Василий Головачёв
Очень Большой Лес. Том 2
Через минуту Максим оглянулся и увидел, что над лесом, в стороне скрывшейся за вершинами деревьев пирамиды, появились чёрные точки. Не было сомнений, что «нетопыри» бросились в погоню. Отбиваться от стаи чудовищ не хотелось, и Максим до предела увеличил скорость аппарата, придерживая одной рукой не пришедшего в себя Редошкина. Взмолился в душе: держись, дружище! Лес тебя подлечит!
Курсовой определитель памяти, никогда не подводивший его прежде, не подвёл и на этот раз: он промахнулся всего на полсотни метров. За купой папоротников показалась серая полоса, Максим хотел с ходу проскочить в зрачок шахты и резко затормозил.
Над входом в шахту кружили шмели…
– Какого чёрта! – выдохнул он.
Рой ринулся на зависший аэробайк как выпущенный из ружья заряд дроби!
Пришлось закладывать манёвр и подниматься в небо, пока подсознание готовило решение, что делать. Первая мысль была – обмануть рой, спикировать в колодец и, опередив его, выбраться в нижний отсек Крепости, а там уже отбить атаку полосатых посланцев чёрного леса с помощью системы дезинтеграции.
Рой снова метнулся за аппаратом, превращаясь в хищный ажурный клюв.
Максим положил руку на штырь «фаустпатрона», однако уничтожить весь рой разряд излучателя не мог, а отражать атаки насекомых, придерживая безвольное тело Редошкина, было невозможно, и аэробайк, заложив вираж, помчался прочь от шахты, уводя за собой рассыпчатый «клюв». Затем повернул обратно, чтобы без препятствий нырнуть в шахту.
До устья шахты оставалось метров триста, когда Максиму показалось, что из глубин папоротниковых зарослей вырвалось плохо различимое в сумерках серое яйцо и устремилось прочь.
«Дирижабль», что ли? – мелькнула мысль.
Потом думать о чём-то, кроме бегства, стало некогда, шмели догоняли, и Максим спикировал к чёрному зрачку шахты…
Глава 11
Похищение
Когда разведчики на аэробайке не вернулись ни через полчаса, ни через час, Вероника заволновалась. Бросив готовить обед – грибы, консервы земные, консервы «крепостные», чай с ароматными травами (Костя нашёл аналог чабреца и гибискуса), – она сбежала из «кухни» в сферу управления и поделилась с мужчинами своими страхами.
– Да всё нормально, – попытался успокоить девушку Мерадзе, поглядывающий то на экран беспилотника, продолжавшего парить над кратером, то на виртуальную завесу системы обзора, которую синтезировали операторам прямо на зрительный нерв рога управления. – Командир побывал в таких переделках, что уму непостижимо, и остался цел. Я лично готов служить под его командованием всю оставшуюся жизнь.
– Нужны ему старики! – фыркнул Костя, успевший за час разобраться в ангаре с новыми образцами кустарника и травы. По обыкновению, он жевал какую-то травинку и на шутливый вопрос Вероники: «Опять наркотик жуёшь?» – ботаник ответил:
– Аналог шалфея. Хорошо чистит зубы. Но я ещё надеюсь найти зубную пасту.
– Что?
– В Азии растёт дерево арак, из его корешков делают палочки мисквак: корень очищают от пыли, сдавливают зубами кончик и получают одновременно и пасту, и щётку. А ты уже через пять лет потеряешь боевые кондиции, – продолжал молодой человек, обращаясь к Мерадзе.
– Костя! – строго сказала девушка.
– А чо я сказал? – удивился ботаник. – Мир, тебе сколько лет?
– Двадцать шесть.
– Ну, пусть ты ещё прослужишь лет десять, а потом тебя выпрут из ГРУ в связи с естественным старением. Для спецназа требуются молодые ребята, а не мужики с отвисшими животами.
– Костя!
Мерадзе засмеялся, не обидевшись.
– В принципе ты прав, академик, но мой опыт будет востребован всегда, так что шанс служить долго у меня есть.
