Виктория Авеярд
Оллвард. Разрушитель судеб
Ей казалось, что она вот-вот проснется, подскочив на кровати и запутавшись в мягких льняных одеялах и простынях. Эта перспектива так пугала ее, что к глазам подступили слезы.
Чарли издал тихий, сиплый смешок.
– Настоящий ли я? – прохрипел он. А затем обвел рукой окруженный каменными деревьями парадный зал, Древних воинов и возвышавшегося над ними Вальнира. Чарли чудовищно выделялся на их фоне: юный смертный, бледный и несущий на себе следы долгих скитаний. Каштановые волосы спутались, а одежда была грязнее сапог.
Он криво усмехнулся.
– Я – самое настоящее, что здесь есть.
Корэйн уронила Веретенный клинок и бросилась к Чарли, едва не сбив того с ног. Он пошатнулся, но сохранил равновесие только благодаря стоящему рядом мужчине, который поддержал его. Корэйн было все равно: она обнимала Чарли за плечи и не обращала внимания ни на что на свете.
– Ты вся потная, – проворчал Чарли, притворяясь, что пытается высвободиться из ее объятий.
Корэйн отстранилась и осмотрела его с ног до головы. «Щетина на щеках, темные круги под глазами. Весь в грязи. Он настоящий».
Она наморщила нос.
– А от тебя воняет.
Чарли улыбнулся, и от уголков его карих глаз побежали лучики морщинок.
– Получается, мы с тобой та еще парочка.
Слова «та еще парочка» эхом отозвались у нее в голове. Обрушившийся на нее шквал эмоций был почти невыносим.
– Как ты нашел меня? – только и смогла спросить Корэйн, по-прежнему сжимая его предплечья.
Один из стражников выступил из-за спины Чарли, попав в поле зрение Корэйн.
– Его нашли мы, – сказал Древний хриплым голосом. – Это было не сложно. Они наполнили шумом половину Каслвуда.
Когда до Корэйн дошел смысл этих слов, ее глаза округлились.
– Ты проник в поселение Древних с помощь крика?
– Сработало ведь. – Чарли пожал плечами. Судя по его голосу, он был удивлен не меньше Корэйн. – А как ты попала сюда?
Ее улыбка померкла.
– Поисковый отряд обнаружил меня наутро после… – Она запнулась, не в силах произнести страшные слова. Наутро после.
Чарли осторожно высвободил руки из ее хватки.
– Мне так жаль, что я сбежал, – сказал он, покраснев от стыда. Его глаза заблестели, но он так быстро провел по ним рукой, что ни одна слезинка не успела скатиться.
Корэйн захотелось его хорошенько стукнуть.
– А мне ни капельки, – быстро произнесла она и снова взяла его за плечи. Сжала их так сильно, что Чарли был вынужден обнять ее в ответ. – Только благодаря этому ты смог прийти сюда. За мной.
Может быть, слова и сорвались с языка Корэйн, эхом отдаваясь в ее голове, но произносил их совсем другой голос. Эндри говорил «За мной» так много раз, что Корэйн не могла поверить, что больше никогда не услышит эту фразу из его уст.
Чарли посмотрел ей в глаза. В его взгляде читалась та же боль.
– За мной, – повторил он.
– Полагаю, это и есть твои Соратники.
Тихий голос Вальнира заставил их оторваться друг от друга. Правитель окинул взглядом их обоих, а затем посмотрел на незнакомца, по-прежнему стоящего рядом с Чарли.
– Один из них, – сказала Корэйн, глядя на незнакомого мужчину.
Она читала его, как карту, пока рассматривала его рапиру и кожаные одежды. Ее взгляд зацепился за знакомый бронзовый клинок, выглядывающий из-под куртки.
– Я Гарион, – сказал незнакомец. – Один из амхара.
– Ох, – выпалила Корэйн прежде, чем успела сдержаться.
Щеки Чарли снова вспыхнули.
