Виктор Точинов
ОСВОД. Хронофлибустьеры
Глава 7. Маленький, да удаленький
– Вы решили переформатировать ОСВОД в «Дом Малютки»? – печально спросил я, когда понял, что босс менять решение не намерен. – Немного странно, учитывая, что у младенчика все в порядке с семьей: родители в полном комплекте, брат с сестрой, и даже дедушка есть… По слухам есть, я его ни разу не видел.
Босс проигнорировал мой унылый сарказм. Ответил совершенно серьезным тоном:
– Никто силой младенца у родителей не отбирал. Они сами попросили приглядеть за чадом. Потому что поняли: не сумеют присматривать и за ним, и за… в общем, за тем, за чем они оставлены присматривать. После этого проблему Хомяковых обсуждали два дня. Так и не пришли к единому мнению. А потом поступило указание оттуда… – Он сделал неопределенный жест рукой. – От того, с кем спорить не принято.
Одна неясность прояснилась и тут же возникла другая. Тот, с кем спорить и даже о ком говорить не принято, изредка выдает указания, над смыслом которых голову лучше не ломать. Но до сего момента я был уверен, что глубоководный обитатель Тихого океана знать не знает о существовании семейства Хомяковых.
– И в чем была суть указания? – уточнил я.
– Приглядывать. В качестве объекта для экспериментов не использовать. Никак и ничем не стеснять свободу, выполнять все пожелания, невзирая на возможный материальный ущерб. Регулярно и подробно докладывать.
– Так… Но позвольте спросить, при чем здесь вообще ОСВОД?
– ОСВОД попадает под пункт «никак не стеснять свободу, выполнять пожелания». Наш подопечный изъявил желание послужить под твоим началом, Дарк. Формальных препятствий к тому нет, по всем критериям он подходит.
– По слухам, в КЗОТе есть статья о минимальном возрасте приема на работу.
– А ты посчитай возраст, как его считают китайцы, – не от рождения, а от зачатия, – ехидно посоветовал босс.
Да уж… не удивлюсь, если при таком подходе окажется, что Колобка уже можно с почетом проводить на пенсию.
– А теперь, если у тебя, Дарк, не осталось вопросов по кадровому составу ОСВОДа, перейдем к главному. Расскажи, что Лернейская раскопала в мозгу земноводного, пойманного в Славянке. Официальный видеоотчет я просмотрел, но этого, как ты понимаешь, увидеть не мог.
– Я, конечно, не зоолог, не биолог и не специалист по…
– Я тоже, – перебил босс. – Поэтому расскажи без заумных терминов. Изложи простыми словами личное впечатление.
* * *
Я рассказывал, ЛБ задавал вопросы, я отвечал… Все как обычно, но все же мне показалось, что Ззуусс и его обитатели интересуют босса постольку-поскольку, что вызвал он меня по другому поводу. Впечатление оказалось правильным.
В течение всего разговора ЛБ вертел в руках мобильный телефон. Был тот, что называется, статусным и оформленным под заказ. «Vertu», одна из последних моделей, на корпусе белого золота выложена мелкими бриллиантиками монограмма владельца. Или бывшего владельца… Или не бриллиантами, а стразами…
Но речь ЛБ завел не о телефоне. О деле, которое я считал законченным.
– Помнишь тот проход, что соединял замок Ро и Финский залив? В реальности выход из него так и не нашли…
Я кивнул. Еще бы не помнить…
– Теперь отыскали… – порадовал босс. – Он сдвинулся к северу и стал мерцающим.
– Тогда в чем проблема? – поинтересовался я. – Мерцающим пользоваться все равно невозможно. Рассосется со временем и окончательно закроется.
– В том-то и проблема, что кто-то пользуется, а мы не понимаем, как.
– Кто именно?
– На, взгляни…
Он протянул телефон и я увидел на экранчике парусник. Трехмачтовый галеон, достаточно большой, с двумя орудийными палубами.
