Вера Камша
Яд минувшего
4
Луговина за оврагом тонула в густеющей мгле. Разобрать подробности не выходило, сколько капитан Хейл ни вглядывался, но если судить по отмечавшим позиции противников двум толстенным полосам порохового дыма, все пока оставались на своих местах. Артиллерия била с обеих сторон, звук выстрелов, пусть и приглушенный расстоянием, как бы свидетельствовал: «мы не спим, воюем». Мушкетной трескотни по причине расстояния слышно не было, но свой посильный вклад в создание густеющей на глазах дымной завесы стрелки` вносили. Стивену оставалось либо слушать отрывистое буханье, представляя, как обнаглевшие гайифцы напирают на вставшего стеной Савиньяка, либо спросить – в десятке шагов возле полкового штандарта высился Пуэн, уставивший в желанном направлении зрительную трубу. Это все и решило. Стивен одернул пока еще чистую куртку и подозвал Вардена.
– Я к полковнику, присмотри тут…
– Угу. Кошачий ветер…
– Зря ты так. Когда и у нас начнется, пригодится дым сдувать.
– Когда или если? Ну и скука эти ваши сраженья, хоть ложись да засыпай.
В центре позиции талигойской армии, преградившей незваным гостям дорогу к переправам, и впрямь было спокойно. Подкрашенные «павлиньей» лазурью или как еще назвать эту переливчатую синь с прозеленью, отряды, выстроившись в две линии, топтались на противоположном берегу ручья. В наступление не шли, так с утра и стояли, и капитан Хейл их отлично понимал: атаковать сперва через топкую низину, потом вверх по склонам каких-никаких, а все же холмов, под летящими сверху пулями и ядрами, неприятно. И плевать, что имперцев в центре больше, чем талигойцев, местность шансы уравнивает. На правом фланге тоже смотреть было не на что, Пуэн и не смотрел, сосредоточившись на позициях Савиньяка, причем лицо полковника было… странным.
Хоть и уродившийся графским племянником, Пуэн нос перед подчиненными не задирал и частенько был не прочь поболтать. Стивен это ценил и, когда требовалось, дергал начальство без стеснения, но сейчас отчего-то замялся. Полковник оторвался от окуляра своей трубы сам.
– Да раздери меня Леворукий, – выдал он с какой-то растерянностью, – что происходит? Куда он полез?!
Ответить Хейл мог разве что недоуменным взглядом. Пуэн хмыкнул, почти чихнул, и внес некоторую ясность:
– Только что Савиньяк пошел в атаку.
Стивен зачем-то взялся за эфес шпаги, вытянул клинок на пол-ладони из ножен и с силой вогнал обратно. Капитанам замыслы командования знать не по чину, но Пуэн понимать, что творится, обязан, и он откровенно удивлен, выходит… атаковать Савиньяк не должен?!
Все случавшиеся на памяти Хейла неожиданности означали всякую дрянь – потери, поражения, отступления… Но ведь Савиньяк не бежит и даже не отходит, а совсем наоборот. Может, все не так уж и плохо?
– Согласно… известным мне планам, – недоумение на лице подчиненного было настолько явным, что полковник решил объясниться, – командующий левым флангом никак не должен был бросать свою кавалерию в атаку на превосходящие его силы неприятеля. Но то, что я сейчас вижу… Это очень отважно, но непонятно! Будет встречный кавалерийский бой, на невыгодных условиях. Помогай им Создатель!
5
На первый взгляд в ставке было чинно, на второй – неуютно. Командующий восседал перед своей палаткой в походном кресле и – это и коростель бы заметил – от беспокойства был малость не в себе. Компания вырядившихся по случаю баталии генералов и полковников, колыхая перьями и лязгая железом, торчала рядом. Господа озирали поле боя и обменивались впечатлениями, разумеется, глубокомысленными. Никаких новостей у них не имелось, а ввязываться в пустую болтовню Алонсо не тянуло, маркиз молча вытащил пресловутую кузенову трубу и встал слегка наособицу. Вопиющее нарушение субординации прошло без последствий: желающих связываться с кэналлийским наследником среди свитских не нашлось, а командующий был слишком поглощен борьбой с собственными страхами, чтобы вертеть головой.
