Виктор Иванович Свешников
Сын неба
Глава 3
Пока я возился с сумками и знакомился с их содержимым, гость не отрывал от меня взгляда. Неожиданно он, что-то говоря и указывая рукой на аппарат, встал на ноги и подошёл ко мне. Естественно, я ничто не понял из его лепета. В свою очередь, тоже начал беседовать с ним. Я сказал ему, что теперь мы будем жить вместе: так захотели его мама с папой. И что, сейчас они отсюда очень далеко, и вернутся не скоро. Но по возвращении, сразу же заберут его к себе. Он таращился и внимательно слушал. В этот момент мне показалось, что он понял смысл моего внушения на телепатическом уровне, так как сразу успокоился и подал руку. Я взял её в свою, приподнял сумку и мы пошли к дому.
Устроив мальчика в своём эфемерном жилище, перенёс остальной багаж. Всё это время он молчал, следя умным взглядом за моими действиями. Создалось впечатление, что он очень многое понимал. Вероятно, родители наказали ему, чтобы он слушался "дядьку". А может, объяснили возникшую ситуацию. Но, невзирая на различные обстоятельства, я никогда не слышал его крика, и повиновался мне, как своему отцу. В дальнейшем, он часто спрашивал о них, но потом прекратил. Видимо понял, что всё далеко не так, как я говорю. На наши отношения это не повлияло.
У меня появился приёмный сын, новые заботы. Я дал ему имя – Сяо. Устроил рядом с собой его постель. Кормил, купал, стирал и выполнял великое множество дел, о которых раньше и не догадывался. Сирота оказался очень смышлёным. Обучая его нашему языку, мне никогда не приходилось повторять слова. Услышав раз, он навсегда запоминал их значение. У него был совершенно не детский ум.
Я продолжал достраивать свой дом. Сяо немного дичился: сидел и внимательно наблюдал за моими действиями. Чтобы не чувствовал себя одиноко, я разговаривал с ним, хотя поначалу он не разумел бесед. В свободное время и в работе, я объяснял названия предметов. Мальчик сразу понял, что от него требуется и, коверкая слова, пытался их повторять. Через несколько дней, он уже подавал мелкие камешки, показывая жестами, чтобы я вместе с другими клал их в раствор.
Вскоре начали одолевать мысли о кормлении ребёнка в дальнейшем, когда кончатся неизвестные мне продукты, заботливо положенные родителями. Я стал подкармливать его своими яствами. Он кушал, и всё было нормально. Через пятнадцать дней Сяо уже произносил некоторые слова и даже пытался соединять их в предложения. Он становился веселее, разговорчивее и, наконец, пришло время, когда я услышал его смех. Меня это растрогало до слёз. Я, сам того не ожидая, привязался к своему "подкидышу".
Изредка, по тропе проходили караваны. Мне, как монаху-подвижнику, всегда что-нибудь давали из провианта. Постоянным погонщикам я делал заказы. У нас очень почитают служителей Будды, и отдельные люди задерживались на некоторое время: поговорить о боге и помочь в строительстве. Но иногда бывали и незнакомые. Появляясь теперь, все удивлялись: откуда в моём доме появился необычный ребёнок? По всему было видно, что он не азиат: и лицо, и одежда, и разговор!? Я отвечал, что взял на воспитание из детского приюта мальчика – сироту. Глядя на него, все дивились и качали головами: я снискал ещё больший авторитет.
Однажды, кто-то заметил на равнине странный предмет, на котором прилетел Сяо. Люк я сдвинул на место, он плотно вошёл в проём и стал почти незаметным. Мне надо было обсадить его кустарником, чтобы скрыть от глаз, но я не догадался. Теперь же, некоторые мои посетители ходили вокруг него, осматривали, пытаясь сообразить, откуда взялся этот малопонятный объект? Я говорил, что не знаю: когда явился сюда, он уже был здесь. Никому не приходило в голову постучать по люку. Открывался он от двух толчков. В дальнейшем, я спрятал аппарат в зарослях.
К холодам достроили жилище. Мы с Сяо занялись приготовлением топлива. Иногда нам помогали редкие гости. За прошедшие месяцы мальчишка усвоил столько слов, что почти без труда лепетал со мной. Говорил он смешно и прохожие не понимали наши диалоги. Я-то разумел: каждому слову он учился от меня. Мне запоминалось его произношение. Редкие гости не спускали с Сяо глаз: было в нём что-то неуловимо необычное, чего нет в наших чадах. От ребёнка исходило такое обаяние, что он сразу покорял людей: притягивал их внимание.
