Виктория Чуйкова
ЕвВа противостояние Фаусту. Третья книга серии «ВеЛюр»
© Виктория Чуйкова, 2019
ISBN 978-5-4485-4226-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Третья книга серии «ВеЛюр»
…И балкон, открытый настежь,
В теплом воздухе парил.
Ночь лизала черной пастью
Пальцы прутьев и перил.
Млечный путь летел эскортом,
Освещая линий ряд —
четкой графикой офорта —
черный форточки квадрат.
Эрнест Цветков.
Часть первая: Пожертвование
Предисловие
Стекло разделяло два мира: Свой – теплый, желанный, полный любви, взаимопонимания и заботы. И чужой – мелькающий, труднодоступный, порой агрессивный и полностью безразличный ко всему.
Машина двигалась плавно. Прошло всего несколько часов, после отъезда, а уже витал другой запах. Запах приключений и новизны. Откуда-то издалека, приглушенно, доносились стоны о помощи, совсем тихо, не членораздельно. Вилена училась справляться с этими не прошенными звуками, училась блокировать их доступ, разделяя их на две категории: нужные и побочные. Нужные – охватывали небольшой круг людей: родных и близких. Сегодня, слава Богу, здесь все было тихо. Лишь изредка, проходя мимо, кто-то касался ненароком ее плеча или руки, и она слышала обрывок мысли. Улыбнувшись – «отключала» внутренний локатор, так нежданно и негаданно появившейся в ее голове. И, наконец, побочные – это все остальные, нагло барабанившие в ее мозгу. Те, что были за пределами их мира, совсем не знакомые ей. С ними было трудней. Они врывались и пропадали непроизвольно. Повторяясь по нескольку раз в день.
Отбросив очередную порцию «крикунов», Вилен достала мягкую, покрытую бархатом подушечку, взбила и положила прямо на стекло, прикрыла глаза; пока трасса была знакомой, можно и поспать. В голове моментально нарисовалась картинка и чем четче она становилась, тем неприятней было на душе. А экран открывался, настойчиво показывая распятых, прямо на стене, дочерей. Потеки крови или краски были настолько яркими, что выбивались вперед, закрывая собой тела.
– Нет! Спать в дороге не для меня. – подумала Вилена и, рассердившись на собственную подушку, всунула ее в пакет, ударила кулачком, будто именно та была в этом виной.
Глава 1
Прелюдия. Всегда и во всем есть прелюдия: к Жизни – рождение, к Любви – интерес, познание, влечение, соединение. У Смерти же – вся жизнь.
***
Ольга стояла у открытого окна, медленно вдыхая ментол и сбрасывая пепел по ветру. Был поздний вечер ноября. Ночи становились холодными и ветреными. Она смотрела вдаль, на дрожащую черную точку, куталась в шаль и думала.
Николя, ее муж, сидел с газетой, просматривая новости и время от времени поглядывая на жену, вздыхал: «а она изменилась. Ее «сталь» характера осталась, но в глазах появилась искорка, а такие несвойственные ей слова: « Я по ним скучаю», просто вводят в ступор. Да! Она изменилась.., возможно к лучшему».
Ольга закрыла окно, остаток сигареты бросила в камин и присела напротив мужа:
– Как хорошо, что они поехали все вместе и взяли охрану.
– Оля! Пожалуйста, прекрати! – Николя отложил газету, наклонился вперед и взял ее руки, накрыл ладонями. – Прошло две недели, все твои опасения, напрасны. Ты просто устала. Скоро поедешь в свою любимую Вену, а может, съездим в Мадрид. Давно не бродили по его улочкам.
Ольга подняла руку в знак опровержения, вторая по прежнему осталась в его ладонях:
– Девочки не защищены, мальчики тянут. А им время пить эликсир, они истощены!
– Не начинай! Мальчишки могут еще, полгода минимум, даже не думать об этом, да и потом, ну повзрослеют немного. Ольга! Объясни, что не так?