– Корабль-призрак, – прокомментировал босс. – Летучий, так его, Голландец…
– Не факт, что именно Голландец… Не классический испанский, согласен, форма кормы другая и много мелких отличий… Возможно, построен в Голландии, или в Германии, или в Скандинавии…
– Не важно, где построен. Он несколько раз появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда в районе Аландских островов. Только очень странный призрак – виден на экранах радаров, на спутниковых снимках… Постепенно становится местной достопримечательностью. Скоро состряпают легенду и включат в рекламные проспекты туроператоров.
– Он чем-то и кому-то мешает?
– Вообще-то нет. Вот только время между появлением и исчезновением с каждым разом увеличивается. А это никак не согласуется с теорией мерцающих проходов.
– Я вообще-то слаб в теории…
– А тебе и не надо теоретизировать. Твоя задача – приглядеть, чтобы морячки с парусника, ошалев от неизвестности и непонятности, не наделали глупостей и не причинили вреда тем, кто будет исследовать мерцающий проход. Задача ясна? Тогда собирайся, вечером ОСВОД вылетает на нашу базу в Кондратьево, двухдневная тренировка, – и оттуда сразу на Аланды.
Не зря мне в дополнение к пришествию в ОСВОД Колобка встретилась Рада Хомякова… Двойная примета сбылась.
– Нет, – коротко сказал я.
– Что не ясно? – удивился ЛБ.
– Ясно все. Но сегодня вечером я ни в Кондратьево, ни на Аланды не вылечу.
– Не понял… Объясни.
Я объяснил терпеливо и подробно:
– Сегодня вечером я уйду со службы сразу по окончании рабочего дня, минута в минуту. Если, конечно, вы меня сейчас не уволите, – тогда я уйду пораньше. А в Кондратьево, или на Аланды, или на Фолкленды, или в Антарктиду, или…
– Утомил.
– Куда угодно, в любую задницу мира, я полечу завтра, но опять-таки, если меня сегодня не уволят.
Он долго смотрел мне в глаза. А я в его – в холодные, льдистые. Интересно, босс кого-нибудь когда-нибудь любил? Институтские сплетники, знающие почти все на свете, не имели на сей счет информации.
– Нейя? – спросил он.
– Да. Сегодня я делаю ей предложение.
– А в другой день никак?
– Никак… Вы же знаете, как мало у нас с ней времени. Оглянуться не успеваем – осень на носу.
– И не надоело тебе, Дарк, из года в год жениться на одной и той же женщине? – поинтересовался ЛБ безнадежным тоном.
Я не стал отвечать на риторический вопрос.
– Ладно, делай свое предложение, вылет переносится на завтра… Эта лоханка появляется уже две недели, лишний день ничего не изменит.
Я кивнул – разумеется, не изменит. Мы оба не догадывались в тот момент, что сильно ошибаемся… И никто не догадывался – за исключением узкого круга людей, крайне встревоженных тем, что круизный теплоход «Котлин» исчез с радаров и не выходит на связь. Поиски велись в тот момент активно, но утечек информации не происходило, слишком уж важные персоны из российской бизнес-элиты находились на борту…
После долгой паузы босс спросил с незнакомой мне задумчивой интонацией:
– Скажи, Дарк… А каково это вообще – жить с наядой?
Вопрос не показался мне риторическим и я ответил честно:
– Трудно… Но мне другой жизни не надо, я с ней счастлив. Кстати, если что – несколько сестер Нейи еще свободны.
– Хорошо, я подумаю, – серьезно произнес ЛБ.
* * *
Прозвище «Колобок», полученное новым сотрудником от щедрот Хуммеля, оказалось удивительно уместным.
Малыш Хомяков успел оборудовать себе рабочее место: сидел на двух кожаных подушках, снятых с дивана и положенных на сиденье кресла, иначе голова не возвышалась бы над краем стола. Тельце Колобка – крохотное и тщедушное, как у недоношенного младенца, – было запаковано во вполне взрослый деловой костюмчик (в каком, интересно, магазине Хомяковы приобрели экипировку для сыночка? наверное, срочно пошили на заказ…), даже крохотный галстучек болтался на шее.