Пришла зима, наступили сильные холода. Теперь мы целыми днями сидели в своей части жилища: вторая была для гостей. Сяо донимал вопросами. Ему всё хотелось знать. Их было бесконечное множество. За размышлениями, передо мной вставала дилемма: кто же он есть? Какой национальности? Я никогда не слышал о том, чтобы на Земле жили такие большие расы, как его родители. Неужели и Сяо станет высоким? Как он будет жить с подобным ростом?
Иногда он скучал. У него не было игрушек и я, как мог, пытался развлечь его. Рассказывал сказки и разные смешные сцены, которые сам и придумывал. Он звонко смеялся, падал на спину и хлопал себя по животу ручками. Я пробовал делать из дерева фигурки зверей, а он внимательно следил за моими действиями и веселился, когда я говорил ему, что хорошо получилось. Со временем у него образовалась коллекция похожих поделок. Он забрал их с собой, на память о своём детстве.
Так прошло несколько лет и по моим подсчётам, возраст Сяо достиг десяти годов. Он по-прежнему был всё таким же обаятельным мальчиком. Но его рост начал беспокоить меня, он оказался почти вровень со мной. Теперь он читал, умел писать и знал счёт. В зимнее время мы занимались образованием, и он показывал большие успехи в этом деле. Прекрасно соображал и сразу же запоминал. Иногда создавалось впечатление: он всё это знает, а я, как бы вытаскиваю информацию на поверхность. Были случаи, когда я только начинал объяснять действие, но он сам, без моей помощи, продолжал и заканчивал правильным итогом. Я при этом бывал изумлён, а он смеялся.
А однажды он пояснил: – Отец, мне кажется, что обо всём том, чему ты учишь, я уже имею сведения и с твоей помощью я вспоминаю некоторые из этих знаний. Бывает ощущение, что я многое ведаю, но не могу поднять из памяти. Глядя на него, мне ничего не оставалось кроме, как удивляться.
Слух о моём приёмыше, распространяясь, достиг нежелательных ушей англичан. Они всё ещё хозяйничали в Тибете. К нам отправилось воинское подразделение, но с полпути вернулось назад. Слишком трудна была дорога. Так, по воле Будды, мы не оказались у них в руках.
Шли годы. Мой Сяо рос не по дням, а по часам. Я догадывался, что скоро мой мальчик не поместится в доме. Мы перестроили его: подняли потолок. К двадцати годам он достиг двухсот восьмидесяти сантиметров. Необычайно красивый, с синими глазами, он ещё больше стал привлекать интерес людей. По моим подсказкам, сделал себе арбалет и целыми днями бродил по горам в розысках диких козлов. Изредка, удача сопутствовала ему. Охотник подстреливал животное, тогда мы пировали. Он любил выбивать из костей мозг, говоря, что для него это самая ценная и питательная пища.
Иногда Сяо становился задумчивым. Беспричинно грустил. Думая о чём-то, подолгу сидел с закрытыми глазами, а в тёмное время смотрел на звёзды. Я понимал его. Он скучал. Ему требовалась девушка. Каждый мужчина, живя один, являет собой половину настоящего Человека, а соединившись с женой, становится целым. И тогда оно, уже неделимое, начинает воспроизводство себе подобных.
Как-то он поинтересовался: – Отец, а кто я? Как появился здесь? По всему видно – я не такой, как другие. Что за предмет находится в кустах и не связано ли со мной его появление? Меня, как бы, тянет туда.
Моё сердце сжалось в предчувствии нехорошего. Пришлось поведать ему о том, как он очутился здесь. Я не коснулся лишь того, как открывается летательный механизм. Выслушав, он сказал, что почти ничего не помнит, а лица и вовсе забыл.
Спустя время, взяв свой арбалет, он ушёл в горы. После двухдневного отсутствия Сяо вернулся с козой. Мы разделали её, нажарили мяса и сидя около дома, наслаждались вкусной дичью. Охотник рассказывал мне, как он подстрелил добычу. Вдруг он замолчал, его лицо приняло изумлённое выражение. Я повернулся в сторону взгляда, и моё сердце захолонуло. Сверху, совершенно беззвучно, опускался такой же аппарат, из которого когда-то появился мой мальчик.