– И ты не мечтаешь стать генералом?
– Не поверишь: не мечтаю! Я люблю свою работу, драйв, активный образ жизни, уважаю командира и не зарюсь на погоны.
– Ну и лопух.
– Костя!
– До тебя мне далеко, – пошутил лейтенант. – Чего заслужу, тем и стану. Ты лучше скажи, зачем Лес создал разнообразные семейные ареалы вокруг болот? Да ещё окружил их своими… как ты их назвал?
– Плантоидами?
– Да.
– Плантоиды – защитные ботанороботы, Лес выращивает их для нераспространения заразы на остальную свою флору. По сути, это своеобразный карантин.
– Но лес вокруг болот совсем не заразный, там и «берёзы» растут, и «сосны», и «дубы».
– Возможно, земля после энергетических ударов была сильно заражена радиацией или химией, вот Лес и окружил болота, образовавшиеся на месте воронок, своим защитным оцеплением. К тому же он не только ради защиты выращивал отдельные растительные семейства. Таким образом он усложнял свой социум и развивался.
– Вы совершенно правы, молодой человек! – оторвался от своих контактов с компьютером Крепости Егор Левонович. – Лес развивается не только через объединяющую деревья корневую нейросеть, но и через создание семейных ареалов, и через использование насекомых и животных.
– И нас в том числе.
– И нас, и новых структур, и связей с другими слоями своей многосвязной вселенной.
– Чёрный лес тоже совершенствуется, – пробурчал Мерадзе с сожалением.
– Вот поэтому они и сражаются меж собой, – ухмыльнулся Костя. – Воюют только разумные существа, добиваясь абсолютной власти, неразумные соблюдают разумное равновесие.
– Красиво говоришь! – с восхищением поцокал языком Мерадзе.
– Удивительное суждение, – сказал Карапетян, глянув на ботаника с некоторым удивлением. – Я имею в виду конфликтное поведение разума. Вы даже не подозреваете, насколько правы. Разум развивается только на базе конкуренции. А что вы думаете по поводу генетики Демонов? Они существа трёхполые, но если мы – их потомки, почему мы двуполы?
– Ну, я не палеогенетик…
– И всё же?
– В принципе диморфизм позволяет просто быстрее эволюционировать, вот и всё. Успешно размножаться животные могут и без разделения полов, к примеру, путём самозачатия. На Земле множество других примеров.
– При чём тут размножение? – осведомился Мерадзе.
– При том что жизни бы вообще не было, если бы животные и растения не размножались. Демоны создавали семьи по принципу триморфизма, что и позволило их цивилизации достичь высокого уровня.
– Значит, чем больше полов, тем умнее носители жизни?
– Вовсе не обязательно, у земных инфузорий бывает до восьми полов, но разумными они не стали. Что касается человечества, то ему в принципе хватает двух полов, чтобы успешно развиваться. Половой процесс обеспечивает ему и генетическую рекомбинацию, повышающую пластичность вида и разнообразие популяции, и разделение обязанностей между мужчинами и женщинами.
– А что даёт третий пол? Кстати, какую функцию он выполняет у Демонов?
– Функцию дополнительной связи, конечно. Демоны имели мужскую особь, женскую и… – Костя впал в ступор, но не надолго, и закончил: – И растение!
На мостике перед терминалом Сумасхода стало тихо.
Мерадзе озадаченно чесал затылок, раздумывая.
Вероника смотрела на ботаника удивлёнными глазами.
Егор Левонович тоже не сводил с лица Кости взгляда, и в глазах учёного мерцало наравне с сомнением безмерное удивление. Физик был явно ошеломлён.
– Костя, вы удивительный парень!
– Гений! – рассмеялся Мерадзе.
– Я знаю, – отмахнулся молодой человек. – Послушайте, у меня идея.
– Такая же гениальная?
– Нет, я серьёзно. У нас есть ещё один байк, почему бы не спуститься в шахту и не поискать наш спецназ? Может, Максу нужна помощь.