Но и одежда, и кукольные ручки и ножки Колобка привлекали внимание во вторую очередь – над всем его обликом царила и властвовала голова, огромная, как шар для боулинга, и лысая, ни единого волоска. Черты лица были самые что ни на есть младенческие, умилительные и невинные, лишь взгляд чересчур смышленый, даже хитрый.
«Привет, Дарк! – приветствовал меня Малыш мысленно. – Как сам?»
– Привет, привет… – откликнулся я вслух. – Когда нашу дверь починишь? И зачем ты ее сломал, кстати?
Дверь, ведущая в ОСВОД, так и болталась нараспашку – приходи, кто хочет, забирай, что приглянется.
«А мне не дотянуться до замка этой штукой. – Колобок помахал карточкой временного пропуска. – До вечера все починим в лучшем виде».
Надежд, что Колобок выполнит обещанное, я не питал. Придется напрячь Хуммеля на починку, как проснется, он в отделе самый рукастый.
– Пойдем… хм… Добромил Твердиславович. Проведем собеседование.
«Не ломай язык, Дарк. Можешь звать меня просто Добби».
Мне хотелось внимательно рассмотреть способ передвижения Колобка, якобы состоявший из серии последовательных сверхкоротких телепортаций (за остальными членами семейства Хомяковых я такого умения не замечал). Не сложилось. Колобок очень быстро учился, – и успел за минувшие часы освоить пешее хождение. Соскользнул со своего трона и деловито посеменил в сторону моего кабинета.
* * *
Диалог наш продолжался, как начался: один из участников проговаривал реплики вслух, другой отвечал мысленно.
У меня это было далеко не первое собеседование с вновь принятым в ОСВОД сотрудником, но впервые я испытывал такое чувство ошарашенности от дикого сюрреализма происходящего. Что-то механически говорил, рассказывал о сложившихся в ОСВОДе традициях и неформальных правилах внутреннего распорядка, а в голове вертелся один-единственный вопрос: да кто же они такие, Хомяковы?
Не то чтобы я раньше никогда этим не озадачивался. Задумывался, и не раз, но поиски ответа никогда не становились приоритетной задачей, вечно что-то отвлекало.
К тому же познакомился я с семейством на заре своей карьеры в НИИ ПРОМОК. Странное и удивительное тогда накатило волной, девятым валом, цунами, – и на общем фоне странности Хомяковых не особенно выделялись. Ну да, живет в Гатчинском районе области такая семейка, ну да, обладает сильнейшими паранормальными способностями, а институтское начальство с непонятным благодушием относится к их выходкам… Ничего особенного.
Но время шло, все странное и удивительное постепенно сложилось в органичную и непротиворечивую картину мира, – и лишь семейство Хомяковых упорно не желало в ту картину вписываться. Что никакие они не паранормалы, а самые натуральные маги, я понял давно. Но к какой стихии принадлежат… загадка из загадок. В Институте собрались исключительно «водники», так или иначе все их таланты и умения связаны с водой, но и с магами других стихий мне приходилось общаться достаточно, чтобы сделать вывод: ни на один из первичных элементов магия Хомяковых не завязана. Или же завязана на все четыре разом, а так не бывает…
Хотя…
Возможно, именно этого добивалась от меня Лернейская, – сегодня утром, в Бюро экспертиз, – а я протупил, не сообразил. Головастик-поджигатель был существом водным, однако же при этом все его действия в нашей реальности крайне походили на ритуал Огня. Сочетание стихий не просто не сочетаемых, но антагонистичных по своей сути. Так ведь и это не всё… Посмертные видения его – явно картина полета над родным Миром. Воздух! Третья стихия. При том, что Мир никак не технологический, а ни «огневики», ни «водники» к левитации не способны.
Такое сочетание несочетаемого подозрительно напоминает странности семейства Хомяковых. Настоящие странности, а не дебильные шуточки, которыми они отвлекают внимание от…
От чего?
– …а в Гонолулу наймем катер, – услышал я совершенно незнакомый голос, детский и писклявый.
С запозданием сообразил, что давненько замолчал, занятый своими мыслями. Чем немедленно воспользовался Колобок и начал излагать какой-то свой авантюрный прожект, – но, убедившись, что мысли я блокирую, вскоре перешел на акустический способ общения. До чего же быстро всему учится, паршивец.
