Герберт А. Вернер
Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941–1945
– Старпом, побыстрее определяй цели, мы сможем атаковать только один раз!
– Цели определены. Аппараты один-пять для стрельбы готовы!
– Право руля! – скомандовал Паульсен. – Старпом, пли!
Через несколько секунд две торпеды выпрыгнули из аппаратов. Сразу же лодка произвела ещё один веерный залп по целям, перекрывающим одна другую. Наконец последняя торпеда понеслась к ближайшему судну. Затаив дыхание, мы ожидали результата атаки.
Три мощных взрыва прогрохотали среди ночи. Почти одновременно начали извержение три вулкана. Три мощных толчка покачнули нашу лодку. Десятки сигнальных ракет взвились в небо, и бесчисленное число осветительных патронов повисло на парашютах, освещая хаотический морской ландшафт со свечением призрачных зелёных и жёлтых огней.
Мы уже покинули место катастрофы, когда прибыли два эскорта спасать экипажи торпедированных судов. Удар по противнику оказался столь ошеломляющим, а паника в его рядах так велика, что с его стороны не последовало никаких ответных действий. В результате мы даже рискнули остаться в надводном положении, чтобы перезарядить торпедные аппараты, и пристроились в кильватере конвоя, тщательно соблюдая дистанцию до ближайших транспортов. Потрёпанный конвой сделал резкий поворот на север, но «волк» ещё оставался среди «стада». Пройдя небольшое расстояние, три судна потеряли устойчивость и, охваченные пламенем, затонули в бушующем море.
Через 40 минут после атаки наши аппараты были перезаряжены последними двумя торпедами. «У-557» сократила разрыв в расстоянии с удаляющимся конвоем. А ещё через несколько минут лодка снова вышла на цели – прямо перед собой. Поворот руля – и, описав дугу, мы заняли нужную позицию. Две краткие команды, две вспышки – и торпеды выскочили из аппаратов.
Затем послышался голос капитана:
– Господа, это – все, теперь оба двигателя на полные обороты, и вперёд. Руль право на борт. Курс 1–8.
«У-557» развернулась и стала удаляться от конвоя на большой скорости. 60 секунд… 70 секунд… Мы все ещё следили за конвоем, ожидали и надеялись. Однако обе торпеды прошли мимо.
В эти мгновения между жизнью и смертью я представил себе моряков погибших судов, летящих вниз с гребней огромных волн, судорожно цеплявшихся за спасательные шлюпки и плоты. Мне было жаль этих храбрецов, которые тонули вместе со своими кораблями. Это был ужасный итог безнадёжной борьбы за выживание. Я понимал, почему английские моряки столь упорны. Ведь они сражались за само существование своей страны. Однако упрямство капитанов и команд иностранных судов возмущало меня. Во имя чего они совершали рейсы для англичан, несмотря на наши торпедные атаки и растущую жестокость сражений? Сколько бы им ни платили англичане, это всё равно недостаточно для компенсации риска и потерянных жизней! Я был поражён тем, что Адмиралтейству её величества все ещё удавалось нанимать зарубежные суда.
Через 30 минут после последней атаки мы сообщили в штаб о ночном сражении и предложили оповестить другие подлодки о местонахождении конвоя. Три часа мы оставались в безопасной близости от конвоя, передавая по радиомаяку сигналы, необходимые для продолжения охоты. Затем два взрыва, сопровождавшиеся сполохами огня в авангарде конвоя, показали, что нашими сигналами воспользовалась другая подлодка.
Задание было выполнено. В 5.30 «У-557» нырнула в безопасную глубину. Там капитан приготовил для нас сюрприз. Потопление шести транспортов заслуживало раскупорки части «бутылок с лекарством», которые хранились под замком. Каждый член экипажа с кружкой в руке пробирался по центральному проходу и останавливался в каюте капитана ровно столько времени, сколько было необходимо, чтобы Паульсен налил ему порцию коньяка. Затем мы возвращались на свой места или койки, потягивая крепкий напиток.
Через 20 часов хода в погруженном положении «У-557» совершила всплытие и взяла курс на Бискайский залив.