Корэйн с восхищением разглядывала двух мужчин. Они были совершенно разными: один из них – убийца с грацией танцора, а второй – беглый жрец с запачканными чернилами пальцами. И все же, казалось, у них было нечто общее.
– Рада наконец с тобой познакомиться, – сказала Корэйн, взяв Гариона за руку. – Чарли почти ничего о тебе не рассказывал.
Гарион искоса посмотрел на Чарли.
– Мы исправим это в ближайшее время.
– Лорд Вальнир, моим друзьям нужно привести себя в порядок, – произнесла Корэйн, обернувшись к бессмертному. – Конечно, если они захотят вместе с нами отправиться в путешествие на восток.
Выражение облегчения исчезло с лица Чарли.
– И когда вы планируете выдвигаться? – спросил он сквозь стиснутые зубы.
Этот вопрос был вне компетенции Корэйн. Она посмотрела на Вальнира. Неделю назад взгляд его желтых глаз до ужаса пугал ее. Сейчас они казались лишь еще одним препятствием на ее пути.
Вальнир достал из-за спины лук и принялся изучать изящную резьбу, водя пальцем по изображению лисы.
– На рассвете, – ответил он.
Бессмертные зашептались между собой.
Чарли помрачнел.
– На рассвете. Превосходно, – пробормотал он.
* * *
Чарли и Гариона разместили в комнатах, соседствующих с покоями Корэйн, – в одном подземном помещении. Но оно совершенно не походило на душный подвал: потолок был усеян мраморными корнями и окнами, сквозь которые проникали лучи солнечного света. В подсвечниках из ветвей деревьев горели свечи, разгоняя тени и сырость. Один из многочисленных столов ломился от яств. Там было мясо кролика и фазана, овощи и вина, несмотря на то что стояла промозглая зима. Каменный пол устилали мягкие ковры с узором из листьев всевозможных оттенков. Более того, перед камином, в котором приятно потрескивали дрова, стояла медная ванна. Когда Корэйн присоединилась к Чарли и Гариону, они оба уже успели вымыться дочиста.
Корэйн устроилась на подушке. Она была счастлива, но в то же время нервничала. Казалось, после всех несчастий и бедствий ее тело отвыкло от радости. Ее щеки болели от улыбки, но она ничего не могла с собой поделать.
Стоя рядом с роскошной кроватью, Чарли вздохнул и натянул на себя новую льняную рубашку. Поднес руку к носу и приподнял рукав, втягивая запах чистой одежды. Он уже успел надеть песочно-коричневые замшевые штаны и новые ботинки и расчесать длинные волосы.
У камина сидел Гарион. Как Корэйн и ожидала, он остался в своей одежде. Если он был хоть немного похож на Сорасу, то ни за что бы не променял кожаные одеяния убийцы-амхара даже на самые красивые во всем Оллварде вещи. Тем не менее он снял оружие – как рапиру, так и шесть кинжалов, отличавшихся друг от друга по размеру, – чтобы почистить.
– Вы не ранены? Можно позвать лекаря, но предупреждаю: они здесь не слишком хороши. – Корэйн болтала без умолку, едва ли не подпрыгивая на месте. – Видимо, не многие бессмертные наделены даром врачевания.
Чарли посмотрел на нее, поджав губы.
– Ведешь себя как чокнутая.
– Возможно, я и правда сошла с ума, – отозвалась она, а затем перевела взгляд на Гариона: – Честно, я обычно не такая…
– Именно такая, – перебил ее Чарли. Его голос по-прежнему звучал хрипло. Он осушил бокал вина за пару глотков и рухнул на кровать, подложив руки под голову и скрестив ноги. – О, слава богам, – выдохнул он, наслаждаясь мягкостью одеял и подушек.
Уголок рта Гариона изогнулся в очаровательной усмешке. Он смотрел на Чарли из-под темных ресниц, и по его взгляду Корэйн поняла, почему Чарли был расположен к этому человеку.
– Амхара Гарион. – Корэйн повернулась к нему лицом.