Центр позиции и правый фланг из ставки просматривались неплохо, и там ничего скверного не творилось. Разобрать с облюбованного Манриком холма, что происходит за оврагом на левом фланге, не выходило, а вставшее на дыбы чутье упорно колотило воздух копытами и злобно визжало. Оно требовало что-то делать, причем немедленно, но что именно, генерал не представлял. Вернуться к своим и ждать там? Рвануть к Арно? Объехать позиции? Разъезды и так разосланы, и им велено, случись что, гнать в ставку.
– Маркиз, – генерал Кракл быстро глянул на сопящего командующего, но разговор решил все же завести, – у вас возникли сложности?
– У меня? – поднял бровь Алонсо. – Какой странный вывод.
– Однако вы здесь, – вмешался престарелый, но все еще статный артиллерист с одним глазом. Последнее обстоятельство несколько обнадеживало, ибо предполагало боевой опыт. – Вчера мы с вами разминулись. Барон Понси, хозяин здешних пушечек… В свое время я знавал соберано Луиса, вы не слишком-то похожи!
– Что поделать… – Алва с готовностью тряханул ручищу отцовского знакомца. – Отсюда заметно лучше видно, да и приказ надежней получить самому. Адъютанты такие путаники, к тому же они всегда могут заблудиться.
– Знаменитое кэналлийское остроумие, – Кракл на правах старшего снисходительно покачал головой, но взгляд у него был тревожным. – Впрочем, я вас понимаю. Ждать трудней, чем действовать.
– Маркиз, – Манрик все же обернулся, вчера он выглядел заметно лучше, – надеюсь, вас не обнаружили?
– И, пока не потребуется, не обнаружат, – командующий сейчас спокойным быть не может, но с тобой-то самим что творится? – Встали удачно, со стороны врага не разглядеть, а чужих глаз поблизости мы не допустим. Люди и лошади готовы идти в бой в любой момент.
– Благодарю, – маршал пожевал губами. – Я рад, что вы к нам присоединились… Вы молоды, это так, но имеете опыт, а таких среди нас… мммм… увы, немного.
– С сегодняшнего дня опыт обретет вся наша армия, – обрадовал Кракл. – Да, нам три года приходилось довольствоваться малым и ждать своей очереди, но удачи на севере придали врагам Талига наглости. Теперь если не все, то многое зависит от нашей стойкости. Надеюсь, на берегах Каделы удастся то, что оказалась не по силам в Придде и Ноймаринен. Кто-то же должен дать отпор захватчикам, не правда ли, господа?
– Да-да, – взгляд, которым Манрик обвел своих орлов, мог быть и поуверенней. – Разумеется, мы сделаем все, что в наших силах… Но излишняя уверенность… не знаю… Конечно, мы должны ее выказывать перед подчиненными, но наше положение не из простых.
– Нам выпало непростое время, – Кракл многозначительно поднял палец, – но мы принимаем вызов. И мы победим. С именем его величества и с помощью Создателя. Так и будет.
– Лет через двадцать, – буркнул себе под нос Понси. Кракл и несколько полковников громко захохотали над удачной шуткой, а маршал поморщился, будто от зубной боли, и заерзал в своем кресле. Он не был глупцом и тревожился о деле, иначе не просил бы короля прислать ему на подмогу кого-нибудь молодого и толкового. Его величество прислал аж двоих, оставалось эту самую толковость доказать делом.
В себя маркиз Алвасете до сего дня верил твердо. Он и теперь не сомневался, что не оплошает, вот только поймет, что же на него накатило. Вокруг все оставалось по-прежнему: две армии топтались друг против друга, Манрик то бледнел, то багровел, свита сопела, переговаривалась, переминалась с ноги на ногу, и какой же она была противной. Или дело не в свите? Отойти и проверить? Пожалуй… А это еще что?
