Виктор Астахов
Меч и Магия. Долина Мира
Глава 1. «Иль-Вэн»
Tal’a’Mon
Когда пробил час и вознесения Его минул далёкий день,
Как и в дни Войны Огня, нашим миром овладела тень.
Твердыни древней скрепы дали брешь, содрогнулись своды.
Исчез мир, что мы знали и в ужасе застыли народы.
Асха – мать богов – трёхликая, изнеможённая,
Воссияла в небесах, кровью окроплённая.
Гром без туч, топот копыт, рёв среди серного смрада,
В долину чёрных елей вторглись легионы ада.
Пришла пора войн и новых лишений,
Холодная Рука разила врага без страха и тени сомнений.
Тропы среди лесов полнились слезами и кровью, агонией истребления,
Дети земли бились отчаянно, но терпели поражение.
Ненависть, кровь и слёзы правили бал.
Враг, что не знал жалости в хаос мир погружал.
Более не осталось надежды, последние рубежи пали,
И даже древние покровители лесов поступь копыт не сдержали.
Устами мудрецов была соткана победа,
Ибо в недрах древнего храма, они создали «монету».
Сердце самой земли, скреплённое их душами,
Оно воссоздало то, что всё изменило и легионы ада разрушило.
Рёв и грохот, треск костей столпов, затухающее пламя.
Возмездие пало на недругов земли за их тёмные деяния.
Лазурное сиянье и в сердце мощь веков,
Сила пробудилась, скинув тяжесть оков.
Аспектом единым, силой народов были повергнуты Ургаша дети,
Не суждено ранить наши тела их бичам и острым плетям.
Победа была не легка, её жертвы в памяти живых хранятся,
Как и жизни тех мудрецов, что предпочли за свободу сражаться.
Луна остыла, цветут черные ели, горя народы не знают,
Но вид одинокой горы в душах очевидцев, страх и в сей день воскрешает.
Неизвестный автор. Тарлад 336г Э.С.Д.
1
Глубокое синее небо раскинулось над бескрайними лесами востока. Зелёные ростки листьев столь свежие на фоне тёмной хвои постепенно протискивались на волю после долгого зимнего сна. Солнце медленно клонилось в направлении горизонта, вечер раскрывал свои объятья. Прохладный ветерок доносил до жителей леса аромат уходящего дня. Как ни странно, царившая вокруг влажность не вызывала неприятия среди тамошних обитателей. Напротив, животные радовались приходу первых тёплых дней ровно, как и духи, населявшие это место. Жизнь била ключом.
Пташки терялись среди гнёзд, постепенно уступая место ночным обитателям верхних этажей леса, и лишь пучеглазая старушка сова покачивалась на ветвях дуба, предвкушая очередную бессонную ночь. Где-то вдалеке послышался вой одинокого таёжного волка. Семейство ланей остановились на водопой – стройные, тонконогие создания, около дюжины голов. Их вожак – крупный бурый самец вобрал в лёгкие прохладу вечернего воздуха и высвободил струи пара. Один лишь вид сего статного, величественного животного и его могучих ветвистых рогов вызывал восхищение и трепет в глазах каждого наблюдателя.
Вуаль темноты продолжала опускаться на мир.
Среди кустов бесшумно, словно кошки промелькнула пара силуэтов. Они двигались стремительно, но плавно избегая препятствий, дабы не привлекать внимания со стороны. Низкие хвойные кроны служили им укрытием, а ветер, дувший в лица, надёжно скрывал тонкий аромат чуждый для жителей леса. Затрещала тетива. Щелчок! Одна за другой две стрелы свистнули в воздухе, выпущенные в один единственный миг из единственного лука.
Молодая самка оленя упала навзничь не в силах опомниться и понять происходящего. Сородичи помчались прочь. Большие тёмные глаза застыли в приступе ужаса. Стрелок опустил лук, в то время как его напарник уже метнулся к жертве, отыскав беспокойное оленье сердце коротким ударом клинка. Глаза животного вспыхнули искрами и потухли окончательно. Боль ушла. Более не было ни страха, ни страданий. На поляне повисла тишина.
