Виктор Ночкин
Свирель Гангмара
Часть 1
Свирель, что сгубила любимца богини,
В развалинах башни покоится ныне.
Здесь древние стены травой зарастают,
Стоит вместо замка обитель святая.
Забыты свирели волшебной напевы.
Внимает Гунгилла молящимся девам.
Но ждет и поныне небесная кара
Безумца, что ищет игрушку Гангмара[1].
Глава 1
Май – лучшее время для путешествия. Насекомых мало, ночи уже довольно теплые, а днем не слишком жарко. Даже достигнув зенита, солнце не палит немилосердно, как к концу лета, да и час-другой пополудни еще достаточно прохладно, чтобы шагать по дороге, не обливаясь потом под ученическим капюшоном. Ну а уж к двум-то часам наставник непременно найдет корчму или постоялый двор, закажет обед и примется расспрашивать кабатчика, не требуются ли кому в округе услуги странствующего чародея. Если клиент сыщется, вечером Петер с наставником будут работать, если нет – отдыхать. После обеда выступать в дорогу чародей не любил – и Петер вполне разделял его убеждения: зачем шагать по солнцепеку, если можно, исполнив заказ, сидеть в трапезной на постоялом дворе и рассказывать пораженным купцам и восхищенным горожанам о собственных приключениях! Мастер Ригирт очень любил это занятие… ну, привирал, конечно, слегка о собственном могуществе и смекалке – как же без этого? Когда Петер окончит ученичество и станет чародеем, тоже непременно каждый вечер будет занимать столик под лампой – там лучше видны странные символы, вышитые на плаще – и рассказывать потрясающие истории о невероятных приключениях и славных победах. И это его, Петера, станут слушать бородатые ткачи и шорники… ну и их дочери, разумеется. Дочери – это очень важно! Так что вечера – не для странствий.
Зато шагать майским утром по тракту, любоваться, как напоследок сверкают, постепенно испаряясь, бриллианты росы в изумрудной траве, слушать радостное пение птиц в придорожных зарослях, среди бледно-зеленой молоденькой листвы и свежих беленьких цветов дикой яблони… как хорошо!
Было бы веселей, если снять капюшон и подставить лицо прохладному ветерку, шелестящему в кустах и обрывающему белые лепестки, да нельзя – обычай строг, ученик чародея обязан скрывать лицо.
Петер вздохнул, чуть сдвинул плотную ткань, насколько позволительно, и вдохнул терпкий весенний аромат. Наставник, мастер Ригирт, широко шагал впереди, твердо опираясь на посох, окованный нижний конец оставлял глубокие ямки в дорожной пыли. Чародею, похоже, не было дела до пения птиц и свежей зелени, он не озирался и не прислушивался. Мастера интересовал ближайший городок, где маг предполагал задержаться на день-другой – в городе, даже небольшом, всегда найдется несколько заказов. Петера городок интересовал еще больше, ибо нынче они шли в Пинед, откуда ученик чародея был родом. Петер не был дома три года, интересно, как там? Что изменилось, кем стали прежние приятели? Как тетка?
Петер осиротел в девять лет, и его воспитанием занялась единственная близкая родственница. А три года назад пристроила любимого племянника, отдала в ученики странствующему чародею, поскольку у мальца обнаружился Дар. Петер ушел с мастером Ригиртом, а тетя Эгата осталась в домике, принадлежавшем родителям Петера. Как там она? Небось, не ждет Петера? Ну, то есть ждет, конечно, но не сегодня, не в этот день… а вообще – ждет.
Задумавшись, Петер немного убавил шаг. Заметил, что отстал от наставника, и зашагал шире, дергая поводья. Ослик Велинартис, груженный пожитками колдуна Ригирта, послушно засеменил скорей. Ослик дробно топотал, смешно тряся клочьями черной шерсти над копытцами, расшвыривая пыль и затаптывая отпечатки сапог Петера и округлые ямки от посоха колдуна…
Ригирт оглянулся и спросил:
– Эй, Петер, а ты ведь из здешних краев, верно?