Вероника вздрогнула.
– Почему?!
– Что почему?
– Почему ты решил, что ему нужна помощь?
– А вдруг? Он обещал только проверить ход и вернуться, а их уже нет полтора часа.
Вероника с тревогой посмотрела на лейтенанта.
– Не паникуй, – хмуро сказал он. – Велено ждать, значит, будем ждать.
– Да я быстро – туда и обратно.
– Нет! – отрезал Мерадзе. – Если зудит в одном месте, займись полезным делом.
– Это каким же? Гробы Демонов пересчитать? – съязвил Константин.
– Траву отсортируй.
– Уже перебрал.
– В арсенале покопайся, может, что-нибудь ещё из оружия отыщешь.
– Это мы всегда успеем. Кстати, там стоят три контейнера с какими-то железяками, почему бы их не собрать и посмотреть, что за машинки?
– Вот и займись.
– Ладно, – легко согласился Костя, – только если решите лететь – позовите.
Он убежал.
– А это не опасно? – проводила парня глазами Вероника.
– Ничего он не соберёт, – махнул рукой Мерадзе. – Зато не будет путаться под ногами. Я пригляжу за ним, в арсенале есть камера.
– Мне почему-то не по себе…
– Понимаю, сам беспокоюсь. Подождём ещё часок и решим, что делать. – Мерадзе повернулся к «огуречному» терминалу и поправил на висках рожки мыслесъёма.
Вероника потопталась рядом, колеблясь, остаться у терминала или заняться делом, потом направилась в «столовую» заканчивать подготовку к обеду.
Выдержала она ровно полчаса: слишком томительным было ожидание разведчиков. Собралась разложить пакеты с консервами на импровизированном столе, и в этот момент из глубин земли под Крепостью прилетел тихий раскатистый гул. Он сотряс пол и стены помещения, зазвенели вилки и ложки на столе.
Несколько секунд девушка с широко раскрытыми глазами вслушивалась в затихающий гул и в страхе бросилась в сферу управления, готовая к неприятным известиям.
Хмурый Мерадзе встретил её на мостике. Он встал из-за терминала, снял рога и чего-то ждал.
– Что?! – выдохнула девушка.
– Лес предупреждает…
– Я поняла, о чём?! Не появились?!
Мерадзе покачал головой.
– Камеры в отсеке с лифтом не работают, но если бы командир вернулся, мы бы увидели байк в коридоре.
– Полетели за ними!
– Командир приказал ждать…
– Я одна полечу!
– Успокойся, гул ещё не означает плохих вестей.
– Возьму с собой Костю! – Вероника сорвалась с места, и Мерадзе с трудом остановил её:
– Стой, паникёрша! Вместе пойдём!
– А Костя? – обрадовалась она.
– Останется с Егором Левоновичем. Он сейчас торчит в арсенале, пусть там и возится. Егор Левонович, проконтролируйте.
– Хорошо, – сказал Карапетян. – Будьте осторожнее, пожалуйста.
– Непременно!
Пара спустилась в ангар. Мерадзе опробовал аэробайк, приподняв его над полом, принайтовил к переднему горизонтальному «колесу» аппарата гранатомёт «Гном», сунул в багажник под сиденьем несколько гранат и пару «теннисных мячей», после чего воздушный мотоцикл, свернув боковые «колёса», поплыл по коридорам к центральной шахте с «эйфелевой башней», которая пронизывала всё подземное сооружение до самого нижнего уровня.
Большой фонарь захватили с собой разведчики, но «ратник», доставшийся Мерадзе, имел нашлемный фонарь, и в его свете можно было ориентироваться в колодце, уходящем в недра земли.
Мерадзе торопился, поэтому опускались быстро.
Миновали гравипаузу, одарившую байкеров невесомостью (Вероника ойкнула), начали «подниматься опускаясь» и через несколько минут вылетели из колодца в тусклый сумрак: в районе выхода шахты на поверхность царил вечер, в отличие от дня в районе Крепости.
– Никого… – пробормотал Мерадзе спустя минуту, поднимая аэробайк над лесом.
