Питерские монстры – Вера Сорока

Отпрыск России, на мать непохожий:

Бледный, худой, евроглазый прохожий.Книга Веры Сороки, в которой наравне с людьми действуют обаятельные и в высшей степени культурные нелюди, номинант Большой книги 2024 и 16/50 моих прочитанных книг лонга, вот здесь подборка рецензий. Хотя ее я прочла бы и без попадания в длинный список премии, потому что слышала там и тут, что вещь стоящая, хотя необычная. И да, в точности так. Представьте Мамлеева с человеческим лицом (понимаю, трудно, но вы попытайтесь) Хармса без человеконенавистнических закидонов. Доброжелательного Вагинова. Под аккомпанемент шевчуковского «с юга ветер приполз, неспособный на бег, пожирает дохляк пересоленный снег».И все эти описания дадут лишь самое приблизительное представление о «Питерских монстрах», а то и вовсе никакого не дадут. Парадоксально уютное книжное пространство, где со Смертью можно договориться и отложить до времени, когда умрет любимая супруга, с которой душа в душу прожили всю жизнь. А потом превратиться в одного из питерских львов. Хотя некоторые договариваются иначе – пообещав Голодной смерти жизнь старшего внука – когда тебе семнадцать и у тебя даже еще детей нет, но знаешь совершенно точно, что их не будет, если умрешь в блокадном городе, это не выглядит слишком. А еще здесь русалка Невка, которая любит сухарики, потому что приятно, когда внутри тебя для разнообразия что-нибудь сухое. И семейство водяных монстров. высасывающих лишнюю влагу из этого вечно сырого города. И три старухи (даром ли мы Хармса вспоминали?), которые едят все – звери, люди и люди, превращенные для забавы в зверей, не исключение – а окончательно состарившись, хоронят друг друга, чтобы наутро выбраться из земли свеженькими миленькими и очень зубастыми девочками.Вы спросите, а какова мораль? Отвечу, что и нет здесь никакой морали. Ну. может быть за исключением той, что всяк на своем месте хорош, и заведенного порядка лучше бы не менять, а все вопросы решать миром, лишь слегка припугнув время от времени особо ретивых. И самое страшное для монстров – эпидемия, болезни, превращающей их в людей, потому что нет зверя страшнее человека.Наверно в прежние годы «Питерские монстры» попали бы скорее в номинацию НОСа, потому что это реально новая словесность, непохожая на то, что делают в нашей литературе другие, и на месте букмекеров я бы не делала ставок на победу в БК24, но читать, определенно, стоило. А если слушаете аудиокниги, то вас порадует исполнение Ивана Григорьева.

Три книги про Питер, которые я читала за последнее время, оказались слегка юмористическими (без юмора там, видимо, не выжить), с монстрами (а другое что-нибудь в Питере вообще водится?) и как будто чуть поверхностные. И про последнее поподробнее.Поверхность, которая меня смутила, выражается в языке и некоторых поднятых темах. И если ко второму я вроде как не могу придраться (ну захотел автор показать боли писателя, кто я такая, чтобы его критиковать), то вот к первому есть некоторые вопросики. Так как само повествование в целом и язык, некоторые финты в частности, выражались легко, с хиханьками и иронично, то за всем этим сложно было углядеть какие-либо умные отсылки (а они наверняка были), глубина тревожащих моментов терялась, стиралась и размывалась тем самым питерским дождём.Понимаемо, что и язык – это авторский голос, это особенность не только человека, пишущего текст, но и текста по итогу. Придираться к ним нет смысла, можно только субъективно говорить, что вот, не понравилось по такой-то причине (выше), и прятаться за углом от возмущённых взглядов.Но вот образы и некоторые монстры меня порадовали. Да и описания были очень яркие, своеобразные и, как по мне, свежие. А вот построение повествования не совсем пришлось по душе: рассказы и правда выглядели самостоятельными, хоть и присутствовала в них общая нить сюжета – да вот только бывали истории, которые, по ощущениям, убери, и всё, не будет дыры, не будет печали.Несмотря на финальный вот-это-поворот, персонажи всё равно выглядели больше мэри-сьюшными, чем настоящими, в теме героями, готовыми на всё, да и знающими – благодаря чему бы и выкарабкивались. Но на деле им больше сопутствовала удача, вовремя подоспевающая бабушка, отвернувшийся монстр или погожий день.В целом, в общем: неплохо по масштабности и продуманности мира. Но лично мне истории в подобном стиле не нравятся.

В этот текст я влюбилась, когда он был еще немного другим. До этого я читала рассказы Веры, какие-то даже разбирала в литмастерских, поэтому вцепилась в «Монстров», увидев их в самотеке одной из резиденций АСПИР примерно год назад.Вера конструирует новый петербургский миф: здесь Питер и его обитатели традиционно меланхоличны и самоироничны; здесь много объединяющей, а не разделяющей пространство, воды – река, и дождь, и немного слез; львы, каналы и мосты присутствуют, без них никуда. И в то же время это альтернативный Питер без апатии и безразличия, потому что герои – и монстры, и люди – греются друг о друга сердцами, да и в целом неравнодушны к действительности, они ради друг друга ввязываются в смертельно опасные авантюры, чтобы не пропасть поодиночке.Мне близок мрачноватый, иногда жесткий до стеба юмор автора и чуть парадоксальный взгляд на привычное. А еще в этих историях много любви – но не звенящей, встряхивающей сонные проулки, а спокойной, текучей как ртуть, быть может, токсичной, если не знать, что с ней делать. Но разве не ртуть была символом духа у алхимиков, знавших толк в поисках овеществленных страстей?Традиционно для литературы монстры Сороки чуть более люди, чем человеки. Но это не значит, что у последних нет шанса на принятие. Питерские монстры повелевают дождями, работают в магазинчике неизданных книг и ночных клубах, угоняют трамваи и по-конфуциански уверены, что все мы живем в снах китов или котиков. И чем лучше им спится, тем лучше наша жизнь.