– Lavaka sil-sin, – трясущимся голосом пропела девушка, вынимая из плоти оленя окровавленный кинжал. – Silanna gil-sintalost.
Она благодарила создание за принесённую жертву на языке «Mónlin», молила духов природы за его упокой, согласно традициям эльфийских охотников. Но не только манера речи выдавала в охотниках представителей эльфийского рода. Высокий рост, узкие плечи и бёдра, стройное сложение тел, укрытых одеждой из прочного сукна и грация, проступавшая в каждом, даже самом простом, обыденном движении. Их снаряжение представляло собой пару композитных луков и коротких однолезвийных клинков, служивших средствами охоты и защиты в условиях дикого леса ничуть не хуже, чем обострённые чувства восприятия.
Девушка склонилась над телом оленя и засучила рукава. В её движениях, ныне проглядывалась некая скованность. Из тени капюшона показалась прядь волос цвета первого снега, а едва различимый взгляд устремился в направлении стрелка. Компаньон коротко кивнул, обозначив согласие.
Охота была закончена, настало время для следующего этапа. Скрипнув зубами, охотница вонзила сталь в тело.
Когда процесс был завершён, солнце скрывалось за линию горизонта. Тьма плавно сковывала мир в нежных объятьях. Первые блики звёзд проступили на тёмной завесе неба, словно стаи застывших светлячков. В самом центре небосвода, заливая всё видимое пространство прохладным сиянием, возвышалась она – Её Величество Луна. Бледный диск идеально круглой формы с размытыми лёгким пурпуром границами. Если и существовал на свете пейзаж, способный прикоснуться к душе обездоленного путника, то это было грядущее полнолуние в месяц Изумрудной Песни (апрель).
Девушка брела впереди, прогибаясь под весом выпотрошенной оленьей туши. Несмотря на принадлежность к сильному полу её напарник совершенно не торопился пачкаться в крови и предлагать помощь. Он двигался неспешно позади, параллельно любуясь завораживающим видом звёзд. По всем признакам то был лесной эльф – типичный представитель западных земель Иролла́на, однако едва капюшон сполз с его чела – на свет явилась необычная деталь внешности.
Лесные эльфы Ироллана имели светлую, лишённую всяческой растительности, гладкую кожу. Бледная кожа народа Игг-Шайл – тёмных эльфов, стала следствием их подземного образа жизни. У охотника же кожа имела фиолетовый оттенок близкий к цвету лавандовых лепестков.
– Хорошая работа, Лиа́ра, – улыбаясь, произнёс он. В свете звёзд проступили лозы острых зелёных татуировок, украшающих темпераментное лицо. – Зверь не мучился. Немного замялась со свежеванием… но для первого раза неплохо. В будущем, будь аккуратнее с лодыжками. Продолжай в том же духе.
Эльфийка промолчала. Её голова опустилась немного ниже, но причиной тому был совсем не вес добычи. Эта охота не была для Лиары первой, но в этот вечер впервые её рукой была отнята жизнь.
– Ри́лан? – прервав молчание, тонким голосом пропела девушка. – Это правда, что нас – эльфов, называют хранителями природы? Я имею в виду другие народы.
– Ну, куда чаще я слышал совсем иные наречения, – улыбнулся охотник. – Остроухие разбойники, например. Но, да. Порой нас зовут стражами природы.
– Тогда, почему мы убиваем её детей?
Рилан протяжно вздохнул.
– Лиара, мы – не убийцы. Охота – совсем иное. Ты поймёшь со временем. Мы должны быть сильными, чтобы выживать.
– Понимаю. Но… мы ведь несём в себе частицу Сила́нны. Богиня природы благоволит нам. И всё же, мы должны отнимать жизни её созданий. Разве это правильно?
Охотник замедлил шаг и в очередной раз поднял взгляд к вечернему небу. Как и всегда, восходящая луна притягивала его внимание. На лице появилась добрая, слегка натянутая улыбка. Заметив остановку напарника, остановилась и Лиара. Девушка опустила тушу животного на землю предчувствуя начало грядущего наставления – одного из десятков, сотен, тысяч подобных наставлений, что девушка слушала в течение многих лет своей недолгой по эльфийским меркам жизни.