Взлетевшего на холм всадника на взмыленном рыжем линарце Алонсо узнал сразу: младший Колиньяр, тот самый, что утром торчал возле палатки Арно. Спешился парень довольно ловко, хоть на рожденного в седле и не походил.
– Срочно! – пушки вдали били по-прежнему, но показалось, что вопль дежурного свитского прозвучал в полной тишине. – От генерала Савиньяка! Донесение.
– От генерала Савиньяка… – а ведь действительно срочно, и сам еле дух переводит, и конь, считай, загнан. – Господин маршал, приказано передать.
Руку к красно-черному футляру командующий протянул быстро, кажется, она слегка дрожала. Вестник, и вряд ли добрый, немедленно занялся вымотанным рыжим, но на сегодня бедолага свое отскакал. Колиньяру требовался свежий конь, Алве – свежие известия, а Манрик молчал, уткнувшись в записку чуть ли не носом. Свита почтительно ждала, свита, но не Алонсо! Маркиз оттеснил хмурящегося Понси и чудом успел подхватить начавшего сползать вправо командующего. По счастью, кресло оказалось достаточно устойчивым, чтобы просто привалить хрипло дышащего маршала к спинке. Старик был в сознании, и на том спасибо.
– Дайте-ка руку, – пульс скачет, лицо багровое, дело плохо… – В висках стучит? Видите нормально?
– Да и… нет.
– Врача, живо! – рык у Алонсо вышел превосходно, с места сорвалось сразу аж два полковника. – Вам сейчас пустят кровь, и будете лежать. Это жизненно необходимо, говорю вам как морисское отродье.
– Бергеры… Где бергеры?.. Куда к…
– Помолчите! – не бредит. Глаза кровью налиты, но глядят осмысленно. – Удар вам сейчас без надобности.
– Да-да… Рапорт Са… виньяка… Прочтите…
– Сейчас, – записку из скрюченных пальцев Алва выдернул на мгновенье раньше вспомнившего, наконец, о своих обязанностях Кракла. – Живо! Снимите с него железо… Всё, какое есть, о поножах не забудьте.
– Рапорт…
– Уже читаю.
Алонсо вчитывался в неровные строки и не понимал ничего. То есть понимал, что весь план летит к Змею. Варзов пропасть не мог. Манрик не идиот, и отправить адъютантов с приказами не туда тоже не мог. Ну так что? Что? Что?!
Глава 2
1
Сборная дружина Горной Марки пребывала в деловитом ожидании. Бергеров не нужно учить выдержке: раз приказано ждать сигнала, значит, стоим и ждем. Можно, благо есть время, еще разок проверить крепления доспехов, подтянуть, где надо, ремни, осмотреть оружие, а закончив, перекинуться словечком-другим с соседом или просто усесться на сухую траву и, глядя в небо, слушать отдаленные орудийные раскаты. Придет время – встанем и отправимся выдирать пока еще незнакомым «павлинам» перья, но суетиться-то зачем?
В своей способности управиться с разряженными в сине-зеленое задаваками никто не сомневается, за тем и шли. Долго, три с лишним месяца, но оно и к лучшему: подгадали аккурат к сражению, а сведенные в подобие усиленного талигойского полка лучшие приграничные отряды за время пути притерлись и друг к другу, и к полковнику-талигойцу. Рейнхард фок Варзов чужаком для горцев ни по крови, ни по судьбе не был, но одно дело рядом воевать, пусть и не один год, и совсем другое – безоговорочно признать за старшего.
В Бергмарк вожаков выбирают сами воины, в Талиге – назначает начальство, а оно отнюдь не всеведуще. Могут и слабака прислать, и проныру, и дурня. Фок Варзов не являлся ни первым, ни вторым, ни, тем паче, третьим, и на душе у него было тревожно. Причина беспокойства крылась в утреннем приказе, верней, в полной его неожиданности. Рейнхарду осталось лишь пожать закованными в сталь плечами, дескать, спасибо, что не по ходу битвы передумали, и исполнить, но зло брало.
