Василий Жуковский
Орлеанская дева

Полная версия

Явление III

Тальбот, герцог, Лионель.

Тальбот

Вот женщина!..

Лионель

Что делать, полководцы?

Все ль отступать иль, быстро обратившись,

Решительным ударом истребить

Бесславие последнего сраженья?

Герцог

Мы слабы; все расстроены полки;

И ратником владычествует ужас.

Тальбот

Нас победил слепой, минутный страх —

Незапное могущество мгновенья;

Но робкого воображенья призрак

Исчезнет сам, увиденный вблизи;

И мой совет: с рассветом переправить

Через реку все воинство и стать

В лицо врагу.

Герцог

Подумайте.

Лионель

Но, герцог,

Что думать здесь? Минута драгоценна;

Теперь для нас один удар отважный

Решит навек: бесчестье или честь.

Тальбот

Так, решено, и завтра мы сразимся,

Чтоб истребить мечту, перед которой

Все наше войско в страхе цепенеет.

Увидим мы: Тальботова меча

Осмелится ль отведать чародейка?

Когда она со мною выйдет в бой —

Тогда одним все кончено ударом;

Когда же нет (и, верьте, не посмеет),

Тогда и страх волшебный истреблен.

Лионель

Дай мне, Тальбот, с ней выйти в поединок.

Не обнажив меча, ее живую

В виду всего их войска принесу

В британский стан.

Герцог

Не слишком на себя

Надейся, Лионель

Тальбот

Сведи нас бог —

Ее ласкать рука моя не станет.

Теперь пойдем; истраченные силы

Возобновим минутою покоя;

Но только день займется — на сраженье.

Уходят.

Явление IV

Темная ночь. Вдали показывается Иоанна в шлеме, в панцире; остальная одежда женская; в руках ее знамя. За нею Дюнуа, Ла Гир, множество рыцарей и солдат. Они сперва являются на высотах, осторожно пробираются между утесами, потом сходят на сцену.

Иоанна

(окружающим ее рыцарям)

Между тем беспрестанно подходит войско; оно занимает наконец всю глубину театра.

Мы стражу обошли — и вот их лагерь;

Нам мрак не изменил; теперь пора

С себя сложить покров безмолвной ночи;

Пусть в ужасе погибельную близость

Узнает нашу враг… Ударьте разом,

Воскликнув: бог и дева!

Солдаты

(гремя оружием)

Бог и дева!

Стражи

(за сценою)

К оружию!

Иоанна

Огня! зажечь шатры!

Пускай пожар удвоит их тревогу!

Извлечь мечи! рубить и истреблять!

Все солдаты обнажают мечи и бегут за сцену; Иоанна хочет за ними следовать.

Дюнуа

(удерживает ее)

Иоанна, стой; свое ты совершила;

Мы введены тобой в средину стана,

И в руки нам врага ты предала —

Довольна будь, от боя удались

И нам оставь кровавую расправу.

Ла Гир

Так, пролагай для войска путь победы;

Неси пред ним святую орифламму;

Но до меча сама не прикасайся,

Чтоб о тебе не ведал бог сражений,

Обманчив он, и слеп, и беспощаден.

Иоанна

Кто путь мне заградит? Кто остановит

Мной властвующий дух?.. Лети, стрела,

Куда ее стрелок послал могучий.

Где гибель, там должна Иоанна быть;

Не в этот час, не здесь она падет;

Ей короля в короне видеть должно;

Доколь она всего не совершила —

Ее главы не тронет вражья сила.

(Уходит)

Ла Гир

Друг Дюнуа, пойдем за ней; пусть будет

Ей наша грудь защитой.

Уходят.

Явление V

Английские солдаты бегут через сцену, потом Тальбот.

Один солдат

Дева! Дева!

Другой

Кто?

Первый

Дева в лагере!

Другой

Не может быть!

Как в лагерь ей зайти?

Третий

На облаках

Примчалась, с ней все бесы заодно!

Множество бежит через сцену.

Спасайтеся!.. бегите!.. все пропало!

Тальбот

(за ними)

Куда вы?.. Стой! Не видят и не слышат.

