Вера Добрая
Испорченная истинная
Глава 7
Адель
Машина затормозила, и меня, не снимая с головы злосчастный мешок, потащили куда-то. Старалась хоть что-то услышать, чтобы понять, где я, но вокруг было тихо.
– Наслаждайся, Кудряшка! – послышался смех за спиной, затем с головы сдёрнули мешок и толкнули в спину так, что я отлетела, распластавшись на стоящей впереди кровати. Быстро подскочила на ноги и огляделась по сторонам, сразу замечая в углу чужое присутствие.
Страх сковал всё тело, и сердце гулкими ударами заколотилось о ребра. Несмотря на то, что оборотни в принципе жестокие создания, я была лишена всего этого ужаса, и издевательства Алевтины тут совершенно не в счёт.
Лицо мужчины, сидящего в кресле, почти полностью было скрыто маской, и мне удалось рассмотреть лишь его ехидный оскал.
– Кто Вы и что Вам от меня нужно? – спросила, потому что прекрасно понимала свои ничтожные шансы сбежать до того момента, как похититель получит желаемое.
– Да уж… не думал, что моему братцу приглянется простушка вроде тебя, – хрипло рассмеялся незнакомец, и у меня кровь в жилах остыла от его голоса. – Хотя пахнешь ты весьма приятно. Словно летнее утро…
– Кто Вы? – повторила вопрос.
– Выпей воды и успокойся, я не причиню тебе вреда.
– Я не хочу пить, спасибо, – ответила, подозрительно посматривая на стакан с прозрачной жидкостью, стоящий на тумбочке возле кровати.
– Выпей, иначе залью силой, – рыкнул, и я схватила стакан в руки, лишь бы только этот ужасный незнакомец не приближался ко мне.
Сделала пару глотков под пристальным контролем тёмных глаз и с облегчением осознала, что по вкусу это и правда вода.
Лёгкое головокружение заставило меня пошатнуться и присесть на постель. Нервное напряжение отступило, и я неожиданно для себя полностью расслабилась, уже без всякого страха глядя на своего похитителя.
Состояние необычное и непривычное для меня, но мне нравилось. Захотелось даже зачем-то улыбнуться.
– Ну, вот и хорошо. Не люблю, когда девки сопротивляются, – усмехнулся мужчина, поднялся на ноги и начал расстёгивать пуговицы на своей чёрной рубашке.
– Что Вы делаете?
Разумом понимала, что происходит что-то очень ужасное, но единственное, что могла сделать – это глупо улыбаться и без всякого сопротивления смотреть, как незнакомый мужчина медленно обнажался передо мной.
По щекам даже, казалось, текли слезы, но все это было будто где-то за гранью сознания, и всё происходящее вообще меня не касалось. Постепенно я перестала чётко видеть приближающуюся мужскую фигуру и дальше лишь на ощупь понимала, что тоже лишилась одежды.
Всё происходило мучительно медленно, а может мне это только казалось, я ни в чем не могла быть уверена.
Какой-то шёпот, приглушенный смех и руки незнакомца повсюду на моем теле. Разум бился в истерике где-то глубоко внутри, но я не могла что-либо сделать, не могла сопротивляться.
Я была словно заперта внутри тряпичного тела, которое подчинялось любым приказам своего кукловода.
– Нет… прошу… не надо… – едва пошевелила онемевшими губами, и тело прострелила боль.
Я понимала, что произошло, была уверена наверняка, и хотелось умереть от той черноты, заполняющей мою душу.
Не хотела, но чувствовала член незнакомца внутри. Каждое его движение, каждый толчок отзывался болью не только в промежности, но и в сердце.
Мне стало до тошноты противно в первую очередь от самой себя. От своей никчёмности, от того, что я даже не заслужила нормальный первый раз…
– Ты просто прелесть, Кудряшка, – рассмеялся все тот же незнакомец и небрежно пошлепал меня по щеке. – Правда, я предпочёл бы потрахать твою сестричку, нежели тебя, но что уж теперь.
Если бы я могла шевелиться, то точно бы загрызла этого мудака даже без волчьих клыков, а потом бы вскрыла себе вены, хотя самоубийство это конечно страшный грех для мне подобных.