Ведь вроде же вечером всё решили, обсудили, выбрали подходящее место для засады, и нá тебе – вскакивай и тайком перебирайся на другую сторону препоганого оврага. И сам Рейнхард, и его «лоси» толк в расщелинах и обрывах знали и по каким только склонам не карабкались, но желтоватые растрескавшиеся склоны грозили начать рушиться целыми пластами, только тронь. Поскольку ничего не горело, рванули в обход. До жмущейся к обрыву рощи, где предписывалось «ждать вестей с левого фланга, будучи при этом готовыми закрыть брешь в боевых порядках армии», добрались без приключений, и вот тут-то полковника несвоевременные мысли и одолели.
Резоны у маршала Манрика имелись, не поспоришь. Гайифцы и впрямь могли попробовать просочиться мимо центра позиции краем оврага, откуда до гряды, где стоит талигойская пехота, шагов пятьсот заросшего кустами и высоченным сухим придорожником пространства. Сам фок Варзов так бы и поступил, но эта угроза была очевидна и вчера, и позавчера. Не подумали, а в последний миг спохватились? Непохоже. Манрик не слеп, да и Савиньяк мелочами не пренебрегает, уж это-то Рейнхард понял быстро. Что-то случилось ночью? Может, и так… Маршалы не обязаны объяснять полковникам причину своих решений, но фок Варзов было бы спокойней, подпиши приказ еще и генерал Арно.
Время шло, а вестей слева – мол, приготовьтесь, начинаем отход, – всё не было, хотя держаться Савиньяк собирался не больше часа. Разжечь «павлинам» аппетит, поманить близким успехом – как раз хватит, а дальше-то чего упираться, теряя людей? Но вот нет гонца и всё, а ты сиди и гадай!
Полковник сдунул в сторону летящую к нему паутинку с серебристым паучишкой на конце и махнул рукой поджидавшим неподалеку «старшим», которых на талигойский манер называл капитанами. Достойная четверка – все познавшие и пламень, и камень ветераны – без суеты и при этом быстро выстроилась перед вожаком. Длинные лошадиные физиономии и хитроватый прищур превращали «капитанов» в почти близнецов, но родство там и не ночевало. За Шпрехау все такие хитрые – вроде пастухи пастухами, а к гаунау за добром как к себе домой ходят, да и с ответными гостями на разных тайных тропках привычно режутся, но вид при этом ни разу не разбойничий. Если б не шрамы, хоть сейчас в негоцианты, а то и в клирики, впрочем, в Бергмарк каждый сам себе пастырь.
– У меня возникли сомнения, – в юности лающий горский выговор фок Варзов не давался, но к тридцати полковник заговорил свободно, хоть длиннющих бергерских фраз с бесконечными уточнениями так и не освоил. – Нам предписано ждать приказа, однако его нет. Прошло много времени, «левым» давно пора отступать, а нам – нападать на их преследователей. Может быть, наши просто задерживаются, но на войне нельзя гадать, надо знать, так что обычных дозоров сегодня мало. Отберите самых шустрых и глазастых и разошлите, как вперед, поближе к сражению, так и назад. Нас не должны застать врасплох, если имперцы начнут обход, а Савиньяк почему-то не предупредит. Говорите.
– Нечего говорить, – Длинный Ульрих часто отвечал за всех на правах самого везучего, а, значит, первого среди равных. – Мы не понимаем причины, по которой нас сорвали с заранее выбранного хорошего места, и не имеем своевременных вестей от тех, кому должны помогать. Значит, нужно идти и смотреть.
2
У начальства все опять пошло не так, это Стивен понял сразу. Кто-то что-то, кошки их раздери, очередной раз проспал, и сейчас опять будет как при Лаутензее… Вот ведь пакость, и ведь даже не спросишь: на глазах толком не обстрелянных соседей нужно источать уверенность.
– Господин полковник, – командир третьей роты ждать и молчать не умел, – а что мы? Ну, раз так…
– Скоро все узнаем, а пока взгляните своими глазами.