– Они где-то здесь, – неуверенно откликнулась Вероника, цепляясь за талию пилота и вертя головой.
– Не видать.
– Давай сделаем круг.
Мерадзе послушно развернул аппарат, внимательно разглядывая папоротниковые заросли, почти скрывающие зев шахты. Никаких следов присутствия мотоцикла разведчиков не было видно, и это беспокоило лейтенанта всё больше, потому что Максим никогда раньше не опаздывал, если обещал вернуться к определённому сроку.
Второй круг тоже завершился ничем. Покричали, то поднимаясь выше, то опускаясь к самым верхушкам деревьев.
Лес вокруг выхода шахты напоминал Большой, окружавший кратер с Крепостью, но показался Мерадзе не таким высоким, чистым и ухоженным. Его кустарник и подлесок были гуще, а в прогалах между зарослями можно было разглядеть стволы упавших гигантов.
– Всё-таки странный здесь лес, – признался лейтенант спутнице. – Двоюродный брат нашему.
– Почему двоюродный?
– Неухоженный какой-то. В нашем упавших и гниющих деревьев нет.
– Куда они могли полететь?
– Да куда угодно. Увидели что-нибудь интересное и полетели.
– Здесь и лифтовой люльки не видно. Она-то куда делась?
– Вот командир её, наверно, и пытается найти.
Сделали третий круг, удалившись от входа в шахту на пару километров.
– Надо возвращаться, – сказал Мерадзе.
– Подождём ещё немного! – взмолилась девушка. – Мимо нас они никак не могли проскочить, значит, Максим всё ещё здесь.
– Вика, мы и так самовольничаем… – Мерадзе не закончил, заметив приближавшееся «с севера» пятнышко. – А это не они?
– Где?! – привстала на сиденье Вероника.
– Впереди, километрах в десяти, видишь?
– Кажется, да… странно… по-моему, это летят птицы…
Мерадзе и сам разглядел, что пятнышко не похоже на аэробайк, да к тому же оно вдруг разделилось на несколько точек, увеличивающихся с каждой секундой.
– Чёрт! Это не байк!
– Говорю же – птицы…
– И не птицы! Может быть, «крокодилы» или «птеродактили»! Бежим!
Развернув аппарат, Мерадзе погнал его к дыре в земле, окружённой стеной высоченных папоротников…
* * *
Егор Левонович никогда не представлял себя в роли военного человека, ответственного за охрану доверенного ему объекта, в данном случае Крепости. Но вследствие добросовестного отношения к порученному делу он со всем тщанием принялся «дежурить», то есть следить за отсеками подземного сооружения, наблюдать за действиями Кости, разложившего на полу в ангаре вытащенные из-под колпаков части каких-то механизмов, поглядывать на экран беспилотника, кружившего над кратером, и решать задачи, поставленные Максимом.
Так прошло полчаса.
Лейтенант с Вероникой канули в колодец на дне Крепости и пока не вернулись, начав, очевидно, поиски разведчиков, улетевших ранее.
Костя принялся азартно собирать «демонского» кибера, не представляя, кем этот кибер может оказаться. Впрочем, Егора Левоновича это не тревожило, он был уверен, что ботанику не удастся собрать что-то работающее, не имея инструментов.
Учёный покачал головой. С одной стороны, молодой человек нравился ему кипучей энергией и нестандартным мышлением, помогавшим ему выдвигать экзотические гипотезы, многие из которых имели право стать реальными фактами. С другой – Костя совершенно не обращал внимания на такие категории человеческих взаимоотношений, как взаимовыручка, обходительность, внимание к окружающим, терпение и уважение. Парня явно воспитывали не отец с матерью и не бабушка с дедушкой, а компьютер, соцсети и абсолютно не заинтересованные в развитии духовности ребёнка новомодные коучи.
Впрочем, молодой кандидат биологических наук постепенно «оттаивал» в компании попаданцев, оказавшихся в экстремальной ситуации, и надежда на рост его самосознания была.
