Василий Лазерко
Волки в овечьих шкурах
Тот не отвечал. Да, и что он мог ответить!
Лазовой поразмышлял не много:
«Делать нечего. Придется опять или снова идти на поклон оперу. И с какими глазами мне это делать?!»
Он набрал номер телефона Михайлова.
– Слушаю.
– Здравствуйте. Это опять Лазовой.
– Постой! Дай угадаю! Опять по вопросу брата, – продолжил за него Михайлов.
Федор ясно представил себе, как тот язвительно усмехается при этом.
– Действительно. Тебя не проведешь. Так я подъеду?
Тот вздохнул так, что даже Федор Васильевич услышал это в трубке.
– Подъезжай. Поговорим. Может, о чем договоримся.
Не стану описывать, каким образом уладился этот щекотливый вопрос. Но уладился к радости Михаила.
Прощаясь с братом, он лепетал:
– Федя! Спасибо большое. Век не забуду.
– Да, ты уже клялся в этом. Не верю я тебе. И все тут.
– В последний раз мы встречаемся по этому поводу. Если что нужно от меня, обращайся. Не откажу. Не забуду, что ты сделал не только для меня, но и для моей семьи.
Но, как оказалось, забыл. Хорошее быстро забывается. Особенно такими людишками, как этот Мишка.
И вот как красиво, точнее не красиво, это произошло.
Когда Лазовой набрал номер его телефона, то услышал в трубке голос брата:
– Алло!
– Привет Михаил! Это Федор.
– Привет, брат, – обрадовался Мишка. – Что случилось, что ты звонишь? Как дела?
– Я не знаю, слышал ли ты, что мы с женой развелись?
– Слышал. Она уже звонила моей Нине. Жаловалась на тебя. Но это Ваши с ней дела. И мы вмешиваться не будем.
– И на том спасибо! Так вот. Я решил жениться снова. Встретил хорошую женщину. Поэтому приглашаю тебя и Нину на первое июля на нашу свою свадьбу. Надеюсь, уже последнюю. И так третья по счету. Понимаю, что многовато. Потом сообщу конкретно время и место.
В ответ в трубке наступила тишина.
– Алло! Мишка, ты меня слышишь? Алло!
– Слышу, слышу, – глуховато прозвучал голос брата. – Понимаешь, какое тут дело. Если мы придем на твою свадьбу, то обидим твою жену.
– Бывшую жену, – уточнил Лазовой.
– Бывшую, – автоматически повторил за ним Мишка.
Федор уже начал догадываться, что брата ждать на свадьбе не стоит. И уговаривать его также бесполезно.
Поэтому сказал, как отрезал:
– Ну, что ж. Пусть будет по-твоему. Получается, что на свадьбу ко мне ты не придешь, чтобы не расстраивать мою бывшую жену. А то, что ты тем самым, грубо говоря, наплевал на меня, твоего брата, который помогал не только твоим родственникам, но и конкретно тебе, это в порядке вещей.
– В общем, я сказал то, что сказал. Мы не придем.
– Тогда прощай. Надеюсь, что больше мне не понадобится тебя спасать. Больше ко мне не обращайся. Нет у меня брата Михаила. Был. А теперь нет.
Он положил трубку на рычаг телефонного аппарата.
«Вот скотина! Не благодарная скотина! А еще говорил, что век не забудет мою помощь. Как ничтожны, бывают людишки! И не просто знакомые. А родственники. Хотя, может это и к лучшему. Теперь не нужно будет унижаться, и быть обязанным другим людям, помогая такой скотине! А то, что он влипнет в какую – ни будь историю, к бабке не ходи. Думаю, что Танюша не расстроится от сообщения, что Мируки не придут».
Так и расстались братья. Хоть и двоюродные. Навсегда расстались.
А свадьба прошла в узком кругу весело и без него.
ФРАГМЕНТ
ДЕВЯТЫЙ. МАРЦИНКЕВИЧУСЫ
В том же году только позже отгуляли свадьбу дочери Татьяны, которая теперь взяла фамилию мужа – Марцинкевичус.