Глава 7
Наш второй боевой поход, завершившийся 18 сентября, совершенно преобразил экипаж лодки. Теперь мы были закалёнными бойцами мощной военной державы, изменившей лицо Европы буквально за два года. Мы убедились, что наши торпедные атаки с целью уничтожения вражеских конвоев вносили важный вклад в дело неизбежного разгрома Великобритании. Мы сами потопили только что три судна из конвоя противника, доведя свой счёт нанесённых ему потерь до шести судов общим тоннажем 32 тысяч тонн. Наши атаки были продолжены другими подлодками, которые потопили ещё шесть судов менее чем за четыре дня. Более того, сражение выросло в грандиозную битву против трёх конвоев противника, пересекавших Северную Атлантику зигзагообразными курсами. Однако нашим подлодкам удалось потопить 20 судов из первого конвоя, четыре – из второго и девять – из третьего. Всего же было уничтожено 33 судна общим тоннажем минимум 165 тысяч тонн. И это всего за две недели. Подобные экстраординарные успехи ещё раз продемонстрировали большой потенциал нашей тактики «волчьей стаи», против которой оказалась беспомощной британская противолодочная оборона и которая превратила Атлантику и акваторию вокруг Великобритании в кладбище кораблей союзников. Нам на самом деле было чем гордиться.
Как ветераны победоносных сражений, мы принимали за само собой разумеющееся сердечный приём, оказанный нам на пристани порта Лориан. Ликующая толпа, цветы, музыка духового оркестра, приветственные речи командующего флотилией и, членов его штаба – все это мы заслужили. Приятным сюрпризом была лишь смелая инициатива девиц из публичных домов, которые не смогли не поддаться искушению поприветствовать на пристани возвратившихся в порт своих лучших клиентов. Жаркие ночные объятия сулили заманчивые перспективы некоторым из нас, но даже это стало частью будней моряка.
Уже стало традицией наше присутствие после возвращения в порт на традиционном обеде в префектуре. Здесь были разнообразные изысканные блюда, сдобренные шампанским, красным вином и немецким пивом. Когда закончились речи, а участники торжества разбрелись по своим комнатам, я в первую ночь после прибытия был отправлен на «У-557» сменить вахтенных.
На малой воде подлодка покачивалась, как призрак. Три моих вахтенных остались стоять на палубе, наслаждаясь теплом южной ночи. Я же спустился вниз, где всё ещё пахло соляркой, маслом, потом и гниющей пищей. Наступившие затишье и устойчивость лодки после того, как волны неистово швыряли её пятьдесят дней в разные стороны, после того, как она сеяла смерть и разрушения, вызвали во мне новые необычные ощущения. Я почувствовал, сколь дорога стала для меня эта плавающая обитель. Её мощь способствовала подъёму моих жизненных сил. Понимая, что позднее у меня может не хватить на это времени, я сел на зелёный кожаный матрас капитана, включил маленькую лампочку над его узеньким столиком и стал писать письмо домой.
Моя вахта закончилась рано. Едва забрезжило утро, как на борт лодки прибыли ремонтники. Они начали демонтаж оборудования «У-557», чтобы переместить её в сухой док на ремонт.
Члены экипажа, большинство из которых только что вернулось из публичных заведений, направились в военный городок в свои комнаты, которые за время нашего боевого похода приобрели более комфортабельный вид. Я обнаружил, что и мои жилищные условия стали ещё лучше. От хозяйственного управления флотилии мне был предоставлен большой номер в местном отеле «Босежур». Уже был доставлен мой багаж. Впервые после нашего похода мне удалось побриться и помыться под горячим душем. Смыв с себя пот и грязь, я растянулся на белой свежей простыне, покрывавшей мою необъятную постель, и погрузился в глубокий долгий сон.
Трёх первых дней в порту нам хватило лишь на то, чтобы восстановить силы и подготовиться к традиционной встрече с адмиралом Деницем. Она снова проходила под палящим солнцем на площади перед префектурой под марш духового оркестра и в присутствии большого числа высоких военных чинов. Дениц наградил многих членов экипажа лодки Железными крестами. Он повесил медаль и у меня на груди.
Этот день в конце сентября примечателен для меня и по другой причине. После церемонии встречи на плацу моих товарищей Герлофа и Гебеля известили об их срочном откомандировании на курсы подводников. Хотя начало дня было радостным, это известие несколько омрачило наше настроение. Вечером мы втроём собрались на ужин в городском ресторане, чтобы отметить свои награды и новые назначения моих друзей. Мы произносили тосты в честь друг друга и поклялись потопить до конца войны ещё больше вражеских судов.