– Знаешь, когда я начал охотиться, я был даже более юн, чем ты сейчас. Тогда у нас не было возможности размышлять над такими вопросами, но я помню, как тяжело в первый раз отпускалась тетива или как глаза жмурились, когда стрела свистнула к цели. Да, ремесло следопыта – непростой труд и охота – лишь один из его аспектов, но даже у неё есть своя философия. Видишь ли, жизнь и смерть всегда идут рука об руку. Каждый, кто когда-то родился, однажды должен и умереть, освободив путь для будущих поколений. Это есть баланс, Лиара. Мы никогда не убиваем из собственной прихоти потому, что уважаем жизнь, а я остаюсь спокоен, ибо знаю, что жертва каждого существа, что пало от моей руки, не была напрасной. Каждое из них подарило нашему клану жизнь.
– Говоришь, как мастер Дре́вен, – кротко усмехнулась Лиара. – Ну а что же остальные? Эльфы ведь не единственный народ, обитающий в Асха́не. Что гномы… или же люди?Придерживаются ли они подобных убеждений? Ценят ли жизнь, так как это делаем мы?
– Сомневаюсь. Совсем иные культуры, совсем иной менталитет, – следопыт пожал плечами и приблизился к подопечной. – Мой опыт общения с людьми далёк от приятных воспоминаний, но в первую очередь мы должны думать о собственных поступках и строить наше окружение.
Коротким движением рука Рилана разворошила белые волосы на голове Лиары, оставив на месте уложенной причёски локальный взрыв. Глаза девушки цвета самого яркого сапфира вспыхнули огоньками ярости.
– Терпеть не могу, когда ты так делаешь! – фыркнула она и попыталась поймать руку обидчика. – Как потом это расчёсывать?! И я уже не ребёнок!
– Конечно же, нет, – в издевательской манере протянул охотник. – Не хотел пачкаться, но до Лан-Лур ещё пару миль пути. Глядишь, свалишься. Придётся тащить две тушки.
Внутренняя тревога отступила. Лицо Лиары ожило в игривой улыбке.
– Гляди, как бы мне не пришлось тащить тебя! – фыркнула девушка.
Водрузив ношу на плечи Рилана, пара заметно ускорила шаг. Диалог на монлин и далее украшал нависшую над миром тишину, но на сей раз затрагивал куда более простые, незначительные темы.
Рилан знал Лиару с тех самых пор, когда та впервые увидела свет. Во многом именно влияние сего следопыта формировало личность юной эльфийки, прививая ей любовь к путешествиям и живым просторам леса. Когда же девочка подросла и стала проявлять интерес к жизни клана, старый друг семьи превратился в её наставника. Рилан делился с Лиарой мудростью жизни, практическим опытом и правилами, коим должен следовать каждый эльф и следопыт клана. Вместе они читали следы, выискивали животных и даже порой втайне от старейшин ходили на зелёный ручеёк наблюдать за духами природы.
Пусть с недавних пор былые лесные прогулки превратились в охотничьи вылазки, а этим вечером Лиаре и самой довелось преследовать дичь, она безмерно любила это занятие, а Рилан всегда мог отыскать нужные слова, дабы уберечь свою подопечную от душевных терзаний.
Темнота окончательно заволокла небосвод, когда пара охотников достигла заветной поляны, оказавшись перед сводами высоких деревянных врат. Резные рисунки с изображениями величественных единорогов и крылатого дракона приветствовали путников, как и часовые, затерявшиеся в укрытиях на вершинах стен. Эльфийская тяга к искусству прослеживалась в каждом окружающем элементе, будь то врата города, форма бойни́ц или кладка фундамента, украшенного набором скульптур. Ворота издали протяжный скрип – пара резных единорогов «расступились» по сторонам, красовавшийся в центре дракон – разделился надвое. Звуки музыкальных инструментов уже ласкавшие слух путников, многократно усилились. Лан-Лур – поселение, возведённое среди чащи леса, близ озерного берега, чьё название в переводе на всеобщий язык означало «Долина Мира». Родной дом Лиары, Рилана и всего клана «Иль-Вэн».
