Виктор Цененко
Элла и звёзды
Эллочка, Элчушка, Элька или Иксэлька. Кто как ее называл. Эллочка – в средней школе, учительница по русскому. Видит Эллу, Элла с ней здоровается, и она: «Здравствуй, Эллочка» всегда с улыбкой. Бабушку той самой учительницы звали Элла. Давно уже бабушки не было, учительница с любовью вспоминала ее, и имя это всегда немножко грело ее уставшее, за тридцать лет работы, учительское сердце. Оно, кстати, не так давно перестало биться, но об этих двух фактах Элла не знала. Первый не знала, потому что никогда не общалась так лично с учительницей, а второй – она после школы переехала в другую часть Ростова и как-то резко вообще забыла всех, кто с ней учился и тех, кто учил, потерла с ними связь.
Элчушка и Элька с Иксэлькой – имена от подружки Маши, которую Элла в ответ называет просто Шама, Ваша, Мыша.
Мама всегда обращалась к ней «Элла» или «дочь», никогда не понижая имя своего ребенка до уменьшительных и ласкательных форм.
Эличка и малышечка – так ласково называла ее бабушка. Называла и в пять лет, и в четырнадцать, и в двадцать пять.
Элла задремывала на рабочем месте, в неудобном кресле у штурвала ноутбука, и чего-то ей это все наплыло в голову, кто и как ее называл. Она буквально услышала, как ее позвали «Эличка», ласково так и по-теплому. Бабушка, дедушка… Сколько она у них провела будних, праздников, каникул, а? И столько всего пошло вспоминаться. А потом мысль: да труднее вспомнить что-то из детства БЕЗ бабушки и дедушки. Все время они рядом. Мама там, папа сям – работают, мотаются, ругаются и мирятся, а старики, которые тогда были еще не такие и старые, заботятся об Элле, она нередко остается у них неделями – малюсенькая, маленькая, повзрослее. Бабушка учит с ней уроки, балует сладеньким, они ходят в парк, читают книжки. Дедушка тоже водит на прогулки, вместе они бредут на рынок за продуктами, куда по делам – за квартиру заплатить, где-нибудь в очереди постоять. И, если так сидеть вот и думать – целая жизнь с ними прошла. Маленькая, скромная и уютная.
А потом ты увеличиваешься, и куда-то тебя из этой маленькой жизни выталкивает, и сама выталкиваешься, и несешься вдаль, а они, уже старики, все равно тебе рады, когда забежишь, хоть ненадолго. Или хотя бы позвонишь. Элла, как отмечалось, после школы переехали с родителями ближе к площади Ленина, далеко стало ездить к старикам на Западный и лениво, честно говоря. Тут студенчество, подружки, мальчики, учеба… Родственники – родственниками, а у меня личное, свой путь, своя – моя, а не ваша, жизнь. Надолго ты вообще забываешь о них, стариках. Ведь они ВСЕГДА там, ждут тебя в гости – обедом накормят, если нужно, немножко помогут с деньгами, и переночевать, и поболтать. Болтовня уже не та, правда. Не станет же Элла обсуждать с бабушкой, какие у Вадика, Эллиного давнего ухажера, сильные плечи и как она вся замирает, когда он прикасается к ней, про то, как она провела ночь выпускного, как проводит ночи теперь. Может кто с бабушками такие вещи и обсуждает, но для Эллы – немыслимо. Да и бабушка ведь смотрит на нее как на деточку, хоть деточка уже выше бабушки и сама готова ей рассказать о жизни всё. Эличка, малышечка, подлить чайку?
А с дедушкой иногда, слово за слово, и зацепятся – о политике, о положении вещей, о замужестве, которого почему у Эллы нет, уже бы пора. Что вот дедушка, старый, сидящий у телевизора вообще может понимать в современной жизни? Он же ее не видит, жизнь. И компьютера у него нет, а по телевизору всё только врут. Дедушка не читал целую лавину книг, которую читала Элла. О чем с ним всерьез разговаривать? Даже слово «психология» для него – диковинное и ничего не обозначает. Но это мелочи, если выдохнуть. Элла всегда относилась к бабушке и дедушке скорее с теплотой. Но отстраненность, да, нарастала. Всегда знала, что к ним вот, например, сегодня можно заехать. Или завтра. Нет такого дня и часа, когда они бы сказали – сейчас мы заняты. И Элла заезжала, иногда. Бывало собиралась, но потом меняла решение, ехала куда-то еще, оставалась где-то одна или не одна. Бабушка и дедушка всегда там, всегда успеешь к ним. А потом умерла бабушка. А спустя буквально год, полгода назад, умер и дедушка.
Их забрала темнота. Что? Теперь ее там, в скромной двухкомнатке, вообще никто не ждет. Мама, бабушка с дедушкой – ее родители, с сестрой скоро продали квартиру, поделили наследство. Странно было Элле, это уже после студенчества, что ей больше не к кому ехать на Западный. А она обдумывала иногда, о чем бы таком спросить бабушку и дедушку, из их молодости, например. Но спрашивала редко и много так и не спросила. Теперь остались только их альбомы с черно-белыми фото и еще несколько с цветными, где стариков уже проще узнать. Рассматривая снимки последовательно, вдруг понимаешь, как незаметно люди стареют, когда ты рядом. А вот так. Фото одного года, фото через десять лет – видишь – дедушка из рослого молодца превращается в подсохшего дяденьку, потом в дедушку с нелепо вывалившимся животом. Бабушка – симпатичная, улыбается, с косами. Вот постарше, с короткой стрижкой, в аккуратном платье. И так далее, до седых волос, последние фото буквально прошлого года. Взгляд бабушки – древний, подсбитый, но все еще теплый и живой.
