Виктор Муравьёв
Зудемон
– Да что ты лезешь постоянно? Что тебе не нравится? Своё поставила, вот и молчи! Или хочешь, чтобы я тебе ещё и на полке место уступила?
Галина Ивановна, не желавшая отступать, схватила первую попавшуюся банку с капустой и швырнула её на пол. Банка разбилась, рассол потёк по линолеуму, смешавшись с грязью и остатками недавнего ремонта.
– Ах ты, стерва! – соседка в ответ бросилась на неё, ударив по лицу.
Крики и шум быстро заполнили весь коридор. Жильцы, которые и так жили на грани нервного срыва из-за постоянных бытовых неурядиц, начали выходить из своих комнат, привлечённые шумом.
Валера, стоя у двери, видел, как атмосфера мгновенно накалилась. Грязные и выцветшие стены, обшарпанный пол и полки, на которых хранились предметы первой необходимости – всё это добавляло чувство безысходности. Жильцы, словно звери, запертые в клетке, начали выкрикивать обвинения, участвуя в ссоре, которая превращалась в нечто большее, чем просто конфликт из-за холодильника.
– Хватит, вызывайте милицию! – крикнул кто-то из соседей, едва сдерживаясь от того, чтобы самому не вмешаться в драку.
Валера наблюдал за всем этим со стороны, понимая, что эта сцена – лишь верхушка айсберга той жизни, в которой они все оказались. Мелочные ссоры, пьянство, грязь, бедность – это был их повседневный мир. Капуста на полу, стеклянные осколки, сдавленные крики женщин – всё это резало слух и зрение, как оживший кошмар.
Когда милиция наконец прибыла, офицеры молча разняли дерущихся, занеся их имена в журнал, который вряд ли кто-то будет потом проверять. Галина Ивановна, злобно зыркая на всех, схватилась за сердце, но её врагиня, видя это, только усмехнулась.
– Тебе бы поваляться в холодном коридоре, может, успокоишься, – прошипела она.
Милиционеры не спешили уводить ни одну из сторон. Для них это был всего лишь очередной вызов, обычная картина коммунальной жизни, где каждый день – как на войне.
Валера, видя, как конфликт рассасывается, почувствовал что-то похожее на облегчение. Он вернулся в свою комнату, тихо закрыл за собой дверь и снова оказался в затхлом пространстве, где каждое движение отражалось в тусклом свете единственной лампочки. Мысли вернулись к завтрашнему дню, к тому, как достать деньги на подарок сыну. Он знал одно: в этом мире нужно быть готовым ко всему, и завтра ему предстоит сделать важный шаг.
Холодный воздух сразу окутал его, несмотря на попытки старого радиатора согреть это пространство. Ощущение сырости и затхлости было здесь постоянным спутником, а обои на стенах, некогда светло-зелёные, теперь облупились и висели рваными полосами.
Комната была обставлена самым необходимым: старый диван, который когда-то, в другой жизни, был куплен для их с женой квартиры; небольшой стол, на котором валялись газеты и забытые письма, ещё от тех времен, когда он работал на заводе. Угол комнаты занимал старый шкаф, набитый одеждой и вещами, многие из которых Валера давно уже не носил.
На стене висела выцветшая фотография, на которой он, ещё молодой, стоит в форме заводского мастера, рядом с ним жена, улыбающаяся и гордая. Это было в те времена, когда у него была работа, дом и семья. Теперь же эти вещи казались ему чужими, как будто из другого мира.
В углу стоял маленький телевизор «Рубин», на котором когда-то они с сыном смотрели любимые передачи. Но теперь экран давно не включался, покрытый слоем пыли, и сам телевизор казался олицетворением всего, что он потерял.
Эта комната, полученная после развода через заводской профсоюз, была для него не просто жилищем, а напоминанием о том, что когда-то у него была нормальная жизнь. Воспоминания всплывали, едва он закрывал за собой дверь – о том, как раньше возвращался домой, где его ждали жена и сын, как вечером они собирались за ужином, обсуждая планы на будущее. Теперь же все это осталось в прошлом, и его новая жизнь в этой комнате была лишь тенью того, что когда-то у него было.