– Какой еще катер? Зачем нам в Гонолулу?
– Ты чем слушаешь, Дарк? Вынимай бананы из ушей, сейчас повторю для непонятливых…
И повторил.
Оказывается, задумал Хомяков-самый-младший не много и не мало: мы с ним вдвоем отправимся в Тихий океан на самочинную аудиенцию к тому, о ком говорить не принято. И Колобок уверен, что оттуда я вернусь в ранге вице-директора НИИ ПРОМОК.
Я осторожно предположил:
– Сомневаюсь, что директор Института обрадуется такому методу решения кадровых проблем.
Колобок пренебрежительно махнул своей кукольной ручонкой.
– Не бери в голову. Директором из Гонолулу вернусь я.
Пропал ОСВОД, как есть пропал…
Взглянул повнимательнее на Колобка, представляя его на месте Биг Босса – председательствующим на заседании Научного совета НИИ, например, – и удивился. Взгляд моего собеседника никак не сочетался с писклявым голоском и младенческим личиком, – взрослый, цепкий, изучающий мою реакцию на ахинею.
Мы, значит, приглядываем за Хомяковыми, как бы чего не натворили? Ну-ну…
Не удивлюсь, если окажется, что процесс взаимный: они тоже приглядывают за Институтом. А судя по тому, как представители семейки замелькали здесь в последнее время, назревает что-то тревожное.
И едва я это подумал, не раньше и не позже, на запястье завибрировала Дана, – словно беззвучное эхо моих мыслей. Оно? Началось?
Тьфу… совсем забыл, что сам попросил ее предупредить, когда до завершения рабочего дня останется десять минут. Иначе ведь легко могу заработаться, а именно сегодня задерживаться на службе никак нельзя, сегодня особенный вечер…
Глава 8. Особый вечер
Мужчины по своему отношению к браку делятся на три основные категории.
Есть однолюбы: сделают избраннице предложение, женятся, и живут душа в душу (или уж как повезет), пока смерть не разлучит. Таким однолюбом был мой отец.
Представители другой категории вступают в брак часто и охотно, однако ненадолго. Мой двоюродный дядя с материнской стороны, например, был женат не то пять, не то шесть раз, под конец семейство сбилось со счета.
Наконец, есть граждане, по разным причинам категорически не желающие жениться. Наш Властимир – представитель этой странной разновидности мужчин.
Разделение, конечно же, условное: есть подкатегории, есть типы, перескакивающие в течении жизни из одной группы в другую и т. д. и т. п.
И есть я.
Единственный и неповторимый, классификации не поддающийся. Женящийся постоянно, каждый год, но на одной и той же женщине.
Можно бы гордиться, но я по пути домой занимался другим, доверив управление Дане: ломал голову, какую еще «изюминку» вставить в сегодняшний ритуал предложения, чтобы не повториться, – все-таки десятый раз, юбилейный, надо сделать так, чтобы запомнился, придумать что-то необычное, небывалое…
Кольцо с десятью крохотными бриллиантиками давно куплено, но вот какую-нибудь небывалую фишку для его вручения я так и не придумал… Хотя уже не раз задумывался, но ничего свежего изобрести не мог и каждый раз откладывал решение проблемы: авось что-нибудь само собой придумается, если не насиловать голову… Ставка на авось не сыграла.
Если не придумаю что-то сейчас, основной вариант наготове: забронирован столик на теплоходе-ресторане, курсирующем по Неве, оплачены услуги скрипача, готового сыграть душевную мелодию в момент вручения колечка… Но сам я понимал: это лишь компиляция из третьего, шестого и седьмого моих предложений.
Перед многократно женатыми такие проблемы не встают (не говоря уж об убежденных холостяках и однолюбах): хоть браков много, но избранницы-то все разные, – можно выбрать один яркий и романтичный ритуал вручения кольца, и отрабатывать его из раза в раз, совершенствуя и шлифуя детали.