– Все так, как должно быть! – женщина резко изменилась в лице, взгляд похолодел. Немного помолчав, добавила: – Что пишут?
– Ничего интересного, для тебя! – ответил Ник и она усмехнувшись ответу, отвернулась к окну.
Ровно две недели небольшая стайка ворон кружила над их кусочком берега, время от времени прерывали спокойный полет, нервно метались по сторонам, но, возвращались на место, образовывая воронку. Их было около десяти, рано утром и вечером поднимали крик, ненадолго, всего на несколько минут, но душераздирающий. Садились на деревья, клювом к дому, напротив окна спальни, словно следя, крутили головой и взлетали ввысь, как только Ольга покидала комнату.
– Я иду спать! – не глядя на мужа, подняв гордо голову, прошла мимо.
– Поднимусь следом. – ответил Ник.
– Как хочешь.
Внимательно посмотрев ей вслед, Николай бросил газету в огонь и подошел к окну:
– Что тебя так тревожит?! Ты явно напугана, но чем? Меня это начинает выводить из равновесия. Что ты такое видишь? Ну, кружатся птицы, зима скоро. – вороны как будто услышали, вспорхнули, покружив минуты две, сместились к окнам спальни. – Нет! Это наваждение. – увидев их маневр, мужчина задумался. – Главное не зациклиться на этом….
Задвинул шторы, притушил камин и закрыв стеклянной перегородкой, пошел проверить дом.
Ольга не спала, курила прямо в постели. Бросив на нее мимолетный взгляд Николай проверил почту:
– Читала?
– Да! Все веселы, счастливы, беззаботны!
– Ты опять куришь! Обещала же Виен, бросить…. – приоткрыл окно.
– Ее здесь нет, а мне так лучше думается.
Ник взял пижаму из шкафа и ее пепельницу:
– Окно закрыть?
– Да, на сегодня порция никотина достаточна. Спокойной ночи! – погасила свет.
– Спокойной!
****
Медовый месяц подходил к концу. Гаи путешествовали вместе, скорее как друзья, чем семья. Перед поездкой Жан предложил:
– Можем разъехаться и отдохнуть друг от друга, а можем отправиться вместе. Я присмотрел пару домов, хочу сделать подарки, кому какой понравиться.
– Я соглашусь на любое предложение, – решила первой высказаться Виен, – Мне нет разницы, кого изнурять походами по городу. Но, если честно, я бы поехала вместе с вами, дети. Вел всегда, планирует маршрут дня, и потом, куча магазинов! Жан не выдержит. В общем, решать вам.
– Мне вы не мешаете. – пожала плечами Ев.
– И я за совместную поездку! Больше увижу. – Подхватила идею Вел. И совсем тихо добавила: – Хоть что-то увижу кроме постели.
Прага, Вена, Стокгольм, ….
****
Николай услышал звонок.
– Ответишь, или подойти мне?
– Ответь, пожалуйста, – попросила Ольга и замерла в ожидании.
Николай прошел в гостиную и поднял трубочку:
– Слушаю!
«Доброе утро! Извини, что так рано.»
Ник услышал голос Стефана, отца Татти, так глупо окончившей свою жизнь, невольно вздохнул и ответил:
– Все нормально, мы уже на ногах.
«Как у вас дела, молодежь вернулась? Вы не уезжаете?»
– Все, слава Богу, нормально. Дети путешествуют, мы здесь, но уже собираемся. Что-то случилось? – Николай слышал тревожные нотки в голосе друга.
«Надо бы встретиться. Мы можем подъехать?»
– Что за вопрос? Когда ждать?
«Послезавтра. Закончим, небольшое дело и к вам.»
– Всегда рады. До скорого! – Николай пытался понять, что встревожило Стефана в таких, ничего не значащих фразах.
– Кто звонил? – Ольга встретила его в той же позе, с вопросом во взгляде, хотя уже знала.
«Всевидящая «О», как это точно подмечено, подумал Николя, но ответил:
– Стефан, хотят приехать.
