Виктория Балашова
Фантастическая история
Глава 4. Заяц (вот кому-то сейчас стало обидно)
Еще когда «Горячая Мурлыка» только проложила новый маршрут на Ковидлу, пёсий корабль неожиданно отстыковался и улетел в непонятном направлении. На это в тех обстоятельствах не стали обращать внимания, ведь связанные псы остались на «Мурлыке». Их с нетерпением ждали мурицейские. Кис подумал, что пёсоробот случайно отстыковал корабль и направил в адские, космические дали.
***
В трюме собачьего корабля отодвигается незаметный, маленький люк. Высовывается усатая морда в чёрных очках.
– Агасеньки, – говорит «заяц», потирая лапки с длинными ловкими пальцами. – Куда-то слиняли псиные морды.
Вслед за мордой из люка показывается толстое пузо и задница с роскошным полосатым хвостом. Из-за угла коридора выходит пёсоробот.
– Хей, чувак! Ну-ка переведу я тебя на наше, ручное управление, пока никого нету. Отстыковываемся от кошаков. И летим… А куда мы летим?
Почтенный Енотий чешет в затылке и хитро смотрит на карту доступных короблю гиперпрыжков.
Окружающее мироздание опасливо настораживается.
Елена Адинцова, Виктория Семибратская. Колыбель
Резкая боль в правом боку на мгновение вышибла Айзека из сознания. Гигант ослеп, оглох и онемел единомоментно. Завис в пустоте космоса, дал крен. Сила инерции удара повернула многотонную громадину и он, будто сорвавшись с края пропасти, стремительно ушёл в свободное падение к неизвестной звезде, не значащейся в памяти навигатора.
IZ88889K – не просто корабль, это корабль последнего поколения, разумное существо, созданное для исследования дальних Галактик. На его борту, в его чреве, находилась драгоценная органика – три Homo sapiens: командир экипажа Василий Продов – астропроходчик; бортинженер Михаэль Ферн; учёный астрофизик Сен Мин. Они-то и дали имя кораблю по первым буквам серийного номера – Айзек. Также, в штатном расписании числились два милых artificialis creaturae.
Айзек хранил в ячейках своей памяти длинное латинское название, данное учёными. Но называть чудо генетической инженерии, гибрид кошки, собаки и енота, предпочитал коротким и ёмким словом, придуманным астронавтами – мурпсы. Пушистые существа, выведенные специально для поддержки эмоционального состояние людей в условиях ограниченного пространства, проще говоря, в межзвёздных полётах, уже несколько столетий бороздили в составе экипажей дальний космос.
Мурпсы имелись на каждом корабле, не важно, будь это разведчик, по образу и подобию Айзека, или лайнер пассажирского флота. По сложившейся традиции, как только корабль сходил с космической верфи, зверюшек первыми запускали на борт, и только после них входила команда. Бывало, экипаж менялся, но мурпсы были приписаны к конкретному судну до конца своей жизни. Айзек – совсем молодой корабль, Акела и Ёжка – первая парочка мурпсов, выращенная им из щенков самостоятельно.
В тот день, когда Айзек впервые принял на свой борт экипаж, он испытал нечто похожее на ревнивую озабоченность: как сложатся отношения людей и выпестованных им созданий? К удовольствию Айзека, взаимопонимание было достигнуто мгновенно. Да и как иначе? К существам с гибким телом кошки, умными глазами собаки, ловкими конечностями енота нежные чувства возникли практически сразу.
Учёным удалось закрепить в поведенческих реакциях созданного гибрида дружелюбие, сообразительность и преданность. Неприхотливые, имеющие способность к эмпатии, они стали незаменимыми компаньонами в продолжительных экспедициях. Хвостатые члены экипажа безошибочно определяли, когда нужно взобраться на колени человеку и мило поурчать, а когда можно бесцельно болтаться по кораблю, беззастенчиво путаясь под ногами. В темноте глаза мурпсов светились точно фонари семафора, один зелёным, другой красным светом.
Ни для кого не секрет, кораблям последнего поколения присуще испытывать эмоции. Конечно, не такого широкого спектра, какой доступен Homo sapiens, но всё же достаточного для установления почти родственных чувств между кораблём и его командой.
Удар оказался внезапным. По неустановленной пока причине опасный объект не был обнаружен заранее. У Айзека для таких случаев имелся мощный носовой рассеиватель, но он необъяснимым образом прозевал угрозу. Все его многочисленные глаза и уши, то есть локаторы, сканеры, сенсоры ещё секунду назад несли вахту в полном соответствии с техническим регламентом. А сейчас Айзек беспомощно кувыркался в пространстве, пытаясь восстановить датчики внутреннего контроля.