– Да, мастер, я из Пинеда. Через полчаса там будем, вот сейчас минуем лес, за поворотом каменный столб, и сразу за ним развилка. Направо – к обители гунгиллиных сестер, а прямо – к городу. Оттуда уже рукой подать.
– Ладно. Если хочешь, можешь сегодня после обеда своих проведать. Сперва укажешь мне постоялый двор… есть у вас в Пинеде постоялый двор? Я сниму комнату, поставишь Велинартиса в стойло, да и ступай. Если найдем заказчиков, то, наверное, задержимся на несколько дней. Я постараюсь обойтись без тебя, навестишь родню.
– Спасибо, мастер. А может, вам тоже со мной? Тетка наверняка будет рада.
Чародей нахмурился.
– Нет, Петер, так не годится. Мне следует быть на виду, я же объяснял тебе, как важно колдуну произвести правильное впечатление. Кстати…
Теперь голос мага звучал укоризненно.
– Кстати, ты так и не придумал себе имя?
– Нет, мастер, – смиренно ответил ученик. – Я надеюсь, что, окончив ученичество, устроюсь у нас в Пинеде, там бессмысленно менять имя, все равно меня знают.
– А, так в этом городе нет колдуна! Тем легче будет получить заказ!.. А ты все же подумай насчет имени.
На этом разговор был окончен. Чародей снова зашагал во главе процессии, и больше не оборачивался. А Петер задумался: верно ведь, внешность, имя, поведение для мага очень важны, он работает на публику… Наставник неоднократно объяснял, что на самом деле только часть гонорара достается колдуну за работу, а, пожалуй, что больше платят за уверенность, которую он дает заказчику одним лишь своим присутствием. Маг должен выглядеть солидно и внушать уважение! Мастер Ригирт как раз вполне соответствует этому условию – крупный осанистый мужчина, и одевается красиво. Темно-зеленый плащ спадает мягкими складками, скрывая недостатки фигуры, добротные сапоги и шапочка с фазаньим пером, толстый посох (шарообразный янтарный набалдашник сейчас скрыт вышитым кожаным чехлом) – очень солидно выглядит чародей. Вообще-то Петер считал, что фигурой и лицом наставник напоминает грушу. Несмотря на постоянные пешие странствия, еще не старый Ригирт отрастил порядочный живот и внушительный зад – притом, что в плечах был не широк. Нижняя часть лица его тоже порядком отяжелела и невыгодно смотрелась под узким лбом, а красивая шапочка скрывала плешь… но тут уж ничего не поделать, против природы не пойдешь! Зато наряд колдуна выглядит куда как щегольски… Петер вздохнул – никогда он не научится одеваться с таким вкусом… да еще имя! Наставник даже вьючного осла назвал Велинартисом – звучно и внушительно, не то что «Петер»… За этими невеселыми рассуждениями ученик чародея не заметил, как прошли лес, и вот уже показался вросший в землю у обочины каменный столб с грубыми узорами, почти скрытыми мхом… Скоро, скоро Петер будет в родном городе!
* * *
В воротах Пинеда пришельцев пропустили, не задавая вопросов. Выглядел чародей достаточно характерно, стражники, конечно, вмиг определили его профессию. Низко опущенный ученический капюшон Петера вполне вписывался в картину, Велинартис же и подавно был вне подозрений. Лица охранников Петеру показались знакомыми, три года назад кажется, эта парочка тоже состояла в городской страже. В том, что латники не признали земляка, не было ничего удивительного – все-таки за минувшее время Петер сильно изменился, да и капюшон.… Немного смутило парня то, как быстро оба стражника отвели глаза. Едва мазнули взглядом по чародею и ученику, да и уставились в сторону. Колдунов никто не любит, но Петеру всегда казалось, что в его родном городе отношение к магам более доброжелательное. Наверное, просто прежде по малолетству не обращал внимания, как земляки сторонятся колдунов.
Когда путники миновали портал и оказались на городской улице, Ригирт потребовал:
– Веди на лучший постоялый двор!