Убийца тоже обернулся к ней, и его губы растянулись в широкой непринужденной улыбке. В отличие от Сорасы, в его серых глазах не было ни малейшего намека на угрозу. Он казался более открытым, в какой-то степени даже дружелюбным. Тем не менее Корэйн допускала, что это благодушие – всего лишь еще один тип оружия в его арсенале.
– Ты получил задание убить меня, как и все остальные? – спросила она, пристально глядя ему в лицо.
Лежавший на подушках Чарли захохотал.
– Если все это было уловкой, только чтобы убить Корэйн, я никогда тебя не прощу.
– Чарли, неужели ты меня совсем не знаешь? – спросил Гарион, осуждающе цокнув языком.
– Я знаю тебя слишком хорошо, – ухмыльнулся Чарли.
– Хм-м, – промычал Гарион и оперся спиной о стену, наполовину скрывшись в тени. Он напоминал красивого, но опасного кота, свернувшегося в клубок. – Не только Сораса Сарн может повернуться к Гильдии спиной.
Корэйн поморщилась.
– Могла, – выпалила она и тут же пожалела об этом.
Она услышала, как Чарли встает с постели и свешивает ноги вниз. Каблуки его сапог глухо застучали по полу.
– Ты видела… как их не стало? – запинаясь, спросил он.
– Я видела достаточно. Они… Нет, я не могу снова об этом рассказывать. – К ее горлу подступил ком, и она с трудом сглотнула. – Я не представляю, как кто-то смог бы выжить в Джидаштерне. Даже Сораса и Сигилла. Даже Дом. – Хоть она и не вдавалась в подробности, на нее накатил приступ тошноты. – А Эндри и подавно. Он бы охотно отдал свою жизнь, чтобы спасти других.
Краем глаза Корэйн заметила какое-то движение и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как по щеке Чарли катится одна-единственная слеза.
– А Вальтик? – прошептал он.
Корэйн провела рукой по глазам, которые тоже щипало от подступающих слез.
– Не удивлюсь, если Вальтик сидит сейчас где-нибудь и играет в кости, посмеиваясь над концом мира. – В словах Корэйн была лишь доля шутки. – Думаю, остались только мы. Надо сделать так, чтобы наших сил оказалось достаточно.
– Мы еще не умерли, – произнес Чарли.
Знакомые слова ранили сердце, но Корэйн все равно повторила их, словно эхо:
– Мы еще не умерли.
В комнате повисла гнетущая тишина, но ее тут же развеял голос Гариона:
– А куда мы, собственно, отправляемся завтра утром?
– Да еще и так ужасающе рано, – проворчал Чарли.
Корэйн решительно стиснула зубы.
– В Айону. Поселение Древних в Калидоне.
Чарли облокотился на стол, как будто предстоящий долгий путь уже утомил его.
– Почему именно в Айону?
– Это самый большой город Древних. И родина Дома. Именно там началась история. Веретенные клинки, мой отец. К этому месту меня словно тянет какая-то невидимая нить. Это верный путь, иначе и быть не может, – ответила она, положив руку на сердце. – Не говоря уже о том, что в распоряжении Таристана армия Эриды и орда мертвецов. Он будет охотиться за мной, чтобы вернуть меч, и я не собираюсь просто стоять на обочине и ждать его появления. К тому же… – Ее голос дрогнул. – Думаю, именно туда пошли бы все остальные. Если бы могли. Поэтому, если существует хоть один крохотный шанс, что они не…
Она окончательно лишилась дара речи. Слезы слишком сильно сдавили ее горло.
Чарли на другом конце комнаты опустил взгляд, позволяя ей побыть наедине со своей скорбью.
– Что ж, я больше не уверен, могу ли отличить хороший план от плохого, но твой замысел просто обязан сработать, – наконец произнес он. – Возможно, письма немного нам помогут. Если когда-нибудь доберутся до адресатов.