Трубу Хейл на правах командира лучшей роты получил первым. Изначальные позиции Савиньяка за оврагом были видны плохо даже в окуляр, но понять, что черно-белые знамена на месте, а значит, своя пехота никуда не двинулась, капитан смог. А если глянуть в сторону «павлинов»? Тут местность открытая, и все видно гораздо лучше.
Так, пехота под золотыми имперскими штандартами то ли готовится к новой атаке, то ли просто топчется на месте… Ага, вот и то, что разглядывал Пуэн. Похоже, Савиньяк собрал всю свою конницу и сейчас, обогнув вражеские баталии, на рысях идет дальше, навстречу лавине чужих всадников. Закатные твари, зачем?!
Решил прорваться к главному «павлину»? Нелепость. Конницы у имперцев куда больше, причем не меньше трети – тяжелая латная. Надеяться, что от такого удара враги побегут, глупо – в глубине гайифских построений на широкой, словно специально для того разровненной луговине, бурлит целое конное море. При таком раскладе никакие лихость и доблесть не пересилят. Охватят с флангов, начнут сбивать в кучу… ага, еще и пехота сзади приложит! Но зачем-то же Савиньяк в эту западню полез? Неужели так недооценил «павлинов» по сравнению с северными «гусями»? Да нет, не может быть. Тогда что за ерунда там творится?
– Хейл, имейте совесть, мы тоже посмотреть хотим.
– Смотрите.
Что за кошка цапнула Савиньяка, не понять, но это не глупость и не молодечество. Генерал рискнул, либо углядев шанс выиграть по-крупному, либо потому, что иначе вообще не выходило.
– Ну, Стивен, что скажешь?
– Ничего, – зачем финтить? Умней, чем ты есть, все равно не покажешься. – Но это не ошибка.
– Ну, спасибо. Объяснил.
Пока еще бесполезный ветер за неимением дыма хлопал тканью знамен, трепал плащи и черно-белые султаны на офицерских шлемах. Созванные Пуэном к знамени командиры рот и полурот по очереди глядели за овраг, в меру сил и разумения пытаясь осмыслить увиденное. Осмысление по большей части сводилось к глубокомысленным «а Леворукий его знает» и «Савиньяку там виднее»…
– Да и «павлины» вам не дриксы с гаунау…
– Ну, наши здешние вояки пока тоже не ноймары…
– Тут баш на баш, но «этих» больше… Особенно, если считать Уэрту…
– С Уэртой не так и просто. Агарийцы в седле не ахти…
– Зато алатские панцирники кого хочешь сметут…
– Когда захотят. Агарийцев, будь их воля, они б в капусту изрубили…
Болтовню прервал конский топот. Мальчишка в изумрудной с розовым тунике оруженосца осадил недовольно мотнувшего головой линарца и возвестил ломающимся тенорком:
– По приказу командующего Второй Южной армии его величества Карла. Кто здесь полковник Пуэн?
– Я, – не скрывавший своей перевязи полковник все же счел уместным откликнуться согласно уставу. – Вверенный мне полк готов к выполнению приказа.
– Да будет так! – вестник с лихим щелчком открыл розовый футляр и вытащил сложенный и запечатанный листок. – Сражайтесь во славу Олларов!
Корявый разворот – Стивен, хоть и служил в пехоте, такого бы себе не позволил – и исполненный собственной значимости мальчишка уносится вдоль линии выстроенных баталий в сторону полка из Линарэ. Похоже, диспозицию и впрямь в последний момент поменяли, но зачем?
Изумрудное пятнышко исчезает из глаз. Ветер несет запах гари, кажется, он становится все сильнее. Полковник аккуратно складывает приказ и с недовольным видом убирает в поясную сумку.
– Господа, приготовьтесь к отступлению, – кислая мина как нельзя лучше соответствует словам. – Начать оное нам предписано по получении отдельного приказа. Пока же – ждать.
Отступать? И здесь тоже?! И куда, за Каделу? В Старую Эпинэ? В Олларию? Да пропади оно все пропадом вместе с таким командующим! Отступать… А Савиньяк вместо этого атакует, и не потому ли, что получил этот же подлый приказ?