– Да, мастер, – кротко отозвался Петер. – На лучший. «Счастливое колесо».
Парень решил не уточнять, что упомянутое заведение – единственное в Пинеде. Лучший или единственный – какая разница? Все равно в городе нет постоялого двора классом выше.
Хозяина «Счастливого колеса» Петер не узнал – новый какой-то, незнакомый. Пристроив осла в стойло и оттащив пожитки чародея в комнату на второй этаж, ученик оставил Ригирта беседовать с кабатчиком и испросил разрешения удалиться. Он уже знал по опыту, что разговор колдуна с владельцем постоялого двора будет долгим и скучным – наставник станет нахваливать свое мастерство и выведывать, кому здесь можно предложить услуги.
Только теперь, когда чародей остался цедить пиво с незнакомым хозяином «Счастливого колеса», а Петер был предоставлен сам себе – только теперь парень огляделся, узнавая и не узнавая знакомые улицы. Вроде бы все по-прежнему, но что-то не так, как в детстве… что-то совсем не так… Вывески? Над многими лавками появились новые вывески, яркие краски выделяются на темных обшарпанных стенах. Вот и постоялый двор обзавелся изображением тележного колеса, на котором стоит – нет, не стоит, катится, перебирая ногами – веселый мальчик. Петер чуть приподнял капюшон и посмотрел внимательней – хорошо нарисовано! И дитя как живое, улыбается, лукаво глядит, чуть склонив голову, на путников. Жест маленькой руки приглашает зайти. Красивая картина. Петер зашагал по узкой улице, приглядываясь к новым вывескам. На лавке мясника прежде были намалеваны неопрятные багровые колбасы, маленький Петер боялся мясниковой вывески – теперь над дверью красовался веселый пастух, окруженный овцами. Кудрявый юноша играл на свирели, а овцы слушали, тянули морды, на секунду ученику мага почудилось, что он слышит звуки свирели – нет, только почудилось. А художник хорош, ничего не скажешь… такие чудные вывески!
Тем более мрачными казались Петеру полузабытые лица горожан. Его-то в ученическом наряде, конечно, никто не узнавал, но все, до единого, встречные отводили глаза, едва завидев чародейский плащ с капюшоном, и торопливо уступали дорогу. Петеру это было в диковинку. Ему случалось попадать с Ригиртом в края, где колдунов не любили или презирали… но чтобы боялись? Очень, очень странно…
* * *
Петер прошел центральную часть небольшого городка, оставил в стороне грохочущие кварталы мастерских – вот и знакомые узенькие улочки. Здесь располагались жилые дома старой постройки, и почти не встречалось вывесок. Да и прохожих немного… В этих кварталах, примыкающих к городской стене, вовсе ничего не изменилось – кажется, даже сорная трава растет точно так же, как в детстве – каждый пучок на прежнем месте.
Ученик чародея свернул в сырую полутьму переулка, остановился перед знакомой дверью… Дом выглядел так, словно давным-давно заброшен – окна затянуты паутиной, заметной даже сквозь тусклые дешевые стекла, дверь, кажется, намертво вросла в косяки, щели оплетены клочьями рыжего мха, у порога – кустики бурьяна, которые не тревожит ничья нога… Петер отступил на шаг. Как же так? Где тетка? Почему дом пуст и неухожен? Парень в волнении стянул капюшон и провел ладонью по лицу…
– Петер! Парень, ты вернулся? Здорово, Петер!
Скрипнула, приоткрываясь, дверь – на пороге соседнего дома возник сосед.
– Дяденька Керт? А что здесь?.. Почему дом заброшен? Где тетя Эгата?
– Петер, вот здорово! – Керт, ухмыляясь в бороду, оттолкнул дверь и шагнул к парню. – Не волнуйся, жива твоя тетка! Жива и здорова! Замуж вышла и уехала в Генету, а то и в Энмар. Как ты ушел с этим прохвостом, как его, с колдуном этим, так она сразу продала все, что можно, да и уехала с хахалем.
– С хахалем?