«Секретная» информация
Фамилия Марцинкевичус сейчас является малораспространенной в регионах России. Но на территории Беларуси распространена довольно широко.
В сохранившихся уникальных ретроспективных записках люди с этой фамилией относились к сословию аристократии из русского псковского духовенства в семнадцатом – восемнадцатом веках, носивших государеву привелегию.
Исторические упоминания фамилии можно обнаружить в таблице переписи Всея Руси во времена правления Иоана Грозного. У великого князя имелся определенный реестр уважаемых и благозвучных фамилий, которые давались близким только в случае особых заслуг или награды. Вследствие чего эта фамилия пронесла свое индивидуальное происхождение и является уникальной.
Написание фамилии латиницей: MARTSINKEVICHUS
Это был так сказать вынужденный брак. Дело в том, что Тамара к тому времени уже была беременна от теперешнего мужа Игоря. Так уж получилось. В жизни разное бывает. Ведь старший сын родился в январе следующего года. То есть, через семь месяцев после их свадьбы. При чем, как сказала Татьяна, роды у дочери были своевременными, а не досрочными.
Такое бывает в нашей жизни. Никто от этого не застрахован. И, на мой взгляд, ничего крамольного в этом нет.
Хотя при родах врачи по просьбе самой роженицы делали кесарево сечение, ребенок родился здоровеньким. А «кесарили» для того, чтобы Тамара легче перенесла роды. Очень уж она боялась этих предродовых мук.
Забегая вперед, скажу, что и второго ребенка она рожала также с использованием кесарева сечения.
И ничего предусудительного в этом нет. Ну, боится женщина рожать в муках. Все боятся. Все роженицы боятся. Боли испытывать никто не хочет. Правда другие женщины рожают естественным способом. И не одного ребенка, а бывает, десятерых. Эта же избалованная с детства не захотела. Ну, и что. Главное, чтобы ребенок родился в семье, где папа и мама любят не только друг друга, но и его.
Надо сказать, что и зять Татьяны Игорь тоже был адвокатом. Они и познакомились с Тамарой в его юридической консультации.
Игорь в отличие от Суворовой и ее дочери, не сразу после окончания юридического факультета Белгосуниверситета пришел в адвокатуру. До этого он поработал на разных должностях в государственных силовых структурах. Набрался опыта и умения говорить, говорить …. По поводу и без повода. Была бы только тема для разговора.
В то время Лазовой заинтересовался вопросом: как Игорек, с довольно небольшим опытом адвокатской работы, стал заведующим юридической консультацией, да еще в столице, где таких адвокатов, как он, и даже лучше и опытнее, хоть пруд пруди?
Об этом однажды он спросил Татьяну.
– Как, как? – Вопросом на вопрос ответила та. – Попробовал себя на государственной ниве. В том числе и в прокуратуре. Понял, что это не для него. Являться в определенное время на работу. Да, еще перерабатывать по времени. Подчиняться начальникам разного ранга. И при этом получать заранее определенную зарплату. Вот и пошел он в адвокатуру, чтобы быть самостоятельным. И денежки получать к тому же не плохие.
– Хорошее дело. Говорят ведь, что рыба ищет, где глубже, а человек – где есть рыба
– Согласна. Но и там он не мог размахнуться, как хотел бы. Апломба много. А возможностей кот наплакал.
– Да, ты что! Вот карьерист хреновый!
– Карьерист, не карьерист, но решил он стать начальником. Иными словами руководить юридической консультацией. Но ты сам понимаешь, что в условиях Минска сделать это очень даже затруднительно. Даже при поддержке друзей из правоохранительных органов. Ты же знаешь, что у него дядька по линии матери работает в Генеральной прокуратуре.
И тогда он подговорил еще одного такого же адвоката, который и тогда занимался, да и сейчас тоже, предпринимательской деятельностью, создать свою консультацию.
– Я не адвокат. Но понимаю, что сделать это довольно трудно.
– Конечно. Тогда мой зятек нашел еще одного адвоката, у которого папа занимал в то время высокий пост в министерстве юстиции. А ведь не секрет, и ты это прекрасно знаешь, что адвокаты всей республики фактически контролируются представителями этого министерства.