Пара неспешно бороздила тихие улочки, безмолвно наслаждаясь хором свирелей, доносившихся из недр Лан-Лур. Звук плавно растекался по воздуху, заигрывая с тишиной и шумом ночного леса. Всё окружающее пространство представляло собой гармоничное сочетание древесной растительности и аккуратных построек, выполненных по главным заветам эльфийской архитектуры с использованием смол и тросов, без единой скобы или гвоздя. Преимущественно хижины располагались в нескольких метрах над землёй и всегда отличались скромными размерами при весьма живописной наружности. Нередко части строений становились единым целым со стволом дерева, будучи расположенными вокруг или вросшими в кроны. Отворённые окна и ставни переливались мягким сиянием зелёных и синих ира́д, коими сияли и все улицы эльфийского поселения. Магические камни столь любимые народом лесов служили прекрасным дополнением к окружающей атмосфере, подчёркивая эстетическую красоту Лан-Лур и связь поселения с природой.
Как и строй любого эльфийского клана, «Иль-Вэн» делились на касты. Следопыты занимались поиском добычи и исследованием окружающих лесов, ремесленники трудились над улучшением Лан-Лур во всех его аспектах, стражи вели дозор, а друиды, как и прочие жрецы, стали маяком мудрости для своих сородичей, поддерживая их связь с духами окружающего мира и богиней земли. В то же время, пользуясь непререкаемым уважением со стороны «Иль-Вэн» совет старейшин, состоявший из семи старших эльфов клана, трактовал законы Лан-Лур и правила его жизни.
Ввиду сурового климата здешних земель и малочисленности клана, границы каст оказались весьма размыты. Нередко охотники занимали посты на рубежах стражей, а магия друидов приходила на помощь земледельцам, поддерживая скудный урожай. Даже старейшины порой снисходили до простого труда в кузне или мастерских, а в случае военного конфликта или прямой угрозы извне, каждый эльф клана, будь то ремесленник или друид, знал, что ему придётся взять в руки оружие.
Жизнь «Иль-Вэн» была далека от изобилия и порой представляла собой банальное выживание в попытке преодолеть погодные условия и дефицит ресурсов. Но эльфы справлялись. Они продолжали выживать благодаря своей сплочённости и вере в Силанну, зная, что всегда смогут отыскать поддержку и братское плечо даже здесь, вдали от родного дома, среди глухих северо-восточных лесов и изоляции от внешнего мира.
– Похоже, все уже в сборе, – окинув взглядом центр поселения – место, откуда разносилась музыка, промолвил Рилан. – Нам тоже не стоит затягивать. Я займусь шкурой, а ты пока подготовь воду и не скупись на соль, чтобы мясо не пропало.
Отворив двери охотничьей избушки – места, что Лиара обыкновенно старалась обходить стороной, охотники разложили дичь на столе и приступили к выполнению обязанностей. Лиара скинула плащ и нырнула в погреб. Как и у всех эльфов клана, в том числе Рилана и её отца, кожа девушки имела ярко выраженный фиолетовый оттенок. По рассказам старших, фиолетовая кожа стала следствием магического катаклизма драконьей жилы, произошедшего в глубинах земли незадолго после рождения Лиары. Данное событие стало одним из поворотных моментов в жизни клана и причиной гибели многих эльфов «Иль-Вэн». Конечно же, юная эльфийка едва ли могла помнить события тех дней, минувшие около шестидесяти лет назад, однако, как и все эльфы клана, она в полной мере ощутила последствия, ибо приобретённая фиолетовая кожа, стала для годовалой девочки совсем незначительной бедой на фоне страшной утраты – гибели родной матери.