Он опустился на диван, чувствуя, как воспоминания давят на него. Он посмотрел на старый шкаф, который казался ему таким же устаревшим и ненужным, как и его собственная жизнь. Вещи, которые когда-то имели значение, теперь были всего лишь напоминанием о том, что всё хорошее уже давно прошло.
Но вдруг в тишине комнаты, где даже шорохи казались слишком громкими, Валера начал чувствовать, как его мысли начали уносить его в другую реальность. Казалось, что кто-то или что-то нашёптывало ему образы и картины, слишком яркие, чтобы быть случайными.
Он представил себя в кожаной куртке, с сигаретой в зубах, проходящим по темному переулку. Вокруг него люди, склоняющие головы в знак уважения. Бандиты, вдруг начинают выказывать ему почтение, чуть ли не кланяясь перед ним. Авторитеты, протягивают руку, дружески похлопывают по плечу, называя его «своим человеком».
Валера видел, как деньги текут рекой. Он обставляет новый дом, просторный, уютный, с большими окнами и ухоженным садом. А может, и не дом… Мечта начинает играть новыми красками – он не просто купит дом, он возьмёт его силой, как полагается человеку, который живёт по законам этого нового мира. Перед его мысленным взором мелькают лица людей, испуганные и подавленные, уступающие ему своё имущество без малейшего сопротивления.
Чем больше он погружался в эти мысли, тем реальнее они казались. Тёплое чувство, словно огонь, разгоралось внутри него, заставляя забыть обо всём, что было раньше. Мечты превращались в планы, а планы – в уверенность, что он сможет достичь всего этого.
Но внезапно всё оборвалось, словно невидимая рука выключила свет в его мыслях. Тоска и холод, окружающие его в реальности, вновь накрыли с головой. Он огляделся вокруг – та же старая комната, тот же затхлый запах, облупленные обои и пустота. Всё это было как щелчок, возвращающий его в действительность, жестокую и беспощадную.
Он попытался удержать ускользающие мечтания, но они исчезли так же быстро, как и появились. На смену им пришло тяжёлое осознание того, где он находится, и как далеко его нынешняя жизнь от тех ярких картин, которые только что заполняли его сознание. Валера снова почувствовал, как что-то холодное и зловещее сжимает его изнутри, напоминая, что в этом мире ничего не даётся просто так.
Глава 4: Влияние усиливается
Утро года было таким же серым и холодным, как и последние несколько недель. Валера вместе с Митькой направлялся к рынку, чувствуя, как мороз пробирает до костей. Рынок гудел жизнью, как всегда: крики продавцов, шум шагов и переговоры о ценах. Валера с затаенной тревогой смотрел на прилавки, которые они проходили мимо, пытаясь представить, как вручит сыну подарок.
Митька, уверенно оглядываясь по сторонам, направился к одному из лотков, где продавали одежду. Там стоял невысокий мужик, одетый в затертый пуховик и кепку, из-под которой торчали пряди седых волос. Митька остановился перед ним и, не теряя времени, обратился:
– Здарова, коммерс. Адиков бы достать, – сказал он, кивнув в сторону Валеры.
Продавец молча кивнул, быстро доставая из-под прилавка спортивный костюм. Валера сделал шаг вперед и, внимательно осматривая товар, спросил:
– Турка или ориджен?
Продавец, усмехнувшись, ответил:
– Турка, конечно. Ориджен уже давно не достать, да и кто его сейчас потянет?
Митька ухмыльнулся, глядя на Валеру:
– О, смотри-ка, Валер, размахнулся ты! Уже ориджен захотел? Или это не для тебя?
Валера, немного смутившись, но решительно ответил:
– Сыну хочу подарить. У него сегодня день рождения.
Продавец на мгновение задумался, затем кивнул:
– Это. Если ориджен нужен, к Тяпе загляните. Он держит точку за углом, вон там. У него всё по-серьезному.
Митька и Валера переглянулись и направились в указанном направлении. Подойдя к нужному месту, они увидели массивного мужчину в кожаной куртке, который сидел за прилавком, окруженным спортивными костюмами и обувью.