– Э, да ты же ничего по малолетству не понял, верно? Хахаль у нее имелся, давно уж Эгатку обхаживал. Приказчиком служил у купца из Генеты, частенько к нам наведывался по торговым делам. Все говорил, что соберет денег и свое дело заведет. Торговое. Так Эгатка-то распродала, что можно, с ним обвенчалась и тут же – фьюить! Мы, говорит, с мужем в Энмар подадимся, город торговый, богатый…
– В Энмар? Так далеко?
Петер никак не мог собраться с мыслями. Не вязалась суетливая, немного шебутная тетка с образом почтенной купеческой жены. Теперь-то он понимал многие странности в ее поведении – и слишком частые отлучки на рынок, и поздние возвращения, когда Эгата приходила затемно – румяная, с блестящими глазами и, если Петер просыпался при ее появлении, все никак не могла привести в порядок растрепавшиеся кудрявые волосы…
– Я так мыслю, что до Энмара они не доехали, а вот в Генете лавку открыть – милое дело! – рассуждал тем временем сосед. – Да я этого купчика, как будто, у нас на рынке встречал, покупал он что-то в кожевенном ряду. Расспросишь там, так узнаешь… Петер! Так ты вернулся, значит! А я гляжу – вроде, чародей какой-то здесь крутится! Ну, думаю… А это Петер наш! Вовсе и не чародей!
– А что – чародей?.. – рассеянно спросил парень.
– Ну, плащ же у тебя этот, и вообще… Будто, гляжу, колдун у твоего дома… – Керт осекся и заговорил медленней. – А ты это где сейчас? Кем?
Петер догадался, что сосед припомнил, как прощались три года назад, провожали в ученики.
– Так я и есть ученик чародея, – почему-то смущенно подсказал он, нахлобучивая капюшон. – Все так же, учусь, значит.
– Ага, ага… Да, да… – закивал Керт, пятясь к своей двери. – Точно, да. Верно. Помню. А теперь ты чего, домой?
– Да нет же, я с наставником. На денек-другой. А что, дядя Керт, у вас…
– Извини, парень, – сосед теперь отводил глаза, избегая петерова взгляда из-под капюшона, точь-в-точь, как прочие земляки. От прежней сердечности не осталось и следа. – Мне пора. Дела, то-се… собираться надо, вот…
Дверь за Кертом захлопнулась, Петеру показалось, что он различает соседа, пристально наблюдающего за улицей из-за занавески.
Глава 2
Чем хорошо положение ученика – тебе не нужно самому ни о чем заботиться. Потому и скрывается ученик под капюшоном, что не имеет собственного лица, не может принимать решений, не отвечает ни за что и, фактически, не является никем. Вот пройдет обучение, постигнет науку волшебства, овладеет магией и привыкнет правильно пользоваться Даром – тогда назовется чародеем и снимет капюшон. Кто знает, какое лицо откроется тогда Миру? Говорят, случалось всякое…
Странное поведение земляков Петеру не понравилось, но он, как и подобает ученику чародея, решил пересказать все наставнику, а там уж пусть мастер Ригирт решает, как поступить. Следует ли задерживаться в негостеприимном Пинеде, или подобру-поздорову убраться отсюда. С тем парень и поспешил обратно – в «Счастливое колесо».
Там Ригирт заканчивал обед. В трапезной было тихо и пусто. Кроме колдуна, обедали еще двое приезжих, по виду – небогатые купцы.
– А, ученик! – приветствовал Петера маг. – Что так рано? Я думал, ты с родней до вечера останешься.
– Никого не встретил, тетка уехала. С соседом вот поговорил.
– Значит, ты не ел, – сделал вывод чародей, – эй, хозяин! Поди-ка к нам, изволь заказ принять!
Хозяин подошел и остановился в двух шагах от стола, сложив руки под фартуком.
– Чего подать прикажете?
– Похлебку волоки… – задумчиво начал Ригирт. К трапезе он относился очень серьезно и разборчиво.
– Мяса еще изволите?