Сердце Корэйн снова сжалось от болезненных воспоминаний. Ей хотелось вернуться в Водин, в то самое утро, когда они собирались выезжать в Трекию. Тогда они с Чарли сидели за пиршественным столом. Между ними лежала стопка листов пергамента, а в воздухе витал запах чернил. Пока Корэйн сочиняла письма, Чарли подделал дюжину печатей высочайших королевских персон этого мира: от Рашира до Мадренции. В каждом из них содержалась мольба о помощи, а также честный рассказ о захватнических планах Эриды и о беззакониях, которые она творила по всему свету.
– Возможно, если нам повезет. – Но даже Корэйн не смела на это надеяться. Письмам требовалось несколько недель, может быть, месяцев, чтобы достичь места назначения, и это при условии, что они не потеряются в дороге. Более того, получатели должны поверить написанному в них. – Смогут ли Айсадере убедить отца? Согласится ли король Айбала вступить в бой?
Чарли фыркнул в ответ. Он не слишком-то жаловал наследника Айбала.
– Если они соизволят оторваться от священного зеркала.
Корэйн хотелось услышать отнюдь не это. Она с такой силой закусила губу, что едва не проколола тонкую кожу.
– Не верится, что остались только мы.
Выражение лица Чарли смягчилось. Он успел побриться и теперь выглядел не многим старше Корэйн.
– Наверно, мне стоило бы произнести мудрые слова утешения. Но даже в те дни, когда я служил жрецом, подобные речи плохо мне давались. – Он осмотрел многочисленные свечи, стоящие на столе. Отблески их пламени танцевали на его щеках. – Я не знаю, что находится за пределами этого мира, Корэйн. Мне неведомо, куда отправятся наши души. Но хочу думать, что они будут там все вместе и однажды мы снова увидим своих друзей. Тогда, когда наша история завершится.
Он быстрым движением поднес руку ко рту, облизнув большой и указательный пальцы, а затем легким щипком затушил пять свечей одну за другой. Каждый раз, когда поднималась новая струйка дыма, Корэйн вздрагивала.
Потом Чарли взял в руку горящую свечу и зажег от нее пять фитильков, которые только что погасил.
– Помолись со мной, Чарли, – прошептала Корэйн, ожидая, что он откажется.
Вместо этого он опустился на колени рядом с ней и сжал ее руку.
Она возносила молитвы любому богу, который был готов выслушать ее, и молила о наставлении. О том, чтобы ее наделили храбростью. И о том, чтобы за пределами этого мира действительно имелось место, о котором говорил Чарли. Чтобы их души оказались вместе, ожидая встречи с остальными.
Глава 12
Буйволица, змея и ураган
– Домакриан —
На следующий день тюремщики вернулись. В этот раз они пришли в сопровождении рыцаря из Львиной гвардии, чьи золотистые доспехи сияли при свете факелов. Он двигался гордой походкой, выпятив вперед грудь, однако Дом заметил, что его взгляд мечется между узниками, заключенными по разные стороны коридора. Даже страж королевы понимал, что их нужно бояться.
Дом снова напряг все тело, пытаясь освободиться. Какая-то его часть хотела наброситься на охранников и разорвать их на части, но другая желала, чтобы они влили в горло Сорасы хоть чашку воды. На противоположной стороне коридора раздался стук: Сигилла ударила скованными руками по прутьям решетки.
– Она умрет в вашу смену, – прорычала она тюремщикам. – Уверены, что принц желает именно этого?
Ни тюремщики, ни рыцарь ничего не ответили.
– Если дашь ей умереть, то окажешься в одной из этих камер вместе с нами, – с усмешкой добавила она, грозя рыцарю пальцем.
– Даже не знаю, что страшнее, – сказал Дом, прикованный к стене. – Камеры или сокамерница?
Сигилла ухмыльнулась и, откинув голову назад, разразилась гортанным смехом.
Один из тюремщиков посмотрел на нее, и на лице отразилось беспокойство.
– Вы обязаны ей помочь, – крикнул Дом.
К его облегчению, охранники остановились у камеры Сорасы и зазвенели ключами.