– Возвращайтесь к своим людям, – чеканит Пуэн. – И готовьтесь, но только готовьтесь. Никаких самостоятельных действий. Вы меня поняли?
3
Месяц назад Дени Колиньяр ходил в адъютантах командующего и считал себя хорошим наездником, а Факела – отличным конем. Затем во Вторую армию прислали генерала Савиньяка. Свиты у него не имелось, и Манрик поделился своей, расставшись с тремя теньентами и легкоконным полуэскадроном. Это было сразу и понижением – от маршала к генералу, и честью – от ничем не примечательного старикана к герою Гаезау. Дени решил считать это честью, но сложности начались с первого же дня. Среди прочего теньенту пришлось опытным путем осознать, что умные люди на линарцах не воюют, а сам он – криворукий неумеха, впрочем, последнее поправимо. Адъютант твердо решил выучиться ездить не хуже своего генерала и разжиться приличной лошадью. И разжился, правда, отнюдь не так, как думалась.
Вороную с белой пежиной на плече Манчу Колиньяру дали люди Алвы вместе с советом не влететь в гайифские объятия и не сломать шею ни себе, ни кобыле. Огрызаться Дени не стал – во-первых, Факела он и впрямь почти загнал, а во-вторых, было не до фанаберий. То, что все летит к Змею, теньент заподозрил, когда потерялись бергеры, а в ставке эти подозрения переросли в уверенность. Передвинь горцев командующий, он, прочитав записку Савиньяка, в обморок бы не грохнулся. Полнокровие полнокровием, однако на памяти Дени Манрика так еще не прикладывало, значит, дело плохо. Мало того, что замыслы начальства пошли коту под хвост, так еще и армия, того гляди, останется без головы.
В таланты командующего центром генерала Ожери теньент не верил, Сэц-Рафле сидел на правом фланге и вообще хорошо умел только подчиняться, Кракл был силен разве что рапортами, Понси стар и откровенно глуп, Люра осторожен до трусливости, Алва здесь ничего не знал и его не знали, а Савиньяка для начала следовало хотя бы найти. Последний раз своего генерала Дени видел, когда тот готовился вести в бой конницу. Разобрать из ставки, что куда сместилось, у адъютанта не вышло, но рывок напрямую исключался: слишком велик был риск налететь на «павлинов» и вообще никуда не добраться. Пришлось возвращаться по своим же следам, то есть второй раз огибать пресловутый овраг и уже за ним поворачивать к западу. Это Колиньяр и проделал, заодно получив возможность по достоинству оценить как кентер Манчи, так и ее выезженность.
Худшие опасения не сбылись: тонувший в сухом придорожнике луг был пуст – ни отходящих в порядке отрядов, ни бегущих толп не наблюдалось, как и оставленных раненых, брошенных повозок и прочих следов поражения. Значит, позиции Савиньяк удерживает, оставалось до него добраться. Дени привстал в стременах, чтоб оценить висевшую впереди пороховую тучу, после чего двинул рысью, прикидывая, как ловчей избежать встреч с чужими дозорами, не потеряв при этом времени.
Размышления прервала Манча. Внезапно сдав вбок, кобыла коротко фыркнула и перешла на шаг. Точно так же себя вел, почуяв чужих, мориск Савиньяка, но сюда-то кого занесло? Талигойский разъезд? «Павлиньих» лазутчиков? Могло быть и то, и другое, но сомненья разрешились быстро – впереди в сероватых мертвых зарослях мелькнул черно-белый султан конского волоса. Свой, причем кто-то из собратьев-офицеров, а один, потому что такой же гонец. То ли генерал усомнился в том, что адъютант добрался до ставки, то ли понадобилось сообщить о чем-то дополнительно.
Дени угадал верно. Затрещало, и из возомнившей себя лесом травищи выехал корнет Сэц-Лумэль. Порученцев во время сражения Савиньяку требовалось больше, чем было, и в дело пошли офицеры охраны, только чего корнет глаза-то так вытаращил? Не ждал тут встретить? Вообще не ждал?
– Антуан, вы куда?