Митька, не теряя времени, подошел ближе и с улыбкой спросил:
– Ориджен нужен, брат. Адиков настоящих.
Тяпа, подняв взгляд, смерил их взглядом, затем медленно кивнул:
– абибас есть. Пять сотен и по рукам?
Митька с улыбкой сунул руку в карман и, сделав вид, что достает деньги, резко вытащил кастет. Удар был быстрым и точным. Тяпа рухнул на землю, не успев даже издать ни звука.
Валера стоял неподвижно, потрясенный произошедшим. Митька нагнулся над поверженным Тяпой, вытащил из его кармана несколько купюр и ключи от прилавка, затем поднял один из костюмов и бросил его Валере:
– Держи, всё по-честному, – сказал он с холодной усмешкой. – Теперь у твоего пацана будет настоящий подарок на день рождения.
Валера, все еще не веря в происходящее, взял костюм и кивнул. Внутри него боролись страх и желание сделать для сына что-то особенное, но он знал, что пути назад уже нет.
Тяпа, который только что поднялся с земли, кашлянул, вытирая кровь с губы, и с неприязнью взглянул на Митьку.
– Ты что, нах, проблемы ищешь? – прохрипел он, стараясь сохранить лицо. – Знаешь ведь, кто за мной стоит. Малышевские тебя так просто не оставят.
Митька лишь усмехнулся, его глаза хищно блеснули.
– Ты мне тут про Малышевских не рассказывай, – сказал он, медленно подойдя ближе к Тяпе. – Сам нарываеся, сам и отвечать будешь. Хочешь стрелку? Так и скажи.
Тяпа внимательно посмотрел на Митьку, оценивая его слова и намерения. Затем, словно приняв решение, медленно кивнул:
– Пацан сказал, пацан сделал. Пустырь за Кировским, завтра днём. Будешь жалеть об этом, Мить.
Митька ухмыльнулся, повернулся к Валере и коротко бросил:
– Пора валить. Здесь мы закончили.
Они быстрым шагом покинули рынок, оставив Тяпу в задумчивости и затаенной злобе. Валера чувствовал, как страх вновь закрадывается в его душу, но понимал, что он уже слишком глубоко вовлечен, чтобы отступать.
Пройдя несколько метров в тишине, Валера наконец заговорил, его голос дрожал:
– Мить, может, отдадим костюм да извинимся? Зачем стрелку из-за меня устраивать?
Митька остановился, резко повернувшись к Валере. Его лицо расплылось в широкой усмешке, затем он расхохотался, так что прохожие на мгновение задержали взгляды на них.
– Извиниться? – сквозь смех сказал он. – Да ты чего, Валер, с ума сошел? Тут тебе не совок. Если ты хочешь вариться в этом мире, ты должен верить в себя. Авторитет, понимаешь? Никто не будет с тобой считаться, если ты один раз прогнешься.
Валера нахмурился, но промолчал. Митька, увидев его замешательство, продолжил, уже более серьезным тоном:
– Слушай, стрелка – это не просто драка или разборка. Это ритуал, если хочешь. Тебе надо не только кулаками махать, но и головой думать. Знаешь, как действовать? Сначала не показывай страха. Они почувствуют, что ты боишься – считай, что уже проиграл. Второе – всегда держись рядом со своими. Один ты никто, но вместе – сила. Ну и третье – не болтай лишнего. Если нужно что-то сказать, говори уверенно, по делу. У нас тут всё на доверии и слове держится.
Валера медленно кивнул, обдумывая слова Митьки. Его страх никуда не делся, но в словах друга была своя правда. В этом мире не было места слабости, и, возможно, это был его шанс показать, что он готов идти до конца.
Митька похлопал Валеру по плечу, будто закрепляя сказанное:
– Вот так, Валер. Ты не просто идешь на стрелку, ты показываешь всем, что ты не пустое место. Так что соберись. И запомни: здесь важен каждый шаг, каждое слово. Один неверный ход – и всё, считай, что ты пропал.