Рыцарь замер, позволяя стражникам войти в камеру первыми. Пальцы его облаченной в латную перчатку руки сжимали рукоять меча.
– Вы уверены, что за все это время она ни разу не пошевелилась? – спросил рыцарь.
Тюремщики перешагнули через миски с гниющей едой.
– Да, сэр. Она ничего не пила и не ела уже три дня. С тех пор, как маг принес ее сюда.
Дом стиснул зубы так, что услышал стук собственного сердца.
– Хорошо, – ответил рыцарь, кивнув, и с отвращением изогнул губы. – Раз это последствия деяний мага, пусть сам разбирается с проблемой.
– Да, сэр, – хором сказали тюремщики, склонив головы.
Рыцарь нетерпеливо махнул им рукой:
– Поднимите ее.
Стражники быстро обменялись взглядами. Ни одному, ни второму не хотелось прикасаться к убийце-амхара, даже когда та была без сознания.
– Я сказал, поднимите ее, – прикрикнул на них рыцарь. – Давайте уже.
– Давайте уже. – Дом услышал, как Сигилла шепотом повторяет слова. Округлившимися глазами она наблюдала за Сорасой и выглядела так же встревоженно, как Дом себя чувствовал.
Стражники двигались осторожно, внимательно глядя на Сорасу и ощущая на себе взгляды Сигиллы и Дома. Сораса была такой худенькой, что ее мог нести один человек, поэтому стражник с легкостью закинул ее себе на плечо. Голова Сорасы безвольно висела, а плечо явно было вывихнуто, отчего Дому стало не по себе. Ее рука покачивалась, когда тюремщик выносил ее из камеры. Второй стражник следовал за ним, ни на шаг не отставая.
Впервые после Джидаштерна Дом увидел лицо Сорасы. Как и Сигилла, она была бледнее, чем раньше, а ее кожа потеряла бронзовый блеск из-за проведенного в темноте времени. Лицо было покрыто бледнеющими синяками, а над глазом виднелся глубокий порез. Но, несмотря на все это, она выглядела умиротворенно, словно просто спала. Она совершенно не походила на ту Сорасу, которая пыталась вырваться из горящего города, окруженного адскими гончими и восставшими мертвецами. Хотя тогда ее глаза были открыты и светились, как два всполоха окрашенного медью пламени.
Чего бы он только ни отдал, чтобы эти глаза снова распахнулись.
Тюремщики двигались быстро. Рыцарь следовал за ними по пятам, и полы его длинной зеленой мантии развевались за спиной.
– Не смей умирать, Сарн, – прошептала Сигилла, когда они проходили мимо ее камеры.
Дом молчал, прислушиваясь к размеренному, несмолкающему биению ее сердца. К нему примешивались отдаляющееся шарканье ног тюремщиков и бряцанье брони, сопровождавшее каждый шаг рыцаря.
В следующее мгновение сердце Сорасы забилось быстрее, и Дому показалось, что его собственное вот-вот остановится. Краем глаза он заметил едва различимое движение, походившие на взмах крыла мотылька. Дом резко повернул голову вбок, оцарапав шею о металлический ошейник.
И сделал это как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сораса Сарн открывает глаза и выставляет ногу вперед. Молниеносно просунув ее между прутьями решетки ближайшей камеры и зацепившись за них коленом, она схватила охранника за плечи здоровой рукой. Он воскликнул от шока, но Сораса на этом не остановилась и впечатала его в железную решетку. Изо рта охранника посыпались зубы.
В груди бессмертного снова поднялась могучая волна.
– СОРАСА, ПРИГНИСЬ! – взревел Дом, но она уже пришла в движение.
Меч рыцаря разрезал пустоту и ударился о железные прутья. Сораса перекатилась по полу, нацеливаясь не на рыцаря, а на второго тюремщика.
Он взвыл и выронил факел. Огонь заколыхался и зашипел на каменном полу. Тени быстро задвигались.