Сталь проникала в плоть, отделяя шкуру от мышц и костей. Как и всегда Рилан работал аккуратно, с уважением к своему ремеслу и телу животного. Лиара же выполняла роль помощника, придерживая тушу или разделывая наиболее простые участки. Как ни странно далёкий от эстетики процесс давался эльфийке куда проще, нежели тот единственный удар, что погасил последнюю искру жизни в сердце лани. Теперь животное не ощущало боль, не ощущало страданий, но остывшая кровь на фиолетовых ладонях, вновь и вновь напоминала Лиаре тот злополучный момент.
– Ты в порядке? – глядя на остекленевший взгляд своей подопечный, промолвил Рилан.
– Ты слышал?
– Что именно я должен был услышать?
– Шёпот. Откуда он?
– Шёпот? – удивился эльф.
– Может, подышишь свежим воздухом?
– Рилан, хватит меня разыгрывать. К тому же, неужели ты думаешь, что справишься без меня?
– Розыгрыши? Однако вы очень самоуверенны, юная леди, – широко улыбнулся охотник. – Лучше придержи здесь и готовь берёзовый нож. Ох! И как только меня угораздило связаться с тобой.
Вместо ответа на фиолетовом лице расцвела ехидная улыбка. Сталь вновь и вновь проникала в плоть.
***
– Хорошо, время уже за полночь. Празднество в самом разгаре. Нужно привести себя в порядок. Не идти же на площадь по локоть в оленьей крови. Мм?
По окончанию работы пара вышла на улицу, наслаждаясь светом звёзд и симфонией чистых звуков. Прохладный ночной воздух наполнял лёгкие, а ветер разносил аромат озёрной волы и освежающей хвои.
– Верно, – спустя мгновение раздумий, кивнула эльфийка. – Встретимся на месте. И не забудь приодеться, наставник.
– Ещё бы, – показательно усмехнулся Рилан и расправил воротник плаща. – В такой то день, все дамы мои.
– Ха-ха! – столь же демонстративно усмехнулась эльфийка. – Это мы ещё поглядим. Посмотрим, чем ты сумеешь меня удивить.
– Тебя? Я, кажется, упоминал дам, а не лялек вроде тебя.
– Ну, я тебя!..
После скоротечной игривой потасовки напарники разделились, разойдясь в направлении своих жилищ. Среди притоптанных тропинок разносилась музыка, вдали звучали радостные голоса. В эту ночь большая часть поселения собралась на центральной площади Лан-Лур, а потому в пути по окраине Лиара не встретила ни одного соплеменника, что позволило ей окунуться в собственные мысли и побыть наедине с собой.
Как ни странно, на этот раз убеждения Рилана не принесли должный эффект. Девушку по-прежнему терзали сомнения. Вопросы в её голове касались и фундаментальных вещей и собственного выбора, а ответы, что она давала себе лишь порождали новые вопросы. Что такое этот баланс? Страж природы? С каким ремеслом она хочет связать свою жизнь теперь, когда достигла совершеннолетия?
Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.
Когда Лиара, наконец, вернулась из размышлений, то обнаружила себя обнажённой в банной комнатке собственного жилища. Фиолетовая ладонь потянула за трос, позволив скопившейся дождевой воде окатить её потоком. Ароматный мыльный раствор смывал с уставшего тела кровь, а прохлада успокаивала разум.
– Как же мне сейчас не хватает твоего совета… – прошептали фиолетовые уста.
Собрав мысли воедино и глубоко вздохнув, Лиара привела себя в порядок. Место окровавленного охотничьего жилета заняла простая, но нарядная одежда: пара удобных туфель и яркий льняной киртл под цвет сияющих глаз. Несмотря на роскошный внешний вид, подобное платье было просто в изготовлении и практически никак не ограничивало подвижность, позволяя владельцу двигаться в такт музыке, будь то медленный танец или зажигательная чечётка. Однако, Лиара всегда предпочитала более простые и короткие одеяния, которые не страшилась испачкать или порвать во время прогулок. Будучи молодой эльфийской девой, она едва ли могла представить себе спокойную размеренную жизнь без авантюр и постоянного поиска приключений. Возможно, именно по этой причине путь в касту следопытов и выглядел наиболее предпочтительным, даже несмотря на обратную сторону этого ремесла. Уж слишком сильно Лиара любила свободу и живую тишину просторных лесов. Последнее, что оставалось сделать начинающей охотнице – привести в порядок сырую причёску. Эльфийские аристократы очень ревностно воспринимали каждую, даже малозначительную деталь внешности. Благо, Лиара никогда не причисляла себя к таковым, да и непростые условия жизни в Лан-Лур не располагали к подобному ритму и восприятию. Расчёска проделала путь вдоль переплетённых локонов. На лице проступила неоднозначная улыбка, связанная с воспоминанием о руке, что ранее разворошила волосы. На тот момент это была забавная выходка, несмотря на напускное возмущение Лиары. Но теперь, цепляясь гребнем о сплетённые узлы волос, она хотела попросту убить своего наставника.