Митька, размышляя о будущем дня рождения сына Валеры, внезапно предложил:
– Знаешь, Валер, торт бы надо купить на день рождения. Как без торта-то?
Валера вздохнул и, понизив голос, ответил:
– Да какой торт, Мить… Это ж дорого. У меня тут только мелочь осталась. Разве что тетя Оля сможет что-то испечь. За три часа, конечно, не шедевр, но хоть что-то.
Митька засмеялся, хлопнув Валеру по спине:
– Да ладно тебе, Валер! Это же твой сын! Поехали, я знаю место.
Митька, ухмыляясь, направился к своей машине, стоявшей неподалеку. Это была малиновая «шестёрка» – ВАЗ-2106, привычная в те времена для тех, кто хотел выглядеть солидно, но не имел возможности ездить на иномарках. Автомобиль был ухоженный, с чехлами на сиденьях и иконками, приклеенными к панели. Он словно говорил всем вокруг, что владелец – человек, которому стоит доверять, но не забывайте, что он все еще на первых ступенях криминальной лестницы.
Митька уселся за руль, ожидая, пока Валера устроится на пассажирском сиденье, и завел двигатель. Машина мягко тронулась с места, и вскоре они уже ехали по улицам Петербурга, направляясь в центр города.
– Слушай, Валер, – начал Митька, глядя на дорогу, – ты зря переживаешь. День рождения пацана – это дело святое. Я сам бывал в таких ситуациях, когда думаешь, что все, выхода нет. Но ты же отец. Тебе надо показать, что ты всё равно о нём заботишься, несмотря ни на что.
Валера молча слушал, глядя в окно. Ему хотелось верить, что всё получится, что этот день рождения действительно станет светлым пятном среди всех тревог.
Они подъехали к величественному зданию с богатыми витражами и статуями на фасаде. Валера сразу узнал это место – Елисеевский магазин на Невском проспекте. Это был символ роскоши и достатка, место, где можно было найти самые редкие деликатесы и товары, которые в других магазинах были просто недоступны.
Митька уверенно зашагал внутрь, а Валера, немного стесняясь, пошел следом. Внутри магазин поражал своим интерьером: мраморные колонны, огромные хрустальные люстры, витражи с узорами и полки, заставленные редкими продуктами. На витрине ярко выделялся торт с надписью «С Днем Рождения».
– Вот этот, – Митька подошел к прилавку и показал на торт. – Сколько стоит?
Продавец, с легкой улыбкой, назвал сумму – 25 рублей. Валера тихо выдохнул, с собой у него было только 15 рублей с мелочью. Но Митька, достал из кармана скрученные в рулон купюры, перевязанные резинкой, и будто, не считая, передал 25 рублей продавцу.
– Держи, – сказал Митька, передавая торт Валере, – теперь у твоего пацана будет настоящий праздник.
Валера, держа в руках торт, чувствовал, как благодарность и тревога переполняют его. Он знал, что этот день будет особенным, но не мог избавиться от ощущения, что каждый следующий шаг увлекает его всё глубже в водоворот событий, из которого уже не выбраться.
После того как они купили торт, Митька отвез Валеру на место, где праздновался день рождения его сына. Они подъехали к новому дому, где жила бывшая жена Валеры с сыном и её новым мужем.
Митька остановил свою малиновую «шестёрку» у аккуратного подъезда современного дома, контрастирующего с хрущёвками вокруг.
– Вот и всё, – сказал он, заглушив двигатель. – С праздником Димку поздравь от меня.
Валера, держа торт, вышел из машины и посмотрел на дом. Современные окна, свежий ремонт подъезда – всё это резко контрастировало с тем, что осталось у него после развода.
– Спасибо, Мить… – тихо сказал Валера, закрывая дверь машины.
– Не дрейфь. Это же ради пацана. Всё уладится.
Валера кивнул и направился к двери. Он знал, что внутри его ждёт ещё один мир, так далекий от того, что остался у него после развода. Он поднялся по лестнице и остановился перед дверью. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы набраться смелости и позвонить. В голове крутились мысли о том, что его ждет за этой дверью. Контраст между его текущей жизнью и тем, что осталось за ней, был настолько очевиден, что это причиняло физическую боль.