Разрушена покорность, страх бунтует:

Как будто ад все ужасы свои

Наслал на нас, и вдруг одно безумство

Постигло всех; и робкий и бесстрашный

Бегут; врагу отпора нет; весь лагерь

Внезапная погибель охватила.

Ужель во мне одном осталась память,

А всё вокруг меня в чаду безумства?

Итак, опять бежать от малодушных,

Во всех боях бежавших перед нами! —

Но кто ж сия владычица судьбы,

Ужасная решительница битвы,

Дающая и львиную отважность,

И ратный дух, и силу малодушным?

Обманщица ль под маскою геройства

В презренный страх бесстрашных приведет?

И женщина ль — о вечный стыд! — исторгнет

Из рук моих награду славы?

Солдат

(бежит через сцену)

Дева!

Беги! беги! спасайся, полководец!

Тальбот

(гонится за ним с мечом и убивает его)

Безумец! вот тебе мое спасенье!

Никто не смей о бегстве поминать!

(Уходит)

Явление VI

Сцена открывается. На высотах виден пылающий английский лагерь. Бегство и преследование; стук оружия и гром барабанов. Через несколько времени является Монгомери.

Монгомери

Куда бежать?.. Кругом враги, везде погибель!

Там вождь разгневанный, карающим мечом

Дорогу заслонив, навстречу смерти гонит;

А здесь ужасная… повсюду, как пожар

Губительный, она свирепствует… И нет

Защитного куста, пещеры темной нет.

Зачем переплывал я море?.. Бедный! бедный!

Обманутый любимою мечтой, я здесь

Искал в бою прекрасной славы… что ж нашел?

Моей судьбы неодолимая рука

Меня в сей бой на гибель привела… Почто

Не на брегу моей Саверны я теперь,

В дому родительском, где матерь я покинул

В печали, где моя цветущая невеста?

Иоанна является на утесе, освещенная пламенем пожара.

О страх!.. Что вижу я?.. Ужасная идет;

Из пламени, сияя грозно, поднялась

Она, как мрачное страшилище из ада…

Куда спасусь?.. За мною огненные очи

Уж погнались; уже бросает на меня

Издалека неизбежимых взоров сеть;

Я чувствую, уже волшебный узел мне

Опутал ноги; я прикован к месту, силы

Для бегства нет; я принужден — хоть вся душа

Противится — смотреть на смертоносный образ.

Иоанна делает несколько шагов и опять останавливается.

Подходит… Буду ль ждать, чтоб грозная ко мне

Приблизилась?.. Моля о жизни, обниму

Ее колена; может быть, ее смягчу;

В ней сердце женщины; слезам она доступна.

(Хочет идти к ней навстречу)

Иоанна быстрыми шагами к нему подступает.

Явление VII

Монгомери, Иоанна

Иоанна

Стой! ты погиб; британка жизнь тебе дала.

Монгомери

(падает пред нею на колени)

Помедли, грозная; не опускай руки

На беззащитного; я бросил меч и щит;

Я пред тобой обезоруженный, в слезах;

Оставь мне свет прекрасной жизни; мой отец

Богат поместьями в цветущей стороне

Валлийской, где Саверна по густым лугам

Катит веселый свой поток; там много нив

Обильных у него; и злато и сребро

Он даст, чтоб выкупить единственного сына,

Когда к нему дойдет молва его неволи.

Иоанна

Обманутый, погибший, в руку девы ты

В неумолимую достался; из нее

Ни избавления, ни выкупа уж нет;

Когда б у крокодила ты во власти был,

Когда бы трепетал под тяжкой лапой тигра

Или детей младых у львицы истребил —

Тебе осталась бы надежда на пощаду.

Но встреча с девою смертельна… Я вступила

С могуществом, нездешним, строгим, недоступным,

Навек в связующий ужасно договор:

Все умерщвлять мечом, что мне сражений бог

Живущее пошлет на встречу роковую.

Монгомери

Ужасна речь твоя, но взор твой ясно-тих;

И, зримая вблизи, уже ты не страшна;

Всю душу мне пленил твой милый, кроткий лик…

Ах! женской прелестью и нежностью твоей

Молю тебя: смягчись над младостью моею.