– Гляди, – сказал я, – точно на такой машине были твои родители когда, спасая тебя, направили ко мне ту штуку, что лежит в кустарнике.
Летающая посудина опустилась на землю и замерла. В ней открылась большая дверь: три высоких человека направились к нам. Мы встали и, молча, ожидали, что будет затем? Лётчики ступали: их взгляды были устремлены на моего сироту. У меня опять кольнуло в груди.
Подошли двое мужчин и девушка. Один был пожилой, другой средних лет, а молодая особа того же возраста, что и Сяо. Представители сильного пола оказались выше сына ещё дюймов на восемь. Как хороша и обаятельна была барышня! Мне в то время подумалось, что на Земле не существует такой красоты.
Прилетевшие сложили руки и поклонились. Я сделал то же самое, а Сяо не отрывал глаз с лица молодицы. Его так поразила её внешность, что даже забыл ответить на приветствие. Но, я вам скажу, что и он не уступал ей. Она тоже не сводила с него взгляд, хотя сейчас на юноше была местная одежда.
Старший что-то сказал ему, но парень ничего не понял, как и я. Тогда он включил прибор, висевший у него на поясе и, обратившись ко мне, сказал: – Мы приветствуем тебя, сердечный землянин и желаем добра, мира и благополучия!
Я так же поздоровался с ними и молвил, что мы рады видеть у себя в гостях уважаемых людей. Пригласил отведать жареной козлятины. Они поблагодарили, но отказались, пояснив, что сыты. Старший спросил: – Кто этот молодец и откуда он у вас взялся?
Он говорил на нашем языке, но голос шёл из включенного прибора. Я сказал: – Это мой сын, зовут его Сяо, ему двадцать три года. Он живёт со мной.
Гость улыбнулся и мягко возразил: – У населения Земли не бывает таких детей. Вы низкого роста и разные по внешности. Этот мальчик из нашего народа. Двадцать лет назад, с высокой орбиты, исчез один из дежуривших здесь кораблей. На нём находилось несколько членов экипажа. Там была женщина с ребёнком – супруга начальника экспедиции. Мы думаем, что этот молодой человек то самое дитя. Но где остальные, ведь они были у вас?
– Идёмте, покажу что-то, – сказал я и повёл их к кустарнику. Выброшенный механизм, к тому времени, сильно зарос, и нам пришлось пробираться сквозь чащу.
– Да, эта капсула с него, с…, – пожилой сказал какое-то слово, я сейчас не помню, – но как она сюда попала? Где летательный аппарат, что с ним случилось?
Я поведал о произошедшей у меня на глазах трагедии и появлении хлопца. Показал направление полёта машины: она разбилась о скалы, а её обломки упали в глубокое ущелье. Погибли и все, кто пребывал в ней.
Глава 4
Присутствующие долго находились в тягостном безмолвии. Мы вернулись к дому. Мой сын весь дрожал и был бледный от волнения. Он не спускал глаз с юной красавицы.
– Сяо, – обратился к нему старший, – знай, у тебя есть родственники и один из них здесь. Он пилот корабля и находится рядом с тобой. Это брат твоего отца, – и указал на взволнованного мужчину.
Пришелец, тоже давно бледный, едва сдерживал свои эмоции. После этих слов, он протянул руки и устремился к племяннику. Они обнялись, гость заплакал. Не выдержал и Сяо, слёзы полились из его глаз. Выступили они и у меня. Смотря на трогательную сцену встречи, захлюпала и девушка.
– Сяо, мальчик наш, ты жив! – сквозь душившие его рыдания, приговаривал дядя, – мы уже не надеялись на это!
Успокоившись, он спросил у племянника: – Ты, наверное, не знаешь о том, что у тебя имеется сестра? Она старше и восхитительна, как Лика, – он кивнул на красавицу.
Затем он подошёл ко мне, опустился на колено и принялся горячо благодарить за проявленное участие к судьбе сына его брата. А у меня стало тягостно на душе, хотя должен был бы радоваться за своего Сяо, ведь теперь он не одинок. Но, что-то беспокоило, слишком неожиданно произошла встреча. Наверное, я предчувствовал близкую разлуку.