Дверь открыла бывшая жена. Она была одета просто, но со вкусом: светлое платье, аккуратные волосы, лёгкий макияж. Её лицо было приветливым, но напряженным, как будто она ожидала увидеть кого-то другого.
– Валера… – удивленно произнесла она. – Ты только глянь, всё-таки пришел.
Он кивнул, протягивая ей торт.
– Это для Димки. С днём рождения его.
Жена взяла торт, слегка смягчившись.
– Спасибо… Проходи, он в комнате с друзьями.
Валера вошел в квартиру. Обстановка внутри резко отличалась от той, в которой он жил. Свежий ремонт, новые обои, дорогая мебель – всё это создавало атмосферу уюта и достатка. В углу стоял новый телевизор, рядом на столе – современный музыкальный центр, редкость для того времени. В квартире было чисто и просторно, но самое главное – чувствовалось, что здесь живут люди, которые могут себе позволить немного больше, чем большинство.
День рождения проходил скромно, но с достатком. На столе стояли блюда, которые не каждый мог себе позволить в то время: салаты, мясные закуски, фруктовые нарезки. В центре стола красовался большой торт с надписью "С Днём Рождения!" – тот самый, который он только что передал бывшей жене.
Димка, заметив отца, бросился к нему, обняв его за шею.
– Папа! Ты пришел!
Валера сжал сына в объятиях, чувствуя, как в груди разливается тепло. В этот момент все трудности и проблемы отступили на второй план.
– Дим, я тебе подарок принес, – сказал Валера, улыбнувшись и доставая из пакета аккуратно сложенный костюм "Adidas".
Глаза Димы загорелись, когда он увидел яркий логотип на костюме.
– Ого! Круто! Настоящий адик – воскликнул он, не веря своим глазам.
– Да, настоящий, – подтвердил Валера, наблюдая за реакцией сына.
Дима надел куртку от костюма и тут же начал показывать её друзьям, с гордостью рассказывая, что это подарок от папы. На мгновение весь мир Валеры сузился до этой комнаты, где его сын, сияя от радости, показывал свой новый наряд.
Но этот момент счастья был прерван появлением нового мужа бывшей жены. Высокий, подтянутый, в строгом костюме, он выглядел человеком дела, уверенным в себе и своем будущем. Его лицо было доброжелательным, но в глазах мелькала тень недоверия.
– Здравствуй, Валера, – холодно поздоровался он, протягивая руку.
– Привет, – ответил Валера, чувствуя себя не в своей тарелке.
Мужчина оглядел Валеру с головы до ног, словно оценивая, как изменился человек, которого когда-то знали.
– Мы тут готовимся к застолью, присоединяйся, если хочешь, – предложил он, хотя в его голосе не было особого энтузиазма.
Валера кивнул, но чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Он понимал, что не принадлежит этому миру, где люди могли позволить себе жить спокойно, без постоянных забот о завтрашнем дне.
Вечер продолжался, но Валера так и не смог найти себе места. Он сидел за столом, пытаясь поддержать разговор, но его мысли были далеко. Единственное, что согревало его сердце, – это радость сына от подарка. Он знал, что этот момент останется в памяти мальчика надолго, но все остальное казалось чужим и далеким.
В конце концов, он решил уйти пораньше, чтобы не мешать семье, которая теперь была чужой. Он попрощался с сыном, оставив ему напутственные слова, и вышел из квартиры, ощущая, как холодный воздух обволакивает его. На улице уже стемнело, и небо было затянуто тяжелыми облаками. Он глубоко вздохнул, надеясь, что холод немного прояснит его мысли, но вместо этого чувства только обострились. День рождения сына, который должен был стать радостным событием, оставил в его душе странный осадок.
Он шел по пустынной улице, стараясь не думать о том, что только что произошло. Но образ бывшей жены, её новый муж, уютная квартира – всё это не давало покоя. Раньше Валера думал, что давно смирился с разводом, что ему всё равно. Но теперь, видя, как она живёт с другим мужчиной, в нём проснулась ревность. Эта новая жизнь казалась ему такой недоступной, такой чужой… и такой желанной.