Однако этот вариант не для меня. Да, сейчас Нейя ничего не помнит, и любой из прежних вариантов станет для нее в новинку. Но период беспамятства заканчивается, очень скоро она вспомнит все наши предыдущие браки и поймет, что у мужа иссякла фантазия… Не хотелось бы.
От беды на выходных я обратился к коллективному разуму Интернета, настучав в поисковой строке: «Как оригинально сделать предложение руки и сердца?» – и убил целый вечер, читая и обдумывая статью, описывающую аж сто способов красиво обставить этот важный жизненный шаг.
Увы… Одни способы показались глуповатыми и дико банальными. Роза в зубах… лепестки на кровати… письменный вопрос «Ты выйдешь за меня?» на асфальте под окнами… тьфу. До других я в прежние годы додумался самостоятельно. Предлагал законный брак в корзине аэростата в девятый раз. И на дне хрустально-прозрачного Мраморного озера, в четвертый, – в акваланге, разумеется, предлагал, не во второй своей ипостаси. И квест «Сокровища Флинта» мы проходили, когда в найденном сундуке поверх груды бутафорских монет лежала коробочка с кольцом… Ничто не ново под луной.
Лишь пункт сорок восемь интернетного списка позабавил и показался оригинальным: «Назначьте время парашютного прыжка, и не забудьте прихватить с собой заветную коробочку. Выпрыгнув из самолета, сделайте любимой предложение. Скажите, что не дернете за кольцо, пока она не ответит согласием». Я никогда не прыгал с парашютом, как-то нужды не было, но сомневаюсь, что при совместном прыжке найдется время и возможность для таких разговоров. Да и вообще идея попахивает шантажом…
Статьи по другим ссылкам я лишь бегло просмотрел – то же самое с небольшими вариациями. Коллективный разум не оправдал надежд.
Попытка придумать в самый последний момент какое-то яркое и запоминающееся новшество тоже провалилась. По дороге домой в голову пришла лишь бредовая идея: замаскированные под пиратов сотрудники ОСВОДа подплывут на институтском катере под черным флагом и возьмут на абордаж теплоход-ресторан, а доблестный капитан Дарк повергнет их в инсценированной схватке и… Хватит, решил я. Лет совместной жизни у нас впереди немало (надеюсь), оригинальных идей все равно не напасешься, пора переходить от поисков и экспериментов к постоянству и закладыванию традиций. Ну так пусть традицией станет классика: скрипач, кольцо в бокале, все дела…
С тем и добрался до дома.
И все сразу же пошло не так. Квартира оказалась пустой.
* * *
Детей я и не ожидал застать. Экзаменов ни у Маришки, ни у Марата в этом году не было, летние каникулы у обоих начались еще в пятницу, – и они в компании тетушки Наташи и кузины Леры отправились в двухнедельный круиз по Золотому Кольцу.
А вот Нейя (она же Надежда, она же моя бывшая жена, она же будущая, она же мать наших детей) должна быть дома. Я предупредил, что вечером нас ждет небольшое путешествие, назвал время… Будь на ее месте кто другой, можно было бы предположить срочные дела, заодно придумать причину, не позволившую ей позвонить. Но какие посторонние дела могут быть у наяды, полтора месяца назад вышедшей из зимней спячки с девственно чистой памятью?!
В квартире царил небывалый бардак. Дверцы шкафов распахнуты, ящики выдвинуты, вещи разбросаны. Словно Нейя собиралась куда-то в дикой спешке или…
Или кто-то провел в квартире торопливый и небрежный обыск.
Я метнулся из одной комнаты в другую, но ничего, проясняющего дело, не обнаружил. В детской вроде все в порядке, в том же виде, что остался после отъезда Маришки с Маратом.
Вернулся в прихожую, горько жалея, что все видеокамеры системы наблюдения направлены наружу, ни одной внутренней нет. Но хоть что-то, посмотрю в ускоренной записи, кто приходил, кто уходил…
Записи со всех камер за последние три часа оказались стертыми.
Версия с не пойми откуда появившимися срочными делами окончательно накрылась медным тазом. Нейя сама не смогла бы разобраться с системой наблюдения на таком уровне… Надо назвать кошку кошкой: произошло похищение.