Мои друзья отбыли из Лориана утренним поездом. Я больше никогда их не встречал. Оба они погибли в разных местах Атлантики. Для каждого первый поход после курсов оказался последним.
Отъезд друзей был не единственной горькой пилюлей, которую мне пришлось проглотить. В тот же день к хорошим вестям с Восточного фронта и Атлантики прибавились горькие сообщения о потере нами двух знаменитых подлодок. Спустя много дней после того, как это произошло, штаб был вынужден объявить, что «У-47» во главе с выдающимся капитаном Гюнтером Приеном потоплена британским эсминцем во время атаки конвоя. Приена называли «быком Скапа-Флоу», потому что в 1939 году он осмелился проникнуть в это убежище британского флота. Здесь он потопил линкор «Ройял-Оук» и повредил авианосный крейсер «Пегас»[1]. Приен погиб после того, как потопил корабли союзников общим тоннажем почти в 200 тысяч тонн. Была потоплена также «У-556» под командованием многократно отличившегося капитана Вольфарта. Лодку уничтожили серийными бомбардировками глубинными бомбами, однако капитан и большинство членов команды были спасены тремя британскими эсминцами. Вольфарт тоже считался одним из асов-подводников, на счету которого числились суда противника общим тоннажем более чем 100 тысяч тонн. Мне казалось, что утрату лодок Приена и Вольфарта нельзя восполнить. Однако подводная война порождала асов гораздо быстрее, чем уничтожала их.
Теперь, когда я оказался единственным курсантом на борту «У-557», на мои плечи легла тройная нагрузка. Пока на лодке шёл ремонт, я выполнял ежедневную весьма ответственную работу. Причём без помощи командира, который вскоре отправился домой в Констанцу, его школьного приятеля Келблинга, который через четыре дня после прибытия лодки в Лориан расстался с нами, старпома и Сайболда, которые поспешили в двухнедельный отпуск. Однако мои труды не оставались без вознаграждения. Вечерами я прогуливался по улицам Лориана, наслаждаясь одиночеством, или удалялся в уютный ресторан, дополняя скудный рацион моряка изысканными блюдами. Иногда я предавался любовным утехам под покровом великолепной южной ночи. К тому времени, когда члены экипажа лодки стали возвращаться на базу, я наслаждался всеми прелестями пребывания в порту без контроля начальства.
8 октября «У-557» отправилась в боевой поход в третий раз, снова держа курс в Северную Атлантику. Через несколько дней неторопливого хода мы оставили за кормой Бискайский залив и продолжили путь на север. Лето давно закончилось, штормовые ветры осени гнали высокую волну. Под небом, наглухо закрытым свинцовыми тучами, чудовищной высоты волны швыряли нашу лодку, как игрушку. Мостик наполовину был залит водой. Следуя своим курсом, «У-557» неистово боролась с волнами.
На шестой день похода мы достигли точки, расположенной приблизительно в 300 милях на запад-северо-запад от Северного пролива. Когда после полудня мы проходили через знакомую зону охоты, мне была поручена третья вахтенная смена – одно из наиболее ответственных поручений, которые теперь доверял мне командир. Вахта была трудной. Штормовой ветер, срывавший с гребней волн пену молочного цвета, закупоривал наши глаза и ноздри солью. Пользоваться биноклем было бесполезно.
Через три часа пребывания на мостике я обнаружил эсминец, двигавшийся к кормовой части нашего правого борта. Я немедленно направил лодку подальше от опасного серого силуэта и сообщил о нём командиру, предположив, что эсминец входил в группу кораблей сопровождения конвоя. Паульсен поспешил на мостик, прикрепил свой стальной пояс к скобе надстройки и ускорил обороты обоих дизелей. Следуя указаниям о необходимости сосредоточиться на уничтожении транспортов, командир не стал тратить торпеды на эсминец, но, напротив, постарался скорее удалиться от него. Через несколько минут подпрыгивавший на волнах корабль исчез за горизонтом.
Часа два мы следили за манёврами эскорта, надеясь, что он выведет нас на конвой. В 15.20 Визнер, постоянно наносивший на карту зигзагообразный ход вражеского корабля, определил, что нам следует двигаться курсом на запад. Конвой должен идти к югу от эскорта. Ещё через час борьбы с громадами волн мы заметили клубы чёрного дыма по левому борту. И снова начали охоту, следуя за дымящими колоннами транспортов на дистанции десяти миль.