Дойдя до пивной, Валера решил, что нужно чем-то заглушить эти мысли. Он вошел внутрь, где было тепло и шумно, и направился к стойке. Заказав пива, он уселся за один из свободных столиков в углу. Место было наполнено людьми, которые, как и он, искали забвение в алкоголе, но Валера не замечал их, погруженный в свои размышления.
Пиво текло горьким ручьем, но не приносило облегчения. Напротив, с каждым глотком его мысли становились все тяжелее. Почему именно теперь, после всех этих лет, в нем проснулась эта ревность? Почему его так задело то, что бывшая жена нашла себе другого, живет лучше, чем он? Он думал, что привык к своей новой жизни, но теперь понял, что это далеко не так.
«Может, всё еще можно вернуть?» – мелькнула мысль. Но как? Разве он может предложить что-то лучшее, чем тот человек, с которым она сейчас? Эта мысль еще больше его угнетала. С каждым глотком ему казалось, что это желание вернуть семью становится все сильнее, но вместе с тем и осознание своей беспомощности только усиливалось.
Валера пил, пока чувства не затуманились окончательно, пока горечь не отступила перед легким опьянением. Но даже тогда, в глубине души, он знал, что это временное облегчение. Завтра все вернется на свои места, и его жизнь снова окажется в том же тупике, где нет места для бывшей жены и нормальной семьи. Но, несмотря на это, мысль о том, чтобы всё вернуть, не отпускала его, засев глубоко в сознании, как заноза, которую невозможно вытащить.
Пиво стало последним прибежищем его растерянности и боли, но даже в этом состоянии он знал, что впереди – тяжелый путь. Путь, который он сам не знал, как пройти, но который, возможно, был его последним шансом на нормальную жизнь, но он продолжал пить, пытаясь утопить свои мысли в горьком пиве, но странное чувство не покидало его. Сначала это была ревность, затем – разочарование, но теперь что-то другое начало закрадываться в его сознание. Будто туман, медленно окутывающий его разум, появилось странное, необъяснимое ощущение… что-то мистическое, как будто силы, о которых он не знал, начали раскрывать перед ним возможные пути.
Валера вдруг вспомнил, что завтра его ждёт стрелка. Это не просто разборка – это шанс. Шанс показать, на что он способен, проявить себя, занять место в этом новом, жестоком мире. И если ему удастся проявить себя, то, может быть, он сможет подняться. Подняться настолько, что сможет позволить себе не просто такую же квартиру, но и телевизор в два раза больше, чем у них. Новая жизнь, где он снова будет на коне, была как мираж, который вдруг стал виден на горизонте.
И тут, словно подтверждая его мысли, стакан, стоявший рядом на столе, внезапно с грохотом разбился о пол. Валера резко оторвался от своих раздумий, оглядываясь. В пивной на мгновение стало тихо, но никто не обратил особого внимания на происшедшее, кроме него самого. Ему показалось, будто этот звук прервал его неслучайно, словно сам мир хотел что-то ему сказать, а может и дать знак.
Но вместо страха или растерянности, в его сердце зародилось новое чувство – злоба. Его охватило желание решительно изменить свою жизнь. Отчаяние, которое терзало его, ушло, уступив место новой, пугающей энергии. Глубоко внутри, будто чей-то чужой голос, который говорил не его словами, раздалось: "Иди по головам".
Эти слова, казалось, отозвались в его душе, как резонанс, который не мог быть остановлен. Валера почувствовал, как волна агрессии поднимается внутри него, заполняя все его мысли. Теперь у него была цель, и он знал, что сделает всё, чтобы её достичь, какой бы ценой это ни обошлось.
Сжав кулаки, он поднялся из-за стола. Теперь он был готов ко всему, что ждало его впереди. Стрелка – это лишь начало. Его новая жизнь только начиналась, и он не остановится, пока не получит всё, что, как он считал, ему принадлежит по праву.