– Конечно, знаю. Как и то, что экзамен на получение лицензии будущие адвокаты принимаются представителем министерства. А остальные члены квалификационной комиссии только поддакивают ему.
– Вот, вот. Парня того долго уговаривать не нужно было. Ведь ему пообещали, что он станет заведующим этой самой консультацией. И тот клюнул. С помощью своего папы очень даже быстро оформил все необходимые документы. И они получили «добро» в минюсте.
– Да, родственные души всегда помогают друг дружке.
– Кстати, ребята свое слово сдержали. Парень тот стал заведующим. А, чтобы развернуться на полную катушку, стали они зазывать в нее сынков и дочек разных шишек. Сейчас там, например, работают дочки действующего и отставного, но тогда еще работавшего, судей областного суда, сынок одного из видных функционеров республиканской коллегии.
– Погоди. Но ведь там же не два заведующих.
– Нет, конечно. Через некоторое время папа передвинул сынка в другую консультацию. А потом вообще перевел в совет областной консультации.
– Вот тогда – то Игорек и дорвался до власти, – продолжил за нее Лазовой.
– Угадал.
– Дела!
И еще одна особенность этого брака. Когда встретились влюбленные Тамара и Игорек, то последний был женат. У него росла еще маленькая тогда дочка.
При этом он так увлекся прелестями Тамары, или, скорее, она увлекла его, что, как и Лазовой, он ушел из семьи и вначале сожительствовал с ней, а потом развелся с женой.
Федор и сейчас не мог ответить на вопрос: почему, действуя в аналогичных обстоятельствах, когда она фактически увела отца от маленькой еще дочери, как и ее мама увела отца от двух девочек, она возненавидела его почти с самого начала появления в качестве вначале сожителя, а потом мужа ее мамы?
Объяснить это тем, что она сравнивала его со своим родным отцом просто не возможно, хотя бы по той простой причине, что отец старался ее «воспитывать» физическим наказанием и нравоучениями. А Федор ничего плохого ни для нее лично, ни для членов ее будущей семьи не сделал. И не вмешивался в их дела. Тем более с применением физической силы.
Нужно при этом учитывать и то, что ранее они уже встречались в зале судебного заседания. Тогда Федор, работая помощником прокурора города Борисовглебска, выступал в выездном судебном заседании по уголовному делу в качестве государственного обвинителя. Она же защищала одного из обвиняемых в хищении диванов на предприятии города, где они производились. И отношения между ними были нормальные.
Уже не говорю о той материальной помощи, которую оказывали семье Тамары Суворова и Лазовой по договоренности между собой.
Отношения между Федором Васильевичем и Тамарой испортились формально из–за того, что та открыто обвинила его в том, что он неоднозначно влияет на свою жену, ее дорогую мамочку.
Однажды она вообще очень сильно обидела его. До глубины души.
А произошло вот что.
В очередной свой приезд в гости в Борисовглебск, она увидела, что ее мама как – то уж больно быстро опьянела, угощая гостей. Так напилась, что пришлось ее сопровождать до кровати. Самостоятельно она до нее не дошла бы.
И тогда, подойдя к Лазовому, Тамара, кстати, то же перед этим употреблявшая с ним водочку, сказала с неприкрытым гневом и ненавистью в голосе:
– Зачем ТЫ спаиваешь мою маму?
Федор Васильевич, который был чуть не в два раза старше задающей этот странный вопрос девицы, опешил. И вначале не смог сообразить, в чем его обвиняет эта молодая особа, раскрасневшаяся от «праведного» гнева.
Он вначале даже не понял, кого конкретно он спаивает.
Его, прежде всего, души потрясло обращение этой гордячки к нему на «ТЫ».
Не в таких уж совсем близких и дружественных отношениях они были между собой, чтобы она могла так безапелляционно обращаться к нему, как к своей ровне по возрасту. Никогда ранее она такого себе не позволяла.
Потом до Федора медленно стало доходить, что это, оказывается, он виноват в том, что ее мамаша напилась на глазах у дочери и зятя.