Егор Левонович усмехнулся этой мысли и сосредоточился на контакте с Сумасходом. Компьютер Крепости в последнее время стал глючить всё больше, и добиться от него каких-то откровений, да и просто ответов на деловые вопросы становилось всё труднее. Целые блоки его «мозга» перестали работать ещё сотни лет назад, а те, что остались в наличии и могли функционировать, потеряли многие связи, отчего собрать «мозги» в единое целое Карапетяну не удавалось, несмотря на открытие программ, корректирующих интеллектуальное состояние «пациента».
Так, Сумасход до сих пор не раскрыл оператору суть работы главного оружия базы, антенна которого – «эйфелева башня» – осталась неповреждённой, занимая центральную шахту. Как её включить, Карапетян уже знал, но пока не представлял, каким образом надо прицеливаться и какой режим использовать.
Не смог Егор Левонович активировать и многие важные системы Крепости, относящиеся к обслуживанию других оружейных комплексов, а также энергогенератора, и к обзору окрестностей (работала лишь одна камера в горловине шахты) вместе с разведывательными системами. Всё это оборудование имелось в отсеках, встроенное в стены и массив горных пород, но Сумасход не помнил, как его включать, и приходилось долго втолковывать ему, чего от него добиваются новые поселенцы.
Конечно, мышление Демонов Войны очень заметно отличалось от человеческого, несмотря на признание Леса Максиму Реброву о том, что Демоны являются в какой-то степени предками многих разумных рас «постдемонической» вселенной, в том числе и человеческой. Тем сильнее радовался Егор Левонович новым открытиям, реализуя свою природную тягу к исследованию тайн Мироздания, и переживал он, оставшись в Большом Лесу добровольно, только в связи с тем обстоятельством, что не может поделиться с коллегами своими наработками.
Во время общения с компьютером случались и неожиданные инциденты, когда Сумасход включал то, чего оператор не просил. Так, пару дней назад он ни с того ни с сего активировал систему обслуживания саркофагов, внутри которых спали, теперь уже вечным сном (многие превратились в скелеты), обитатели Крепости. Почему вдруг Сумасход решил включить энергопитание «гробов», выяснить не удалось, а Егору Левоновичу пришлось долго и терпеливо объяснять компьютеру, что оживлять Демонов не нужно, тем более что это казалось невозможным.
Выяснил физик и принцип действия энергосистемы Крепости. Как оказалось, она качала энергию прямо из горных пород и почвы Леса, то есть в сущности – из физического континуума браны-вселенной, и Егор Левонович назвал эту систему вакуумсосом.
Зато в Крепости заработала система нейтрализации непрошеных гостей, превращавшая лазутчиков, диверсантов и всех, кто проник на её территорию несанкционированно (казалось странным, что Демоны предусмотрели такой исход событий, но они это сделали в лучших традициях американских спецслужб, допускавших «сопутствующие потери»), даже не в пыль, а в молекулярную взвесь. Костя предложил назвать систему дезинтеграционной машиной или дезинтегратором, и Егор Левонович согласился. Этот необычный со всех точек зрения комплекс был также вживлён в стены отсеков и работал избирательно, так что можно было ликвидировать диверсантов (интересно, кто имелся в виду?) точечно. А Егор Левонович, изучив дезинтегратор и материалы по созданию Крепости, пришёл к выводу, что она вообще была не смонтирована в котловане, а выращена с помощью направленных нано- и биотехнологий. Демоны шли к созданию жилищ и машин от своей генетики, в их ДНК вплетались фрагменты растительных зигот, и это не могло не сказаться на архитектуре сооружений и на принципах построения социума.
Всё это представляло несомненный интерес для науки, и Егор Левонович в который раз подумал, что ему повезло и он счастливый человек, которому представилась возможность изучать не просто какой-то артефакт или неизвестное физическое явление, а целую вселенную!