– Вот же, я была права!
– Это еще ничего не значит!
– Когда? – перебила она мужа и несколько раз покрутила кольцо на пальце.
– Послезавтра! И еще раз, осмелюсь тебе противоречить: кольцо, что ты крутишь – немо!
– Оно не немо, оно умерло!
– Ну вот что ты за человек?! Неужели просто нельзя радоваться жизни? Умерло! Это камень, он не может умереть. – ее взгляд пронзил насквозь. – Ну, да, мы все отлично знаем, что колечко наша связь, что в нем сердце семьи Гаев. Но, Олюшка, колечко просто молчит.
– Отлично, Стефан приедет, все и решиться.
****
Утром третьего дня раздался звонок. Ольга взяла телефон:
– Слушаю!… Добрый…. Ждем…. Николя! – крикнула она громко, даже не положив трубочку, и пошла вниз.
– Да, дорогая! – муж встретил ее на втором этаже.
– Звонили! Через час, полтора, будут у нас.
– Значит приехали… Пойду, предупрежу, что у нас гости.
– Скажи, пусть приготовят комнаты и только закуски.
Николай ушел, а Ольга подошла к столику, разложила пасьянс. Он легко сложился.
– Удивительно! – произнесла она и усмехнулась.
Встречать вышла лично:
– Добрый день! Стефан, Мари! – поздоровавшись, пропустила их в дом. – Вы надолго?
– Извини, дорогая, – ответила Мари, – всего на пару часов.
– Может, погостите? – Оба замотали головой. – Ну, нет так, нет. Я все же провожу вас в вашу комнату, а затем все обсудим. Встретимся через полчаса, в голубой гостиной. Открыла перед ними дверь гостевой комнаты, пропустила внутрь и ушла.
Николай шел ей навстречу:
– Как они?
– Очень сдали. После последней встречи постарели лет на двадцать.
– Потеря близких людей, не радует. – Сделал не большую паузу. – Завтрак готов.
– Пойдем, будем ждать там.
Стефан и Мари вошли, еще раз обменялись незначительными фразами и сели за стол. Воцарилась тишина, изредка нарушаемая стуком серебра о фаянс. Подали чай и женщины пересели ближе к огню, за круглый столик.
– Мари! Прими, еще раз, наше сочувствие. Мы не хотели этого.
– Не стоит, Ольга, мы сами во всем виноваты. Собственно по этой причине мы и приехали. Стефан! – Позвала она мужа.
– Да, родная! – повернулся к ней муж. Поняв без слов, что она хочет встал и вышел, вернувшись, положил на столик сверток. Слегка склонил голову и отошел к Николаю.
Женщины продолжали разговор.
– А как молодые?
– Путешествуют! Так хочу скорее уехать в свой маленький домик, что не могу их дождаться.
– А они решили обосноваться здесь?
– Возможно, мы еще не обговаривали. Не хотелось сразу загружать вопросами. У женщин свой бизнес. Думаю, вернутся на тот берег. Но несмотря на это, я надеюсь уединиться и отдохнуть от дел.
– Понимаю! – женщина вздохнула. – Мы часто не в курсе жизни детей, а потом жалеем…
– Прости, что напомнила. – Ольга слегка сжала ее руку.
– Я не забывала.
– Мари! Я встревожена вашим состоянием.
– Ольга! Мы, сделали выбор.
Воцарилось молчание. Мужчины не спеша допили ликер, и подошли к ним.
– Ольга, Николай! – Стефан взял в руки сверток. – Это дневники Татти. Мы нашли их, приводя ее дом в порядок, к продаже. Прочтите. Нам показалось это очень важным.
– Обязательно! – Пообещал Николай.
– Мы решили переехать к брату. – сообщил Стефан.
– Это правильное решение. Одиночество тяжело. – понимающе проговорила Ольга.