Иоанна

Не уповай на нежный пол мой; не зови

Меня ты женщиной… Подобно бестелесным

Духам, не знающим земного сочетанья,

Не приобщаюсь я породе человека.

Престань молить… под этой броней сердца нет.

Монгомери

Душевластительным, святым любви законом,

Перед которым все смиряется, молю:

Смягчись; на родине меня невеста ждет,

Прекрасная, как ты, в прекрасном цвете жизни;

И ждет она возврата моего в печали.

О! если ты сама любовь знавала, если

Ждешь счастья от любви — не разрывай жестоко

Двух сочетавшихся любовию сердец.

Иоанна

Ты именуешь здесь богов земных и чуждых,

Не чтимых мной и мной отверженных; вотще

Зовешь любовь, не знаю я об ней, и вечно

Моя душа не будет знать ее закона.

Готовься жизнь оборонять — твой час настал.

Монгомери

Увы! смягчись моих родителей судьбою;

Они ждут сына… о своих ты вспомни, верно

И день и ночь они тоскуют по тебе.

Иоанна

Несчастный! ты ж родителей напомнил мне.

Но сколько здесь от вас бесчадных матерей!

И сколько чад осиротелых и невест,

Безбрачно овдовевших!.. Пусть теперь узнают

И матери британские, как тяжко тратить

Надежду жизни, милых чад! пусть ваши вдовы

Поймут, что значит скорбь по милых невозвратных!

Монгомери

Увы, погибну ли на чуже, не оплакан?

Иоанна

Но кто вас звал в чужую землю — истреблять

Цветущее богатство нив, нас из домов

Семейных выгонять и пламенник войны

Вносить в спокойное святилище градов?..

Мечтали вы, в надменности души своей,

Свободно дышащим французам дать неволю

И Францию великую, как челн покорный,

Пустить вослед за вашим гордым кораблем…

О вы, безумцы! наш державный герб прибит

К престолу бога; легче вам сорвать звезду

С небес, чем хижину единую похитить

У Франции неразделимо-вечной… Час

Возмездия ударил; ни один живой

Не проплывет в обратный путь святого моря,

Сей грани, божеством уставленной меж нами,

Которую безумно вы переступили.

Монгомери

(опускает ее руку)

И так погибнуть, смерть ужасную увидеть?..

Иоанна

Умри, друг… и зачем так робко трепетать

Пред смертию, пред неизбежною!.. Смотри,

Кто я? Простая дева; бедною пастушкой

Родилась я; и меч был чужд моей руке,

Привыкнувшей носить невинно-легкий посох…

Но вдруг, отъятая от пажитей домашних,

От груди милого отца, от милых сестр,

Я здесь должна… должна — не выбор сердца, голос

Небес меня влечет — на гибель вам, себе

Не в радость, призраком карающим бродить,

Носить повсюду смерть, потом… быть жертвой смерти.

И не взойдет мне день свидания с семьею;

Еще для многих вас погибельна я буду;

И много сотворю вдовиц; но наконец

Сама погибну… и свершу свою судьбу.

Сверши ж свою и ты… берись за бодрый меч,

И бой начнем за милую добычу жизни.

Монгомери

(встает)

Итак, когда ты смертная, когда мечу

Подвластна, как и мы, — сразимся; мне, быть может,

За Англию назначено отмстить.

Я жребий свой кладу в святую руку бога;

А ты, призвав на помощь весь твой страшный ад,

Отступница, дерись со мной на жизнь и смерть.

(Схватывает меч и щит и нападает на нее. Вдали раздается военная музыка. Чрез несколько минут Монгомери падает)

Иоанна

Твой рок привел тебя ко мне… прости, несчастный!

(Отходит от него и останавливается в размышлении)

О благодатная! что ты творишь со мною?

Ты невоинственной руке даруешь силу;

Неумолимостью вооружаешь сердце;

Теснится жалость в душу мне; рука, готовясь

Сразить живущее создание, трепещет,

Как будто храм божественный ниспровергая;

Один уж блеск изъятого меча мне страшен…

Но только повелит мой долг — готова сила;

И неизбежный меч, как некий дух живой,

Владычествует сам трепещущей рукой.