Когда Визнер сменил меня на мостике, я опустился в рубку и затем в прочный корпус лодки. Здесь в условиях стопроцентной влажности, где солёная вода хлестала сквозь рубочный люк на металлическую палубу, я с лихорадочной поспешностью занялся прокладыванием курса на карте. Сконденсировавшаяся на верхних плитах, трубах и патрубках вода капала вниз на карты и документы. Моя параллельная линейка не скользила, карандаш не писал. Вода плескалась в ногах в ритме раскачивания лодки.
В 20.00 я снова занял своё место в передней части мостика. Командир стоял за моей спиной. Внезапно слабый луч прожектора прорезал серую пелену сумерек на юго-западе. Всего лишь на несколько секунд. Мы двинулись в этом направлении. Через сорок минут впереди обозначились неясные очертания двигавшихся транспортов. Быстрая корректировка курса – и мы идём параллельно конвою. Через бинокли большой кратности мы увидели знакомые силуэты транспортов, неуклюже двигавшихся в темноте. Насчитали 17 кораблей, но позади завесы дождя, возможно, шли и другие суда. По левому борту за кормой двигался эскорт, и мы взяли его под пристальное наблюдение. Капитан поддерживал постоянную дистанцию между лодкой и конвоем, пока мы намечали перспективные цели для полуночной атаки.
Под завывание ветра и грохот волн, заглушавших шум двигателей, мы, вдыхая дым и гарь, прошли мимо теней конвоя, легко увернувшись от двух эскортов. Небольшой стальной цилиндр лодки скрывало море, торчала только верхушка рубки. Теперь мы стояли на мостике по горло в воде, прикованные к поручням стальными поясами. Суда конвоя, подобно призракам, двигались несколькими колоннами на запад, искушая нас своими широкими бортами. Сквозь свирепый ветер и шум двигателей я слышал громкие команды сверху и глухие рапорты снизу. Старпом схватился за прибор управления стрельбой (ПУС), чтобы держаться на месте во время прицеливания. Настал критический миг для некоторых из плывущих гигантов и их экипажей.
– Огонь! – скомандовал Паульсен под оглушительный грохот шторма.
– Пли… пли… пли, – трижды повторил его команду старпом.
– Право на борт, курс 2-50! – прокричал капитан в переговорную трубу и плотно закрыл её крышкой.
Потянулись долгие секунды ожидания. Наконец взрыв, огненный шар и грохот. Гигантский фонтан поднялся над гибнущим судном. За ним последовали второй громовой удар, мощный гул, душераздирающие крики. Затем мы услышали третий взрыв, сопровождаемый языками пламени. Громадные куски стали взвились к облакам, освещённым пожарищем. От семитонного транспорта отвалилась носовая часть. Он полыхал огнём, дрейфуя среди двигавшегося конвоя. Позади идущие суда, отчаянно маневрируя, с трудом избегали столкновения с гибнущим транспортом. Выстрелы сигнальных ракет смешались с разрывами глубинных бомб. Ночь превратилась в полыхающий ад. Эсминец, помчавшийся на север, на помощь трём подбитым судам, угрожал пересечь нам курс на короткой дистанции. «У-557» развернулась, чтобы уйти от противника, и скрылась среди громад волн. Неожиданное появление охотника лишило нас возможности проследить за гибелью двух других судов конвоя.
Последующий час поисков конвоя не дал результатов. У него словно выросли крылья. Мы погружались под воду, чтобы услышать шум его винтов, однако встречное течение поглощало все звуки. После всплытия Паульсен, полагаясь на интуицию, пошёл курсом на юго-запад. Занялась заря. С наступлением нового дня подул резкий ветер. Он нагнал низкие тучи и высокие волны. Видимость быстро менялась от нуля до трёх миль и вновь до нуля. Мы вели поиск целый день, не обнаружив никаких признаков судна. Но в сумерках впереди по левому борту вдруг прозвучал взрыв. За ним последовал второй. Это были торпедные атаки. Очевидно, другая лодка обнаружила конвой. Рой сигнальных ракет указывал нам путь к цели.
Пройдя 16 миль через час, мы обнаружили первый силуэт судна конвоя. Подлодка преследовала его 20 минут, дав возможность старпому определить характеристики новой цели. Но она вдруг растворилась в густом тумане, и так же неожиданно перед нами появился транспорт.