Слез у меня не осталось, поэтому просто лежала и смотрела в потолок, ожидая дальнейших действий. Пока особых эмоций не было, лишь апатия и пустота внутри. Будто меня лишили важной части души, безжалостно вырвали её грязными руками.
Девушка-оборотень без чести обречена на страдания и позор, а уж в моём случае даже страшно представить что будет, хотя что может быть хуже того, что уже произошло?!
Честь – это единственное, что у меня было, чем я могла гордиться и прямо смотреть в глаза отцу.
– Ладно, малышка, пора прощаться. Приятных снов.
После этих слов в руке насильника мелькнул шприц, а потом моё сознание начало утягивать в темноту, и я не особо горела желанием оттуда возвращаться.
Глава 8
Рамиль
Рыжая девчонка не покидала мои мысли ни на одну долбанную минуту.
Время шло, а я все никак не мог принять решение, которое устроило бы в первую очередь саму Адель.
Эта рыжая бунтарка никогда не захочет стать любовницей и скорее выцарапает мне глаза, чем позволит до себя докоснуться. А я не хотел её принуждать, хотел, чтоб она сама ко мне тянулась, чтоб получала истинное удовольствие от того, что я её первый мужчина.
От подобных мыслей в паху заныло, а перед глазами замелькали прекрасные картинки наших переплетённых тел.
Ладно, пока она под охраной отца, время у меня есть. Сейчас нужно решить вопрос с Кариной, которая как раз сейчас плывущей походкой приближалась ко мне.
Не помнил, откуда именно взялись эти дурацкие правила касаемо того, что невеста должна жить в доме будущего мужа до свадьбы.
– Здравствуй, Карина. Как добралась? Все хорошо? – поприветствовал и задал дежурные вопросы, с тоской наблюдая, как вещи девушки перекочёвывают из машины в дом.
– Здравствуй, Рамиль. Всё просто великолепно. Я так счастлива, – одарила меня широкой улыбкой и смущённо отвела взгляд, но, судя по декольте на её кофточке, моя будущая женушка не из тех, кто робеет.
Она очень даже умело может пользоваться тем, чем наградила её природа и родительские гены.
Сомнений в том, что Карина девственница не было, потому что Игнат никогда не стал бы так подставляться, да и сама Карина далеко не дура, чтобы так рисковать своей жизнью и репутацией, только вот мне совершенно параллельно до её невинности.
Было такое ощущение, что даже если я окажусь у неё не первым, совершенно никак не отреагирую и возможно даже, поговорив по душам с девушкой, не стану выносить её позор на всеобщее обозрение.
Завел Карину в дом и показал, где что, а после проводил в приготовленную для неё комнату. Я просил убрать к приезду Карины спальню, которая находится от моей дальше всех, но по неясным мне причинам приструга подготовила совершенно другую комнату.
– Рамиль! – неожиданно окликнула меня Карина, когда я, сопроводив девушку до места, хотел побыстрее избавиться от её общества.
– Да? Что-то нужно?
– Я могу поговорить с тобой?
Постарался сдержать недовольный рык и присел на постель, потому что искренне не хотел как-то обидеть Карину. Она ведь не виновата, что мне в душу запала совершенно другая волчица.
– Я слушаю тебя.
– Только не злись. Это на счёт… на счёт Адель.
Девушка тут же дёрнулась в сторону, вероятно заметив, как искривилось от недовольства моё лицо.
И чего спрашивается, решила сунуть свой нос туда, куда не следовало, в первый же день приезда в новый дом, выводя меня из себя?
– Не стоит вмешиваться в это, Карина, – жёстко ответил, но девушка сама напросилась на грубость.
– Я просто хотела сказать, что она на самом деле тебе не пара, – все же выдала сдавленным голосом, чем выбесила меня окончательно.
– Закрой рот, Карина, и не смей мне указывать! Не порть созданное твоей матерью впечатление касаемо твоих покорности и ума! То, что ты считаешь Адель хуже себя, тебя совсем не красит!
– О, нет! Что ты! У меня никогда даже мысли подобной не было! – вскрикнула и обиженно захлопала глазами, в которых начали поблескивать слезы. – Я люблю Адель! Меня никогда не волновало её происхождение, никогда!