Сораса схватила стражника за ворот туники и со всей силы бросила назад. Он приземлился на спину, задыхаясь от тяжелого падения. Сораса резко ударила его ногой по шее, позаботившись о том, чтобы он больше никогда не сделал вдох.
Сигилла издала победоносный клич и загремела цепью, колотя по прутьям решетки своей камеры.
На фоне этого грохота выделялся другой звук – звон связки ключей, которые Сораса раскручивала на пальце. Зловеще ухмыляясь, она направилась в сторону рыцаря. Отблески пламени падали на ее лицо, покрывая его рябью из теней и света. На мгновение Дому показалось, что она не обычная смертная, а некое чудовищное создание – гигантский паук, ползущий сквозь тьму. Она приоткрыла рот, обнажая зубы в жуткой улыбке.
– Змея, – взревел рыцарь, всей своей мощью набрасываясь на Сорасу.
Она изящно отступила в сторону, держась спиной к камерам. Взмахнула здоровой рукой и бросила ключи через плечо.
Они со скрежетом прокатились по покрытому соломой и пылью полу и замерли напротив камеры Сигиллы.
– Отвлеки его! – прохрипела Сигилла, просунув руки между прутьями.
– Можешь не спешить, – прошипела Сораса в ответ.
Невооруженная и раненая, она кружила вокруг рыцаря Львиной гвардии. Он был слишком массивен, чтобы сражаться в узком коридоре, а удары его меча попадали по решеткам камер, но не по Сорасе Сарн.
Дом собрал все свои силы, чтобы вырваться из оков, но ничего не вышло. Его щиколотки и запястья ныли от боли, а ошейник натирал кожу до крови, но все это не имело значения. Широко открытыми глазами он следил за движениями Сорасы, практически не дыша и всем сердцем желая, чтобы рыцарь оступился. Чтобы в его защите появилась брешь.
«Это все, что ей нужно, – знал он. – Всего один неверный шаг. Одно потерянное мгновение».
Щелкнул замок, заскрипели старые дверные петли, и из камеры показалась Сигилла Темурийская, вытянувшись во весь свой грозный шестифутовый рост. Ее безудержный смех эхом разнесся по каменному коридору.
Только сейчас рыцарь дал слабину. Он сделал шаг назад и встал в защитную стойку. Он больше не атаковал.
– УЗНИКИ СБЕЖАЛИ! – прокричал он в надежде, что кто-нибудь его услышит.
Кто угодно, кто мог бы его спасти.
За два шага преодолев разделяющее их расстояние, Сигилла встала рядом с Сорасой и вложила связку ключей в ее здоровую руку.
– Я знала, что ты в порядке, – проворчала охотница за головами. Руки по-прежнему были связаны, но ее это, по всей видимости, ничуть не беспокоило. Приняв боевую стойку, она замерла напротив рыцаря.
– Разумеется, Сигилла, – бросила Сораса через плечо, оставив их сражаться один на один.
Она осмотрела озаренное светом факелов подземелье, прежде чем увидеть Дома. Ее глаза снова вспыхнули медным пламенем, словно два маяка посреди темноты.
Дом бы не удивился, реши она потянуть время, чтобы, по своему обыкновению, помучить его. Но, к облегчению Дома, она разобралась с замком камеры в мгновение ока.
Сигилла тем временем подкрадывалась к рыцарю.
– Будешь спасаться бегством, отважный боец Львиной гвардии?
– Ни за что, – прорычал он в забрало шлема.
– Тогда мне, к сожалению, придется тебя убить, – сказала она сквозь смех. – Хотя, наверное, я буду вынуждена убить тебя в любом случае. Мы же не хотим испортить остальным сюрприз? Уверена, ты меня поймешь. – Продолжая смеяться, она бросилась на рыцаря с яростью рассвирепевшей буйволицы.