Спустя некоторое время, старший объявил, что им необходимо отправляться на орбиту. Он спросил у Сяо, не хочет ли тот посмотреть на Землю с большой высоты, предлагая этим ему лететь вместе с ними? Но дикарь испуганно замахал руками.
– Хорошо, – сказал начальник, – теперь мы знаем, где ты? Тебе нужно научиться говорить на нашем языке. Для этого вас будет посещать моя дочь Лика, – он указал на девушку. – Думаю, она справится с этой задачей, тем более желание помочь, написано на её лице, – и он улыбнулся.
Барышня взглянула на отца и покраснела. Космонавты по очереди обнялись с нами, и пошли к кораблю. Лика обернулась. Сяо помахал ей рукой. Она ответила ему тем же. Машина загудела, словно жук, затем медленно поднялась и быстро ушла вверх, скоро сделавшись невидимой.
Мы стояли, молча, всё ещё находясь под впечатлением произошедшего.
– Отец, не сон ли это? – произнёс Сяо.
– Нет, сынок, явь, – сказал я, – и это, рано или поздно, должно было случиться. Будда сотворил не один наш мир. Они прибыли из другого общества и всё-таки отыскали тебя.
– Что будет дальше, отец? – спросил Сяо.
– Слышал, что говорил дядя? Ты не одинок – есть близкие родственники. Тебя обучат настоящей грамоте, и тогда ты улетишь вместе с ними. Что тебе делать здесь? Носиться с арбалетом по горам?
Сын прильнул ко мне. Я успокаивал его и настраивал на будущие события: – Из-за твоей внешности, тебе нельзя даже показываться среди людей. Наш мир жесток, многие коварны, а ты совсем не знаешь жизнь. Внизу, в долинах, бурлит неизвестное тебе существование. Там народы эксплуатируют друг друга, воюют между собой и убивают себе подобных. Появись ты со своим ростом, они будут смеяться, преследовать и указывать на тебя пальцем. Живём, сынок, сейчас, как всегда и увидим, что будет дальше? Думаю, от гостей, что были здесь, кроме пользы ничего не станет. Покоримся судьбе, так как всем её готовит сам Будда.
Прошло несколько дней и, прямо у дома, приземлился небольшой летательный аппарат. Из него вышла прежняя синеглазая девушка. Через прибор, она поздоровалась со мной и спросила о Сяо. Сын был в горах и отсутствовал уже два дня. Я ответил ей, что его нет, но он скоро вернётся. Она смутилась. Я пригласил её в дом, сделал чай, предложил. Стесняясь, а может, от боязни незнакомого напитка, она из приличия взяла пиалу и произвела мелкий глоток. Я попросил рассказать, кто они такие, где живут и что делают у нас? Услышанное повергло меня в смятение.
Барышня сообщила: – Мы жители планеты Ока, находящейся настолько далеко отсюда, что её совсем не видно. Наш мир похож на земной, но деревья и трава другие. У нас тоже много воды, примерное такая же атмосфера, но дышать легче, потому что в ней больше кислорода. В космосе много разных миров, они объединились в Содружество и живут одной жизнью, по определённым законам. Звездолёты Союза летают во вселенной, отыскивают новые незнакомые цивилизации, наблюдают и исследуют их. Сейчас наш корабль на орбите спутника Земли. Мы изучаем жизнь аборигенов. Вы отсталая культура и многое делаете не то, что нужно и не так, как надо.
Я спросил: – Как вы узнали о мальчике?
– О, это нетрудно, – ответила она. – У нас есть приборы, через которые можно смотреть за каждым человеком. Я увидела его, когда он выслеживал животных и большой рост сразу кинулся в глаза. Отследила, куда он возвращается, и прилетели сюда. Мы не ошиблись, это наш, как вы говорите, "человек".
– Что же будет дальше? – спросил я.
– Я не знаю, – ответила Лика, – но папа с дядей Сяо говорили, что им придётся убедить вас в том, чтобы вы отпустили его с нами, на родную планету. Он должен получить хорошее образование и обретаться среди своих….
Снаружи послышался шум и в обитель не вошёл, а влетел юный охотник. Увидев девушку, вспыхнул, поклонился ей и заключил меня в объятия. Обнимая, он всегда становился на колени, так как с его габаритами, стоя, произвести подобное действие невозможно.
– Отец, идём разделывать козла, – попросил он, хотя ошкуривал их всегда сам, правда, в моём присутствии.