«Каким образом столкновение отразилось на органике? – почти с сыновней тревогой беспокоился Айзек, активируя резервные стабилизаторы жизнеобеспечения. – Они у меня такие хрупкие! Их хранилище сознания – тела, легко выходят из строя при малейшем несанкционированном воздействии. Столкновение умного корабля с фрагментом астероида небывалый случай, теперь его наверняка занесут в протокол чрезвычайных происшествий службы космической разведки. – рассуждал Айзек, параллельно пытаясь наладить связь с экипажем».
Визуализация как внешнего пространства, так и внутреннего, отсутствовала полностью. Сенсорами внутренней связи корабль прислушивался к происходящему в утробе, пытаясь обнаружить сердцебиение живых существ.
– Ёшкин кот, Айзек, что случилось? – донёсся голос командира экипажа Василия Продова. Человек пытался сохранить спокойствие, но чуткий корабль уловил недоумение, досаду и ещё что-то, трудно идентифицируемое в вопросе. – Нас тут чуть не размазало по стенам. – потирая ушибленные голову и грудь, кратко обрисовал обстановку Продов. – Есть раненные? – осматриваясь, задал уточняющий вопрос командир, заметив струйки крови, стекающие по лицу Михаэля Ферна.
– Чепуха, царапины, – отозвался инженер, – Ёжка слетела откуда-то сверху, тормозила всеми четырьмя лапами по моему фасаду. – Михаэль наклонился и погладил испуганно прилипшую к ногам мурпсу.
– И где, интересно, Акела? – поинтересовался Сен Мин, выбираясь из дальнего угла командирского отсека, куда его буквально втиснуло сильным толчком.
– Висит на потолке, – подсказал Айзек, уловив дыхание мурпса.
Уцепившись передними лапами за решётку вентиляции, вытянувшись стрункой, Акела походил на воздушного гимнаста, исполняющего смертельный номер.
– Ядрён батон! – выдохнул Сен Мин. – Куда тебя занесло?!
Айзек давно заметил, в моменты сильных эмоциональных потрясений люди предпочитали прибегать к древним сакральным выражениям. Как перевести странные словосочетания, умный корабль не знал. Подозревал, что первоначальное значение устаревших словоформ неизвестно и людям. Каким-то непостижимым способом выражения предков работали, работали безотказно, и сейчас это было главное.
– Мы были атакованы крупным осколком астероида, – сообщил Айзек. Голос его звучал мягко и уверенно, как всегда. – Повреждения в навигационной системе и преобразователе волновых полей. Связь с базой потеряна. Мы сбились с курса.
Михаэль обратил взгляд к панели ручного управления. Часто на неё смотрят как на дань традиции, на самом деле, она была и остаётся подстраховкой на случай возникновения нештатных ситуаций. А сейчас – это единственный шанс на спасение. Нет, не зря в Космической Академии курс пилотирования считается таким же важным, как и основная специализация. Можно всю жизнь проходить на корабле и никогда не воспользоваться полученными знаниями. Только случись ЧП, без надлежащих навыков ты обречён пополнить ряды невозвращенцев. Михаэль это знал. За время освоения Космос забрал не меньше жизней астропроходчиков, чем земные океаны душ мореходов.
– Принеси кейс Т9, – бортинженер отдал команду Акеле.
Мурпсы, интеллект которых достигал уровня развития ребёнка 6-7 лет, с радостью выполняли простые поручения. Не прошло и минуты, как Акела притащил в передних лапах ящичек с требуемым инструментом.
Сен Мин, машинально поглаживая замершую рядом Ёжку, пытался синхронизировать навигационные карты резервного хранилища и пульт управления. Безуспешно. Через несколько минут стало ясно, потеряна не только связь, но и ориентация в пространстве. Айзек дрейфовал, полностью утратив контроль над навигацией.
– Песец, – сквозь зубы процедил командир Продов, мрачно наблюдая за безуспешными попытками товарищей вернуть хотя бы часть утраченных опций.
– Песец – зверь? – вежливо уточнил Айзек.
– Ситуация, – буркнул Продов.