Девушка уселась на траву и неспешно вобрала воздух, готовясь повторить процесс. Но всё сложилось несколько иначе…
Воздух, который вдохнула Лиара пронёсся по её телу подобно волне, задевая все органы восприятия. Неожиданно для себя эльфийка поняла, что музыка из центра Лан-Лур звучит отдалённо, практически беззвучно для её острого слуха в отличие от музыки иной, представлявшей собой симфонию окружающего мира. Шелест листвы, голос ночного ветра, воды далёкого озера и даже сами звёзды ныне пели для неё своими беззвучными голосами. Лиара попыталась встать, но тело не подчинилось. Поток энергии наполнил землю теплом, а руки Лиары силой. Окружение вспыхнуло новыми красками, а запахи усилились многократно. Страх отступил, а на его место пришло спокойствие и сменяющиеся образы в сознании Лиары:
Маленькая девочка, восседающая у корней титанического древа, такого большого, что его ветви укрывали небосвод. Несмотря на то, что на небе виднелась луна и вуаль ночи, каждый лист древа, каждая ирада в его бесконечных ветвях, были отчётливо различимы для эльфийского глаза. Девочка у могучих корней была похожа на тех детей, что жили в Лан-Лур – обычный ребёнок, но её светлая кожа сливалась с волосами, белыми словно ромашковые лепестки. Из уст ребёнка лился немой шёпот, ставший единственным звуком, доносившимся до слуха Лиары.
Лиара попыталась приблизиться, но осознала, что присутствует лишь в роли наблюдателя.
Древо протянуло ребёнку ветвь. Листья воссияли зелёными переливами, а из древесной коры явилось семя – сияющий зелёный кристалл. Он сиял столь ярко, что ослепил наблюдателя и был принят в виде дара в руки ребёнка, что тут же спрятал источник света, прижав к груди.
«Домой» – прозвучал тот же шепчущий голос, что Лиара слышала ранее, в тот самый момент, в избушке охотников.
Девочка подняла голову и плавно обернулась в направлении гостьи. Едва-едва, но Лиара уловила её профиль и искры глаз. Зелёный сияющий кристалл, зажатый в руках по ту сторону хрупкого тельца. Казалось, время застыло и вот-вот всё встанет на свои места, а взгляд девочки или её уста откроют наблюдателю суть происходящего. Но ответом стало молчание.
За мгновение до ныне вожделенной встречи взглядов в округе воцарилась тьма. Образы померкли. Последнее, что увидела Лиара, была яркая зелёная вспышка и тусклый лазурный луч в недрах её сияния.
Лиара вздрогнула и пришла в себя. Всего мгновение назад она вдыхала воздух ночного Лан-Лур и вдруг такое! Ориентация была утеряна, как и связь с окружающим миром. Эльфийка просто сидела на земле, впившись пальцами в почву.