Что-то привлекло внимание Карапетяна, увлёкшегося воспоминаниями. Он очнулся, пробежался «зрительным нервом» по череде отсеков перед глазами, в первую очередь поинтересовавшись ангаром (Костя увлечённо возился с фрагментами механизма, уже начавшего приобретать определённую форму), потом спустился на самое дно Крепости и замер, приоткрыв рот.
Из дыры, пробитой бойцами Максима Реброва в двери отсека, из которого начиналась шахта, вылезла в коридор кошмарная тварь! У неё было чешуйчато-ажурное тело, морда летучей мыши, имевшая черты хищника из одноимённого фильма, четыре членистые лапы и четыре крыла. Размер чудовища достигал размеров крупной земной кошки – барса. Выбравшись в коридор, оно заработало крыльями и поднялось в воздух, оглядываясь на дыру.
В следующую секунду из дыры вылетела струя шмелей, собравшаяся в подобие хищного клюва, а за ним пролезла в коридор ещё одна тварь, и ещё одна, и ещё…
Насчитав десяток «летучих мышей», Егор Левонович вскочил, ещё не представляя, что собирается сделать, бросил взгляд на экран беспилотника и увидел, что над кратером появилась колонна летящих друг за другом гигантских птиц. Опустился на сиденье, ошеломлённый происходящим. Птицы приблизились к беспилотнику, и стало видно, что это такие же «нетопыри», что и проникшие в Крепость через шахту.
Первый из них вспыхнул зелёным лучиком, луч развернулся в электрическую сеточку, и экран дрона стал серым.
Онемевшими губами Егор Левонович выговорил армянское ругательство. Что делать в такой ситуации, он просто не имел понятия.
Бежать в ангар, чтобы предупредить Костю, было нельзя, он потерял бы контроль над Крепостью. Хвататься за оружие и храбро преградить путь вражескому десанту он тоже не мог, так как никогда не воевал и принципов боевого противодействия не знал. Да и вряд ли смог бы остановить «нетопырей», сопровождаемых шмелями. Но и решение броситься в лифтовый отсек на поиски скрывшихся там лейтенанта Мерадзе и Вероники также нельзя было назвать оптимальным, и Егор Левонович сидел перед терминалом Сумасхода в позе роденовского Мыслителя, переводил взгляд с одного мысленно-визуального «экрана» на другой, не обращая внимания на текущие по шее и спине ручьи пота, а в голове мухой жужжала мысль: «Мы пропали… мы пропали… мы пропали…»
* * *
Аэробайк бесшумно нырнул в чёрный зрачок шахты, Мерадзе включил нашлемный фонарь, и мимо засвистели мшистые с виду стены хода, соединявшего два слоя Леса – условно «нижний» и условно «верхний».
– Догоняют? – оглянулся лейтенант.
– Не видно, – отозвалась сжавшаяся за спиной пилота Вероника.
Мерадзе хотел было попросить её взять в руки гранатомёт, но отказался от этой идеи. Девушка никогда не стреляла из «Гнома», да и могла выронить его в шахту, и тогда они лишились бы серьёзного оружия, так как взяли с собой, кроме гранатомёта, только автомат, не сильно эффективный в бою с «динозаврами», и «теннисные мячи», активировать которые Вероника также не умела.
Проскочили гравипаузу (девушка вцепилась в пилота, когда наступил момент невесомости, но не вскрикнула), начали «подниматься опускаясь». Через минуту перед аппаратом протаяло светлое окошечко, увеличилось в размерах, и аэробайк выскочил из шахты, едва не врезавшись в серый десятиметровый баллон.
– «Дирижабль»?! – не поверил глазам Мерадзе.
– Может, Костя вывел из ангара? – неуверенно предположила Вероника.
– Зачем?! Да и не мог ботаник подогнать сюда «дирижабль», потому что шахта уходит в нижний лес! Этот пузырь мог разве что спуститься оттуда, как мы сейчас!
– Тогда это Точилин вернулся…
– А он как оказался в нижнем лесу?
– Через другую шахту… через которую мы летали…
– А… да, мог! Ладно, оставайся на байке, я схожу, разведаю, что делает в Крепости наш беглец.