– Очень! – призналась Мари. – Мы бы хотели еще раз просить у вас прощение, за… – Слова так трудно давались женщине, что она проглотив больную тему, перескочила: – Не знаю, доведется ли свидеться вновь.
– Время лечит, сочувственно сказал Ник, – а вы нам очень дороги. Берегите себя!
– Нам пора. – Стефан подал Нику руку.
– Может быть, останетесь, хоть до утра? – Обнимая друга, предложил Ник.
– Спасибо, но нет! Очень просим, прочтите, не откладывая!
Гости уехали. Ольга взяла сверток и поднялась на третий этаж:
– Никогда не верит мне! – укорила, следующего за ней мужа. – Так значит, Вел!
– Что Вел?
– Именно она под угрозой.
– Ты опять?! Ничего же не ясно!
– Я вижу! – положив руку на сверток, тихо, но жестко сказала она. Присела в кресло у окна и сорвала бумагу. Три толстые тетради, в тисненых переплетах, легли на стол. Ольга прикрыла глаза, снова положила руку на тетради, прочувствовав их, взяла нижнюю и стала быстро просматривать – страница за страницей. На средине второй она остановилась. – Ник! Принеси, пожалуйста, мои сигареты, что-нибудь выпить и сядь рядом. Ты должен это послушать! – Николя подал ей пачку, мундштук и подставил скамеечку под ноги, сам же придвинул кресло усаживаясь рядом. Ольга прикурила, сделала пару затяжек, вернулась на несколько страниц назад.
«Октябрь, 7-е, 1819г.
Сегодня, ко мне в гримерную, заходил юноша. Господи, я такого бледного, худого еще не встречала. Бедный, бедный мальчик! Хотела выгнать, не смогла. Что-то бормотал, не поняла, да и не слушала. Его глаза! Бездна черная… Страшно!»
«Декабрь, 30-е, 1819г.
Завтра наконец-то год уйдет. Нет, он был хороший. Столько поклонников, столько….
Опять приходил ОН. Еще худее и изнеможденнее. Почему пускают, не понимаю. Сидит, бормочет, а взгляд, как насквозь пронизывает. Завтра надо дать указание, чтоб не пропускали. Жуть охватывает в его присутствии!»
Ольга сделала пару затяжек.
– Так, это не важно. – Листая страницы, говорила она. – Вот! Вот отсюда. Слушай.
«Декабрь, 30-е, 1820г.
Чуть не умерла! Год его не видела, забыла. Собралась идти домой, ждал «Р». Раздвинула шторы, он стоит. Серый – как тень. Когда вошел? Не слышала. Я вздрогнула и отступила. Он за мной:
– Все ропщешь, суетишься, как бабочка на свет. Молчи! Я говорю, меня ты слушать не берешься!
– Я слушаю, ты же изрекай ясней.
– Куда ясней?! Жизнь коротка, а мысль еще короче. Вот тут она и нет ее.
– Прости, но мне пора. Скажи хоть как тебя мне величать?
– По всякому, меня зовут. Но лучше Фауст. Коль надо, так иди. Еще зайду.
И он ушел. Оставив холод за собой. Нет, это же надо, так назвать?! Фауст! Начитаются и обрекут детей на разные сомнения.
Все! Ночь уже. Забуду, спать!»
«Январь. 2-е. 1820г.
Ах, праздники! Вот встретим Рождество и я в театр. Соскучилась, нет мочи! И женихи поднадоели. Нет лучше ничего, чем запах пыли от занавеса, и скрип подмостков! Съедает душу мне мой Фауст! Ночами снится. Придет ли, нет? Скорей спешу в театр, из-за него!»
«Январь. 8-е. 1821г.
Люблю я святки! Веселье, сани, всю ночь цыгане! Одна развеселила! Пыталась погадать, да почернела. Вот потеха! Что может знать девчонка….
Опять мне снился ОН – манил, манил…»
«Август. 10-е. 1902г.