– Цель по пеленгу 2-40! – раздался чей-то крик.
Гигантский форштевень транспорта двигался прямо на нас; Он находился так близко, что нам не оставалось ничего другого, кроме как атаковать и уходить. Прозвучала команда:
– Аппарат пять – пли!
Наша подлодка вовремя развернулась правым бортом, избежав столкновения с транспортом. Мы ждали взрыва 40–60 секунд, однако торпеда прошла мимо.
Ещё три транспорта выросли, словно горы, перед нашими торпедными аппаратами, выпуская клубы чёрного дыма. Я слышал шум работы поршней их двигателей. Паульсен крикнул через плечо:
– Старпом, угости их тем, что они заслуживают!
Керн отдал три короткие команды. Три торпеды ушли после веерного залпа. Два взрыва разорвали ночь. Мы почувствовали упругие толчки ударных волн. На секунду нас ослепили две яркие вспышки. Два транспорта охватили сполохи пламени, осветившие все вокруг дневным светом. Один из них резко развернулся по кругу, его руль заклинило. Оба судна сильно накренились и через несколько минут ушли под воду. Их экипажи не успели даже воспользоваться спасательными средствами. На одном из транспортов мелькнула вспышка выстрела. Увлёкшись зрелищем катастрофы, мы подошли слишком близко. Фигуры, похожие на муравьёв, заряжали кормовое орудие и стреляли по нам. Вокруг лодки взметнулись два, три, четыре фонтана от падающих снарядов. Несколько из них пронеслись над нашими головами. Поспешив уйти от стреляющего транспорта, мы скрылись за пеленой дыма и переместились в хвост пострадавшего конвоя.
Через час мы перезарядили торпедные аппараты. «У-557» сократила разрыв в дистанции с конвоем и затем прошмыгнула в пространство между его колоннами. Два хвостовых транспорта, все ещё не ведавшие о нашем присутствии, двигались заданным курсом.
– Старпом, топи этих монстров! – скомандовал Паульсен.
Мгновенно были произведены два пуска торпед. «У-557» развернулась среди бушующих волн и проскользнула в хвост конвоя. Через две минуты мы поняли, что торпеды прошли мимо целей. Паульсен подавил вспышку гнева и стал готовить лодку к новой атаке.
– Эсминец по пеленгу 2-20!
Корабль шёл, сбрасывая вслепую глубинные бомбы и прорезая тьму высоко задранным форштевнем. Паульсен нагнулся к рубочному люку и крикнул:
– Осторожно, старпом, дай полный ход, или эсминец снесёт нам корму!
Лодка протиснулась между двумя транспортами, однако эсминец сел нам на хвост, следуя всего лишь в двухстах с лишним метрах от нашей кормы. Не было никакой возможности осуществить погружение. Командир искусно маневрировал среди немногих транспортов, затем укрыл лодку во тьме яростно бушующих волн. Смерть миновала нас. Милостивый Спаситель не позволил охотнику овладеть своей жертвой.
После своего спасения мы снова решили атаковать конвой, но потеряли его из виду. Когда в 6.15 занялась заря, мы в одиночестве бороздили водную пустыню. Усталые и разочарованные моряки дремали или закусывали на своих боевых местах. Еда была ужасной. Хлеб совсем размяк, салями превратилась в зеленоватую, скользкую массу. Мы запивали «боевые» сандвичи кофе, которое кафе Бергера во Франкфурте вряд ли осмелилось бы подать. Пот, конденсат и солёная вода пропитали нашу одежду, разбавили пищу и сделали все вокруг влажным и липким. От непрерывной бортовой качки лодки мы чувствовали вялость и слабость в коленях, окоченели и почти оглохли от непрекращающегося грохота двигателей, шума ветра и океана. Но охота продолжалась.
– Клубы дыма по левому борту!
Этот возглас взбудоражил каждого члена экипажа, где бы он ни находился. Полуживые люди мгновенно взбодрились и приготовились к бою.
Когда спустились сумерки, мы вышли на конвой с твёрдой верой в успех. Это легкомысленное ощущение всегда приходило к нам перед атакой. Вскоре туманная, тёмная ночь ограничила видимость, но мы заметили, как неясный силуэт эскорта пересёк за кормой курс лодки на большой скорости. Затем по правому борту показались три… четыре транспорта. Все они представляли собой удобные цели.