Мерадзе соскочил с седла на край бордюра, обегавшего устье шахты, взял гранатомёт, оставил Веронике автомат.
– Стрелять умеешь?
– Думаешь, придётся?
– От тюрьмы и от стрельбы не зарекайся, – пошутил Мерадзе. – Если что – стреляй, я снял предохранитель.
Нырнув в дыру, зиявшую на месте двери в отсек, он кубарем прокатился по полу коридора, освещённого тусклыми пятнами плесени, вскочил, держа наготове «Гном». Показалось, что сверху в коридор проникает странный шум: скрипы, хлопанье птичьих крыльев, визг свиньи и бормотание попугая.
«Какого чёрта?! – удивился лейтенант. – Что здесь происходит?! Зачем Точилину понадобилось проникнуть в Крепость с заднего хода? Что он задумал? Или это у него получилось случайно? Гулял по нижнему лесу, наткнулся на вход в шахту…»
Наверху бухнуло.
Мерадзе припустил бегом к спиралевидной лестнице в конце коридора и внезапно увидел мчавшуюся навстречу смутно видимую фигуру. Вскинул гранатомёт, но удержался от выстрела: бежал человек!
Однако фигура колебаться не стала, выстрелив из «бластера».
Мерадзе, обладавший прекрасной реакцией, успел нырнуть на пол, и невидимый разряд тугим кулаком прошелестел над ним, легко, как лист бумаги, сдирая со спины слой «ратника»! Колючая боль затуманила сознание, и выстрелить в ответ лейтенант не смог, да и не хотел. Лишь разглядел, как мимо стремительно пробежал человек с «бластером» в руке, одетый в такой же спецкостюм, но без шлема.
– То… чи… лин! – выхрипнул Мерадзе.
Но человек не остановился, исчезая в проёме выбитой двери.
Мерадзе с трудом встал, вдруг осознав, что спина у него действительно голая! Доковыляв до пролома, выглянул в отсек с лифтом и увидел, как Точилин заталкивает сопротивлявшуюся Веронику в кабину «дирижабля».
– Стой! – выдавил он.
Бывший охранник генерала Плащинина не отреагировал на этот стон.
Дверца кабины поднялась, закупоривая люк, «демонский» аппарат отошёл от бордюра и камнем упал в шахту.
– Стой, падла!
«Дирижабль» исчез.
Мерадзе начал перелезать в отсек через пролом, прикусив губу от боли в спине: она горела, будто с неё содрали кожу! – и в этот момент в спину ему вонзилась игла шприца! Во всяком случае, таким было первое впечатление.
Лейтенант дёрнулся назад и увидел несколько шмелей, один из которых и вонзил ему в спину жало.
Мачете, с которым бойцы Реброва не расставались, само прыгнуло ему в ладонь, и Мерадзе с криком «сдохни!» разрубил шмеля надвое. Затем снёс голову второму, норовившему вцепиться в лицо. Рассвирепев, закрутил впереди себя смертоносный веер лезвия, сбивая на пол разлетавшихся в стороны насекомых.
Мелькнула мысль порубить рой в кашу, а потом прыгнуть на седло аэробайка и догнать похитителя. Но дальше этого мысль не пошла, так как Мерадзе просто не представлял себе, что будет делать, даже если догонит «дирижабль». Однако сначала надо было отбить атаку посланцев чёрного леса (откуда они взялись в Крепости?! неужели привёл Точилин?!), и лейтенант, забыв о боли в спине, пошёл в атаку, нанося жужжащему врагу урон, какой только и могло нанести мачете, превращённое в лопасть вертолётного винта.
Рассеяв рой, половина которого образовала на полу ковёр агонизирующих разрубленных телец, Мерадзе остановился, тяжело дыша, хотел было броситься назад, к воздушному мотоциклу, и в этот момент в конце коридора появилась крылатая фигура и метнулась к нему, распахивая (именно распахивая, а не открывая) пасть в густой поросли насекомьих члеников, чешуй и складок реально существующего, не киношного, хищника…