– Мясо у тебя пересоленное, – отрезал маг. – Думаешь, пива постояльцы больше закажут, чтобы соленое мясо запить? Правильно рассуждаешь, но я ученику пить запрещаю. Сыра подай, фруктов, хлеба. И мне пива кувшинчик.
Пока кабатчик собирал съестное, Петер вполголоса рассказал наставнику о разговоре с соседом.
– Странно как-то. Не замечал, чтобы прежде у нас так к магам относились. Помните, как меня провожали?
– Нет, парень, не помню… – маг покачал головой. – Ну, тетка радовалась, это понятно. Она бы за купчишку давно выскочила, да не хотела, чтоб шептались, мол, парнишку на ноги не поставила, а сама… Но глядят на меня здесь и впрямь странно. Вон, видишь?
Чародей указал взглядом на двоих мужчин, заказавших по кружке пива. Парочка двинулась было в сторону стола, за которым расположились маг с учеником, но потом, приглядевшись, резко свернула в сторону и выбрала место подальше.
– Видишь? – чародей в задумчивости потер лицо ладонью. – Не хотят рядом с нами сидеть. Знаешь их? Местные? Я по одежке вижу, что мастеровые. А эти, погляди, сели рядом, так они приезжие. То есть только местные нас избегают… Потолковать бы с хозяином, да он боится, что ли. В зале пусто, а мне говорит, занят, некогда болтать.
Тут появился кабатчик с подносом.
– Эй, любезный! – позвал маг. – Присядь-ка с нами, кое-что хочу спросить…
– Прошу простить, не могу. На кухне котел вот-вот закипит, – и кабатчик стремительно удалился.
– Ничего, – решил чародей. – Посидим здесь подольше. Скоро люди начнут собираться, цеховые подойдут, выпьют пива, разговорятся… А ты слушай, слушай!
– Да, мастер.
– В этом городишке… то есть, я хочу сказать, в твоем родном городе что-то не так. А это означает, что для нас есть возможность подзаработать. – Ригирт самодовольно ухмыльнулся. – Запомни, Петер, там, где «что-то не так», всегда есть недовольные, заинтересованные в изменении ситуации. И если кто-то из недовольных кредитоспособен – это наш заказчик.
– Да, мастер.
– Рыбу ловят в мутной воде, ученик! Нужно только разобраться, кто здесь заказчик.
– Да, мастер.
Ученик выслушивал эти наставления едва ли не в сотый раз. Мастер Ригирт любил порассуждать на подобные темы, но Петер уже успел убедиться – маг знает, что говорит, и совершенно искренне хочет передать ученику богатый опыт. Мастер Ригирт – очень знающий чародей, и если не обосновался в каком-нибудь замке или городе, то вовсе не из-за недостатка таланта. Просто он наловчился хорошо зарабатывать в странствиях и умел заполучить выгодный заказ даже там, где спасовали местные маги. Весьма достойный наставник, только нынче Петеру эти рассуждения не по душе. Вот родной город, дом пустует… хорошо бы вернуться сюда навсегда…
* * *
Мало-помалу трапезная «Счастливого колеса» стала наполняться посетителями. Сперва явились купцы и приказчики, окончившие свои дела на рынке, затем начали подходить мастеровые – у этих работа продолжалась дольше.
Петер, как было велено, смотрел и слушал. Ничего интересного он в разговорах не уловил, но терпеливо ждал. Терпение – первая добродетель ученика чародея. За соседними столиками торговцы обсуждали сезонные колебания цен на овощи и перспективы, открывающиеся в связи с приездом его светлости герцога. Уже было доподлинно известно, что его императорское величество пожаловал наследнику престола Алекиану Гонзорское герцогство, дабы юный принц на практике постиг искусство управления. Спорили, много ли народу приедет с его светлостью из столицы, и насколько при этом вырастут цены на вино и пиво.