Девушка подскочила на ноги, всхлипнула и, отвернувшись от меня, обняла себя за плечи.
Ну, вот… Мне только истерик не хватало до полного счастья. Стало по-искреннему жаль девушку.
Возможно, я ошибся на её счёт, и она на самом деле не такая высокомерная и избалованная, как мне показалось вначале нашего знакомства.
В любом случае такая молодая волчица, как Карина, достойна уважения.
– Ладно, прости, Карина. Я не должен был высказываться в твой адрес подобным образом, – наступил себе на горло и выдавил извинения, чтобы побыстрее прекратить слезокапство.
Если родители узнают, что я довёл свою невесту до слез, стоило той только переступить порог нашего особняка, то мне придётся выслушать кучу недовольства и нравоучений, ведь пока что она мне не жена, а значит, я не имел на неё все права.
Карина вздрогнула, когда я коснулся её плеча, и в нос сразу ударил запах возбуждения. Это на самом деле весьма интересно, но только мой внутренний зверь не спешил отвечать на зов инстинктов. Такое со мной впервые.
И мог поклясться хвостом, что всему виной рыжая красотка, за секунду лишившая меня самообладания.
– Ничего, Рамиль. Я всё понимаю. Ты очень красивый и страстный мужчина. Ты настоящий волк и я… Я… – повернулась и подошла ко мне вплотную, нашёптывая лестные слова, словно заклинание какого-то приворота.
Показалось, что моя невеста потеряла контроль и рисковала, провоцируя меня своими томными взглядами и насыщенным запахом.
Проблемы особой тут нет. Девка хочет, почему бы не трахнуть, но ведь передо мной не очередная разовая шлюшка, а все-таки хорошая девушка. И на самом деле хотелось сделать все по правилам, чтобы она не чувствовала себя использованной или недостойной.
– Карина, ты хотела поговорить об Адель, – сказал, отцепляя ручки невесты, которыми та уже обвила мою шею, и отодвинул от себя на более безопасное расстояние.
Если бы это была её сестра, я бы точно не смог сдержаться, набросился бы на добычу, как оголодавший зверь, но, увы, передо мной стояла всего лишь Карина, и от этого немного проступала горечь во рту.
– Да, конечно, – вмиг покраснела, снова превращаясь в стесняшку девушка, и присела на край кровати. – Я считаю мою сестру недостойной тебя не из-за чистоты её крови и даже не из-за отсутствия должного воспитания, а из-за… Из-за её образа жизни. Она другая. Не ценит традиции, не уважает мужчин, как более сильных и умных созданий. Она… Она…
– Что она?! Что?! – снова перешел на повышенный тон, до боли стискивая кулаки.
Голова заболела, а сердце, будто железными тисками сдавило. Я прекрасно читал между строк и понимал, к чему именно клонит Карина, но не мог в это поверить, не мог принять.
– Я не уверена, но думаю, что моя сестра не невинна и уже давно, – прошептала девушка и втянула голову в плечи от страха, когда я, озлобленный подобным высказыванием, навис над ней, словно удав над мышкой.
– Поаккуратнее с выводами, милая! – рыкнул максимально близко от её лица, и моя собеседница побледнела и практически перестала дышать. – Если ты знаешь что-то конкретное, то говори, а если нет, то прикуси язык, иначе я вырву его тебе под самый корень!
– Я… ничего не видела собственными глазами, но были мужчины… – заикаясь, пропищала Карина, а у меня перед глазами потемнело.
Мужчины?! То есть не один, а несколько? Какого хера блять?! Ей всего 18 лет!
Если это так, то я лично оторву ей голову, а затем и её отцу, потому что не уследил, не смог сберечь!
Желудок скрутило больными спазмами, словно я выпил литр волчьего яда. Постарался вернуть разум на место, потому то это просто слова.
Сказать можно все что угодно. Адель не такая.
Она моя!
Должна быть только моей, иначе…
– По-моему, ты просто хочешь очернить в моих глазах свою сестру, я ведь видел с какой «любовью» ты на неё смотрела, когда я назвал её невестой, а не тебя.
Сознание сразу нашло логическое объяснение, и зверь внутри немного успокоился.
