.
– Да ладно, – сказал лейтенант, – всё в порядке, какие тут обиды. Но командир прав, я бы прикрыл твою спину.
– Ладно.
– Решили, – кивнул Тарас. – Расходимся?
– А ты уверен, что сможешь сделать переход в свой реал? – поинтересовался Ларин. – Мы нигде не застрянем? А то попадём в какой-нибудь Армагеддон.
Тарас вывел в памяти квадратик кюар-кода, помолчал.
– Проверим.
Иннокентий оценивающе посмотрел на него:
– Только тест, давай.
Тарас сосредоточился на рисунке, и через несколько секунд над карточкой бесшумно встал зелёный куб: кюар отреагировал на его мысленный вызов.
– Теперь проверь память по главному алгоритму. – Иннокентий снова достал карточку, протянул Тарасу.
Тот внимательно вгляделся в узор чёрных точек, помедлил, кивнул:
– Запомнил.
– Старт будет активирован только после слова «рок».
– Помню.
– Тогда забирай спутников – и вперёд.
– Не торопитесь! – поспешно остановил их Ларин. – Уважаемые товарищи Лобовы, я до сих пор не понимаю, в какую халепу попал. Может кто объяснить на пальцах, элементарно доходчиво, что такое реалы и какая такая квантовая запутанность? Что вообще происходит?
– Нам некогда рассусоливать… – начал Штопор.
– Погоди, – остановил его Иннокентий. – Человек хочет разобраться. Бот на этажерке сказал, что лететь сюда час, так что время у нас есть.
Он огляделся, присел на пенёк, провёл рукой по бедру и вытащил из него, как показалось следящим за ним товарищам, плоский чёрный прямоугольник размером с две ладони. Ткнул пальцем в кант. Прямоугольник озарился жемчужной россыпью.
– Планшет? – догадался Ларин. – Крутая у тебя гарнитура!
– Распределённая, – добавил Шалва с умным видом. – В наших «барсиках» тоже есть встроенные гаджеты, но планшетов нет.
Иннокентий вытащил из того же канта планшета заострённую палочку и сноровисто нарисовал на листе нечто, похожее на саксаул. Добавил стрелочки.
– Это схематический куст Мультиверсума.
Зрители с любопытством склонились над чертёжиком «саксаула».
Узел внизу – точка бифуркации матричного реала, с чего и началась ветка Мультиверсума со всеми нами. Эта точка соответствует февралю две тысячи двадцать второго года, когда решалась судьба СВО. Налево пошла ветка, где войны не случилось.
– То есть нас там нет? – спросил Ларин.
– Вы там есть, но в этой паутинке нет войны. Зато вторая, справа, это именно та фрактальная координата, где начиналась священная военная операция, и в неё попали все мы. Рисунок, естественно, абсолютно не масштабный, условная проекция развития событий, не больше. Узлов на ветвях может быть намного больше, и я отметил лишь те, где живём мы.
– А этот, где мы сейчас, где?
– Скорее всего, это мир после сотого реала, судя по словам бота о том, что здесь идёт двадцать второй год после завершения войны с Украиной.
– Он сказал Евровойны, то есть здесь Россия воевала со всей Европой и НАТО.
– Главное, что здесь мы победили, – сказал Шалва.
– Ещё вопросы? – Иннокентий повернулся к Ларину. – Ты всё понял?
– Не дурак, – беззлобно ответил лейтенант.
– Сколько же таких колючек содержит весь Мультиверсум? – поинтересовалась Снежана.
– Бесконечное множество, – усмехнулся «восемьдесят восьмой Лобов». – Реалы множатся каждое мгновение, причём все без исключения, в том числе каждый новый.
– Это где ж они размещаются? – недоверчиво сказал Ларин. – В каком пространстве?
– В гильбертовом, как его называют физики. Оно имеет бесконечное число измерений и нами не воспринимается.
– Мы даже четвёртое измерение не можем ощутить, – сказал Шалва.
Иннокентий, свернув планшет, без следа исчезнувший в складке костюма на бедре, встал.
– Где встретимся после разведки?
Обменялись взглядами.
– Давайте в нашем реале, – предложил Тарас, – двадцать третьем.
– У нас полно беспилотников и спутников, – проворчал Штопор.
– Зато нет ни «старух», ни «Баталеров», ни терминаторов, – весело проговорил Михаил.
– Хорошо, – в один голос согласились Итан и Иннокентий.
Снежана рассмеялась.
– Дети одного отца! И не братья! Обожаю вас!
Тарас ревниво покосился на девушку, и она, заметив его взгляд, снова рассмеялась, дотрагиваясь до его локтя.
– Тебя тоже.
Ларин, настроение которого менялась как погода в горах, захохотал.
– Везёт же некоторым!
– Отправляйтесь, – сказал Иннокентий. – Мы за вами.
Чувствуя нарастающее беспокойство от предстоящего похода в зигзаги реалов – вдруг не получится?! – Тарас подождал Михаила, осторожно прижал к себе Снежану и подвесил перед собой в памяти квадратик кюар-кода. Губы сложились в беззвучное слово «рок», которое он произнёс мысленно. Сознание обрубилось, словно нажали выключатель, и он уже не увидел, как спутники, убедившись в благополучном отбытии первой группы, разбились на две группки, исчезая один за другим.
Как на это исчезновение отреагировала охрана военного заповедника, осталось неизвестно.