Ну, наконец-то! Он пришел опять. Не изменился. Нет, я не права. Стал лучше, как-то веселее. И посветлел. К глазам я тоже, кажется, привыкла. Мой Фауст! Рассмешил. Говорил про вечность, жизни бытие и предлагал на веки воссоединиться! Но я за ним скучала. Обещал зайти!»
Ольга читала страницу за страницей, Николай слушал молча. Жизнь Татти открывалась им с новой, не лестной, стороны.
«Март. 1-е. 1924г.
Сначала была зла, что родители повезли меня к Гаям. Что там делать раньше срока? Да и мне, зачем ездить? Но теперь я довольна. Этот мальчик, такой душка! Еще лет, так двадцать и он будет сводить девушек с ума. Фауст смеется надо мной! А я, подожду.»
Ольга отложила тетради, опять закурила. Встала и подошла к окну.
– Надо дочитать. Осталась последняя тетрадь. И я вижу, там все об Эдгаре.
– Мы же знали, что она в него влюблена. – заметил Ник.
– Знали! И воспринимали как само – собой разумеющееся, – кивнула Ольга, -надеясь, что все наладится. Увы! – она набрала полные легкие воздуха, словно собиралась сказать речь:– Сейчас меня пугает, совсем, иное.
– Фауст! – догадался Николя.
– Он.
– Я не понимаю, как можно видеть то, чего нет? – вставил муж.
– Ни «чего», а «кого». Если мы с тобой не встречали, не значит, что и остальные не должны. И потом, имя это не главное, главное – суть! Она много десятилетий раздваивалась, а я не заметила… – Ольга опять вздохнула, затем добавила: – Вот вам и всевидящая «О»!
Николай невольно улыбнулся:
– Ты знаешь.
– Знаю. – Ольга резко развернулась. – Мне нужен воздух! Прогуляемся.
– Еще бы! Дымишь как паровоз!
Гуляли по осеннему саду недолго, молча, осмысливая прочитанные рукописи.
– Надо возвращаться, заканчивать с этим…
– Закончим, как только пообедаем. У тебя круги вокруг глаз от неудержимого курения и тревог.
– Уговорил! – взяла его под руку и прижалась, как делала очень, очень давно. Юной девушкой, ищущей опору и защиту.– Идем, мой Победитель! Будем восстанавливать силы.
****
Совсем стемнело. За окном все настойчивее поднимали гомон птицы. Николай задернул шторы, выключил верхний свет. Ольга продолжала:
«Март. 1-е, 1944г.
Надоело целый год искать встречи. Ему сегодня 20-ть, а я даже не знаю где они, в какой стране, на каком континенте. Все в развалинах! Но скоро этому конец. Фауст смеется, что я распыляю душу на пустяки. Ничего себе, пустяки! Моя жизнь рушится!»
«Март. 1-е. 1945г.
Достали! Меня все достали. Год выслушиваю мораль. Уж и не знаю, что лучше: бессмертие под контролем, или свобода?… Одна новость – они вернулись. Ему 21, значит, будет искать жену, надо поехать на лето в гости.»
«Июль. 15-е. 1945г.
Месяц отдыха. Ну, собственно делала вид, что восстанавливаю силы. Эда не видела. Учится. Где не говорят. Я все еще полна надежд!»
«Май. 10-е. 1960г.
Наконец-то жизнь возвращается! Мне предложили роль! Мой Фауст опять со мной. Не отразим, свеж и весел. Я почти не думаю об Эдгаре. Он еще побегает за мной! Я сделаю все, что бы он слышал мое имя каждый день. Маленький, чопорный мальчишка! Конфетка моя!»
Пробегая страницу за страницей, Ольга вслух читала только то, что касается ее семьи. Наконец-то она дошла до наших дней.
«Июль. 15-е. 1995г.
Глупый мальчишка! Что такое правила?! Это то, что надо изменять, преступать, нарушать! Но так и быть, займусь учебой! Найду лазейку. Вот и Фауст говорит, что всегда найдешь, что ищешь!»