– Это была обычная ревность, Рамиль. Не преступление ревновать того, кого любишь всем сердцем! Если ты считаешь меня сплетницей, то я больше не пророню ни слова в адрес Адель, – снова включила обиженку, но теперь поздно давать заднюю, сказала «а», говори и «б».
– Нет уж. Говори всё, что знаешь. Иначе я силой из тебя выбью информацию.
На всякий случай отошел от девушки, чтобы ненароком не придушить и стиснул до боли в деснах зубы, в ожидании новой порции рвущей на части мою душу правды.
– Я ничего конкретного не знаю, но есть подозрения, что у Адель были связи с мужчинами. С кем конкретно не скажу, можешь хоть сейчас убить меня, я не знаю. Моя младшая сестрёнка такая ветреная и намного проще относится к сексу. Пару раз даже давала мне советы как правильно вести себя в первую брачную ночь…
Карина говорила, а у меня было такое чувство, что каждое её слово превращалось в кинжал, который, медленно растягивая мою агонию, впивался в сердце.
Я ощущал, как оно кровоточит, как вместо алой жидкости заполняется густой чёрной жижей ненависти и злости.
– Ты можешь мне не верить, но мои слова всегда можно проверить, – уверенно заявила, окончательно добивая мои надежды на то, что всё сука будет хорошо.
– Проверю. Обязательно проверю, не сомневайся, – ответил слегка осипшим голосом и быстро покинул компанию невесты, чтобы не натворить дел, о которых потом буду жалеть.
Сейчас мне нужно было выпить, постараться заглушить этот пожар отчаяния внутри, чтобы не сорваться сию же секунду в дом Мальцевых и не потребовать объяснений. Если эти предположения окажутся правдивыми, я не знал, что сделаю.
Не мог даже представить насколько озверею от осознания того, что никогда уже не получу то, что уже начал по праву считать своим.
Адель… девочка моя… я не хочу верить в то, что ты такая. Не хочу верить, что ты отдала себя другому, подпустила кого-то настолько близко…
Глава 9
Адель
Открыла глаза, ощущая себя будто в невесомости. Картинка перед глазами была не чёткая, а конечности свело судорогой. В помещении казалось кроме меня находился кто-то ещё. Голоса эхом разносились по пространству, но я не могла понять смысла сказанного.
– В чем дело? Что вам нужно? – кричал где-то над ухом какой-то незнакомый мужской голос, и я заставила себя приподняться.
– Пошёл отсюда на хрен, сопляк, пока я не порвал тебя на части! – услышала злобный рык отца и единственное, что смогу сделать – это кое-как натянуть на свое обнажённое тело кусок простыни.
Осознание произошедшего навалилось разом, и я даже слова произнести не могла, потому что забыла, как надо говорить, как дышать, как вообще жить теперь.
– Эй, папаша, полегче! – продолжал выступать парень, который почему-то тоже был обнажен и находился со мной в одной постели.
Игнат решил больше не вести беседы с незнакомцем и за пару секунд без особых усилий вышвырнул его за дверь.
Меня ещё слегка пошатывало и силы вернулись не до конца, но я попыталась найти в голове хоть одно слово, чтобы постараться объяснить отцу что же произошло, постараться доказать свою невиновность, хотя кому она теперь нужна.
Даже если это изнасилование, честь не вернуть. Я пользованная. Шлюха… как и утверждала не раз Алевтина.
– Папа… – всхлипнула и поняла, что голоса практически нет.
– Вот, Игнат. Я устала молчать и чисто по-женски покрывать Адель. Она зашла слишком далеко. Путается со всеми людишками подряд. Я бы не выдала её, если бы не интерес Рамиля. Представляешь, что будет, когда он поймёт, кого ему подсунули в качестве любовницы?
Из-за широкой спины отца вышла Алевтина и, осуждающе качая головой, посмотрела на меня. В её глазах я увидела триумф. Вот что значит действовать умнее и тоньше.
Браво, матушка. Ты все-таки отыгралась на мне за все прошлые обиды по полной, хотя я и ничего тебе плохого не сделала, кроме того, что появилась на свет.
– Адель, как ты могла, – выдохнул папа, и разочарование, которое отчетливо отобразилось в его глазах, заставило моё сердце больно сжаться в груди.