– Повтори, пожалуйста, а то я что – то плохо тебя расслышал. В чем ты меня обвиняешь?
Видимо, его лицо приняло такое выражение, что вся спесь мгновенно слетела с нее, как правильно заметил в свое время великий Сергей Есенин: « Как с белых яблонь дым».
Скорее всего, она сообразила, что перегнула палку, сказав такое человеку, который также как и ее мать, распивал с ними спиртное. А, значит, был нетрезвым. И ей стало страшно. Иначе ее последующие действия оценить нельзя.
Ни слова больше не говоря, Тамара бросилась во двор дома под крылышко к своему муженьку.
Но Лазовой, хоть и выпил, а скажем прямо, что после установления у него сахарного диабета второй стадии, он выпивал крайне редко и совсем уж малыми дозами, не был пьян. Поэтому мог контролировать свои действия.
Он не стал преследовать обидчицу. Не захотел, чтобы скандал закончился пьяным побоищем. И кто оказался бы победителем в нем, заранее никто не сказал бы.
Хотя Игорек был значительно моложе его, но за спиной у Лазового были милицейские будни с задержанием не только хулиганов, а те умеют и привыкли драться, но и вооруженного револьвером с боевыми патронами преступника. Кстати, за это задержание он получил в тысяча девятьсот восемьдесят первом году премию в размере девяноста рублей. А это составляло ни много, ни мало почти его месячную заработную плату старшего лейтенанта милиции. По тем времена это были деньги!
А тот случай, когда на него бросился пьяный с топором в руке. Это, когда ему пришлось в итоге стрелять в того из табельного Макарова. Хорошо еще, что не убил наглеца. А то потом отписываться пришлось бы месяц.
Вместо преследования нахалки Федор включил телевизор и начал смотреть концерт.
Вот с того рокового дня он перестал общаться с семейкой Марцинкевичусов.
Хотя отчасти вру. С ними самими он действительно старался не общаться. Правда, по просьбе то же Татьяны он соглашался на участие Марцинкевичусов – старших, да и младших тоже, на праздновании своего и ее дней рождения. Но и только.
При всем при этом, он помогал Татьяне приглядывать за Марцинкевичусами – младшими, которых родители периодически привозили к бабушке, чтобы отдохнуть от них и заняться своими личными взрослыми делами, связанными в основном с участием в праздновании многочисленных дней рождения знакомых и коллег. Как будто они при этом не понимали, что бабушка днями занята на работе. И их чадами будет заниматься именно он, Федор.
А надо сказать, что Тамара, да и ее муженек, любили разные посиделки с употреблением спиртного. Иными словами, были любителями погулять. Такой вот образ жизни вела эта парочка. Собственно говоря, а почему вела? Они и сейчас не отказались от этих забав для взрослых.
Одним словом, спелись они. А дети при этом мешали им «отдыхать».
ФРАГМЕНТ ДЕ
СЯТЫЙ.
ПОКУПКА ДОМА И «СТРАННЫЕ» ДОГОВОРЫ
Наступил две тысячи шестой год.
Оглядываясь на события, которые произошли тем годом, Лазовой, в конце концов, понял, что все будущие невзгоды и трудности для него лично начались именно тогда. Но вначале все было благопристойно.
До этого в течение двух лет «молодожены», если их можно так назвать с учетом их уже не совсем молодого возраста, Суворова и Лазовой проживали в квартире Татьяны. Это было со всех сторон удобно и ей, и ему, так как я уже описывал, что квартира располагалась не далеко от места их работы. Тогда он еще работал в прокуратуре.
Но все – таки сельская или деревенская в хорошем смысле этого слова жилка в душе Татьяны билась постоянно. Тянуло ее на природу. К земле. И ничего с этой тягой она поделать не могла.
Скорее всего, по этой причине в мае месяце, сидя за столом в очень уж небольшой кухоньке, она начала такой разговор:
– Послушай Федя. Надоело мне жить в этих четырех стенах. Хочется иметь садик, огородик, где можно было бы выращивать не только огурцы, но и цветы. Даже в первую очередь цветы.