Деревянными шагами я проследовал на кухню, – ошарашенный, не понимающий, что делать… Согласно классике жанра, очень скоро позвонят и что-то потребуют. Мне не хотелось услышать этот звонок – нестерпимо хотелось проснуться в управляемой Даной машине, подъезжающей к дому.
На пустом кухонном столе лежал лист, распечатанный на моем собственном принтере. Прочитав, я понял: звонка не будет. Вот какое послание там оказалось:
«Приезжай туда, где первый раз встретился с женой. Там узнаешь, что делать дальше. Никому не звони, иначе никогда ее не увидишь. Поспеши, у тебя мало времени».
Подписи не было.
Инструкции я начал выполнять немедленно. Поспешил. К тайнику, где хранился мой наградной «Вальтер ТРН» и несколько удостоверений серьезных контор, – с разными именами и фамилиями, но все с моей фотографией.
Выполнял, но выполнил лишь отчасти: три звонка все-таки сделал. Один на бегу, два на ходу, в машине, вновь доверив управление Дане.
* * *
– Ротмистр, ты в городе?
– Да, но я сейчас…
– Неважно, где и что ты сейчас. Некогда. Срочно нужна помощь.
– Какая?
– Три или четыре бойца, натасканных в рукопашке и в огневых. И с головой дружащих, не привыкших сначала стрелять, потом задумываться. Есть такие?
– Найдутся… Куда их и когда?
– Сейчас. В Институт. На крышу, к вертолетной площадке.
– Та-а-ак… Двоим только подняться на лифте. Еще двое подтянутся через сорок минут, не раньше.
– Отставить еще двоих. Присылай только тех, кто под рукой. Пусть подтягиваются к «Еврокоптеру», там будет Ихти, дальше руководит она.
– Сделаем. Экипироваться по полной?
– Да. Если есть снайперка, пусть прихватят.
– Снайперки нет, у нас все-таки…
– Не важно. Времени реально в обрез. До связи.
Закончив последний разговор, я немедленно взял управление на себя – с аккуратной ездой Даны, досконально соблюдающей все правила и ограничения, вертолет с сестричками и бойцами Соколова доберется до Павловска раньше даже с учетом моей форы и времени на сбор команды…
«Дискавери» понесся гораздо быстрее и в куда более агрессивной манере, вызывая возмущенные гудки других участников движения.
* * *
Перед Фильтровским железнодорожным переездом обнаружилась пробка – очередь машин вытянулась километра на полтора, не меньше. Обычное дело в начале вечера, трафик сейчас самый напряженный и у автомобилистов, и у электричек.
Я ударил по тормозам. Через пару секунд, словно эхо, прозвучал еще один такой же визг тормозных колодок, – подкатила погоня. ДПС, недавно севшая на хвост у Московских ворот.
Они выскочили из «форда» без обычной своей неторопливой вальяжности – злые, раскрасневшиеся, готовые схватить, заломить руки, впечатать лицом в капот… И мгновенно остановились, словно налетев на невидимую стену. Разглядели удостоверение, развернутое и протянутое в их сторону.
– Еду на срочное задание! – рявкнул я тоном человека, не привыкшего к возражениям. – Сделать так, чтобы переезд я проехал первым. Если есть посты впереди, справа от переезда, – предупредить по рации, чтобы не останавливали. Выполняйте!
Лишь вернувшись за руль, полюбопытствовал, что за корочки предъявил: выдернул из кармана первые попавшиеся, пока и в самом деле не начали выкручивать руки. Оказалось – подполковник президентской гвардии… Неплохо.
* * *
Пропуска на въезд в парк у меня с собой не было. Оценив прочность ближайших к Венериному пруду ворот, я решил воздержаться от тарана. Прогуляюсь, по прямой тут меньше полукилометра.
Хотелось бежать, нестись к берегу сломя голову, – но я шагал неторопливо, под стать прочим гражданам, прогуливающимся по дорожкам парка. Было их немного, но все равно – для силовых акций место слишком людное. Скорее всего меня действительно поджидает не засада, а указания, куда двигаться дальше. Хотя как знать… Если за деревьями, буквально в сотне метров, послышится стрельба – мирные обыватели наверняка решат, что развлекается молодежь, взрывает петарды.