Явление VIII

Иоанна, рыцарь с опущенным забралом.

Рыцарь

Ты здесь, отступница?.. Твой час ударил;

Тебя давно ищу на поле ратном;

Страшилище, созданье сатаны,

Исчезни; в ад сокройся, призрак адский.

Иоанна

Кто ты?.. Тебя послал не добрый ангел

Навстречу мне… по виду не простой

Ты ратник; мнится мне, ты не британец;

Бургундский герб ты носишь на щите,

И меч мой сам склонился пред тобою.

Рыцарь

Проклятая! не княжеской руке

Тебя бы поразить; под топором

Презренным палача должна бы ты

На плахе умереть — не с честью пасть

Под герцогским Бургундии мечом.

Иоанна

Итак, ты сам державный этот герцог?

Рыцарь

(поднимая забрало)

Я!.. Трепещи, конец твой наступил;

Теперь тебе не в помощь чародейство;

Лишь робких ты досель одолевала —

Муж твердый ждет тебя…

Явление IX

Те же, Дюнуа, Ла Гир.

Дюнуа

Постой, Филипп;

Не с девами, но с рыцарями бейся;

Мы защищать пророчицу клялися;

Нам прежде грудь пронзить твой должен меч.

Герцог

Я не страшусь ни хитрой чародейки,

Ни вас, рабов презренных чародейства.

Стыдися, Дюнуа; красней, Ла Гир;

Унизили вы рыцарскую храбрость;

Вы сан вождей на сан оруженосцев

Отступницы коварной променяли…

Я жду вас, бьемся… Тот в защите бога

Отчаялся, кто ад зовет на помощь.

Обнажают мечи.

Иоанна

(становится между ними)

Стой!

Герцог

Прочь!

Иоанна

Ла Гир, останови их. Нет!

Не должно здесь французской литься крови;

И не мечом решить сей спор; иное

На небесах назначено; я говорю,

Остановитесь; мне внемлите; духу

Покорствуйте, гласящему во мне.

Дюнуа

Зачем ты мой удерживаешь меч?

Он дать готов кровавое решенье;

Готов упасть карательный удар,

Отмщающий отечества обиду.

Иоанна

Ни слова, Дюнуа… Ла Гир, умолкни.

Я с герцогом Бургундским говорю.

Все молчат.

Что делаешь, Филипп? И на кого

Ты обнажил убийства жадный меч?

Сей Дюнуа — сын Франции, как ты;

Сей храбрый — твой земляк и сослуживец;

И я сама — твоей отчизны дочь;

Все мы, которых ты обрек на гибель,

Принадлежим тебе, тебя готовы

Принять в объятия, склонить колена

Перед тобой почтительно желаем,

И для тебя наш меч без острия.

В твоем лице, под самым вражьим шлемом,

Мы зрим черты любимого монарха.

Герцог

Волшебница, ты жертву обольстить

Приманкою сладкоречивой мыслишь;

Но не меня тебе поймать; мой слух

Оборонен от сети слов коварных;

Твоих очей пылающие стрелы

От твердых лат души моей отпрянут…

Что медлишь, Дюнуа?.. Сразимся; биться

Оружием должны мы, не словами.

Дюнуа

Сперва слова, потом удары; стыдно

Бояться слов; не та же ль это робость,

Свидетельство неправды?

Иоанна

Нас не крайность

Влечет к твоим стопам, и не пощады

С покорностью мы просим… оглянись!

Британский стан лежит в кровавом пепле,

И поле все покрыли ваши трупы;

Ты всюду гром трубы французской внемлешь…

Всевышний произнес: победа наша!

Но лаврами прекрасного венца

С тобою мы готовы поделиться…

О! возвратись; враг милый, перейди

Туда, где честь, где правда и победа.

Небес посланница, сама я руку

Тебе даю; спасительно хочу я

Тебя увлечь в святое наше братство;

Господь за нас! все ангелы его —

Ты их не зришь — за Францию воюют;

Лилеями увенчаны они;

И белизне сей чистой орифламмы

Подобится святое наше дело;

Его символ: божественная дева.