Втроём вышли из дома. Лика отправилась в машину. Мы принялись за свежевание. Вскоре я жарил на костре молодую козлятину. Сяо вымылся в ледяном ручье, и подошёл раскрасневшийся и счастливый. Из своего аппарата появилась небесная гостья, поманила парня пальцем и они скрылись внутри машины. Вскоре вышли: в его руках была немалая сумка. Сяо пошёл в дом, а мне Лика сказала, что дядя передал ему их облачение. Вскоре из дома вышел парень, которого трудно было узнать. Насколько одежда меняет человека! Он сразу стал не нашим, не земным. Картинная униформа подчёркивала его привлекательность. Барышня это осознала. Она зарделась и опустила глаза, а он не сводил с неё взгляда. Сяо ей нравился. Она часто смотрела на него и вздыхала.
Я дожарил козлятину. Мы пригласили учительницу отведать её. Она подсела к нам, но не решалась положить в рот незнакомую пищу и всё глядела на парня. А он уплетал мясцо за обе щеки. Возможно, ради приличия, она проглотила кусочек и отвернулась от еды, сказав, что не голодна. А мой сын опорожнил всю сковородку и, бросая на девушку тайные взгляды, принялся за чай. Я ощутил себя лишним и, сказав, что мне нужно отдохнуть, ушёл в дом, оставив их вдвоём. Зачем мне было мешать им своим присутствием? У Сяо начиналась новая жизнь….
Архат замолчал. В комнате стало совсем темно, но мы, заворожённые удивительным повествованием, не замечали этого. Святой задремал: утомился от рассказа. Если бы я, когда-либо узнал эту историю от другого человека, ни за что бы, ни поверил. Но здесь было иное: фантастика, но реальная, исходившая из уст участника событий. Свидетельством этому в жилище, без всякого подвода извне, едва ли не полвека было светло. Зарытый прямо в доме кабель, шёл неизвестно куда: определить это не представлялось возможным.
Мы щёлкнули выключателем и начали готовить ужин. Апостол проснулся, вышел на улицу. По возвращении, пригласили его к нашему импровизированному столу. Ел он мало, говоря, что в его годах, и есть-то, не хочется, и всё больше тянул чай. После ужина, мы пристроились рядом с его ложем и приготовились слушать. За окном бесновался ветер, на улице было всё так же неуютно: сыро, знобко и темно.
Старый Лао прокашлялся и прервал молчание: – Раскрывайте уши, чтобы ни одно моё слово не прошло мимо: трудно долго сказывать.
…Итак, у Сяо начиналась новая жизнь. Когда я, отдохнув, вышел из дома, он и его учительница сидели за лёгким высоким столиком. Она говорила и на нашем языке, и на своём, а ученик писал. Увидев меня, Сяо воскликнул: – Папа, я запомнил уже весь наш алфавит!
– Молодец! Ты способный! – похвалил я его, а у самого, при слове "наш", сжалось сердце. У сына было счастливое лицо. "Педагог" строго поглядывала на него, но в глазах её было другое. Случалось, она через коробочку беседовала с отцом. Тогда же и Сяо говорил с дядей: докладывал ему о своих успехах.
Лика пробыла у нас три дня и улетела под вечер. Я удивлялся: как могли доверить ей сложную машину? В то время я ещё многое не знал. А оказывается там: в космосе, нужно ещё найти свой корабль, опуститься на него и совершить ещё что-то, прежде чем окажешься внутри. Вот какая умелая была девушка! Всё это уже после, мне поведал Сяо, когда побывал у них на орбите. Следующие два дня, ученик заучивал слова, которых он много записал. Так началась учёба своему, родному диалекту.
Инопланетянка появлялась, по несколько дней жила у нас и, дав Сяо большие поручения, улетала. Он удивительно легко запоминал и в четвёртый её прилёт, изъяснялся с ней уже на их языке. Конечно, не всё он говорил правильно. Иногда учительница смеялась над его произношением, но я видел, что процесс обучения шёл без труда и быстро. Спустя время, они стали делать большие перерывы в занятиях и ходить на отдых в лес. Во взорах, которыми обменивались, появилась нежность. Я радовался, глядя на них. Что лучшего мог пожелать я своему мальчику?