– Я не виновата! – крикнула, собирая все остатки мужества и собственного достоинства в кучу, но моим словам уже было не суждено достучаться до сознания мужчины.
Он сделал свой вывод, поверил своей жене, своим глазам и обонянию.
Опустила взгляд на постель и поняла, что её сменили, убрав все следы крови. Не осталось никакого доказательства, что свою девственность я потеряла именно в этот раз.
Идеально придумано…
– Немедленно одевайся, – последовал холодный отцовский приказ, и спустя несколько секунд я осталась одна в небольшом душном помещении, пропитанным запахом секса и пеплом от моей сгоревшей дотла души.
Я не знала, что меня теперь ждёт. И дураку ясно, что ничего хорошего, но мне было уже все равно если честно.
Кричать в пустоту о своей невиновности я не собиралась, потому что в этом просто не было смысла.
Надеялась, что наказание коснётся только меня и никак не отразится на отце, потому что я все равно любила его и была благодарна за то, что он мне дал.
Опять в голове вспыхнула мысль, что всему виной этой гавнюк Рамиль! Если бы не его идиотская шутка, ничего бы не было!
Пустоту внутри быстро заполняли злость и ненависть. Мне терять уже не чего, поэтому, если встречу гада, то расцарапаю ему лицо, а может и вгрызусь в горло, ведь какая-то доля волчьей крови во мне все же имеется.
Я не собиралась оплакивать потерянную девственность. Зачем лить слезы о том, чего не вернуть. Была бы я на месте Карины или других чистокровных девушек, то билась бы головой об пол, но я грязнокровка. Кому есть дело до моей чести?!
Все и так чуть ли не с рождения повесили на меня ярлык шлюхи, вот и накаркали, как говорится.
В машине ехали молча. Возможно, потому что за рулём находился водитель, а возможно, просто было нечего сказать друг другу.
Алевтина умело скрывала довольную улыбку за оскорбленной гримасой, а отец казалось превратился в безжизненную статую. За весь путь от отеля до дома он не шелохнулся и даже не сменил ни разу позу. Так и просидел, уставившись в одну точку перед собой.
– И что нам теперь делать? Что если в скором времени Рамиль потребует прислать к нему Адель? – взволновано спросила Алевтина, когда мы все втроём вошли в кабинет.
Вероятно, только в этот момент моя мачеха включила мозги и поняла, что вся эта её выходка может ох как аукнуться и зацепить и её, и даже Карину.
– Ничего, – коротко отрезал Игнат Захарович. – Ты забудешь о том, что видела и даже под угрозой жестокой расправы не признаешься, что о чем-то подобном знала. За то, что недоглядел за дочерью ответ держать буду я. Как не странно, но грязнота крови Адель может сыграть на руку и наказание не коснется ни тебя, Аля, ни нашу Карину.
Отец так спокойно и просто произнёс эти слова, что моё тело покрылось ледяной коркой.
Я стояла в стороне, опустив взгляд в пол, и не имела никакого желания спорить или отстаивать свою точку зрения. Хотелось поскорее уединиться и смыть с себя этот мерзкий запах, которым пропитался каждый миллиметр моей кожи.
Нет, это не запах парня, это вонь того мерзкого оборотня, который ради собственной забавы или какой-то выгоды лишил меня чести, извалял в грязи, не спросив разрешения.
Если бы отцовские глаза не застилали злоба и чувство стыда, то он бы почуял подвох, а возможно и узнал бы по запаху, что за тварь обесчестила его дочь.
– А теперь оставь нас, я хочу поговорить с Адель наедине.
Алевтина ушла, и некоторое время в кабинете царила тишина. Видимо, папа собирался с мыслями, чтобы сказать что-то очень ужасное и неприятное.
Слезы подступили к горлу, но я проглотила их, потому что слезами тут уже не поможешь.
Возможно, меня ещё не отпустила та дрянь, что вколол мне похититель, поэтому внутри как-то пусто. Да, больно, да обидно, но не более. Паники и особого страха нет, лишь какая-то обреченность.
– Ты разочаровала меня, Адель. И мне стыдно перед твоей матерью за то, что ты так и не смогла стать достойной девушкой.
– Папа, это Алевтина… – сделала попытку оправдаться, но мужчина заткнул меня взмахом руки, отвесив звонкую пощёчину.