– Эээ, сударь… Вы?!? Как неожиданно…
– Почему? Съездил в ставку, теперь возвращаюсь. Ладно, что тут у нас?
– Ну… Атакуем…
– По вам не скажешь, – вот так о чужом косноязычии и узнаешь. Или это он так военную тайну хранит? – Где сейчас Савиньяк?
– Должен был… пойти в атаку.
– Проклятье, где он был, когда вы отъезжали?
– Вон там… – Сэц-Лумэль с готовностью ткнул рукой себе за спину. – Был бы рад вас проводить, но… должен доставить срочный приказ.
– Кому? – неужели бергеров нашли? Больше тут приказывать некому.
– Эээ, ааа… полковнику Аррижу.
К командующему пехотой левого фланга Савиньяк одного из своих адъютантов послал как раз перед тем, как отправить самого Дени в ставку. Конечно, могло возникнуть и новое дело, только позиции пехоты корнет давным-давно проскочил.
Догадка была дикой и подловатой, но она все ставила на свои места. Никакого приказа у Сэц-Лумэля не имелось, как и поручения. Мерзавец собрался удрать, потому что дела у Савиньяка дрянь, а умирать не хочется. В суматохе затеряться просто, а потом будет… потом. Главное уцелеть, дальше как-нибудь да отовремся.
– В таком случае, – старательно удивился Колиньяр – странно, что вы оказались именно здесь.
– Я… – ничего себе, как глазенки бегают! – похоже… выбрал не то направление.
– Да, в самом деле, очень похоже, – Дени широко и, как он надеялся, беспечно усмехнулся. – Что ж, корнет, придется вам помочь. Полковника Аррижа мы обязательно найдем. Следуйте за мной.
– Но вы же торопитесь!.. У вас важные сведения, а генерал Савиньяк…
– И опять вы правы. Что ж, едемте к генералу вместе. Готов поклясться, что Арриж, пока вы плутали, нашелся сам. Не тревожьтесь, вся ответственность на мне как на старшем по званию.
Кобылу Дени развернул, не дожидаясь ответа. Теперь шагом вперед с предполагаемым дезертиром за спиной. Ну, корнет, что будешь делать? Поставишь на то, что как всадник ты лучше? От Факела на своем сером ты бы ушел запросто, но Манча – мориска из конюшен Алвы, а не заметить сине-черный чепрак невозможно. А может, болван и впрямь заблудился в придорожниках, да и трусы порой в себя приходят. Сперва стало страшно, потом – стыдно.
Лошадиного топота позади не слыхать, зато коротко скрипнула кожа. Манча прижимает уши и хочет повернуть. Нет, милая, не оборачиваемся и ничего не замечаем. Так, что у нас дальше?.. Вроде бы шорох и уже без всяких «вроде» жужжание «часового» пистолетного замка. Ах ты ж гадина!
Не жди теньент чего-то подобного, точно схлопотал бы пулю в спину, но это если б не ждал…
Дени успел пригнуться и дать лошади шпоры за полмгновенья до выстрела. Теперь дернуть повод, разворачивая кобылу, одновременно выпрямляясь в седле и обнажая шпагу. Манча, словно понимая, что нужно, прыгает вперед сама, без приказа… А неудачливый стрелок засуетился, начал было совать пистолет в ольстру, не попал, выпустил рукоять и… за вторым, дрянь такая, полез, не за шпагой! Почти успел, только Колиньяр уже был рядом.
Пытаться отбивать клинком пули глупо, остается бить первым.
Привстав в стременах, Дени, спасибо генералу за науку, наклонился вперед и выбросил руку со шпагой, целя выше обреза нагрудника. Легкоконные шею с плечами доспехом не прикрывают, и Сэц-Лумэль свое получил. Всхлипнул, плеснул фонтанчиком крови из раны, выронил пистолет и повалился под копыта. Короткие судороги… Всё.
– Подонок! – Дени не выдержал, сплюнул. Покойник возле конских ног выглядел картинно, хоть сейчас на гравюру, но теньенту было не до мрачноватых гармоний.