Появление Лики Сяо ждал с великим нетерпением. А она нарочно мочала о том, когда объявится. Днём он, вздыхая, каждые пять минут глядел в небо, ожидая появления серебристой точки. А то ещё, зная, что она следит за ним с орбиты, выходил из дома и, подняв голову, размахивал руками, делая призывные движения. Девушка опускалась неведомо откуда. Весело и радостно повествовала о том, как следила за ним. А один раз проговорилась о том, что отец и дядя, иногда, вместе с ней, поглядывают "вниз" и шутят над его нетерпением. Сяо смутился, но Лика сказала, что они воспринимают всё это по-родственному. Тут нет плохого. Ей не хотелось, чтобы он перестал смотреть вверх, потому как сама, часто, подходит к приборам, в надежде увидеть обращённый к ней взор.
Однажды её не было целый месяц, и мой Сяо чуть не сошёл с ума, полагая, что они улетели на свою планету, не предупредив его. По ночам стал разговаривать, вскакивал во сне, спешил куда-то и возвращался в унылом состоянии. Я забеспокоился о его здоровье. Он мало кушал, похудел, удивительные синие глаза стали серыми. Сяо редко ходил на охоту, почти не ел добываемую козлятину. Теперь подолгу сидел или лежал, уставившись в одну точку. Я пытался разговорить его, убеждал в том, что Лика никуда не денется, потому, что любит его. После этих доводов Сяо веселел. Я в это время ставил еду, и он утолял голод, с надеждой, поглядывая на меня.
Его учительница прилетела, как всегда, неожиданно и тихо. Мы были в жилище, и вдруг в нём слегка потемнело: аппарат неизменно опускался вблизи него. Взглянув на окно, Сяо, словно ужаленный, выскочил наружу. Спустя минуту вышел и я. При виде открывшейся картины, на глазах у меня навернулись слёзы. Влюблённый держал на руках свою пассию. Она, обняв, приникла к парню и оба, целуясь, едва не рыдали. "Жемчужины" орошали их влажные щёки. Порой, они смотрели в глаза, и, шепча что-то, вновь льнули друг к другу. Это были два цветка несравненного лотоса, сумевшие соединиться. Здесь имелось всё: нежность, обожание и безграничная любовь.
Они забыли о мире. В этот момент их стало только двое на Земле, всё прочее прекратило для них существовать. Успокаиваясь, он кружил её на руках, целовал, и в её глазах, сдавалось, собрался весь синий цвет неба. Она, не отрываясь, смотрела на Сяо: лицо её сияло. Нежные чувства, почти осязаемо, исходили от неё к нему. Это было счастьем и для отца! "О, Будда! Ты услышал моё обращение к тебе, – боготворил я, – о, Просветлённый! Ты предоставил возможность видеть мальчика счастливым. Ты устроил его жизнь. Теперь появилась и дочь".
Я не мог отвести от голубков взгляд, и они заметили меня. Сяо подошёл с Ликой на руках, и воскликнул: – Папа, мы любим друг друга! Ты видишь, моё счастье вернулось! Благослови нас!
Он поставил её на ноги. Держась за руки, они опустились передо мной на колени. Сяо поклонился мне, коснувшись руками земли, и потупил взор. Лика не знала, что требуется от неё, но, увидев привет своего обожаемого, сделала то же. Прочитав молитву, я погладил их по головам. У меня навернулись слёзы, и я ушёл в дом. Зачем препятствовать их блаженству? В их счастье теперь и мои существование, и радость.
Позже Лика объяснила причину долгого отсутствия. Дело было в том, что летательный аппарат, на каком она прилетала, был задействован в морской экспедиции из трёх "человек". Они опускались на нём в океан для обследования неких месторождений чего-то ценного. Учёные находились там две недели, а по возвращении привезли материал для изучения. Лика была занята, так как трудится в химической лаборатории младшим научным сотрудником. И ещё она говорила, что эти залежи в будущем пригодятся людям.
…Лика с Сяо не покидали друг друга. Вместе они и ушли в горы. Разумеется, вовсе не это занятие нужно было им сейчас. Они хотели остаться одни, смотреть друг на друга. После их ухода во мне зашевелилось предчувствие неизбежного, недоброго для меня. Помолившись Всевышнему, я стал раздумывать. Ведь теперь очевидно: жизнь мальчика должна круто поменяться, а вместе с ней и моя.