Умный корабль молчал. Ещё пару часов назад его чувства к членам экипажа можно было сравнить с отношением взрослого преуспевающего сына к своим родителям. Айзек по-своему был привязан к этим троим, но всё же, лёгкое превосходство над тщедушными человеками было свойственно всем кораблям нового поколения. Да, их основная задача – беречь человеческие жизни, опекать, и всячески заботиться о комфорте, пока корабль несёт их в своём чреве. Это всего лишь люди – слабые, медленно соображающие, короткоживущие. Но они же и Создатели, и это они умеют придумывать задачи, наполняя существование умных кораблей смыслом. А он не справился! Мог бы Айзек, сейчас бы взвыл от отчаяния. Он не сумел их защитить, не оправдал надежд, вложенных в него сил и времени.
– Нас втягивает в неизвестную звёздную систему, – заметил Сен Мин, не отрывая взгляд от разворачивающейся за иллюминатором картины. – Можно попытаться прикинуть время до столкновения с ближайшим небесным телом. – предложил астрофизик и повернулся к товарищам. – Кому-нибудь важно знать точный час катастрофы?
Михаэль подхватил на руки замершего рядом Акелу, погладил, чмокнул в холодную пимпочку носа, заглянул мурпсу в глаза.
– Зачем нам это знание, Сен? Каждый понимал риски, выбирая профессию. Только вот жаль их, – бортинженер заглянул в глаза мурпса, – Они наверняка считают нас всемогущими.
Какое-то время в командирском отсеке стояла тишина. Люди погрузились в собственные мысли, а мурпсы, ощущая всеобщее напряжение, притихли свернувшись клубком.
– У нас есть шанс обогнуть местную звезду, – прервал паузу командир Продов. – Если нам улыбнётся удача и какая-нибудь из планет системы окажется хотя бы мало-мальски пригодной для аварийной посадки то, мы попытаемся это сделать. Нужно спасать Айзека, себя, да и Акела с Ёжкой сами себя не спасут.
– Я тут прикинул, если отключить систему очистки воздуха, и стабилизаторы гравитации и температурного режима, это сэкономит Айзеку 32% энергии, – закончив многоходовый расчёт, выпрямил спину Михаэль. – Смотрите, – обратился он к товарищам, – Айзек из-за повреждения части бортовых улавливателей энергии не может вернуть контроль над хвостовыми двигателями. Зато у нас есть возможность минимизировать энергозатраты отказавшись… – головы трех мужчин склонились над таблицей с вычислениями.
– Неплохо, – одобрительно кивнул командир Продов. – Во всяком случае, у нас появится резерв для небольшого манёвра, если в этом возникнет необходимость.
– Или для экстренного торможения во время аварийной посадки. – согласился Сен Мин. – Я тоже кое-что прикинул. Исходя из астрономических характеристик местной звезды, третья от неё планета должна быть земного типа, хотя… – Сен Мин задумчиво потёр переносицу. – Космос любит преподносить сюрпризы.
Айзек молча слушал совещание людей. Заблокировать важнейшие функции жизнеобеспечения, нарушить базовые алгоритмы – жизнь и комфорт экипажа? Он никогда не пойдёт на это! Он лучше развалится на куски прямо здесь и сейчас, чем допустит подобный позор. Впрочем, если он добровольно прекратит существование, экипажу от этого лучше не станет. Органика не приспособлена к жизни в космосе вне корабля. Столкнувшись с патовой ситуацией, Айзек оказался на грани «подвисания».
– Отказаться от синтезатора пищи и… – донёсся до него смысл нового предложения Михаэля.
– Решение неправильное! – во всю мощь репродуктора внутренней связи рявкнул корабль.
– Неправильные решения иногда самые верные, – нокаутировал Айзека очередным парадоксом Продов.
Два часа спустя Айзек вынужденно признал правоту командира экипажа. Перераспределение энергетического ресурса позволяло кораблю восстановить часть важных функций, включая навигационные сенсоры.
– Похоже, мы выброшены в пространственно-временной карман, – не отрывая взгляд от исписанной цифрами доски, неуверенно сообщил Сен Мин.
– Да ладно! Существование подобных аномалий ещё 500 лет назад опровергло подавляющее большинство земных астрофизиков, – тут же откликнулся Михаэль.
– Теоретики часто вводят в заблуждение практиков, – буркнул Продов.
Командир экипажа буквально прилип к иллюминатору, всматриваясь в стремительно меняющийся узор незнакомых созвездий.
