Вера Огонек
Муж признался, что его брали силой
Недавно муж признался, что его брали силой. Брали силой? Как это вообще может быть? Вот это поворот, подумала я в тот момент. Конечно же, я была в шоке от такого признания. Моя фантазия с красками начала подсовывать эти события. Невольно представляя то, чего я не видела, мне становилось всё страшнее и страшнее.
Сначала я не хотела тревожить мужа, не зная, какие именно раны его больше беспокоят – физические или моральные. Однако любопытство и беспокойство о возможных последствиях, включая последствия для меня, взяли верх.
Он долго молчал, но в конце концов начал рассказывать, и эта информация сразу же привела меня в ужас. С каждым его словом я чувствовала, как моё состояние становится всё более напряжённым.
Да уж, такие страшные события не приснятся ни в одном кошмаре. Однако в конце его истории произошло то, чего я никак не могла ожидать, и это изменило всю нашу жизнь. Ох, если бы я знала, что это только цветочки, а то, что будет дальше… Ну да, давайте по порядку.
Сначала он признался не мне, это уже потом я вынудила всё мне начать рассказывать, а тогда всё началось по-другому. Однажды я невольно услышала, как мой муж разговаривает по телефону.
Я шла к нему на кухню с радостной новостью, что у меня завтра выходной, но услышала обрывок фразы из разговора:
– Ты даже не представляешь, как это всё больно, как это всё теперь… Я не виноват… Меня тогда взяли силой… – Всё дальше я не слушала, мой мир перевернулся. Муж сидел на кухне спиной и не увидел меня, а я, в ужасе от того, что услышала, тихо ушла в комнату, замкнулась в себе на следующие полдня. Ему я в тот день ничего не сказала, не желая его еще больше шокировать тем, что я это знаю. Это был бы для него, наверное, ужасный удар, ведь он у меня очень гордый и считает себя сильным, хоть, формально говоря, это было не совсем так. Я никогда раньше не подвергала сомнению его мужскую силу или достоинство, скорее наоборот, преувеличивала. Сначала думаю: нет, забуду всё как страшный сон, но любопытство разбирает, так что хоть локти кусай. Да еще эти картинки в голову разные лезут, фантазия подсовывает, как это всё могло происходить и что из этого может следовать. К тому же по итогам работы моей бурной фантазии стали приходить мысли, что, возможно, ему нужна помощь.
Пыталась отвлечься, но больше ни о чем не могла думать. Я стала вспоминать ближайшие события, когда это могло произойти. И тут вспоминаю, точно! Две недели назад он вернулся с работы позже обычного и шел как-то неестественно, всё держался не то за поясницу, не то за пятую точку. Тогда сказал, мол, упал на работе со стремянки, там отлеживался, поэтому задержался. Еще тогда я подумала, что он что-то не договаривает. А оно вон как оказывается, всё намного страшнее, чем просто упал. Я точно должна как-то его поддержать, но как? Ведь чтоб поддержать, нужно знать, что произошло.
Хватило, значит, моей терпеливой толерантности на три дня. За эти три дня я чуть с ума не сошла от своей бурной фантазии. Начала припоминать, хотя даже не знаю, правда это или я уже накручиваю, что как раз две недели назад он поменялся. Стал больше на работе задерживаться, при разговорах по телефону он стал отходить в сторону подальше, чтоб я не слышала, и говорить с кем-то нервно, недолго, но часто. Батюшки! Так это он, наверное, с врачом, ему либо что-то там порвали, либо еще хуже – заразили… Так это же я теперь могу заразиться. О ужас, нет, так не пойдет, надо с ним срочно поговорить и всё выяснить.