– Так ты ведь можешь это делать на участке тещи, – удивился тот. – У нее он и так большой. Частично вообще не занят. А, если и занят, то старыми плохо плодоносящими деревьями, которые уже давно нужно было выкорчевать. А на их месте что – то путное посадить. Те же цветы, к примеру. Да, все руки не доходят. И теща, скорее всего, будет возражать.
– Нет. Ты не понимаешь. У мамы все иначе. Да, ты же знаешь, что она как – то не расположена выращивать цветы. Она простая сельская жительница. А в деревне особенно цветами никто не занимается.
– Хорошо. Что ты предлагаешь?
– Давай купим домик в городе.
– Домик? – Вновь удивился Лазовой. – Так ведь за ним нужно ухаживать. На участке нужно работать. А мы постоянно заняты. Тем более что практически каждые выходные, за исключением тех, когда приезжают к нам твои минчане, мы проводим в деревне у тещи. А в будни и ты, и я работаем с утра и до вечера. Когда найти время для работы еще и на участке?
– Значит, ты не согласен?
Заметив, что жена надулась, и, решив не расстраивать ее, он сдался:
– Хорошо. Пусть будет по-твоему. Давай купим домик. Только у нас ведь не хватит денег на дом.
– Правильно не хватит. То, что мы собрали, будет явно недостаточно. Но мы одновременно продадим эту квартиру. Добавим не много и купим дом.
– Сами мы с тобой это сделать не сможем. Значит, нужно обращаться в агентство недвижимости. А там попросят оплатить их работу. Отсюда лишние расходы.
– Ой! Они не так уж и много берут за работу. Насколько я знаю, у тебя есть знакомая еще по работе в милицейском следствии, которая замужем за руководителем одного такого агентства. Обратимся к ней. Она же не обманет своего знакомого, с которым работала следователем.
– Ты имеешь в виду Голомзикову Светлану?
– Ну, конечно.
Он подумал не много.
«Помню я эту Светку. И ее странные, если не сказать более точно, слова и неадекватные поступки. Это ее поведением был удивлен бывший тогда заместитель прокурора района. В частности, когда она вдруг заявила, что ей надоели уголовные дела. Лучше их все спалить. И все. Хотя с того времени прошло уже много времени. Она давно не следователь. На пенсии. Может, изменилась на «гражданке» в лучшую сторону».
– Хорошо. Я согласен. Сделаем так, как ты хочешь. Хотя я не горю желанием расставаться с этой жилплощадью. Я вообще – то парень городской. Всю жизнь, кроме учебы и службы в армии, прожил в квартирах.
– Ты же говорил, что несколько лет жил в деревне у своей второй тещи.
– Ну, ты загнула. Прожить пару лет в деревне не считается. К тому же там всем руководила теща. И на участке работал ее муженек – подкаблучник, мой тесть. Я только помогал им, как мог. А ты предлагаешь переехать в дом уже окончательно и бесповоротно до конца жизни.
– Конечно.
– Вот и я о том же.
– Так мы же фактически в городе и будем жить. Только в своем доме. Отдельно от всех соседей и их собак. Неужели тебе не надоело тявканье собак разные размеров в нашем подъезде?
– Ты же прекрасно знаешь, что надоело. Мы говорили об этом. Поэтому, в том числе, я и не возражаю против переезда отсюда. Давай подъедем к Светлане. Должна помочь. Ведь, она знакома не только со мной, но и с тобой.
– Договорились?
– Ну, говорю же, что договорились.
И купили дом почти в центре города, предварительно продав квартиру.
Но каким образом?
О деталях этого «мероприятия» Федор узнал гораздо позже. И был несказанно удивлен тем, каким именно образом были оформлены продажа квартиры и покупка дома. Оказывается, не все так просто было на самом деле. По крайней мере, не так, как он это все видел и представлял.
А произошло вот что.
В то время Лазовой даже не представлял, на что способна его любимая Татьяна. Верил ей, как дурачок несмышленый, во всем. Все еще был ослеплен этой самой любовью. А ведь уже не молоденький был. Пора бы уже и за ум браться.