Оказавшись внутри камеры, Сораса принялась изучать цепи Дома, а он, в свою очередь, рассматривал ее лицо. Прошедшие три недели оставили на ее теле заметный отпечаток: под глазами залегли тени, скулы заострились, а лицо осунулось сильнее, чем помнил Дом. Ее пальцы были сплошь в синяках и ожогах, на некоторых даже недоставало ногтей. Кожаная одежда порвалась по швам, обнажая татуировки и черные полосы пепла и темно-красные следы запекшейся крови. Но, несмотря на синяки и раны, стоящая перед ним девушка оставалась Сорасой Сарн. Безжалостной и бесстрашной. Упрямой, как ослица.
Губы Дома невольно растянулись в широкой улыбке.
Сораса посмотрела на него, приподняв подбородок. Стук ее сердца звучал в ушах Дома, как барабанный бой. Она снова покрутила на пальце связку ключей.
– Древний, – произнесла она.
– Амхара, – отозвался он.
Сораса вздернула бровь, осматривая многочисленные цепи и путы.
– Даже не знаю, с чего начать.
Облегчение, которое испытывал Дом, тут же сменилось привычным раздражением. Улыбка слетела с его губ.
– Сарн! – прорычал он.
– Ладно, ладно, – с ухмылкой сказала она.
Пока Сигилла кружилась в поединке с рыцарем, Сораса занялась цепями Дома. Она начала с запястий, подбирая нужный ключ к каждому замку. Раздался щелчок, и его рука оказалась на свободе. Суставы болели нещадно. Когда Сораса сняла оковы со второго запястья, Дом едва сдержался, чтобы не застонать.
– Тише, Дом, мы почти справились, – прошептала она непривычно мягким голосом. – Разберешься с ошейником?
Вместо ответа он сорвал стальной ошейник с шеи, согнув его пополам.
Сораса широко улыбнулась.
Когда последние цепи спали с тела, Дом наконец-то оторвался от проклятой стены. Казалось, он превратился в ураган, полный боли и ярости. Он ударил ногой по железной двери, и она, сорвавшись с петель, с глухим лязганьем упала на каменный пол. Мир вокруг приобрел невероятную четкость, а время как будто замедлилось.
Дом чувствовал себя великаном, вырвавшимся на свободу. Драконом, взлетающим в небеса. Зверем, сорвавшим с себя путы.
Как жрец склоняется перед богом, так и Сигилла пригнулась, уступая дорогу Дому.
Скрытое забралом лицо рыцаря побледнело, а рот распахнулся от ужаса. Он выронил меч, который с громким бряцаньем упал на пол. Рыцарь развернулся и побежал прочь, пытаясь укрыться от приливной волны бессмертной ярости.
Дом не любил жестокость. Поэтому расправился с рыцарем быстро и без лишнего шума.
В подземелье снова воцарилась тишина.
Сораса осела на пол, прислонившись спиной к решетке. Сделав яростный вдох, она зажала раненую руку между коленями, а ладонь другой положила на вывихнутое плечо. Раздался жуткий хруст, эхом разнесшийся по коридору, и плечо снова встало на место. Дом невольно вздрогнул при виде того, как Сораса морщится от боли. Такое выражение появлялось на ее лице крайне редко.
Спустя полмгновения Сигилла заключила ее в свои стальные объятия. Поморщившись, Сораса высвободилась из рук темурийки.
– Не хватало мне еще сломанных ребер, – проворчала она, выпрямляя спину. Но ее тело все еще немного кренилось набок, и Сораса продолжала держаться рукой за прутья, чтобы не упасть. Второй рукой она схватила с пола своей камеры чашку с водой и с жадностью ее осушила.
Даже сейчас Сораса скрывала эмоции за привычной маской, но Дом видел ее насквозь. Он подобрал с пола меч рыцаря, крепко обхватив рукоять, а затем подошел к убийце-амхара и неуверенно протянул ей ладонь.
– Если нужно, я понесу тебя на руках, – сказал он.
Сораса подняла на него сочащийся ядом взгляд.
– Я предпочту умереть, – отрезала она и, опершись на прутья решетки, вскочила на ноги. Швырнула чашку на пол и быстрой походкой двинулась по коридору.