До юноши доносились обрывки разговоров местных из-за дальних столиков, но в них тоже не было ничего необычного. Петер покосился на Ригирта, тот задумчиво барабанил пальцами по столу, изредка прихлебывая пиво. Лицо колдуна, как всегда, оставалось непроницаемым. Петер наполнил свой стакан и задумался. В компании его приятелей употребление пива считалось признаком мужества, символом приобщения к взрослому миру, и Петер, наравне со всеми, дорожил каждым глотком. Теперь-то он знал, что пиво в Пинеде варят весьма посредственное… хотя встречается и похуже.
Когда за окном стемнело, зал заполнился народом, сейчас хозяин и в самом деле был занят – перед стойкой постоянно толпились заказчики, требовали пива. Из кухни показался молодой парень в грязном фартуке – то ли сын, то ли подмастерье владельца заведения. Он сновал между столиков, собирал пустые кружки, когда заказывали – приносил еду. Теперь в зале стало шумно, говоруны повышали голос, в дальнем углу уже затянули песню – впрочем, пели тихо, пристойно. Появилось несколько женщин в ярких платьях. Ригирт подозвал парня в фартуке и потребовал еще один кувшин – Петер расценил заказ таким образом, что наставник все еще не разобрался в ситуации, но надеется отыскать ответ, если посидит подольше. Надо полагать, колдуна заинтересовал город Пинед, и они задержатся здесь еще хотя бы на день.
Снова хлопнула дверь, вошла молоденькая девушка. Помедлила у порога, приглядываясь к публике. Петер так и уставился на красотку. Девушка была выше среднего роста, немного полная, черные курчавые волосы, перевитые лентами, падали на открытый ворот просторного красного платья. Пухленькие губки девушка поджала, и лицо приобрело брезгливое выражение – должно быть, искала кого-то, да в зале не увидела.
– Лорка! Погоди, ну куда ты! Послушай, Лорка, послушай же! – следом за девицей в зал ввалился молодой кудрявый парень.
Вот этого Петер знал! Свен – приятель… ну, не то, чтобы приятель… Свен верховодил в компании молодых пинедских ребят, он выделялся ростом и силой, был нахальным, смелым, настойчивым, да и вообще вел себя так, будто в каком-нибудь заморском королевстве по нему сохнет красивая принцесса, а здесь, в захолустье, он только ждет до поры… И на девиц Свен стал заглядываться куда раньше сверстников. Разумеется, большой дружбы между ним и тихим застенчивым Петером никогда не возникало, но все же выросли вместе… Петер решил дождаться удобного момента, чтоб возобновить знакомство. Приятель наверняка сумеет рассказать, что творится в Пинеде. А Свен Петера не замечал, совершенно поглощенный погоней за девушкой в красном платье.
– Лорка!
– Для кого, может быть, и Лорка, а для тебя – почтенная Лора, – осадила красотка ухажера. – Ну, чего тебе? Что ты все за мной ходишь?
– Как это что? – Свен широко улыбнулся. – А то не знаешь, зачем за вашей сестрой наш брат ходит!
– Я-то знаю, – протянула девушка. Она и говорила, и двигалась плавно, с ленцой, – а ты вот, поди, сам-то и не догадываешься.
– Не догадываюсь, говоришь! А давай проверим, знаю я, или нет – пойдем со мной нынче!
– Отстань, дурачок, – девушка не разделяла веселья ухажера, полные губы кривились по-прежнему. – Ничего-то ты не знаешь, молод… Я с серьезными людьми хожу, с солидными. Вот ты можешь такие серьги мне подарить? Нет? А колечко такое?
Свен переступил с ноги на ногу – судя по скромному наряду, подобные вещички были ему не по карману. Петеру показалось, что разговор приятеля с девицей стремительно приближается к финалу, ученик мага встал и направился к дверям, чтобы перехватить Свена.
– Так вот, пойми, – продолжала Лора. – За мной как раз для того и ходит… ваш брат, чтоб такие колечки дарить. А вовсе не ради того, о чем у тебя все мысли нынче. Отдыхай, мальчик!
Лора вильнула подолом широкого красного платья и двинулась между столиков, сопровождаемая восхищенным шепотком и стуком кружек, опускающихся при ее приближении.