Как же? Она ведь все твердила, что любит его. И поэтому была готова пойти на все ради него. Все сделает, чтобы только ему было хорошо. И он верил.
Ох, как он ошибался!
Пройдет более шестнадцати лет, и он, разбирая семейные документы, случайно наткнется и прочитает договоры, составленные и заверенные разными нотариусами нотариальной конторы города Борисовглебска. Договоры эти, кстати, он до этого в глаза не видел. Кроме последнего, который удостоверял покупку дома. И Татьяна даже, словом не обмолвилась о них.
Подписаны они были Суворовой Татьяной и ее мамой, Ковалевской Ниной Захаровной.
Все они были составлены в одном и том же две тысячи шестом году в городе Борисовглебске с разницей в несколько дней.
Напомню, что именно в тот год они купили домик на тихой тупиковой улочке родного города Федора.
Не стану полностью цитировать эти документы, ограничусь только выдержками из них и описанием. Думаю, читателю станет понятным их, я бы сказал, зловещий для Федора смысл.
В первом договоре черным по белому было написано, что двадцать второго июня текущего года Суворова Татьяна Александровна безвозмездно передает в собственность своей матери (читай: подарила) Ковалевской Нине Захаровне свою трехкомнатную квартиру по улице Восьмого марта в городе Борисовгдебске. А Ковалевская Нина Захаровна указанное имущество от Суворовой принимает.
Далее указано, что даритель передал одаряемому квартиру. А одаряемый принял ее к моменту подписания договора, а также комплекты ключей, квитанции и счета для расчетов по коммунальным платежам.
«Настоящий пункт договора имеет силу передаточного акта».
Взыскана государственная пошлина в размере шестидесяти двух тысяч (неденоминированных) рублей. А также взыскано тарифа за оказание дополнительной платежной услуги в размере пяти тысяч семисот тридцати (неденоминированных) рублей.
Удостоверила сделку нотариус Галкина.
Во втором договоре было закреплено, что уже буквально через три дня после этого (!), то есть двадцать шестого июня, теперь уже Нина Захаровна Ковалевская продает гражданке Российской Федерации Синцовой Т.К. подаренную дочерью Суворовой квартиру. При этом покупатель заплатила продавцу восемьдесят миллионов восемьсот пятнадцать тысяч (неденоминированных) рублей или по обменному курсу валют тридцать восемь тысяч четыреста двадцать два доллара США.
Государственная пошлина уплачена в размере ста пятидесяти пяти тысяч (неденоминированных) рублей. Взыскано тарифа за оказание дополнительной платной услуги в размере пяти тысяч семисот тридцати (неденоминированных) рублей.
Продавец передал Покупателю квартиру, а Покупатель принял ее, а также комплекты ключей.
Удостоверила эту сделку, как и все последующие с участием Суворовой и Ковалевской, нотариус Заикина.
Из третьего договора вытекало, что опять в тот же день, то есть двадцать шестого июня (!) Ковалевская Нина Захаровна безвозмездно передает в собственность (читай: подарила) своей дочери Суворовой Татьяне Александровне денежные средства в сумме шестидесяти миллионов (неденоминированных) рублей или двадцати девяти тысяч сорока долларов США.
А Суворова указанное имущество принимает.
При этом в договоре было специально оговорено, что деньги передаются не просто так, а конкретно на приобретения жилого дома. Правда, при этом почему – то не указано, какого именно дома. И какова его фактическая стоимость.
При этом уплачена государственная пошлина в размере шестидесяти двух тысяч (неденоминированных) рублей. Взыскано тарифа за оказание дополнительной платной услуги в размере шестидесяти двух (неденоминированных) рублей.
Как все было продумано юристом – адвокатом! Четко и понятно.
Четвертый договор констатировал, что снова или опять, но именно в тот же день (!), то есть двадцать шестого июня, Суворова Татьяна Александровна покупает у пенсионерки Демидовой Ванды Иосифовны, выезжающей на постоянное место жительства в Российскую Федерацию, одноэтажный деревянный жилой дом с жилой пристройкой, верандой, гаражом, сараем в городе Борисовглебске.