– Хватит! Я сыт по горло твоим эгоизмом и постоянными претензиями касаемо моей жены и своей жизни в целом.
Эти слова обидели даже сильнее, чем оплеуха, потому что я в отличие от мачехи никогда не жаловалась на неё и про очень многое молчала, даже про это чёртов подвал!
Такое ощущение, что отец совершенно не знаком с мегерой, которая носит статус его законной жены.
– Теперь твоя судьба целиком и полностью зависит от решения Рамиля, – сказал, а сам даже не посмотрел в мою сторону, словно ему противно. – Моли небеса о том, чтобы он увлёкся Кариной и забыл о тебе навсегда, иначе…
– Что?! Опять этот Рамиль?! Какое вообще он имеет отношение ко мне?! Он мне никто!
Услышав подобное, я словно вышла из оцепенения и наконец, стала собой. Меня просто начало трясти от одного только имени сына Альфы.
– Благодаря ему ты до сих пор здесь, а не за пределами стаи и только небесам известно, что будет, когда парень узнает на кого именно повелся его волк! – рявкнул мужчина, и от его громкого рыка задрожали стены кабинета.
– Мне плевать на него и его волка! Ты мой отец, а значит, тебе решать мою судьбу! Не ему! НЕ ЕМУ!!!
Слёзы брызнули из глаз, потому что внутри будто прорвало плотину. Неожиданно обида накрыла с головой, но не на отца, не на его жену и даже не на Рамиля, а на… маму.
За то, что она меня бросила, пусть это сверх эгоизма и человек не виноват в том, что умер, но на данный момент мне было плевать на все эти рациональные рассуждения.
Была бы она рядом, мне не пришлось через все это проходить, не пришлось бы чувствовать себя ненужным куском дерьма!
Была бы она рядом, то выслушала и обязательно поверила бы мне.
– Папа, прошу… позволь мне уйти. Мне ничего не надо. Я хочу всего лишь спокойной жизни, без всех этих волчьих правил и традиций, – не прекращая плакать, прошептала, глядя родителю прямо в глаза, но там не было и капли жалости или понимания, только осуждение и разочарование.
– Волчьих правил? Насколько я вижу тебе плевать на все правила, доченька, так же как на свою семью, – горько усмехнулся Игнат.
– Так же как и твоей жене! – таким же насмешливым тоном ответила, не обращая внимания на вспыхнувший огонёк злобы в глазах мужчины напротив. – Всё это время Алевтина мучила меня, оскорбляла и всячески старалась унизить в глазах общественности, а ты не замечал этого или не хотел замечать, но это ведь сейчас не важно, да, папа? Ровно как и то, что именно Алевтина обманом заставила меня поехать в город, где меня схватили какие-то оборотни не имеющие стаи, а потом жестоко изнасиловали, выставив всё так, что даже ты отвернулся от меня.
– Это неважно, – заявил, и я не сдержала истеричного смеха. – Как бы сейчас жестоко это не звучало, но во всем виновата только ты, Адель. Ты с самого рождения живёшь среди оборотней, изучаешь эти гребаные правила, которым просто нужно следовать! Ты знала, что нельзя без сопровождения выходить из дома, тем более покидать территорию стаи и уж тем более на такси! Даже моя жена не выезжает в город одна.
– Но она прислала сообщение и попросила приехать, а из водителей никого не было… – растерянно пробормотала, хватаясь за телефон, как за спасательный круг.
– Ты могла позвонить мне, – оставался не преклонен отец.
– Я звонила, ты не ответил.
– Тогда, как достойная волчица и примерная дочь, ты должна была остаться дома и дождаться появления того, кто смог бы сопроводить тебя.
Понимала, что он прав. Во всем прав, и я вроде не отрицала то, что виновата сама, но все равно наивно ожидала хотя бы капельку жалости и понимания.
– Ты сказал, что я должна беспрекословно выполнять все требования Алевтины! Вот я и выполняла, не желая лишний раз попасть в немилость за свой непутевый характер, – ответила уже практически без эмоций, понимая, что в этом разговоре не было никакого смысла для меня.
– Адель, не перекладывай свою вину на других, не опускайся в моих глазах ещё ниже.