Пройдя половину пути, сошел с аллеи, перемахнул через канаву и двинулся напрямик, через лесной массив. Здесь гуляющих не было и я решил достать пистолет. На всякий случай… Вдруг меня все-таки поджидает не новая записка или что-то в этом роде, а живые люди. Тогда я им не завидую… Обычно мне удается сдерживать кровожадные инстинкты своей второй ипостаси, когда она пытается взять управление на себя, но сейчас даже пытаться не буду, так разозлился.
Потянувшись за «вальтером», я обнаружил, что коробочка с кольцом до сих пор лежит в кармане… Ты, Дарк, хотел придумать что-то оригинальное для сегодняшнего особого вечера? Ну так добрые люди постарались за тебя… Вернее, совсем не добрые. Возможно, даже не люди. В любом случае о банальном уголовном киднеппинге с требованием выкупа речь не идет, не те у меня сбережения, чтобы добираться до них столь сложным способом.
Привычный путь казался незнакомым. Так уж повелось, что в этой части парка я ежегодно бываю ранней весной и поздней осенью, а сейчас деревья, густо одетые зеленью, выглядели совсем иначе. С пути я не сбился, но вышел на берег Венерина пруда в стороне от запланированной точки.
Огляделся, прислушался: никого… Лишь где-то высоко и далеко, невидимый за кронами, стрекотал вертолет. Хотелось надеяться, что это не какая-нибудь левая вертушка, а наш «Еврокоптер», получивший задание барражировать над парком.
Медленно, осторожно двинулся к приметному месту, к двум сросшимся липам. Как раз у этого V-образного ствола я стоял десять лет назад, когда вода беззвучно раздалась и…
На стволе липы что-то белело. Как раз на уровне моих глаз. Новая записка? Плюнув на осторожность, я в три стремительных прыжка добрался до дерева.
Не бумага… Льняная салфетка или нечто вроде того. Один угол был аккуратно перевязан в двух местах ниткой и там прощупывался небольшое и твердый предмет, но я не обратил внимания, потому что на ткани были написаны слова. Даже не написаны, а вышиты. Вот какие: «Ты женишься на мне, любимый?» И сердечко вместо подписи.
Негромкий смех заставил обернуться. Она стояла по колено в воде – как тогда, как десять лет назад, единственное отличие – теперь Нейя не была полностью обнажена, надела бикини.
– Ты раздумываешь? Сомневаешься? – спросила она.
– Ни секунды… Конечно, женюсь.
Хотел было протянуть ей руку, чтобы помочь выйти из воды, и понял, что так и сжимаю дурацкий пистолет.
* * *
– Ты не желаешь взглянуть, что внутри? – Она кивнула на салфетку, ту самую, лежавшую в сторонке, на самом углу столика – я не желал случайно закапать соусом или вином будущую семейную реликвию.
Ассортимент блюд и напитков удивительно напоминал тот, что теперь пропадет на теплоходе-ресторане, – то, что люблю я, и то, что любит Нейя. Сам же столик стоял посреди пруда, но не в воде, разумеется, – на острове Любви. Сколько раз я смотрел с берега на этот крохотный кусочек суши, густо поросший деревьями, но оказался на нем впервые. Выяснилось, что здесь весьма удачное местечко для приватных свиданий в людном месте – никто из гулявших по парку, случайно забредя на берег, не смог бы разглядеть, что тут у нас происходит.
Доставать нож и разрезать нитку я не стал, размотал аккуратно и неторопливо. Что именно лежит внутри, догадывался, – не бином Ньютона, да и форма небольшого предмета хорошо прощупывалась сквозь ткань.
Кольцо, разумеется. И все же сюрприз удался. Кольцо в точности повторяло то, что я приготовил для сегодняшнего вечера, – золотой ободок с десятью бриллиантиками – но мужское, увеличенного размера.
Так, так… Паззл окончательно сложился.