По какой причине я указал точно, что именно она приобрела вместе с жилым домом, читателю станет понятно позднее.
Жилой дом, как было указано в договоре, продается за восемьдесят девять миллионов четыреста тридцать две тысячи (неденоминированных) рублей или сорок две тысячи пятьсот долларов США.
А с учетом того, что они с Татьяной уже после оформления купли – продажи дома заплатили и одну тысячу долларов США агентству мужа Светланы без всяких там расписок и договоров, как она сказала, за оказанную услугу, получается, что потратили они на покупку дома, в общем и целом сорок три тысячи пятьсот восемьдесят долларов США.
Кроме этого, при оформлении сделки с Суворовой была взыскана государственная пошлина в размере ста пятидесяти пяти тысяч (неденоминированных) рублей. А также взыскано тарифа за оказание дополнительной платной услуги в размере пяти тысяч семисот тридцати (неденоминированных) рублей.
Именно в этом доме в последствие и проживали они с Федором на протяжении более шестнадцати лет.
Лазовому в две тысячи шестом году был известен только последний четвертый договор, который составлялся в его присутствии. Это договор о покупке ими, то есть Суворовой и им, жилого дома, который заключался в его присутствии.
О наличие остальных договоров он был в неведении. Так решила Татьяна. Почему она так поступило узнать он уже не мог по причине, которая станет известной читателю позже..
В один день было составлено три договора! И заверила их один и тот же нотариус!
Интересно, да?
Это при том, что Федор ни в тот день подписания договоров с участием Ковалевской Нины Захаровны, ни позже не встречался с ней. И вообще она была при нем в городе только один раз. Это произошло через год или даже больше после того, как был куплен домик. Он тогда привозил ее из деревни в их баню.
Такие вот не очень веселые для него дела – делишки!
Иными словами получается, что уже тогда буквально через пару лет совместной жизни с Лазовым, Суворова сама, а возможно и с подачи мамаши, старалась обезопасить себя и свою ненаглядную дочушку, единственную ее наследницу по крови, чтобы в случае чего (например, развода или ее смерти), оставить Федора без жилья. Опытная и алчная адвокатесса, одним словом оказалась.
Вот и вся любовь! И, как опять же грубо на первый взгляд говорит его друг из Бобруйска: конец любви и сиськи набок.
– Получается, что Татьяна жила со мной все это время, прекрасно помня, что она сама сделала с оформлением купли – продажи квартиры, а затем и дома! – Грустно рассуждал Федор.– Это же надо так вести себя со мной! Так не уважать меня, как человека, тем более своего мужа! А все деньги, деньги…! Проклятущие. И любимая доченька. Как же сиротинушка, без отца растет.
Все делалось в строгой тайне от Лазового. И ни Татьяна, ни ее мамаша, даже словом не обмолвились об этом. Вот конспирация, так конспирация! Разведчики за кордоном позавидовали бы.
Скорее всего, дочка Татьяны, как и Федор Васильевич, тоже не знала об этих договорах. Мама не удосужилась посвятить в свои планы даже ее. Такая была секретность. Получается, что она не доверяла даже своей доченьке. Иначе бы Тамара впоследствии несколько иначе составила свое исковой заявление в суд.
Но об этом я расскажу позже.
Это одна сторона медали.
Но есть, как это обычно и происходит в реальной жизни, и ее вторая сторона.
Ведь из этих договоров, заверенных нотариально, подписанных Суворовой, явно вытекает, что для приобретения дома Лазовым и Суворовой были потрачены далеко не только те деньги, которые были выручены от продажи квартиры последней. Но и денежные средства, которые являлись их общей собственностью супругов.
И сумма разницы была не маленькая даже по нынешним временам, а именно двадцать восемь миллионов четыреста тридцать две тысячи неденоминированных рублей или четырнадцать тысяч пятьсот тридцать три доллара США.
Такие, вот цветики – цветочки, белые листочки!
Обман, обман! Везде один обман!
И все из–за денег!
Но об этом Федору стало известно лишь в две тысячи двадцать втором году.
Продолжим же наше повествование дальше по хронологии.