* * *
Свен уставился вслед красотке, приоткрыв рот, потом тряхнул кудрявой шевелюрой, хлопнул ладонями по ляжкам и расхохотался:
– Ну, ты видел?! – вопрос был адресован Петеру, оказавшемуся как раз рядом. Впрочем, Свен в его сторону не глядел, просто изливал чувства вслух, обращаясь ко всему Миру. – Ах, что за девчонка! Огонь и мед! Огонь и мед в красном платье!
– Да, Свен, – осторожно подтвердил Петер, чтобы начать разговор.
Тут только кудрявый парень обернулся и поглядел на собеседника.
– А?.. Ты…
– Я Петер, помнишь?
– А, Петер! Здорово, дружище! – Свен широко улыбнулся. – Ну, как ты? Какими судьбами к нам? Вернулся домой?
– Нет, я с наставником, мастером Ригиртом…
Оба рассматривали друг друга, изучая случившиеся за три года перемены. Петер отметил, что Свен вырос в плечистого красавца, возмужал, и по-прежнему похож на принца в изгнании. Даже небогатая одежка подмастерья сидит на нем ловко.
– С колдуном… Ну как, научился чародейству? А можешь наколдовать, чтобы Лорка со мной пойти захотела?
Петер подумал, что бы ответил на его месте наставник (что-то ехидное, наверняка!), и, слегка растянув губы в улыбке, покачал головой.
– Свен, а без колдовства ты не можешь? Не получается?
– Могу. Я пошутил, Петер… А ты вырос! Такой был сопляк…
– Ты тоже вырос, Свен, хотя проблемы с девушками у тебя, похоже, остались прежние. Как в старое доброе время, а?
– Э, брось! Лучше покажи какое-нибудь колдовство! Да, и пивка, что ли, закажи нам! За встречу!
Петер догадался, что у приятеля проблемы не только с девушками, но и с монетой. Как в старое доброе время, точно. Но спорить не стал, так даже лучше, быстрей удастся разговорить Свена.
– Ладно, давай по пивку, – как можно солидней произнес ученик чародея, – только выйдем наружу, а то я с наставником… ты же понимаешь.
Что должен понять приятель, Петер и сам не вполне представлял, однако поговорить хотелось наедине. Свен отреагировал, как и предполагалось:
– Конечно, понимаю!
Выходя с кружками из трапезной, приятели столкнулись в дверях с парой небритых типов. Под плащами у обоих были здоровенные тесаки, Петер разглядел. Двое крепких мужчин в грязных плащах шагали уверенно, никому не уступая дорогу, так что Свену пришлось посторониться. Только выйдя наружу, парень сплюнул и пробурчал проклятие.
– Кто это, Свен? – поинтересовался ученик мага. – Вот эти двое.
– Люди Марольда, чтоб им лопнуть. Ничего, когда-нибудь еще с ними встретимся… Без свидетелей, Гангмар их дери.
У Петера вертелся на языке ехидный ответ, мол, какие же свидетели? Он, отвернется и сделает вид, что не заметил… но Свен вдруг разозлился не на шутку. Поэтому Петер только спросил:
– А Марольд кто?
– Не знаешь, что ли? Марольд – колдун, вроде тебя.
Приятели отошли от входа в «Счастливое колесо» и присели на скамью. Свен сдул пену с кружки.
– Марольд?
– Марольд Черный. Марольд Ночь еще иногда его называют.
– Не слышал о таком. А почему это его люди так себя ведут? И на учеников мага они не похожи.
Свен хохотнул. Он как раз делал глоток из кружки, и брызги сыпанули во все стороны. Петер невозмутимо стряхнул с плаща несколько капель.
– Ученики, скажешь тоже! Марольд – разбойник, в лесу обосновался, а эти – его парни. И Лорка, говорят, с ним путается, с Марольдом…
Свен приник к кружке. Петер ждал продолжения и обдумывал ситуацию. Некий Марольд Черный, разбойник из леса и колдун. Его люди, не скрываясь, являются в город, заходят в питейные заведения, задевают местных… И в Пинеде не любят колдунов.