– Что… что это было? – трясущимся голосом прошептала она. – Силанна…
Несмотря на собственный вопрос, Лиара уже имела понимание. Будучи созданиями, тесно связанными с природой, эльфы находились в непосредственной близости к различным сущностям Мира Духов и различные видения являлись следствием этой связи. Друиды утверждали, что именно по средствам видений, Силанна – богиня-покровительница эльфов вступает в контакт со своими почитателями, направляя их на тот или иной путь. Даже осознание собственного совершеннолетия эльфы получали из коротких, но красочных видений, приходящих в ночь. Но что на этот раз хотела донести богиня? Или то была иная могущественная сущность? Лиара не знала ответ. Она была слишком напугана, слишком обескуражена, чтобы делать хоть какие-то выводы. Всё что могла юная эльфийка в нынешний момент – вскочить на ноги и шустрым, местами переходящим в бег шагом, направиться в центр Лан-Лур, в место где проходило празднество. В место, где находился тот, с кем Лиара не боялась и самой смерти.
2
Эльфийские празднества – отдельная черта многогранной культуры народа земли. Будучи жизнерадостными и добродушными по своей натуре, эльфы не ищут повода дабы собраться небольшой компанией по окончанию очередного дня. Каждый вечер, в той или иной части поселения «Иль-Вэн» случались скромные посиделки, полные радостных голосов и тихой разливающейся музыки, а их частью мог стать каждый желающий вне зависимости от возраста и касты.
Когда же наступал день празднования или некого большого события, всё поселение включая гостей становилось его частью. Неизменно, звучала музыка и хоровое пение, сияли огни ирад, танцевальная площадка едва не трескалась от числа желающих присоединиться к танцам – одному из любимейших занятий эльфов.
Атмосфера подобных мероприятий, казалось, обретала собственную жизнь. Однако, несмотря на весь размах, празднества эльфов отличались и простотой. Не было застолий с переизбытком пищи, утомительных посиделок и, упаси Силанна, хмельных дрязг. Редкие травяные настойки, такие как душистый «Аруэн» или ароматная «Силлинь» служили исключительно катализатором веселья, но никак ни его причиной.
Во многом столь гармоничный уклад жизни объяснялся физиологией лесного народа – эльфам не требуется много еды, они могут проводить без сна по несколько суток, а срок жизни детей земли исчисляется веками.
Из дневника архимага Шеймуса. 855 год.
Этой ночью в поселении Лан-Лур проходил «Shad-ir Hal» или «Ночь Звездного Шарма»– праздник, посвящённый полнолунию в месяц Изумрудной Песни и приходу первых тёплых деньков. Здесь на востоке, в суровых условиях земель Ра́наара, природа, восстающая после затяжных зимних холодов, значила для эльфийского народа много больше, нежели на благословенной иролланской земле.
Струны звенели в завораживающих ритмах подхваченные духовыми. С присущей им лёгкостью и грацией эльфы кружились в многочисленных пируэтах танцев. Подобно поводырю музыканты задавали задорные ритмы коими и вели всех собравшихся по пути веселья. Танцоры шустро подхватывали правила игры, сменяя такт движений и стиль танца. Неизменными оставались лишь улыбки на фиолетовых лицах. Эльфы просто были здесь и сейчас – женщины, мужчины, дети, но не старики. Годы не забирали у народа земли их молодости даже по прошествии веков, а потому старшие эльфы выплясывали задорные ритмы наравне с юными сородичами и лишь татуировки, украшавшие их тела, несли в себе богатые истории своих обладателей.
Клан предавался всеобъемлющему веселью, и лишь самые старшие члены «Иль-Вэн» ныне отсутствовали на празднестве, ибо в этот вечер старейшины были вынуждены собрать совет. Неподалёку от общей массы танцующих, расположилась и группа вернувшихся с поста стражей, что только приобщались к окружающей атмосфере после двухнедельного дозора в лесах. Ароматный «Аруэн», отдававший нотой имбиря и фенхеля, уже наполнил бокалы, а диалоги полнились историями и шутками со стороны пройдохи Алайя – одного из самых задорных эльфов «Иль-Вэн». В этом кругу царила собственная атмосфера, частью которой стал и Рилан.
Лиара появилась неожиданно, заметно выбиваясь из общей массы гостей. Острый глаз, натренированный десятилетиями охотничьей практики, едва ли мог упустить появление подопечной и её торопливый, встревоженный шаг. Рилан поднял руку, приветствуя девушку, но Лиара оказалась слепа к его жесту. Направление её шага сменилось, а взор устремился к залу в кроне ветвистого дуба – месту в окошках коего сияло пламя жаровни и огоньки ирад.