Быстрая перекладка руля и затем возглас Паульсена:
– Атакуй, старпом, я не смогу долго идти этим курсом!
Керн неистово вертел ПУС, наводку на цель затруднял шторм.
– Вот дьявол! Убирайся от аппаратов! – прокричал Паульсен в лицо Керну.
Руки старпома продолжали сжимать металлические рукоятки ПУС, голова прильнула к окулярам бинокля ночного видения. Он вновь повертел прибором, поймал цель в фокус и скомандовал дать залп двумя торпедами.
«У-557», описывая дугу, резко накренилась на левый борт.
Взрыв – цель поражена! Один транспорт раскололся позади мостика. После поражения торпедой второй накренился на правый борт, объятый пламенем. Его палуба стремительно приближалась к поверхности моря. Штормовой ветер доносил до нас запах палёного и дыма из котельни.
Теперь следовало перезарядить торпедные аппараты. «У-557» оторвалась от конвоя, удалилась на безопасное расстояние и в течение часа беспомощно болталась в океане, пока не были загружены в аппараты наши последние торпеды. Затем мы возобновили преследование конвоя. Он уже успел удалиться от нас на значительное расстояние.
С наступлением дня пошёл дождь. Все утро и до полудня он хлестал по нашим лицам, смывая корки соли. Тем временем конвой скрылся за низко висящими облаками. В 18.45 показался эсминец. Мы осторожно наблюдали за ним и медленно следовали его курсом. Через два с половиной часа после полуночи мы вновь обнаружили конвой, три транспорта двигались в бушующем море, кренясь от бортовой качки. «У-557» догнала конвой. Керн поймал в фокус ПУС транспорт водоизмещением семь тысяч тонн и отдал приказ. Торпеда настигла транспорт, и он мгновенно нырнул носом под воду под оглушительный грохот. Когда корма его поднялась вверх, мы увидели, как продолжает вращаться его гребной винт. Вслед за этим в тёмное небо взвились длинные языки пламени. Они были настолько ярки, что я мог подсчитать морщины на лице капитана. Наконец неподалёку от левого борта лодки тонущий транспорт издал в судорожной агонии пронзительный гудок.
Умело маневрируя между колоннами конвоя, Паульсен вскоре выбрался в его сегмент, не освещённый пожаром. Пламя привлекло эскорт. Он остановился около тонущего транспорта, принимая на борт спасшихся членов экипажа. Эсминец стал удобной целью, но неписаный закон запрещал атаки на корабль, занятый спасательными операциями. Однако Паульсен вновь прорвался в пространство между колоннами конвоя. Он был в ударе. Рейд проходил так, как хотел командир. Он диктовал условия.
Через 90 минут преследования и разнообразных манёвров нам удалось прорваться в середину конвоя. Целью Паульсена был десятитонный транспорт. Но у нас оставалась лишь одна торпеда в кормовом аппарате. Выходя на угол атаки, «У-557» преодолевала бешеное сопротивление волн. Непостижимым образом была услышана в грохочущем шторме команда «Пли!». Последняя торпеда понеслась к цели.
Она быстро пропала из виду в ночной тьме. Но как мы ни напрягали слух и зрение, как ни надеялись, взрыва не произошло.
Боевой поход подошёл к концу. В тот же час «У-557» оставила конвой. Мы взяли курс на Бискайский залив и порт Лориан. Позже лодка погрузилась под воду, чтобы дать экипажу отдохнуть. Только несколько человек бодрствовали, следя за тем, чтобы лодка продолжала движение. В чреве «У-557» царила полная тишина. Слышалось лишь слабое жужжание электромоторов и удары капель конденсата о палубу.
Потери, нанесённые нами одиночному конвою, составили шесть потопленных транспортов и, возможно, два повреждённых. Судя по радиоперехватам на пути в Лориан, наши успехи превзошли достижения других подлодок. «У-107», подлодка несколько большего водоизмещения, потопила во время похода суда противника общим тоннажем в 100 тысяч тонн. Говорили, что в октябре были уничтожены суда противника тоннажем более чем 160 тысяч тонн, в сентябре – в 200 тысяч тонн. В Лондоне осенью 1941 года со страховой компании «Ллойд» должна была быть взыскана рекордная сумма страховки. Это было трудное время для страхового бизнеса на судоходных линиях.