– Такое может случиться, – проворчал Дом ей вслед, подстраиваясь под ее шаг.
Сигилла последовала за ними, остановившись только для того, чтобы снять с рыцаря несколько кинжалов. Один из них она отдала Сорасе, а вторым перерезала путы на своих руках. Затем обхватила себя за запястья, с шипением растирая красные следы, оставшиеся после кожаного ремешка.
– Что дальше? – спросила Сигилла.
Факел, валяющийся на полу позади них, замерцал и погас.
– Следуйте за мной, – сказал Дом, дожидаясь, когда его глаза привыкнут к темноте. К счастью, в дальнем углу все еще горел второй факел, и с каждым их шагом отблески огня становились все ярче.
– Нет, за мной, – фыркнула Сораса. – Я единственная знаю, куда мы идем и что будем делать, когда дотуда доберемся.
– Наша первостепенная задача накормить тебя, – огрызнулся Дом.
– Говоришь, как наш оруженосец, – прошипела Сораса из сумрака теней. Она пнула ногой тело рыцаря Львиной гвардии так, что оно откатилось в сторону. Золотистая броня замерцала в отблесках далекого факела. – Доспехи придутся тебе впору, – сказала она, осматривая тело.
Дом хотел запротестовать, но тут почувствовал, как на него натягивают стальной нагрудник и зеленую мантию. Сораса и Сигилла водрузили ему на голову шлем, а потом молниеносно закрепили на нем доспехи. Ему оставалось лишь беспомощно наблюдать, как быстрыми и уверенными движениями Сораса прикрепляет к его поясу меч.
– Немного жмет, – проворчал Дом. Он еще не отошел от долгих недель, проведенных в оковах, и, надев чужие доспехи, чувствовал себя так, словно снова попал в заточение.
Сораса закатила глаза.
– Ничего, выживешь, – отрезала она.
Они завернули за угол и попали в другой коридор, по обе стороны которого располагались пустые камеры. Проход неуклонно шел на подъем, и одни только боги знали, что ждет их впереди. Дом напряг слух, но не уловил никаких звуков, кроме стука трех сердец.
Сораса ускорила шаг, хотя в ее положении было глупо перенапрягаться.
– Эрида во дворце, празднует свое возвращение из Мадренции, – сообщила она. – Думаю, нам стоит нанести ей визит.
Впервые за всю историю их знакомства Сигилла не рвалась в бой. Вытянув руку, она схватила Сорасу за плечо.
– Нам нужно выбираться отсюда, – сказала она, сверкнув темными глазами.
Сораса осторожно стряхнула с себя ее руку.
– Думаешь, я хочу тут задерживаться? – фыркнула Сораса. – Конечно, мы уйдем отсюда, но сначала надо извлечь из нашего положения максимальную выгоду.
Хотя лицо Сигиллы выражало явное недоверие, Дом почувствовал прилив удивительного спокойствия. Ему незачем было спрашивать у Сорасы, есть ли у нее план, а также второй план на случай провала первого. В конце концов, у нее было два долгих дня, чтобы все хорошенько обдумать. Он погрузился в молчание, хотя раньше наверняка принялся бы спорить. В прошлом ему бы непременно захотелось поддеть убийцу и попытаться выяснить ее истинные намерения. Он начал бы искать в ее словах ложь – любые свидетельства обмана или предательства.
«Я больше не амхара». Слова, произнесенные несколько недель назад, до сих пор звучали в его ушах, словно их эхо не переставало разноситься по воздуху.
Теперь Домакриан из Айоны искренне верил в них. Его сердце на мгновение сжалось от наплыва эмоций.
В следующую секунду он взял чувства под контроль, как ему когда-то советовала Сораса.
«Они только мешают».
Дом сосредоточился на коридоре впереди и на мече, который сжимал в руке. Их ждал легкий путь. Нужно лишь оставаться в живых, чтобы его пройти.