Герцог

Прельстительны слова коварной лжи —

Ее ж язык простой язык младенца;

И адский дух, вселившийся в нее,

Невинности небесной подражает.

Нет! страшно ей внимать… К мечу! мой слух,

Я чувствую, слабей моей руки.

Иоанна

Ты мнишь, что я волшебница, что ад

Союзник мой… но разве миротворство,

Прощение обид есть дело ада?

Согласие ль из тьмы его исходит?

Что ж человечески-прекрасней, чище

Святой борьбы за родину? Давно ли

Сама с собой природа в споре, небо

С неправой стороны и ад за правду?

Когда же то, что я сказала, свято —

Кто мог внушить его мне, кроме неба?

Кто мог сойти ко мне, в мою долину,

Чтобы душе неопытной открыть

Великую властителей науку?

Я пред лицом монархов не бывала,

Язык мой чужд искусству слов… но что же?

Теперь тебя должна я убедить —

И ум мой светел, зрю дела земные;

Судьба держав, народов и царей

Ясна душе младенческой моей;

Мои слова как стрелы громовые.

Герцог

(смотрит на нее с изумлением)

Что я? и что со мной?.. Какая сила

Мой смутный дух незапно усмирила?..

Обманчив ли сей трогательный вид?

Нет! чувствую, не адский обольститель

Меня влечет; мне сердце говорит:

С ней бог, она небес благовеститель.

Иоанна

Он тронут… так, он тронут; не напрасно

Молила я… лицо его безгневно!

Его глаза миролюбиво-ясны…

Скорей… покинуть меч… и сердце к сердцу!

Он плачет… он смиряется… он наш!

(И меч и знамя выпадают из рук ее; она бежит к герцогу, обнимает его в сильном движении)

Ла Гир и Дюнуа бросают мечи и стремятся в объятия герцога.

Действие третье

Явление I

Дворец короля Карла в Шалоне на Марне.

Дюнуа, Ла Гир.

Дюнуа

Мы верные друзья и сослуживцы,

Мы за одно вооружились дело,

Беды и смерть делили дружно мы.

Ужель теперь любовь нас разлучит,

Превратною судьбой не разлученных?

Ла Гир

Принц, выслушай.

Дюнуа

Ла Гир, ты любишь деву;

И тайный твой мне замысел известен.

Я знаю, ты пришел сюда просить

У короля Иоанниной руки.

Не может быть, чтоб храбрости твоей

Он отказал в награде заслуженной;

Но знай, Ла Гир, чтоб ею обладать,

Сперва со мной…

Ла Гир

Спокойся, Дюнуа.

Дюнуа

Не блеском я минутной красоты,

Как юноша кипящий, очарован;

Любви моя упорная душа

До встречи с сей чудесною не знала;

Но здесь она, предызбранная богом

Избавить Францию, моя невеста;

И ей моя душа при первой встрече

Любовию и клятвой отдалася.

Могучий муж могучую подругу

Сопутником житейским избирает;

Я сильную, пылающую грудь

Хочу прижать ко груди равносильной.

Ла Гир

Не мне с тобой достоинством равняться,

Не мне с твоей великой славой спорить;

С кем Дюнуа идет в единоборство,

Покорно тот без боя отступи.

Но вспомни, кто она; дочь земледельца.

Приличен ли тебе такой союз?

Кто твой отец? и с кровью королей

Смешается ль простая кровь пастушки?

Дюнуа

Она небесное дитя святой

Природы, как и я; равны мы саном.

И принцу ли бесславно руку дать

Ей, ангелов невесте непорочной?

Блистательней земных корон сияют

Лучи небес кругом ее главы;

Невидимы, ничтожны и презренны

Пред нею все величия земли;

Поставьте трон на трон, до самых звезд

Воздвигнитесь… но все вам не достигнуть

Той высоты, на коей предстоит

Нам в ангельском величестве она.

Ла Гир

Пускай решит король.

Дюнуа

Нет! ей одной

Решить. Она свободу нам спасла —

Пускай сама останется свободна.