«Июль. 20-е. 2005г.
Десять лет! Десять лет жила как книжный червь, изучая их талмуд и что?! Он, как тупой глазеет, на рыжую малолетку! Что в ней нашел? Ведь нет же ничего! Но так и быть. Пусть поглазеет. У меня новый контракт. Завтра я буду на всех обложках! Пришлю ему, пусть полюбуется. Сравнит. Сравнить есть с чем!»
«Июль. 10-е. 2007г.
Пришлось выбирать, победил мой дорогой и единственный друг Фауст. Я не еду к этому негодному мальчишке. Пусть год, другой поскучает. Мы с моим другом спешим покорять Мир! Да и самой хочется развеяться, а то, все эти годы, как монашка.»
«Июль. 15-е. 2010г.
Завтра увижу его! Наконец-то всеобщий сбор! Фауст просится со мной, с трудом смогла уговорить. Побудет дома. Как я соскучилась! Столько новенького, модного, он не устоит!
Никто не смог устоять перед Белокурой Татти! А я сейчас другая, лучше, сексуальней! Как же мне нравится этот век! Эд, я еду!»
«Июль. 17-е. 2010г.
Бал! Простушки! Ничего они в это мире не знают. Он был с ней. С этой рыжей. Какая же она… Ну ничего, мне практически и делать ничего не надо. Аннет, простушка Ан, начнет. В ней желчи хватит на двоих! Я же прослежу.»
«Я счастлива! Меня приглашают приехать! Сам Эд звонил! Лед тронулся! Мой друг, мой Фауст, гениален!»
«Июль. 24-е. 2010г.
Какая же я глупая! Говорил же Фауст, что так и будет. И кто – рыжая простолюдинка! Глупышка! Думают, я шучу. Уничтожу! Сотру в порошок! О нет. Я отдам ее Фаусту, как игрушку, как хрупкую фарфоровую куклу, пусть играет. Ему нужны силы, ему нужна душа! Они уберечь ее не смогут. От него не смогут. Она же смертная… Есть что терять. А я в Карпаты. Милый друг! Займи мое место. Сделай все медленно, насладись. Я знаю, ты прочтешь, как раньше, мои мысли и дневник. Я еду! Жалею, что не слушала тебя. Увидимся, твоя Татти!»
На последней странице было дописано красными чернилами, размашисто – нервным, мужским почерком.
«Август. 2010г.
Моя любимая Татти! Я прочитал. Я понял. Я иду!»
Ольга побледнела, едва взглянула на последнюю строку, положила руку на грудь.
– Оля! Что? – не на шутку обеспокоился Николай. Распахнул окно, впуская холодный воздух, налил в стакан воды и подал жене. Она выпила все до капли, после чего смогла вымолвить единственное слово:
– Читай!
Ник взял тетрадь. Буквы блестели, будто только написанные.
– Звонить им?
– Нет! Виен позвонит сама. Пусть отдыхают. Мне надо все понять.
– Мы вместе. Мы все вместе. Все будет хорошо.
– Будет… Надеюсь… Но не знаю, как лучше поступить. Я впервые не знаю, как быть и чего ждать.
– Может сжечь их?
– Не сейчас. Эдгар должен прочесть.
– Давай я помогу тебе лечь. Уберу из комнат все тетради и принесу горячего молока.
– С медом? – Взгляд был наполнен страхом и девичьей растерянности, которую Николя забыл, за долгие-долгие годы их жизни.
– С медом.
Глава 2
Дорога домой была неимоверно долгой, со множеством остановок: на ночлег, перекус и даже сфотографировать красивые цветочки. Спешить было некуда, вот мужчины и выполняли маленькие капризы жен, да и сами наслаждались отпуском, о котором не думали долгие годы.
Ев мирно спала, осознавая, что приедут, сделают с сестрой номер, и они с Дэном уедут к теплу, до самых новогодних праздников. Вел же была грустной и уже не прятала этого.