Я бросил нехороший взгляд на запястье… Без электронной интриганки дело не обошлось, ясней ясного. Кольцо я заказывал при помощи Даны, она же была свидетельницей тщетных поисков свежих идей в интернете. А уж разобраться с памятью системы наблюдения для нее пустяк.
– Предательница, – констатировал я печально.
И пообещал, не помню в который уж раз:
– Я все-таки когда-нибудь придумаю, как устроить тебе перепрошивку памяти без возможности восстановления.
Интриганка ответила без слов: экранчик осветился, продемонстрировал ехидную рожицу с высунутым языком и снова погас.
– До чего же ты меня недооцениваешь… – в тон мне произнесла Нейя, столь же печально. – Даже обидно… Уже после нашей второй свадьбы, когда я вспомнила первую и поняла, что все идет по кругу, – я придумала, как быстро восстанавливать память. Нечто вроде резервных программ и файлов Даны, но на другом носителе.
На каком именно, я не стал спрашивать. Слишком был ошарашен.
– То есть каждую весну ты выходишь из воды, уже помня все?
– Нет, тогда я ничего еще не помню… Примерно через десять дней все воспоминания возвращаются.
Десять дней… Ох… Бокал с шампанским застыл в руке, не донесенный до рта. Первое свидание… первый поцелуй… моноспектакли для одного зрителя, постановщик и исполнитель Сергей Чернецов… Как бы не так. Зрителей там не было. Два режиссера, актер и актриса на сцене, – а зал пустует.
– Извини… Но тебе так нравились эти ежегодные ухаживания и свадьбы… Да и мне, честно говоря, тоже. И я бы не стала признаваться, но уже в прошлом году мне показалось, что привычное стало тебе понемногу надоедать, Сережа. Будем менять ритуал, если ты не против, – времени у нас мало, год слишком быстро заканчивается.
Ну что тут скажешь? Я поставил бокал, поднялся с легкого раскладного стула. Достал из кармана кольцо и надел ей на палец, опустившись на одно колено. Банально? Плевать… А невостребованного скрипача, оставшегося на теплоходе, с успехом заменил соловей, без труда перекрывший звонкий синичий хор.
– Предлагаю не отказываться от ежегодной свадьбы. Во-первых, это просто красиво…
– Я согласна, – сказала Нейя и надела кольцо мне.
Потом мы поцеловались и… И вновь между нами проскочила та искра, что не зависит ни от каких воспоминаний или их отсутствия, – которая, надеюсь, будет проскакивать всегда, сколько лет вместе нам ни отмеряно…
А потом мы начали менять и отменять устоявшиеся ритуалы. Начали с такого: первый секс лишь в первую брачную ночь, – и остров Любви оправдал и свое название, и уединенное местоположение.
Дану я успел отключить с легким мстительным чувством: ей всего шесть лет, рановато присутствовать при сценах 18+.
* * *
Особый вечер плавно перетекал в белую июньскую ночь. Бутылки и тарелки опустели, пора было собираться, спускать на воду легкую надувную лодку, – остров Любви хорош для ярких романтических свиданий, но надолго здесь не задержаться, даже простая ночевка доставит множество бытовых проблем… Имелся в этом некий символизм.
Когда я собирал наш столик (он достаточно компактно складывался в большой кейс, наподобие этюдника), позвонил босс.
– Отстрелялся? Вручил руку и сердце?
– Угу… ОСВОДом теперь будет руководить бессердечный однорукий начальник.
– Замечательно. А у меня для вас свадебный подарок. Или предсвадебный? Не важно… Короче говоря, сюрприз.
Он выдержал провокационную паузу.
– Какой? – спросил я подозрительно; знаем мы эти начальственные сюрпризы.
– Планы вновь изменились. На базу вы отбываете не завтра вечером, а в одиннадцать утра.
– Теперь это называется подарком?!
– Нет, подарок в том, что ты можешь вылететь вместе с супругой. Или с невестой? Сами разбирайтесь, в каком вы там сейчас статусе.
Порадовал, называется… На тренировки отведено два дня, работать придется интенсивно, – вот уж удовольствие будет Нейе общаться со мной, тупым как пробка, приходящим в себя после трансформаций…