– И что могло пойти не так? – недоумевающе прошептал охотник.
***
Некогда, суровые земли Ранаара служили домом для диких животных и духов, населявших густые чащобы и бескрайние степи. Лишь редкие группы авантюристов решались отправиться в скитания в дикие дали востока, где воочию могли узреть неприветливый нрав тамошних обитателей и дух этих суровых земель.
Почти пять веков назад минул далёкий 330 год, «Война Кровавой Луны» и последующая чреда орочьих восстаний. Земли Ранаара нашли новых хозяев в лице народа орков, созданных магами Семи Городов, но отринувших своих хозяев. Восточные земли по-прежнему оставались малонаселённым местом, куда редко ступала нога полководцев или путешественников, а агрессивные кланы орков стали очередным дополнением их неприветливого фона. Клан «Иль-Вэн» появился в этих землях много позже, чуть более двух веков назад. Возведённое поселение – Лан-Лур легко затерялось в лесных массивах востока. Отсутствие всякой цивилизации на многие мили вокруг предавало спокойствие размеренной жизни эльфов. Они всегда предпочитали держаться вдали от мелочной грызни и мирских проблем пребывающих в вечной суете народов.
Старейшина Ло́рот – ныне неформальный лидер клана – эльф, что нашёл для «Иль-Вэн» новый дом в момент, когда те оказались изгнаны из родных лесов запада. Эльф, что путём принятых решений, нашёл спасения для своего клана.
Они собрались в палате – все семь старейшин клана. В помещении пахло сожжёнными в жаровне веточками эвкалипта и мятой. Запах мягко подкрадывался к восприятию, предавая лёгкость разуму после долгих размышлений. Звучавшая снаружи музыка превратилась в глухой фоновый звук и в эту ночь не могла разбавить тяжёлую атмосферу собрания.
– Пока, это – не проблема, – нарушив молчание, произнёс Дре́вен – старший друид клана, – лишь её предпосылки. Но я уже слышал голос. Вскоре, он явит себя. Теперь, это – вопрос времени.
– Нам остаётся только ждать, – нахмурив брови ответил друиду Лорот.
В его голосе звучала сталь. Несмотря на возраст, солидный даже по меркам эльфийского народа, Лорот ничуть не изменился за последние века. Лишь морщины на его лице становились чуть глубже, а тёмно-синие татуировки поверх фиолетовой кожи обзавелись белыми контурами. Изумрудные глаза, сиявшие, словно сердце самой Силанны, являлись олицетворением многовековой мудрости и силы, сокрытой внутри этого эльфа.
– Друг мой, ручей, бьющий сквозь маленькую щель в скале, не беспокоит камень, но позже он превращается в реку. Ожидание не всегда идёт во благо. Ты же понимаешь, чем это всё грозит?
– Лучше, чем кто-либо другой, – выдохнул Лорот. – Но, к сожалению… у меня нет решения проблемы. Пока есть такая возможность, мы будем оберегать его.
– Рискованно. Слишком рискованно. Позволь мне отправиться в путь. Я лично совершу паломничество на запад в леса Тарла́да и закончу эту главу нашей истории.
– А что если ты потерпишь неудачу?
– Я должен попытаться, – склонил светловолосую голову друид.
– Рискованно связываться с этой силой, Древен. Ты сам знаешь, что было возложено на алтарь, и я не позволю тебе идти на подобные жертвы. К тому же… ты нужен нашему клану здесь.
Нехотя, но друид кивнул, выразив согласие с Лоротом. Старейшины вновь погрузились в раздумья. Парочка можжевеловых веточек стали пищей для танцующих языков пламени. Помещение вновь наполнил аромат.
– А ведь некогда, мы с тобой настаивали на противоположных решениях, – улыбнулся Древен. – Когда мы успели поменяться ролями, сир Лорот?
– Паутина судеб непредсказуема, мастер Древен, – слегка натянуто улыбнулся старейшина в ответ на замечание старого друга.