– Что с тобой, рыжик? – обнял ее Эдгар, решившись уточнить грусть в глазах.
– Не пойму, как-то не по себе. – ответила она, даже не глянув на него.
– Еще бы, моей девчонке не устать, столько в дороге! – поцеловал в висок, поправил сползшую с плеча кофточку. – Признайся честно, жалеешь потерянное время?
– Ты что, конечно нет! – подняла голову и выражение лица изменилось, глаза загорелись, что обрадовало мужа. – Это хорошая усталость, плодотворная. – утвердила она и снова положила голову ему на плечо.
– Радость моя! Я не перестаю тебе удивляться. И прекрати переживать. Пару дней отойти от дороги, проведать Ольгу с Николя, и в город. Будешь, моя пчелка, ездить в офис, командовать. – получив в бок локотком, исправился. – Извини, руководить.
– Я говорила, что ты хороший?
– Нет!
– Говорю – ты лучше всех! – его горячий поцелуй был лучше любых слов и она смогла справиться со своей тревогой, забыть на время все волнения. Затем Вел развернулась и положив на мужа ноги, задремала. Эдгар сразу укутал ее пледом, под голову положил подушечку.
– Позвони Ольге, Ви говорит, что чувствует ее угнетенное состояние. – попросил, подойдя к ним Жан.
– Ты не дозваниваешься? – удивился Эд.
– Телефон отключился.
Эд кивнул и достал трубку:
– Как вы там?… Ждете? … Возвращаемся, все вместе. Возможно, где-то остановимся на ночь…. Дед, у вас точно все в порядке?… Целуем, привет бабульке.– Эд отключился, постукивая пальцем по телефону, задумался. И поняв, что атмосфера разговора с дедом была необычной, позвал отца: – Говорил с Николя. Говорит, что все спокойно. Ольга спит. Уже это настораживает, время не то, как бы, для ее сна. Чувствую, утаивают они правду. Как Виен, выдержит без остановок?
– Сейчас спрошу, а заодно, проконсультируюсь у ее личного доктора.– Жан кивнул на Дэна. А тот, боялся пошевелиться, чтобы не разбудить удобно разместившуюся жену.
– Мне нужен твой совет, – наклонился к его уху Жан.
– Я подойду, это же терпит.
Жан кивнул и вернулся на свое место:
– Эд говорил с Ником, ты права, у них не все гладко, но усиленно скрывают. Как нам быть, ума не приложу.
– Поехали без остановок на ночлег. – предложила Виен.
– Выдержишь?
Виен лишь усмехнулась, купленный перед самым отъездом «домик на колесах» пришелся всем по душе и с каждым километром они все больше привыкали к mercedes-benz/ Vito, как к чему-то самому необходимому, позволяющему не только передвигаться на значительные расстояния, но и чувствовать себя вольготно всю дорогу. Она оглянулась назад: дочери спали, мужчины собрались в самом конце и напряженно беседовали. Обрывки их фраз пролетели в ее голове, не спрашивая разрешения. Взгляд вернулся к девочкам. Вел, после замужества, сильно изменилась, становилась как-то свободнее, радостнее. Ев не менялась, жила как раньше. Просто в ее жизни добавился еще один лепесток. Все также выдумывала каверзные шуточки и воплощала их с Вел.
Иногда по лицу старшей дочери пробегала никого не тревожащая тень, все списывали на волнение за агентство и редакцию. Ошибались ли они, пока было не ясно, но и лезть с вопросами и укорами не спешили.
****
Домой приехали утром. Встретить их вышел только Николя, сославшись, что Ольга еще спит. Виен взглянула на него, противоречить не стала, сразу поднялась к себе. Девушки, на удивление, пронеслись по лестнице уважительно тихо, даже не поприветствовав дом, как делали это всегда.
Вел, первой вошла в свою комнату, поставив на стол сумочку, стала посредине, как гостья, Эд понял это с первого взгляда, но не стал акцентировать:
– В душ? – спросил он.