– Слева по курсу объект. Начинаю идентификацию. – бесстрастный голос Айзека подчёркивал, корабль готов к выполнению практических задач. – Температура на поверхности планеты колеблется в пределах от -89,2 до +56,7°C. Экваториальный радиус 6378,1 километра. Площадь поверхности 510,072 миллиона квадратных километров. Средняя плотность планеты 5,5153 грамм на кубический сантиметр.
Сен Мин нервно хмыкнул:
– Стопроцентное совпадение с физическими параметрами Земли! Так бывает?
– Теоретически, если бывают люди-близнецы, почему не быть планетам-двойникам? – пожал плечами Продов.
Будь Айзек человеком, смело мог бы утверждать, что чувствует себя ошеломлённым. Но корабль не оперировал понятиями «растерянность» и «паника». Айзек активировал все работающие системы анализа и начал сбор данных о неизвестной планете. Приборы зафиксировали комфортные сигнатуры кислорода и азота в атмосфере, стандартное гравитационное притяжение, и даже видимые признаки растительности. Температура, давление – всё в пределах земных норм.
Василию Продову казалась что стотонная глыба опустилась на его плечи. Человечество не одну тысячу лет стремится найти любые проявления разума во Вселенной. Пока безуспешно. Тем не менее, команды специально подготовленных контактёров ждут сигнала от разведчиков: «Найдена планета, есть вероятность существования разумной жизни». Продов опустился в командирское кресло, прикрыл глаза.
Параграф 3 Космического Кодекса категорически запрещал посадку на неизвестные планеты любым кораблям, если вероятность наличия на ней разумных существ была выше 0001%. А сколько процентов у точной копии Земли: 99, 100?
– Без разрешения Командного Центра базы я не могу выйти на околопланетную орбиту, – сообщил Айзек. – Согласно Параграфу 3…
– Я помню! – Василий оборвал Айзека. – Ну так сообщи на базу, возьми разрешение, вызови контактёров, следуй инструкциям, – напряжённо-ровным тоном предложил Продов.
Сен Мин и Михаэль понимающе переглянулись. Нынешняя экспедиция была первой для Айзека, но не для них, и они хорошо понимали ход мыслей своего командира.
– В результате повреждений, полученных мной в следствие аварии, связь с базой сейчас не представляется возможной, – доложил Айзек и Продов мог поклясться на Кодексе, он уловил в голосе корабля плохо скрытые нотки обиды.
– Не можешь? – уже не стараясь скрыть раздражение, переспросил командир. – Ну, так тогда и не умничай, а делай что говорят. В конце концов Параграф 2 того же Кодекса гласит: ты обязан сделать всё для сохранения жизни людей.
Состояние Айзека действительно оставляло желать лучшего. И люди, и умный корабль понимали, энергетических ресурсов хватит исключительно на одну попытку, и она должна быть снайперски точной.
Внешне ничего не изменилось, но эмоциональное напряжение экипажа достигло пика. Михаэль погладил по спине мурпса Акелу, крутящегося рядом и улыбнулся Ёжке:
– Вы ещё молодые, как и наш корабль, новички в космосе, и даже не представляете, что значит «попасть в переделку».
– Но вам повезло, – подыграл товарищу Сен Мин, – есть уникальный шанс узнать смысл выражения «выйти сухим из воды».
– Лишь бы не «из огня да в полымя», – хмуро заметил Продов.
Корабль вслушивался в непонятные словоформы. Раз люди заговорили на древней тарабарщине, значит процент надежды не меньше процента отчаяния.
Homo sapiens надели mergeшлемы, и сознание троих людей и корабля стало единым целым. Айзек расслабился, отдавая себя гравитационному захвату планеты.
– Выбираем для посадки место, максимально удалённое от скоплений местной органики, – предупредил командир экипажа Василий Продов.
Тревога внести дисбаланс в местную фауну оказалась напрасной. Планета была чиста от видимых форм жизни, как честная невеста перед венчанием. Айзек выбрал остров ближе к экватору и, получив согласие экипажа, начал спуск. Посадка получилась на удивление мягкой, учитывая раны в правом боку корабля.
***
Шесть месяцев спустя.
Полгода по корабельному времени потребовалось Айзеку для возвращения идеальной рабочей формы. Как все умные корабли последнего поколения, у него имелось всё необходимое для самовосстановления, а главный ресурс – время, обеспечил экипаж. Конечно, в реабилитационном доке родной базы он бы справился за месяц, но с учётом всех обстоятельств Айзек имел полное право гордиться командой и собой. А обстоятельства сложились непростыми.
