Вики Харт
Любовь с первого фола
Плейлист
1. "Shake It Off" by Taylor Swift
2. "Shivers" by Ed Sheeran
3. "Best Day of My Life" by American Authors
4. "Love Lies" by Khalid &Normani
5. "Senorita" by Shawn Mendes and Camila Cabello
6. "Mi Gente" by J Balvin & Willy William
7. "Havana" by Camila Cabello ft. Young Thug
8. "This love" by Maroon 5
9. "Eastside" by Benny Blanco, Halsey, and Khalid
10. "California Gurls" by Katy Perry ft. Snoop Dogg
11. "Pumped Up Kicks" by Foster the People
12. "All About That Bass" by Meghan Trainor
13. "Roar" by Katy Perry
14. "Dark Horse" by Katy Perry ft. Juicy J
15. "Bang Bang" by Jessie J, Ariana Grande, and Nicki Minaj
16. "Chandelier" by Sia
17. "Centuries" by Fall Out Boy
18. "Radioactive" by Imagine Dragons
19. "Counting Stars" by OneRepublic
20. "Happy" by Pharrell Williams
21. "Brave" by Sara Bareilles
22. "Stay with Me" by Sam Smith
23. "Sugar" by Maroon 5
24. "Despacito" by Luis Fonsi ft. Daddy Yankee
25. "Work from Home" by Fifth Harmony ft. Ty Dolla Sign
26. "Me Enamoré" by Shakira
27. "Unstoppable" by Sia
28. "One More Night" by Maroon 5
29. "El Perdón" by Nicky Jam ft. Enrique Iglesias
30. "Ay Vamos" by J. Balvin
Глава первая
Тесса. Сон и явь
– Да… да. Да. ДА!!!!
Наши губы сливаются, его поцелуи обжигают, его рука зарывается в мои волосы, и весь мир перестает существовать.
Точнее, так: весь мир – это мы. Он и я. Его твердый, как камень, член упирается в меня. Колени подгибаются, волна дрожи скатывается по телу и сосредотачивается где-то внизу живота. Он безумно меня заводит, и подсознательно я желаю, чтобы это длилось вечно.
– Бооооже мой, как же хоро…
Хорошо? Черта с два.
Мир распадается на куски. Он – человек, которого я люблю и с которым так страстно занимаюсь любовью – исчезает из виду.
Я открываю глаза.
– Да чтоб тебя…
Я вся мокрая, простыни сбились в ком, сердце бешено колотится, как у кролика. Не самое приятное ощущение, доложу я вам. Подушка упала на пол. Вероятно, я проснулась в тот момент, когда она выскользнула у меня из-под головы. Я лежу в своей постели и вижу знакомые стены спальни в доме, который снимает мой отец.
Я наклонилась, чтобы подобрать подушку, и вернула ее на место. Потерла глаза, пытаясь избавиться от яркого сна, который только что покинул меня. Но вместо этого, конечно, вновь вспомнила все, что было – и даже со всеми подробностями.
На мгновение мне показалось, что я увидела его воочию, здесь, в моей спальне. Джорджа, парня, которого я люблю.
Он стоял передо мной, его карие глаза лучились теплотой, его точеные черты лица были освещены мягким светом, пробивающимся сквозь жалюзи. Каштановые волосы Джорджа были растрепаны, а улыбка сияла. Простая майка подчеркивала его широкие плечи и мощные бицепсы.
Я почувствовала, как по телу вновь пробежала волна возбуждения, пусть даже он присутствовал только в моем воображении.
«Какой вздор, – смутно подумала я, ворочаясь на кровати. Она никогда не казалась мне узкой или неудобной, но сейчас почему-то страшно раздражала. – Я вижу эротические сны, как малолетка. Завтра… то есть уже сегодня вечером Джордж прилетает из Финикса. И мы оторвемся по полной… Ужасно неудобно, когда он в Финиксе, а я в Лос-Анджелесе. Но, к счастью, скоро этому придет конец».
Электронные часы показывали 3 часа 26 минут. Я сказала себе, что могу попробовать заснуть до утра, но сон не шел ко мне.