– Я грязнокровка. Я плохая, не достойная дочь, но я не шлюха! Больше не стану оправдываться, приму любое Ваше решение, Игнат Захарович. Если Вам будет угодно скинуть со своих плеч такую непосильную и неприятную ношу, как я, на Рамиля, то я покорно приму это. Хуже мне всё равно уже не будет в любом случае. Я много слышала в свой адрес оскорблений, ношу ярлык «шлюхи» на шее чуть ли не с рождения, но никогда мне не было так больно и обидно, потому что я верила в отцовскую любовь и в то, что он защитит меня в случае опасности, но теперь… теперь он умер для меня, так же, как и он похоронил дочь в своём сердце, – даже самой стало не по себе, когда услышала свой голос, насквозь пропитанный холодом. – Я могу подняться к себе? Или прикажете оставить этот дом, дабы не портить его своей грязью?
Посмотрела отцу прямо в глаза, вздернув нос кверху и не обращая внимания на то, что все тело ломило так, будто его через мясорубку пропустили.
– Иди к себе, Адель.
Развернулась и не спеша пошла к выходу. Ноги подгибались , но я держалась ровно из последних сил, чтобы не показать свою слабость. Моя боль никому не нужна, всем плевать.
– Если я стану разбираться и выяснять, кто это сделал, все подробности всплывут на поверхность, – бросил мне в спину Игнат, словно таким образом пытался оправдать свое поведение передо мной, возможно, даже это своего рода извинения, но я не хотела их принимать.
Интересно, случись подобное с Кариной, он бы поступил так же?
Промолчал, боясь позора и изгнания, или отправился прямиком к совету старейшин, чтобы те наказали виновного!?
Попросил бы Альфу обеспечить поддержку и дать разрешение наказать любого, кто только посмел бы бросить осуждавший взгляд в сторону несчастной девушки с поруганной честью?
– Не стоит утруждаться, – ответила, не оборачиваясь, и покинула кабинет.
Медленно поднималась по лестнице и ощущала, что нахожусь в этом месте впервые. Я никогда не считала всю эту роскошь своей и не задумывалась сколько денег на счету у той или иной семьи.
Но тут я выросла, знаю каждый уголок и каждый оттенок аромата. У многих все эти картины, статуи и огромные люстры на потолке ассоциируется с богатством, а у меня с ароматом мясных тефтелек, которые мне тайком приносила Карина, когда её мать запирала меня в подвале.
И пусть эти рисово-мясные шарики практически всегда были холодными, но ничего вкуснее я не ела за всю свою жизнь и дело тут не в качестве продуктов или старании повара, дело в заботе, которой судьба меня не особо баловала.
Как бы плохо ко мне не относились, я всегда себя чувствовала в этих стенах защищённой, несмотря ни на что, сюда всегда стремилась моя душа, и хотело вернуться поскорее сердце, а теперь…
Я осматривалась по сторонам и будто не узнавала ни лестницу, по которой поднималась и спускалась тысячи раз; ни коридор, по которому столько раз играла в догонялки с Корой и который вымывала собственными руками сотни раз; ни спальню, в которой все мои вещи, хранящие запахи и воспоминая; всё чужое.
Хотя не так. Тут всё на своем месте, это я – чужая, как инородный предмет, как вшивая овца в стае гордых и великих волков.
Единственное приятное событие за этот чёртов день – это душ. Быстро сбросила с себя одежду и встала под горячие струи воды. Капли соприкоснулись с кожей и приятно обожгли её, унося вместе с собой в канализацию остатки запаха того мерзавца, ставшего моим первым мужчиной.
Мне бы хотелось сейчас потерять нюх, лишь бы не ощущать его вонь на себе. В очередной раз жалела о том, что не обычный человек.
Провела в ванной комнате больше часа, и вышла лишь тогда, когда кожа уже начала гореть и щипать от жёсткой мочалки и мыла.
Сначала закутала тело в махровый халат, а потом в одеяло. О завтрашнем дне думать не хотелось, но к сожалению мне не дана способность выключать голову по щелчку пальцев.
Правда, на удивление мысли были ясные, и желания удавиться пропало. Напротив, появилась какая-то непреодолимая жажда жить всем назло!