– Хочу ванну! Помоги, пожалуйста, расстегнуть молнию. – повернулась спиной.
– Я открою воду набираться, – поцеловал он появившиеся плечи, – и поднимусь к Ольге, узнаю, что с ней.
– Мне пойти с тобой?
– Схожу сам. – очередной поцелуй лег на ее шею. – Как же хорошо дома… Не соблазняй меня! – поцеловал и сразу же направился к выходу.
– Кто кого соблазняет! – Вел опустилась в ванную.
– Ты что-то сказала? Я не расслышал! – крикнул он от двери.
– Ты же ушел!
– Почти. Не усни без меня!
– Постараюсь, если пообещаешь принести вкусненького.
– Моя королева, как я могу не выполнить?! Я быстро! – Эд хотел подойти, но сдержал себя.
****
– Бабушка! Ты где? – открывая дверь в гостиную, Ольги и Николая, крикнул Эд.
– Проснулась, – появился Николя, – сейчас выйдет. Как Вел?
– Хорошо! Принимает ванну.
– Здравствуй внук! – появилась следом Ольга. Лицо серовато, впалые щеки, синяки под глазами. За время их короткого отсутствия, она видимо постарела.
– Внук?! – удивление Эда было настолько, что он не сдержался. – Что произошло? Ты меня так не называла уже много-много лет.
– Так ты же мой внук! – Ольга тянула время.– Как отдохнули, как девочки?
– Отлично! Как настоящие авто – туристы. У этих трех женщин есть самозаводящаяся пружинка. Но, об этом позже, за столом. Что случилось? Виен всю обратную дорогу слышала твою тревогу.
– Эд! – начала Ольга не в силах больше ждать. – Я в смятение и растерянности. Поднимись к нам, как Вел заснет, многое надо обсудить.
– У меня есть минут тридцать, неужели этого мало?
– Хотелось бы, не спеша.
– У нас проблемы! Как не странно – предвидено. – Эдгар вздохнул, почесал подбородок изучая их по очереди. – Кто на кухне?
– Пока только Петр, к обеду будет полный состав. – ответил Николя, обязанностью которого был дом.
Эд еще раз посмотрел на родных ему людей, хотел выказать слова поддержки и не смог. Ушел, молча, подмигнув деду.
Вел расчесывала волосы, когда дверь открылась и зазвенела посуда. Не выпуская из рук расческу, вошла в комнату:
– Какой аромат! – потянула она носиком и наклонилась к подносу.
– Уж кто здесь аппетитно пахнет, так это ты! – обнял, поцеловал. Подал принесенное, как только она улеглась в кровати. – Пока все, что сообразил на скорую руку, может еще чего- то хочется?
– Эд, я же вижу, тебе не до меня.
– А вот это не правда! Ты у меня на первом месте.
– У меня есть маленькое преимущество, перед твоей попыткой составить умозрительную схему отлучки.– говоря все это Вел жевала. Эд поперхнулся глотком чая, из ее чашки и склонил голову набок:
– Это на тебя дом так действует, или Родины дух? Хотя не важно. Поясни, пожалуйста, человеческим языком.
– Я из ванной, столько дней в дороге, а ты сидишь, пьешь из моей чашки, а не молнией посещаешь душ. Пей, пей дорогой, мне приятно делить с тобой все. Но, вот что странно, еще неделю назад я тебя отправить никуда не могла, чтобы побыть одной, а сегодня… – Вел замолчала, давая ему время понять прямой намек, сделала пару глотков, не забирая чашки из его рук, но муж отмалчивался: – Иди, не томись. Я у тебя умненькая – благоразумная. Обещаю, из комнаты ни нагой! Буду спать до твоего возвращения. – Отодвинула посуду, и удобно легла, подставив ему губы.
– Спасибо, мое сокровище! – нежно целуя губки, глазки и опять в губы, говорил Эд.
Оставив воду и фрукты на ее тумбочке, зашел в душ, быстро освежился и исчез.