С момента вынужденной посадки и до сегодняшнего дня неизвестная планета не только не выдала ни одной своей тайны, но продолжала множить загадки со скоростью снежной лавины, начавшей сход. И первая загадка основополагающая – местоположение. Нелепая авария произошла в достаточно изученном секторе Галактики. Ни таинственная планета, похожая как две капли воды на родную Землю, ни сама планетарная система, в которой она находилась, на навигационных картах, отмечены не были. После тщательного анализа параллельно произведённых расчётов Сен Мином и Айзеком, между ИИ и человеком достигли консенсус: земные физики-теоретики ошиблись, пространственно-временной карман, или складка, существуют. По всему выходило, корабль каким-то неведомым пока способом вынесло в другое измерение. Отсюда тянулся корень основной проблемы, если нет понимания как ты здесь оказался, невозможно просчитать как вернуться обратно.
– Полгода не срок. Даже красную метку невозвращенцев в космическом реестре ставят не раньше десяти лет отсутствия связи. А учитывая местные особенности, на базе может ещё и не хватились нас, – кусая местный плод, похожий на грушу, задумчиво произнёс Продов.
– Поверь, у меня, как учёного, от этой временной аномалии мозги закипают, – согласился с командиром Сен Мин.
– А помните, как это обнаружилось? – Михаэль хохотнул, и все трое заулыбались.
Действительно, внимание к другому течению времени привлекла, казалась бы, незначительная бытовая деталь. Недели через две после посадки Продов, заметив своё отражение в зеркальной поверхности синтезатора пищи, удивился гладкой коже лица. А ведь он не брал в руки бритвенный прибор почти месяц. Озадаченный, Василий поделился своим наблюдением с товарищами. Команда принялась изучать феномен, и вывод поразил всех. Таинственная планета воздействовала на человеческий организм, замедляя процессы метаболизма в разы. Но если бы только это! Космическое тело обладало идеально комфортными условиями для существования разумной жизни, но несмотря на тщательные поиски хотя бы следов, ничего свидетельствующего о её наличии не отыскалось.
– Какая космическая несправедливость, – возмущался Михаэль, – такое редчайшее сочетание оптимальных условий для развития и такая стерильность.
– Вот и давайте назовём планету Optima, – предложил командир, следуя чисто человеческой привычке давать всему встреченному названия и имена.
Насчёт стерильности Михаэль конечно же преувеличил. Оптима обладала не только богатейшей флорой, но и достаточно разнообразной фауной. Особенность животного мира, в отличие от земного, его миниатюрность. Крошечные земноводные и пресмыкающиеся, пернатые – не больше стрекозы. Практически невидимые невооружённым глазом насекомые. Людям приходилось соблюдать осторожность, чтобы случайно не наступить на кого-нибудь из местных обитателей.
Первое время по прибытии на планету Айзек и его команда ожидали подвоха от слишком идеальной Оптимы. Весь жизненный опыт человечества указывал – смертельные ловушки, как правило, имеют соблазнительно приятный внешний вид. Стену недоверия к гармонично-умиротворённой планете снесли мурпсы. Стоило Акеле и Ёжке оказаться на её поверхности, они устроили такую бурную демонстрацию радости, что люди едва успевали выкрикивать запретительные команды. Обычно послушные контактные создания, казалось, лишились зачатков разума. Игнорируя любые ограничения, эти двое мотались по близлежащим зарослям, бесстрашно плавали в водоёме, катались по мягкому ковру из травы.
– Всех местных блох соберут на себя, да и клещей, – с отчаянием произнёс Михаэль, наблюдая как первый раз за всё время совместного сосуществования, мурпсы совершенно перестали реагировать на людей.
– И паразитов наверняка нахватаются, – вздохнул Сен Мин, заметив с каким удовольствием уминают Акела и Ёжка найденный ими аналог земных грибов.
– Поймай их, и в карантинный отсек. – Продов отдал распоряжение Айзеку.
Корабль выбросил щупальца энергетических ловушек и бережно перенёс пушистых мятежников в санитарный бокс. Тщательное обследование дало неожиданный результат – никакого вреда здоровью Оптима мурпсам не нанесла. Люди вздохнули свободнее, а пленников отпустили на просторы пока неизведанного мира.
Удивительное дело, но тихое безвременье Оптимы не навевало ни тоски, ни скуки. Пока Айзек занимался восстановлением, трое мужчин на воздушных скутерах обследовали планету. Оптима поражала опытных астропроходчиков не только великолепием пейзажей, но и небывалой умеренностью климата и рельефа.