Я сбросила одеяло, встала с кровати и подошла к окну, чтобы полюбоваться лунной ночью – пусть даже именно сегодня луна, по правде говоря, подкачала. У меня все еще кружилась голова от яркости сна. Его образы были невероятно реальными – даже так: пугающе реальными.
Когда ты просыпаешься посреди ночи, очень хочется, чтобы именно в этот момент кто-нибудь напомнил о себе. Я проверила смартфон, но, конечно, Джордж со вчерашнего вечера не писал ничего нового.
Последние недели он был занят – помогал отцу с открытием нового супермаркета. Бизнес – это не шутки, тем более такой, как у их семьи. Онлайн-торговля наступает, и магазинам приходится прилагать усилия, чтобы не то что обеспечивать рост выручки, а хотя бы поддерживать ее на прежнем уровне.
Я была рада, что Джордж оказался в моем сне. Мне казалось, что я все еще держу его за руку, все еще ощущаю его теплое дыхание на своей коже. Мысленно я сделала зарубку – спросить его потом, не думал ли он обо мне в эту ночь, не снилась ли я ему.
Идея, что я могла тоже ему сниться, мне понравилась. Мы любим друг друга, у нас такая прочная связь, так что ничего в этом нет невозможного. В конце концов сны – всего лишь отражение нашего подсознания. Может быть, я снова увижу его, если засну.
Я положила телефон на место и снова легла. Джордж всегда был тем, кто заставлял мое сердце замирать. Мы были вместе уже почти год, и наша любовь с каждым днем, казалось мне, становилась только сильнее. Он был красивым парнем, с острым умом и добрым сердцем, за что все его обожали.
Но что мне больше всего нравилось в Джордже, так это его способность видеть меня насквозь, понимать меня так, как никто другой никогда не понимал. Забавно, что во сне я чувствовала тепло его прикосновения всем своим существом, вплоть до кончиков пальцев ног.
Мы познакомились в Финиксе, а когда я решила поступать в университет в Лос-Анджелесе, Джордж не стал меня отговаривать. Мы оба знали, что будем встречаться по-прежнему, как только выпадет такая возможность. Я ездила к нему, он приезжал ко мне, и сегодня вечером в аэропорту мы встретимся, чтобы больше не расставаться, потому что это просто невыноси…
Моя веки отяжелели, и я задремала. Кажется, на этот раз мне не снилось ничего экстраординарного – вплоть до того момента, когда меня разбудил будильник, заиграв мелодию Тейлор Свифт.
Калифорнийское солнце осветило мою комнату, которую я устроила по своему вкусу. Это было маленькое уютное пространство, наполненное вещами, которые делали меня счастливой. Стены были выкрашены в симпатичный кремово-желтый цвет, у одной стены стояла кровать, а у другой – письменный стол с изящным серебристым ноутбуком, за которым я часами занималась и готовилась к экзаменам.
Кроме ноутбука, здесь имелись учебники, тетради и хаотично разбросанные ручки и фломастеры. В углу стояло потертое кресло, в котором можно было устроиться с хорошей книгой или чашечкой горячего кофе, а обычно на нем лежал рюкзак с моими вещами.
На стол я поставила коллекцию фотографий в рамках. Эти снимки напоминали о моих любимых моментах, проведенных с Джорджем и нашими друзьями. Была тут, например, фотография, на которой мы с ним были запечатлены на пляже, смеющиеся и загорелые; еще одна – снятая на заднем дворе, где мы танцевали под дождем; и третья – на званом ужине, где мы выглядели как идеальная пара. Возможно, я сейчас скажу глупость, но я любила перед сном посылать какой-нибудь из этих фотографий воздушный поцелуй, когда Джорджа не было рядом.
Моя комната казалась маленькой, но это была моя комната, и я ее очень любила. Это было мое убежище от хаоса студенческой жизни, места, где я могла отвлечься от стрессов университетской жизни и зарядиться энергией для следующего дня.
Сейчас мне предстоит как-то просуществовать в ожидании вечера, когда прилетит рейс из Финикса. И как заниматься, как учиться, я вас спрашиваю, если считаешь минуты в ожидании того момента, когда приземлится самолет?
