Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России – Виктор Шнирельман

Мерзкий пасквиль-донос.

Авторман выводит приверженцев родной веры людьми как бы неадекватными… Вот и мы об адекватности. Но не исторической, а скорее, политологической. Споры историков мы оставим историкам – все равно они во мнениях не сойдутся. Однако мы видим, что даже то, что представляется устоявшимся или стало очевидным, активно блокируется – даже применительно к ХХ столетию, не говоря уже о более давних временах. «Норманисты» утверждали в свое время позиции немецкого элемента на Руси, попы поддерживают байки о своих «святых», часто не имеющие подтверждения, с юдаистами – ну, с ними все понятно: жертв погромов мы никогда не забудем, а трупы из чекистских подвалов и голодомор – «лес рубят, щепки летят». А в чьих руках были топоры и маузеры? Да, какая разница, вместо племенной принадлежности переведем стрелки на «объективные законы истории» и будем рассуждать «строго научно». Среди этих «строго научных» рассуждений мы бы все-таки выделил фамилию «Шнирельман». Чуть-чуть запахло «этническим мифом», как наш шнирельман уже тут как тут. Шныряет и пишет статейку, а то и книжку: про Аркаим, про родноверие и пр. Там и про некомпетентность и про ксенофобию, в общем, если не удастся высмеять очередного Ивана-дурака, тогда его по 286-й закроем. Так действуют шнирельманы – сами почитайте. Тогда быть может, меньше подставляться будете, и выглядеть Иванушкой-дурачком не придется, доказывая очередной миф. Надо ведь понять, что миф нельзя доказать «строго научно». Споры об «историчности личности Христа» разгорелись со всей силой, в то время, когда Ницше провозглашал закат христианства и славил Заратустру. Миф борется с мифом, а наука порой лишь пророчица его.

Нам сейчас очевидна жизненная необходимость более полной ДЕКОНСТРУКЦИИ ближневосточной мифологии: и в ее поповском, и в ее светском, коммунистическом изводах. Впрочем, они сходятся в деятельности небезызвестного ведомства: как говорится, плох тот настоятель, который не настоян на оперативной работе. Нам, руссам, эта «библеистика» и коммунизм, как извод Ветхого завета принесли неисчислимые бедствия (красный террор с голодомором забыли?). Но как эффективнее и побыстрее избавиться от того, что Анатолий Иванов в свое время назвал «христианской чумой», то есть того, что является «предбанником иудаизма» и основой светской религии марксистов – революции и коммунизма, установления их «рая» на земле? Здесь возникает проблема наиболее эффективной исторической, а значит, и политической репрезентации (эти идеи, в книгах с одноименными названиями – «Историческая репрезентация», «Политическая репрезентация» – развивает голландский интеллектуал Франклин Анкерсмит – наши исторические ученые его сильно не жалуют). Разумеется, речь там идет не о наших гипербореях, а о методах репрезентации, в которых уже гораздо более «искусства», нежели науки. Историческая репрезентация для Анкерсмита – это и способ, объединяющий события прошлого и способ замещения отсутствующего исторического прошлого, придания ему смысла (у прошлого нет смысла вне языковой формы, в которой оно проявляется – это одно из основных положений постмодернизма). Анкерсмит сдвигает историю не к строгим науками, а к искусству, художественному творчеству, что допускает разнообразие и множественность пониманий и толкований. И для своей политической репрезентации тоже стоит воспользоваться этими дополнительными степенями свободы! Но борьба ведется первоначально в области культурной или культурно-религиозной. Нет особого смысла спорить о том, как и кем, написан «Гимн Баяна» и существовали ли этот Баян как конкретная историческая личность. Этого невозможно опровергнуть. Но ведь и нельзя строго доказать! Если кто-то настаивает на чем-то подобном, то он художник, фанат с чрезвычайно уязвимой позицией. Он сам, добровольно расположился на плоскости картины и позволил недоброжелательным и недобросовестным «критикам» судить-рядить, как они хотят: «фи, да славяне и рабы это одно и то же», «русский человек только палку понимает», «Россия страна вечного рабства, Сталина на вас /или на нас?/ нет», – ну и так далее. Знакомые мотивы – узнали, неправда ли? Почему мы позволяем своим недругам безнаказанно исполнять «весь этот джаз»?

Договориться с этой публикой невозможно в принципе, как и установить объективную истину, там, где задействованы интересы олигархов и кровопийц поменьше. Если и возможен «диалог» с какими-нибудь шнирельманами из института этнологии (печально известный «тишков-банд») или с чаплинско-гундяевскими попиками, то он должен протекать примерно так: – Вы говорите, что ваша Баба-Яга летала в ступе на реактивной тяге? Глупость!

– А вы утверждаете, что «сын плотника» ходил по воде пешком! Идиоты.

Утверждать непременное наличие реактивного сопла у средства передвижения бабки-ежки совсем не обязательно. Миф борется против мифа:

– Мы сомневаемся, что можно увидеть Перунов цвет или купание на Иванов день греховно.

– А мы не верим, что кровь превращается в вино, а облизывание очереди ложки с кагором – это вообще негигиенично. Вот так! Надо помнить, что боги сражались, помогали противоборствующим сторонам не только на страницах «Илиады». В нынешних кровавых и бескровных битвах они тоже присутствуют. Наши боги за нас, чужие – против!

Основной проблемой этого труда является то, что автора – известного российского социолога-этнолога Виктора Шнирельмана – не очень-то интересуют ни русские, ни неоязычники, ни националисты, ни современная Россия в целом. Его интересует почти один только антисемитизм, который и находится в фокусе его внимания, а всё остальное – соответственно – оказывается в некотором расфокусе. Так, например, из книги практически невозможно узнать ничего конкретного о том, во что же всё-таки верят неоязычники, или о том как устроена внутренняя социальная и обрядовая жизнь их общин. Складывается впечатление, что автор вообще не беседовал «в живую» с неоязычниками, ограничившись наблюдением за их интернет-дискуссиями.В числе достоинств труда отмечу обширную – более трети общего объема(!) – и интересную вводную часть, посвящённую возникновению неоязычества в советское время и начинающуюся с разбора «Слова нации» – первого политического манифеста русских националистов в СССР . В этой части работа будет интересна как очерк об истории русской национальной мысли (хотя и при взгляде на неё со странного ракурса). Также Шнирельман высказывает новую и интересную идею о том, что внутри партийной верхушки существовала некая «про-языческая» группа, а в позднем СССР велась «массовая пропаганда языческого наследия», а сам «образ жизни в СССР способствовал расцвету языческих и оккультных настроений»