– Она слишком идеальна, в природе такого не может быть, – в очередной раз вернулся к обсуждаемой теме Сен Мин. – Совершенно безопасная планета. Самое глубокое место в океане не более двух метров. А вулканы! Как вы объясните отсутствие действующих вулканов? А полюса? Мы с Михаэлем их обследовали. Это нормально, Северный и Южный полюс напоминают курорты нашего Средиземного моря? Нет, они даже лучше! Не планета, а какой-то детский сад.
– Колыбель, – на этот раз подал голос Айзек.
– Пустая колыбель? Кому нужна пустая колыбель? – вскинулся на реплику корабля Продов.
– Тому, кто ждёт ребёнка. Вернее, детей. – спокойно заключил Айзек.
Лица троих мужчин окаменели.
– С каких пор ИИ начал объясняться аллегориями? – первым нарушил образовавшуюся после слов Айзека паузу, Продов.
– Никаких аллегорий, командир, – как всегда доброжелательным тоном ответил Айзек. – Ты знаешь, под моими сводами в хранилищах вся история человечества. Корабли не спят, они листают память, анализируют, сопоставляют. Я тоже пытался найти ответ на тот же вопрос, что и вы, почему при таком обилии свидетельств о посещении Земли инопланетянами, у человечества до сих пор не было ни одного контакта? Возможно, разумные расы держат свои двери плотно закрытыми от незваных гостей? Блокируют любые попытки проникнуть в обитаемые уголки Вселенной?
– Всё это не ново, – вступил в разговор Сен Мин, – дискуссии о тотальном одиночестве человечества идут уже не одну тысячу лет, практической пользы от этих разглагольствований ноль.
– Кто-нибудь видел сегодня Акилу и Ёжку? – поинтересовался Михаэль. Вечные философские вопросы его интересовали мало, а вот то, что мурпсы стали предпочитать общество людей прогулкам на природе, вызывало досаду.
– Они обживают свой новый дом, – голос Айзека был по-прежнему спокоен, но в нём явственно слышались нотки грусти.
– Обживают что? – переспросил Михаэль. Бортинженер оглянулся на товарищей. Выражения лиц Василия Продова и Сен Мина красноречиво свидетельствовали, хлопоты мурпсов для них тоже ошеломляющая новость.
– Акела нашёл уютную пещеру у подножия южного склона горы, которую вы назвали Олимп. Теперь они с Ёжкой сносят туда траву, вероятно для удобства будущего потомства. Я присматриваю за ними сканерами дальнего наблюдения.
Загляни сейчас в иллюминатор земной динозавр юрского периода, степень удивления людей была бы намного меньше. В конце концов, Оптима – чужая планета, и подсознательно каждый из астропроходчиков ожидал от неё неприятного сюрприза. Но от своих, практических родных мурпсов, такое поведение – нонсенс.
– Мурпсы – результат генной инженерии, гибрид, у них не может быть потомства, только искусственное воспроизводство. Странно, что мне приходится напоминать тебе об этом, – командир экипажа Василий Продов выглядел спокойным, но вертикальная морщина на переносице выдавала, мужчина встревожен и напряжен.
Всё в текущей экспедиции идёт не так! Опровергаются постулаты физики, нарушаются параграфы уставов, а теперь на очереди отмена законов природы? Не слишком ли много для одного экипажа рядовых астропроходчиков? Михаэль и Сен Мин понимающе смотрели на командира: и десятой доли выпавших на их миссию событий хватит перевернуть земную науку с ног на голову. Быть разрушителем устоявшихся канонов – задача трудная, малоприятная.
– 36 часов назад Акела и Ёжка прибегали на корабль. Унесли свои лежанки. Я, согласно инструкции, просканировал их на предмет состояния здоровья. – Айзек запнулся, подбирая слова. – Ёжка станет матерью четверых малышей, точный срок родоразрешения озвучить не берусь, подобных данных нет в моём информационном хранилище.
– Конечно, нет! Откуда бы они взялись? Если… – Михаэль договорить не успел, осёкся о выражение лица командира. Оно было мрачным.
– То есть, мы сами того не ведая, положили в подготовленную кем-то колыбель своих Акелу и Ёжку?
– Да! Создания землян, имеющие все шансы стать родоначальниками новой расы, – подтвердил Айзек, – вероятно, кто-то в Высшей Лиге решил, человечество созрело для вступления в Клуб Сеятелей Разума.