Я сбросила одеяло, встала с кровати и босиком пошлепала в ванную, чтобы почистить зубы и привести себя в порядок.
Зеркало отразило всю мою неотразимость, пардон за каламбур – русая челочка, такие же волосы сильно ниже плеч, щеки круглее, чем следует, ресницы могли бы быть подлиннее, а грудь – побольше. Говорят, что она еще вырастет, но в таком тонком вопросе хотелось бы не просто полагаться на мнение экспертов (кем бы они ни были), а видеть какое-никакое движение вперед. При мысли об этом мне самой стало смешно, и я фыркнула.
Когда я чистила зубы пастой, пахнущей не то ананасом, не то райскими цветами, я снова вспомнила о своем сне. Он был таким ярким, таким реальным. Поскорее бы он стал явью, в самом деле…
Проверив почту и чаты в телефоне, я спустилась на кухню, чтобы позавтракать. Мой отец уже сидел за столом и потягивал кофе. На фотографиях, которые сопровождают его книги, он выглядит импозантно и необычайно уверенно в себе. Легкий прищур, морщинки у глаз, аккуратная борода – ни дать ни взять шериф из вестерна, который строго, но справедливо следит за порядком в небольшом городке.
В жизни он выглядит куда проще, домашнее, если можно так сказать. На столе перед отцом стоял неразлучный друг каждого писателя – ноутбук, и я слегка напряглась. Я отлично понимала, что это значит.
Иногда я видела отца с ноутбуком за обедом или ужином, но если уже с утра он не отрывается от компьютера, значит, с его новой книгой что-то неладно.
– Доброе утро, детка, – сказал папа, глядя на меня со своей обычной теплой улыбкой. – Хорошо спалось?
– Великолепно, – чистосердечно призналась я, накладывая себе хлопьев.
Мой отец пишет детективы. Это хороший жанр, который пользуется стабильным спросом. Сериал по его книге имел некоторый успех, и теперь его шестой роман «Зов в ночи» собираются купить для экранизации в Голливуде. Совсем недавно мы жили в городке Кэмп-Верде в штате – впрочем, не буду упоминать штат, не так уж он и важен. Захолустье везде примерно одинаково: улицы, почти безлюдные во всякое время дня, все знают всех и все всех обсуждают.
Нет, мы не были бедны, потому что отцу по наследству достался небольшой магазинчик. А еще ему досталась страсть к книгам, взявшаяся непонятно откуда, потому что никто из его предков ею не страдал, а рассматривать всерьез гипотезу, что все случилось из-за того, что его бабка как-то встретила в поезде Рэймонда Чандлера[1], я не могу.
И вообще, если говорить начистоту, знаменитого детективщика встретила вовсе не бабка, а двоюродная тетка отца, которая не слишком жаловала нашу семью. По ее словам, мистер Чандлер почти всю дорогу молчал и, кажется, открыл рот только для того, чтобы попросить разрешения открыть окно.
– Джордж сегодня прилетает, – сказала я.
Отец кивнул. Не знаю почему, но он не жалует Джорджа. Мой отец слишком мягкий и воспитанный человек, чтобы дать как-то почувствовать свое неодобрение, но я чувствую его отношение кожей. Он может ничего не говорить, и даже намека себе не позволить, я все равно знаю, что Джордж ему не по душе.
Вот бы еще понять, почему.
– Ты рада? – спросил отец, проницательно глядя на меня.
– Конечно. – И, чтобы переменить тему, я осведомилась: – Как твои переговоры? Айра что-нибудь говорил?
Айра Левинсон – папин агент, который занимается продажей прав на его произведения. Сейчас он как раз добивается того, чтобы права на экранизацию были проданы на выгодных для нас условиях, а это процесс вовсе не быстрый.
– Говорил, – ответил отец на мой вопрос.
– И?
– Ну, дело движется.
– Куда именно? – безжалостно спросила я.
Мы поглядели друг на друга и практически одновременно расхохотались.
– Айра профессионал, милая. Надо ему доверять, – заметил мой отец примирительно, когда перестал смеяться.
– Когда твой фильм выйдет, – пожаловалась я, – я, наверное, успею уже закончить университет.
– Вот и чудно, – заметил папа. – И эта профессорша, миссис Мерри-как-бишь-ее-там, уже не будет тебя тиранить. Спокойно сходим в кино, по-семейному…
– Никто меня не тиранит. Ну пап!
– Ты же сама говорила, что она ужасная.
– Она с характером, но вовсе не ужасная.
– Но раньше ты говорила, что ужасная.
– Сгоряча – я ошибалась. Она очень увлечена своим предметом. Знаешь, она ухитряется рассказывать о Шекспире так, что видишь живого человека. Не то что другие, у которых выходит памятник, причем надгробный. Замшелый, скучный памятник, на котором даже воронам неинтересно сидеть.
– Я рад, что она оказалась не такой уж плохой. – Отец потер виски и уставился в экран с хмурым видом.
– Если Айра продаст права, мы сможем переехать в другой дом? – спросила я.
– Тебе здесь не нравится?
– Нравится. Но…
Пока мы снимаем дом в Брентвуде[2], однако, если Айра продаст права на экранизацию, сможем обзавестись собственным жильем, и не исключено, что даже в Беверли-Хиллз. Прямо скажем, неплохая карьера для семьи из Кэмп-Верде. Но дело не только в этом. Дом, который мы снимаем, хорош для небольшой семьи. Если я начну жить вместе с Джорджем, то…
Одним словом, могут возникнуть некоторые осложнения. А я так устроена, что не люблю осложнений, особенно таких, которые возникают на ровном месте.
– Тесса, вы с Джорджем обсуждали, что будете делать, когда он приедет сюда? – спросил отец.
Я кивнула.
– Да, мы немного говорили об этом. Но, знаешь, не так чтобы всерьез…
Выражение лица моего отца стало серьезным.
– Мне кажется, не мешало бы обсудить некоторые практические моменты. Ну, например, где вы будете жить и как будете себя обеспечивать.
Я почувствовала укол беспокойства. Мы с Джорджем немного говорили об этом, но никаких конкретных планов у нас не было. Мы оба были сосредоточены на своих делах: я – на учебе, он – на карьере в фирме своего отца. Мы знали, что у нас серьезные отношения, но мы еще не дошли до той точки, когда возникает желание озаботиться практической плоскостью совместной жизни и всем, что с ней связано.
– Знаешь, Тесса, я беспокоюсь о том, что ты приняла такое важное решение, не обдумав его как следует, – продолжал отец. – Рассматривали ли вы финансовые последствия совместной жизни? У вас есть план по этому поводу?
– Папа, Джордж разумный человек. – Я почувствовала, что начинаю сердиться. – У него хорошая работа, и он ответственно относится к деньгам. Мы что-нибудь придумаем.
Отец вздохнул.
– Я знаю, ты считаешь Джорджа хорошим парнем, но я просто беспокоюсь о твоем благополучии. Ты еще молода, Тесса. Ты учишься в университете, и вообще…
Я почувствовала прилив разочарования. Почему мой отец не мог просто довериться мне и Джорджу? В конце концов, мы же взрослые люди.
– Наверное, он будет жить здесь? – добавил отец. – Или вы решили снимать отдельное жилье? Надеюсь, ты не собираешься жить с ним в какой-нибудь грязной квартирке или чем-то таком, правда?
Вот, начинается.
– Я не думаю, что это возможно, папа, – твердо сказала я. – Я имею в виду, если мы все вместе поселимся здесь. Я люблю тебя, и мне нравится жить в Брентвуде, но… Мне нужно немного пространства и независимости. Нам с Джорджем, – поправилась я.
– Я и не собираюсь вас стеснять, – пожал плечами отец. – У нас в доме достаточно места. И ты же знаешь, что у меня обязательства по рекламным турам. Альбукерк, Нью-Йорк, Вегас – календарь поездок расписан до конца года. Меня часто не бывает дома. Живите здесь, а то зачем платить за аренду еще одного жилья? Лос-Анджелес вовсе не дешевый город.
Он был совершенно прав, и все же я колебалась.
– Ты правда не против, если Джордж переедет к нам?
Отец кивнул.
– Да, конечно.
– Хорошо, пап, – сказала я, улыбаясь. – Если Джордж согласится переехать к нам, мы можем попробовать.
Мой отец с облегчением улыбнулся.
– Я поговорю с Джорджем и узнаю, что он думает, – добавила я.
А в сущности, почему он должен быть против? Мой отец действительно часто уезжает, и дом тогда будет полностью в нашем распоряжении.
– Что у тебя на сегодня на повестке дня? – поинтересовался отец, когда я принялась за йогурт.
– Ничего особенного, – я наморщила нос. – Учеба и тусовки с друзьями. А, еще надо будет написать заметку для университетского портала. Элис попросила, она редактор спортивного отдела. – Элис Кэйхилл – моя однокурсница и подруга. – Так что я теперь журналистка, пап.
– Главное, не путай бейсбол с футболом, и все будет хорошо, – улыбнулся отец.
– Я не спутаю даже европейский футбол с нашим, – хмыкнула я. – Представь, я даже знаю, что такое пенальти. И чем занимается полузащитник, а еще…
Взгляд отца скользнул по экрану ноутбука, между бровями прорезались морщинки. Он сделал неловкое движение рукой и чуть не опрокинул чашку. Кофе выплеснулся на стол – немного, всего пара ложек, но этого оказалось достаточно, чтобы атмосфера, только что бывшая дружеской, определенно сгустилась.
– А, черт… – Отец виновато поглядел на меня. – Извини, Тесса.
Он взял салфетку и вытер кофе со стола, после чего сгорбился и уставился в свой ноутбук с таким расстроенным видом, что мне стало не по себе.
– Что случилось, папа? – спросила я, стараясь говорить как можно более непринужденно.
Он вздохнул и потер виски.
– Что случилось, что случилось… Понимаешь, персонаж никак не хочет умирать.
– Это как? – изумилась я.
– Ну, вот так, – проворчал отец. – Понимаешь, с тем характером, который я ему придумал, он никак не может дать себя в обиду. Скорее уж возьмет и сам прикончит главного злодея на сороковой странице. И о чем мне тогда писать?
– А поменять характер… – начала я осторожно.
– Не могу. На нем весь сюжет держится.
– Тогда убей злодея и расследуй его убийство.
– Нет, так нельзя. Дора не одобрит такой поворот сюжета.
Дора Графтон – его редактор в известном издательстве «Мэнвилл и Брок», и по всем творческим вопросам папа первым делом консультируется именно с ней.
– И вообще я устал, – добавил отец внезапно. – Черт бы их всех побрал!
Он захлопнул ноутбук и принялся нервно массировать пальцами лоб и надбровные дуги. Я пробормотала что-то вроде того, что он переутомился и ему нужно отдохнуть.
– Такое ощущение, что слова застревают у меня в голове, – пожаловался отец. – И ничего не ладится. Ничего!
Я понимала, как тяжело ему приходится в такие минуты. Отец всего в жизни добился сам, но далось ему это вовсе не легко. Он так и не смог получить высшее образование, несмотря на то, что «Мэнвилл и Брок» уже сделали на его книгах сотни тысяч долларов, а в будущем, скорее всего, сделают еще больше. И папа гордился тем, что я поступила в УКЛА[3], могла рассуждать о стихах Эмили Дикинсон[4] и знала о существовании таких писателей, о которых он в жизни не слыхал.
Я поглядела на часы и поднялась с места. Тогда я была уверена, что мой предстоящий день расписан по минутам. Сначала лекции, потом интервью с каким-нибудь тренером университетской команды, потом я встречаю Джорджа в аэропорту, а отец… Надеюсь, Дора поможет отцу разобраться со строптивым персонажем, который грозит нарушить всю стройную композицию книги.
– Я думаю, тебе нужно поговорить с Дорой, – сказала я, поднимаясь с места. – Пусть она найдет управу на этого… как его зовут?
– Трой, – буркнул папа.
– Ну вот, скажи ей, что Трой уперся. Отбился от рук и портит всем жизнь. Я уверена, она что-нибудь придумает. Посоветуйся с ней… А я побежала.
И хотя отец знал, что я вожу аккуратно и не лихачу, он по привычке прокричал мне вслед, чтобы я была на дороге осторожной, и я пообещала ему, что буду паинькой.